Хирург года Александр Брановский: Мало мы знаем о воздействии сил природы, трав, мыслей на организм
В гостиной «МВ» — заведующий 2-м неврологическим отделением 5-й ГКБ Минска, кандидат медицинских наук — лучший врач-хирург республики по итогам 2009 года
Как же может исказить впечатление о человеке неудачная фотография! Глядя на черно-белый снимок «официального» лица Александра Евгеньевича в листке по учету кадров — с напряженным взглядом и плотно сомкнутыми губами, — ожидала увидеть коренастого, сурового, неразговорчивого человека. Но на пороге кабинета меня встретил улыбающийся добродушный великан под два метра ростом с пронзительными голубыми глазами.
Судьбоносная анкета
Первокурсник Витебского мединститута Барановский написал в анкете, что хочет стать нейрохирургом. И оказался единственным в группе и третьим на курсе, кто пожелал избрать такую специализацию.
— Ты, наверное, плохо представляешь, Саша, что значит связать жизнь с нейрохирургией, — покачала головой куратор группы и перевела разговор в шутку.
Он тогда и правда смутно догадывался о составляющих этой работы. Зато был уверен: она как никакая другая дает шанс в безвыходных ситуациях. Эта мысль появилась после 5-го класса. Бегая по улице, Саша упал и сломал большой палец на ноге. Дело было дома, в поселке Витебского района. Местные врачи разводили руками: развился остеомиелит, нужно ампутировать полстопы. Не смогли помочь и областные специалисты. Сашина мама повезла сына в Минск к единственному медику, которого там знала, — Марии Васильевне Павловец: снимала у нее комнату, пока училась в БГУ. Мария Васильевна — опытный нейрохирург, доктор медицинских наук — рискнула ввести в рану серьезный токсичный антибиотик грамицидин. Ногу спасли.
— Никакой нейрохирургии в этом, конечно, не было, — с улыбкой вспоминает Александр Евгеньевич. — Но мне запало в душу, что именно такой врач может вылечить. Кстати, когда через много лет я стал клинординатором, а потом младшим научным сотрудником НИИ неврологии и нейрохирургии, Мария Васильевна оказалась моим учителем в профессии наряду с такими выдающимися личностями и специалистами, как Ефрем Злотник, Федор Олешкевич, Игнатий Антонов, Арнольд Смеянович... Обучение серьезное: пришлось освоить нейроофтальмологию, отоневрологию, нейрорентгенологию и другие смежные области медицины.
В избранной специальности я нисколько не разочаровался. Возможно, каждый кулик свое болото хвалит, но мне кажется, что нейрохирургия — венец всей хирургии. Мы ведь имеем дело с самым тонким, сложным и до сих пор малоизученным органом — мозгом. Одним неосторожным движением в момент операции человека можно убить или оставить глубочайшим инвалидом, превратив в «растение». Такая огромная ответственность требует безостановочно развивать профессионализм.
Через армию — к нейрохирургии
Путь к любимой специальности оказался долгим.
Распределившись врачом-интерном по хирургии в медсанчасть «Гомсельмаша», честно отработал положенный год, а затем стал травматологом-ортопедом по оказанию экстренной помощи в травмопункте БСМП Гомеля. Работа — на износ: нескончаемый поток пациентов, сложные переломы... Где-то через месяц сердобольная рентгенолаборант, рассматривая с доктором снимки, участливо поинтересовалась:
— Александр Евгеньевич, вы такой молодой... Неужели собираетесь тут и остаться?
— Вообще-то мечтаю стать нейрохирургом, — ответил молодой врач.
— Не проблема, — обрадовалась собеседница. — В Гомельской областной больнице сейчас есть такая вакансия, а мой муж исполняет обязанности заведующего отделением!
Вот это везение!
— Оформляйте перевод, нам нужны врачи, — поддержали его в отделении.
«Неужели цель достигнута?» — спрашивал он себя. Две недели прошли в состоянии эйфории. Ее оборвала... повестка в военкомат.
Армейская жизнь как будто не с ним происходила. Военная часть дислоцировалась в Ставропольском крае, но имела подразделения в других республиках. Объездил Дагестан, Чечню (тогда они опасения не внушали), Украину. Основное занятие — осмотр новобранцев, мониторинг состояния здоровья солдат, трудившихся в военно-строительных подразделениях. Травмы и ожоги были нередки, и Барановский их лечил.
