Грузинский медик, работающий в минской поликлинике: В Грузии хороший врач – это богатый человек
Пока одна часть планеты не подозревает о существовании маленькой Беларуси, другая поет оды голубоглазым красавицам, вкусной еде и чистым улицам. Наряду с медленно, но верно развивающимся после Чемпионата туризмом, постепенно растет и количество «переселенцев». Чем манит Синеокая? И почему жить в Беларуси выгодно? «Молния» начинает серию заметок об иностранных минчанах.
Георгий работает врачом-хирургом в одной из столичных поликлиник уже три года. До этого его семья успела сменить несколько локаций: парень родился в Абхазии, учился в российской школе и закончил грузинский медуниверситет. Герой не имеет представления, куда судьба занесет его через пару лет, а пока считает вторым домом белорусскую столицу.
— Хочу, чтобы вы понимали: никакой я не иностранец, — первым делом выпалил при встрече герой, шокируя «Молнию». – Не существует понятия второй родины: всегда был, есть и буду грузином. Но я никогда не ощущал себя чужим в Минске. И вообще, моя прабабушка была белоруской. Принимается такой аргумент?
О выгодном переезде
После Тбилисского медицинского университета пришлось задуматься о переезде. Для получения сертификата хирурга в Грузии нужно потратить на ординатуру много времени и денег. Самым подходящим вариантом для профессионального развития оказалась Беларусь. Здесь отличная медицинская школа, интенсивная практика и закаленные в боях пациенты (смеется). В Минске у меня собственная квартира, вид на жительство и родители, которые переехали на год раньше. Так что решение обосноваться в сердце Беларуси далось достаточно легко.
Первые полгода я практически жил в Министерстве здравоохранения. Собирал документы, подтверждал диплом, проходил сертификацию. Затем интернатура и работа в поликлинике и больнице одновременно. Приходишь с ночного дежурства на утренний прием – в коридоре аншлаг, бабушки рвутся в кабинет. Такой темп очень закаляет.
О трогательных пациентах
Я всегда любил женское внимание, поэтому новые коллеги – в большинстве дамы – меня очень порадовали. Отнеслись ко мне приветливо, поддерживали и помогали приобщиться к белорусской медицине.
С пациентами все немного по-другому. Когда человек впервые попадает ко мне на прием, выглядит настороженным. Небелорусская внешность, грузинский акцент… А потом проникается. Мол, раз иностранец, значит, будет лечить качественнее. Есть у белорусов такой стереотип: все заграничное лучше. Так что даже летом по субботам принимаю в день примерно 50 человек. А ко Дню медика «постоянные клиенты» еще и благодарности в газеты пишут.
О беспощадной белорусской медицине
В Беларуси все врачи получают примерно одинаково. Моя зарплата молодого специалиста и зарплата доцента кафедры почти не отличаются. В Грузии же хороший врач – это богатый человек.
Разница между грузинской и белорусской медициной всего одна: грузинская медицина платная. Во взаимоотношениях «врач-пациент» отличий нет. Здесь, в Минске, очень знающие специалисты и высококлассные профессионалы. Однако врачебное дело все еще носит отпечаток советскости и консервативности в подходах и исследованиях.
О том, чего не хватает
Я скучаю по друзьям детства. Места, где я жил, – Тбилиси, Сухуми, Питер, Москва – это не географические положения, а люди. Товарищи, проверенные временем и расстоянием. Будь моя воля, перевез бы их поближе.
Раньше у меня была страсть к бильярду. В Грузии играл часто и принимал участие в соревнованиях. В Беларуси, насколько я понял, такие турниры не очень популярны. Жаль! С удовольствием сразился бы в пуле или снукере. А так хожу в бильярдные изредка и только ради дружеской партии.
В университетские времена я был отвязным музыкантом и зажигал в местной рок-группе. Все девчонки были нашими. До сих пор не могу пройти мимо гитары – руки сами тянуться взять пару аккордов. А еще я писал стихи про грузинское вино и смысл жизни. В Беларуси муза меня покинула.
О флирте на рабочем месте
Девушки часто удивляются, попав ко мне на прием. Наверное, ожидают увидеть пожилую сердобольную женщину. А тут я: «Проходите, присаживайтесь, что вас беспокоит». Сидят, молчат, кажется, внимательно слушают, что я им говорю. А лица мечтательные: витают в облаках. Потом находят меня в социальных сетях и знакомятся… неформально.
О минских харчевнях
Я был практически во всех ресторанах грузинской кухни в Минске. Кормят отлично, почти как дома. Мое любимое место – «Старый Тифлис». Здесь я бываю чаще всего и знаю шеф-повара лично. Поэтому с удовольствие там обедаю. Грузинская кухня – это особая философия. Важно, чтобы еда была приготовлена с позитивной энергией и любовью. У нас нужно доверять человеку, чтобы попробовать его угощения.
Местная кухня мне тоже нравится. Например, драники со сметаной, сырники и рульку уважаю и с удовольствием заказываю в столичных кафе.