О том времени у него много веселых воспоминаний.
— Играл в бильярд, пил нарзан, — усмехается Александр Евгеньевич в усы с проседью. — Как-то в Ростове служить довелось. У солдата врачи местные (часть дислоцировалась в Георгиевске) аппендицит вырезали и что-то напортачили. Перевели больного сначала в военный госпиталь Ставрополя, потом в Ростов. Я как врач части сопровождал солдата и докладывал о его состоянии каждый день по телефону полковнику. А сам заходил к подопечному как посетитель (в другой роли не допускали, лечить позволялось только врачам госпиталя), жил в гостинице, гулял по городу. Запомнил этот «оазис свободы» среди воинских будней на всю жизнь.
Нервотрепки хватало. Один солдат сбежал. Отправились его искать. Побывали на огражденной территории так называемых «химиков» — вольных поселенцев, в основном осужденных. Охранник тогда строго-настрого нам наказал:
— На улице не останавливайтесь. А то у нас бывает такое: затачивают металлическую тарелку (она запросто перерезает горло) или гвоздь и метают «в цель».
Ничего с нами не случилось, но страху за эти полчаса натерпелись будь здоров! А беглеца обнаружили на следующий день... в общежитии у его знакомой девушки.
Добрый изобретатель
Сегодня Александр Барановский — опытный, авторитетный врач и организатор. В его подчинении более 40 человек. В общении с ними он руководствуется одним принципом: мера. Быть внимательным и «не кровожадным» начальником, при необходимости проявлять жесткость — это у заведующего отделением получается.
Но никакой мягкотелости Барановский себе не позволяет в хирургической работе. Любое вмешательство, каким бы простым на первый взгляд оно ни казалось, выполняет максимально тщательно, стараясь предусмотреть неожиданные нюансы.
Легких операций у него не бывает: 310 из 327 выполненных за три года — высшей категории сложности, с применением оптического увеличения и микроинструментария (на головном и спинном мозге, периферической нервной системе). От одних названий этих уже рутинных для врача вмешательств дух захватывает: тотальное удаление неврином слухового нерва и менингиом мостомозжечкового угла с сохранением лицевого нерва; стволовых и парастволовых опухолей; артериовенозных мальформаций головного и спинного мозга; а также микроваскулярная декомпрессия тройничного нерва при тригеминальной невралгии, устранение грыж межпозвонковых дисков через интергемиляминэктомию или лигаментэктомию...
Проторенных дорожек Барановский не любит. Занимаясь еще в 90-е годы нейротравматологией, получил 2 патента на изобретения. Придумал, как можно восстановить активное сгибание предплечья и плеча (в сагиттальной плоскости) при травматических повреждениях верхнего отдела плечевого сплетения. Пересаживал мышцы (большую грудную или широчайшую спины на плечо) и нервы (пластика нервов плечевого сплетения межреберными). Эти операции возвратили радость движения сотням людей, руки которых не сгибались, усыхали.
Современная сфера интересов доктора — новообразования в головном мозге. Ноу-хау Барановского позволяют значительно улучшить качество жизни пациентам с супраселлярными кранио-фарингиальными кистами, которые возникают на опухолях мозга (краниофарингиомах) — в области турецкого седла. Новообразование стараются удалять вместе с кистой, но последняя настырна — вновь появляется. Увеличиваясь, она закрывает проходы для циркуляции ликвора в мозге. У таких больных резко повышается внутричерепное давление, развивается артериальная гипертензия, и последствия могут быть плачевными.
Суть изобретения Барановского — дренаж кисты в боковые желудочки мозга с помощью трубочки с несколькими отверстиями (ежегодно выполняется более 20 операций). «Мешочек» опорожняется... Учитывая, что зачастую краниофарингиомы растут медленно, а то и вовсе не увеличиваются, снимается вопрос об оперативном вмешательстве, и дамоклов меч — необходимость опять ложиться под нож — над человеком не висит.
Сделать удаление опухолей основания черепа более полным и безболезненным, используя ассистированную эндоскопию, призвана еще одна разработка Александра Барановского. Это тема его почти готовой докторской диссертации.