О спорах про красоту
Все туристы любят говорить о красоте белорусских девушек. Я, хоть и не считаю себя здесь иностранцем, присоединюсь к общему мнению. Такой концентрированной красоты не встречал нигде, хоть и жил в разных странах.
Однажды мы с друзьями даже поспорили, где прелестниц больше – в Киеве или Минске. Остановились на белорусской столице: плотность населения чаровниц на общее количество жителей здесь определенно гораздо выше.
О том, куда сводить гостей в Минске
Своих друзей, которые приезжали в Минск прошлым летом, я первым делом завел в Троицкое предместье. Мне кажется, это самое яркое и характерно место в Минске. Затем по плану шел музей РСДРП со своей коммунистической атмосферой и духом Ленина. Остановились у вечного огня на Площади Победы. Прогулялись по Немиге. А затем спустились по улочке, что ведет на Зыбицкую, – там, где уютно расположилось грузинское посольство.
Вечерний застольный рейд прошел по ресторанам «Гости», «У ратуши» и «Галерея». Там отменно готовят и отлично обслуживают – прекрасные заведения для отдыха.
***
— У белорусских врачей есть деньги на ужины в «Галерее»? – напоследок удивилась «Молния».
— Грузинское радушие не вписывается в рамки белорусских зарплат, — хитро подмигнул на прощание Георгий.
Марина ГАЛУШКИНА
Фото Дарьи ДЕНИСЕВИЧ
Хирург в Минске Кордзахия Георгий Элгуджевич |
Лаборанты в 1-й поликлинике Минска работают с калом и мокротой за 3-4 млн
Сдавать анализы - не самое приятное занятие для пациентов. Готовишь баночки, брезгливо наполняешь их содержимым, топаешь до поликлиники и стараешься побыстрее избавиться от неприятной ноши. О том, что происходит дальше, мало кто задумывается. Производным нашей жизнедеятельности займутся чьи-то женские руки: откроют баночку, возьмут нужное количество, подготовят материал, рассмотрят его в микроскоп… Неприятно? А им нет.
"У нас не запахи, а ароматы!"
Вопросами "приятно-неприятно" мы изрядно утомили работников клинико-диагностической лаборатории 1-й городской поликлиники Минска. Заведующая Татьяна Анучина увлеченно рассказывала о своей работе: "Посмотрите, сколько интересных по теме книг, какие современные у нас анализаторы!"
Здесь уже давно научились абстрагироваться от неприятных реалий. "У нас не запахи, у нас ароматы!" - с юмором пресекает наши расспросы старший лаборант Анна Велентей. В лаборатории она работает уже около 30 лет и время от времени подумывает о том, чтобы что-то поменять. Но годы идут, а лаборант все еще на прежнем месте.
Диагностикой в лаборатории занимаются 2 врача и 8 лаборантов, хотя официально для такого объема работы предусмотрено 14,5 ставки лаборантов. "У нас еще неплохо, есть лаборатории, где всего 4 лаборанта, а с восемью еще жить можно", - комментирует заведующая. По ее словам, все лаборанты здесь взаимозаменяемые.
В лаборатории хорошо представлены основные исследования: анализы крови, мочи, кала, мокроты, гинекологические мазки, биохимические исследования. На каждый анализ установлена своя временная норма, разработанная Министерством здравоохранения. С приходом современных приборов на каждый из них тратится все меньше времени. Мочу на белок исследуют в среднем за 4,5 минуты, мазок крови – от 8 до 13 минут.
"Мир, который мы не видим, но который нами управляет"
Заходим в лабораторию с окошком для забора мочи и кала. Прием еще не закончился, но работа по обработке материала уже кипит. Запах (не аромат, как здесь любят говорить) ощущается остро. Заведующая Татьяна Анучина высказывается осторожно: "Это мир, который мы не видим, но который нами управляет. И я бы сказала, что это очень интересно. Если кому-то это нравится, возможности открываются безграничные. Здесь только учись и познавай. Поначалу, когда я только пришла, меня это угнетало, а сейчас мне очень нравится моя профессия".
Врач занимается в основном патологическими случаями – выносит окончательный вердикт. А непосредственно подготовку материала выполняют лаборанты.
Знакомимся с молодой симпатичной девушкой Ольгой Бомберовой, которая работает здесь уже 9 лет и сосредоточенно занимается мочой.
Каждый образец ей нужно пронумеровать, измерить удельный вес (или плотность) мочи, потом разлить ее по пробиркам и определить белок и его количество, для этого в мочу добавляют специальную кислоту. Мочу центрифугируют, смотрят под микроскопом осадок.
Лаборант неохотно отвечает на наши вопросы, говорит, что окончила училище по специальности "диагностическое дело", но поступала якобы не с той целью, чтобы работать здесь. Запахов она уже давно не чувствует, привыкла ко всему.
У лаборантов даже нет респираторов, во время работы с калом они включают вытяжку, которая спасает не на 100%.