— Хирург будет выглядеть достойно, выполняя свое дело с максимальной отдачей, — говорит Барановский. — Но мне посчастливилось учиться у таких гигантов нейрохирургии, что не заниматься наукой, находясь рядом с ними, просто грешно. Когда развиваешь определенную тему — раздвигаешь рамки, читаешь дополнительную литературу, расширяешь профессиональный кругозор.
Чудеса или незнание?
«Доктор, если бы заболел кто-то из вашей родни, что бы вы посоветовали?» — чаще всего спрашивают близкие пациентов. У них множество страхов, и Барановскому надо все развеять.
— Перед каждой операцией беседую с родными больного, с ним самим, рассказываю о возможных осложнениях — это мое правило, — поясняет Александр Евгеньевич. — Но даже в тяжелой ситуации стараюсь вселить надежду. Важно, чтобы человек поверил: именно этот врач меня вылечит. Если нет взаимной симпатии между хирургом и больным, работать сложнее. Когда только начинал трудиться, казалось, что многое знаю и умею, окончил ординатуру в НИИ неврологии и нейрохирургии, пропадал в библиотеках. Думал: знания есть, остается обучиться «рукоделию». А теперь могу сказать: столько еще предстоит узнать!
В своей работе доктору, ученому довелось встретиться с мистикой. Удивительные случаи исцеления убедили ранее довольно скептически настроенного Александра Барановского в существовании высших мудрых сил.
Однажды, это случилось в Гомельской области, компьютерная томография показала у преподавательницы музыки большую опухоль мозга. Александр Евгеньевич предложил оперироваться. Но женщина отказалась наотрез:
— Я вылечусь сама. Буду молиться, очищу душу. И тогда все исправится в теле.
Он даже и мысли такой не допускал. Уверенность пациентки обескураживала. Каково же было его удивление, когда на контрольном обследовании через несколько месяцев на снимках мозг был абсолютно чистым.
Врезался в память и такой эпизод. Пожилую даму дважды оперировали по поводу рака мозга. Прошла облучение. Однако процесс был настолько запущенный, что злокачественная опухоль буквально прорвала кожу. Рана на голове не заживала. Больная уже не ходила.
— К сожалению, ничем не можем помочь, — констатировали врачи.
— Попробую сам, — ответил сын пациентки.
Он ездил в Нижегородскую область, покупал там некое лекарство, состоящее в том числе из трав. Оно было очень дорогим, продавалось только в определенном месте. Через полгода сын привез мать в больницу на консультацию. Рана на голове зажила. Женщина ходила самостоятельно.
— Я не призываю игнорировать медицинскую помощь. Но такие случаи убеждают в том, как мало мы знаем о воздействии сил природы, трав, мыслей на организм, — говорит Александр Барановский. — Уверен, хорошая энергия, позитивный настрой помогают выздоровлению, а негативная усугубляет и даже может быть причиной патологического процесса. Человек наказуем. И достают его не какие-то мифические враги, а собственное «заслуженное» им, «злоупотребление» жизнью: неуважение к другим, хамство, грубость, ложь, вредные привычки, беспорядочные связи.
Убегаю от выгорания
Нагрузки у нейрохирургов не снижаются, а увеличиваются. Когда Александр Барановский начинал практиковать в 5-й ГКБ Минска, здесь выполняли 600 нейрохирургических операций в год. Сейчас почти тем же штатом врачей — на тысячу больше. Безусловно, совершенствуются техника и технологии. Но как уберечься от эмоционального выгорания душе хирурга, ведь она ежедневно сострадает чужой боли?
— Помню только 2 случая, когда активные практикующие нейрохирурги ушли на пенсию, — с грустью рассказывает Александр Барановский. — Чаще они до нее не доживали. Коллеги «сгорают» от инфарктов, инсультов. Предугадать, что ждет меня — не берусь, но верю в лучшее и прикладываю к его осуществлению все силы. Я еще не все планы воплотил в реальность!
Операции длятся часто по 8, 10 и даже 12 часов, нужно физически быть всегда в тонусе. Доктору помогает спортивная закалка: он 35 лет играет в баскетбол. А еще есть теннис, бильярд. Снимает психоэмоциональное напряжение труд на даче, чтение хороших книг.
Новая жизнь
«Как надоела уже мне эта медицина!» — отметил окончивший 1-й курс лечфака Александр Барановский в своем дневнике.