Анализ кала или вязкая мокрота
Для выполнения анализа кала необходимо сначала намазать его на стекло. Сам процесс лаборанты показывать отказались, а мы не настаивали. Для определения скрытой крови используется специальный реактив. Похожим способом готовится копрограмма: лаборант смешивает кал на стекле с реактивами, а врач рассматривает полученный результат под микроскопом.
- Да, мы имеем дело с человеческими экскрементами, - поясняет заведующая. – Это наши будни. Но я могу сказать, что если человек работает в хирургии, он сталкивается с этим, может, и чаще нас. В медицине, хочешь не хочешь, ты должен относиться к этому как к неизбежности.
Неприятнее всего, считают лаборанты, иметь дело с мокротой. Из тянущейся и вязкой жидкости необходимо сделать мазки, потом высушить их и правильно покрасить.
Вот так выглядит уже высохшая и покрашенная мокрота. К моменту нашего приезда весь материал у лаборантов уже был подготовлен.
Забор крови из пальца: "От страха девушка засунула ногу в батарею"
Сложнее всего, по мнению специалистов, работать с кровью. 4 часа в лаборатории длится забор крови, остальное время посвящается ее обработке. Работать приходится сплошь "в резине" - нарукавники, перчатки, воздухонепроницаемая одежда, которая защищает от брызг. Фельдшер-лаборант Ирина Блатанкова рассказывает, что поначалу ей было жалко колоть пальцы пациентов: сосуды у разных людей расположены на разной глубине, поэтому болевая реакция непредсказуема.
"Чтобы набить руку, - говорит Ирина, - уходит до года. Кроме того, нужно учиться правильно вести себя с пациентами во время процедуры. Некоторые от боли падают в обмороки. Одна девушка даже умудрилась засунуть ногу в батарею, так ей было страшно". В подобных ситуациях, считает лаборант, главное начать с людьми разговаривать о чем угодно, но лучше – о зарплатах. "Человек начинает злиться и тогда уже точно в обморок не упадет", - делится опытом специалист.
Полученную кровь проверяют с помощью гематологического анализатора и других современных приборов. Анна Велентей следит за результатами на дисплее. Иногда аппарат может засориться, и в таком случае показатели будут неверными. Перепутать материал, уверяют специалисты, сегодня практически невозможно: образцы нумеруются в строгом порядке. Но если у лаборанта возникает малейшее сомнение, здесь предпочитают отправить пациента на повторный анализ, нежели выдать неправильный результат.
Микрофлора женщин под микроскопом
Заходим в помещение, где лаборанты смотрят под микроскопом уже подготовленные и окрашенные вагинальные мазки. Женская микрофлора в увеличении выглядит любопытно, но совершенно непонятно. Специалисты поясняют, что большое количество лейкоцитов говорит о воспалительном процессе, но окончательный результат получают по специальной формуле. Заведующая лабораторией не скрывает, что известие о найденной инфекции приносит ей удовольствие, в отличие от ее носительницы.
- Вот ты находишь трихомонаду и врачу открываешь глаза, и дальше он уже продолжает лечение. Ты чувствуешь значимость своей работы. Хотя и считается, что лаборатория – это не такой уж важный участок, но на самом деле иногда без нашего анализа врач не в состоянии назначить лечение.
Лаборанты работают с калом и мокротой за 3-4 млн
Найти на работу в лабораторию хороших специалистов, признается Татьяна Анучина, тяжело. Ставка у работников очень низкая. Их спасает только то, что все лаборанты здесь работают с дополнительной нагрузкой.
В среднем, благодаря совместительству, лаборанты зарабатывают от 3 до 4 млн. Ольга Бомберова показывает нам свой расчетный лист, фотографировать его запретили: 2 млн 400 тысяч рублей - оклад, 1 млн - аванс и 400 тысяч - премия. Около 200 тысяч рублей лаборантам платят за работу с кровью, так как есть опасность заражения ВИЧ или гепатитом C.
- Работа считается непрестижной, оплачивается плохо. Если нет семейной обстановки в коллективе, лаборанты быстро разбегаются. У нас, например, каждый может рассчитывать на то, что в случае чего его подменят. Поэтому текучки нет.
Анализы нужно сдавать раз в год
В поликлинике в отличие от больниц большую часть анализов возвращают пациентам с нормальными результатами. И только в 25% случаев находят различные патологии. Чаще всего это низкий гемоглобин (анемия), лейкоцитоз и СОЭ (изменение скорости оседания эритроцитов).
Что касается необходимой частоты проведения основных анализов, то, по мнению врача, их нужно выполнять раз в год. Привычку наших терапевтов по любому поводу отправлять на анализы здесь не приветствуют, но подчеркивают, что все индивидуально. "Если вы сдавали анализы 3 недели назад, но врач заметил высыпания или какие-то другие признаки заболевания, он обязан назначить пациенту анализы".
Светлана Белоус / Фото:Евгений Ерчак, СМИ