Но на втором вместо бесконечных занятий по множеству химий начались общая терапия, общая хирургия и другие очень интересные ему предметы. А вот дневник с этой гневной записью жив до сих пор. Александр Евгеньевич более 30 лет ведет его, отмечая наиболее яркие события. Например, рождение любимой внучки Павлинки.
— Страницы книги моей судьбы хранят переживания, сомнения, ощущения, сокровенные мысли, — говорит врач. — Когда веду дневник, советуюсь с самим собой, с Богом.
Крестился Александр Барановский уже в зрелом возрасте, 15 лет назад, когда понял, что без духовной жизни впереди только тупик. В профессиональной сфере он четко представлял свой путь, но душа требовала возвышенного. Казалось бы, ничего крамольного в жизни не делал. Как многие, старался получать удовольствие, о «высоких материях» не думая, но тело нет-нет да и напоминало болью: будешь продолжать в том же духе — жди серьезную хворь.
Барановский задумался. Ведь не мальчик уже, тратить здоровье и силы на «праздничное» существование — бездумно. Опыт подсказывал: есть высший порядок и смысл нашего пребывания на Земле!
После крещения преобразился. За одно мгновение, конечно, не стать образцовым христианином. Но понимание того, как надо жить, постепенно меняло его действия. Он стал мягче, участливее, спокойнее, научился быть терпимым.
Теперь перед операцией Барановский обязательно найдет несколько минут на молитву о пациенте. Попросит высшей помощи, чтобы Господь уберег его от непредвиденных ситуаций. И в течение всего вмешательства периодически не забывает молиться, веря в успех.
— Жить по Христовым заповедям — задача сложная даже для глубоко верующего человека, — говорит Александр Евгеньевич. — Ведь убить можно и словом, и бездействием, и равнодушием, и презрением. Каким терпением и смирением нужно обладать, чтобы выполнять хотя бы одну как положено! Главные жизненные ориентиры, считаю, отражены в молитве Оптинских старцев — терпеть, прощать и любить. Иногда мы говорим на эту тему с женой. Я рад, что она меня понимает.
Суженая
С будущей супругой Александр Барановский познакомился в Гомеле. Вел прием в поликлинике «Гомсельмаша» (подрабатывал, числясь в медсанчасти), сильно уставал. За смену проходило 60, а то и больше человек. Переломы, порезы, перевязки, наложение швов... Уже к середине дня он был как заведенный автомат: кроме врачебных рекомендаций, ни о чем думать не мог. И тут в кабинет впорхнула девушка. Громко спросила:
— Доктор, когда смогу на каблуках ходить?
Нестандартный вопрос. Молодой врач с удивлением поднял голову. Выяснил, что пациентка перенесла операции на больших пальцах ног. Она педагог и во всем хочет быть на высоте. Когда же сможет надеть изящные туфли?
— Через месяца два, — ответил врач и... вскоре забыл о жизнерадостной посетительнице.
Как-то пошел с другом в бассейн и буквально столкнулся на плавательной дорожке с той же молодой особой.
— Ой, вы меня узнали? — спросила она.
— Наверное, — ответил неопределенно.
— А тогда скажите, с чем я к вам приходила?
— Вероятно, с ногами что-то, — осмотрел девушку и, не увидев никаких шрамов, смутился.
— А подробнее?
— Больше ничего не припоминаю, — сказал он.
А уже через минуту смотрел на нее как завороженный. Елена стояла возле большого, на всю стену, окна, ее волосы золотило солнце, на лице сияли блики от воды. Эта картина так впечатлила парня, что он предложил встретиться еще раз. Вот уже 28 лет она рядом с ним. «И все еще напоминает о том, что ходить на каблуках тяжело», — с улыбкой рассказывает наш герой.
У них уже взрослые дети: старшая дочь — Даша — переводчик, живет своей семьей, уже стала мамой; младшая — Аня — окончила 4-й курс Белгосмедуниверситета, хочет заниматься нетрадиционной медициной.
— За эти годы мы с женой будто приросли друг к другу, — говорит Александр Барановский. — Работал на полторы ставки, бесконечные дежурства, а она дома с маленькими детьми. Благодарен ей за то, что научила терпению, помогла осознать, как приятно делать добро кому-то, не ожидая никаких наград. Теперь это мои главные задачи.