Возле тяжелых пожилых больных в Минской районной больнице в Боровлянах должны сидеть родственники, врачей и медсестер присмотреть за всеми не хватает...
Об условиях лечения в Минской центральной районной больнице в Боровлянах СМИ рассказали пациенты и их родственники. Повод - история, которая случилась с бабушкой - ветераном войны. Она поступила с инсультом в восьмую палату отделения неврологии в пятницу, 26 июля, после обеда, рассказывают пациенты из той же палаты. К утру субботы она два раза упала с кровати (хоть пациентку привязывали к кровати за руку). Во второй раз бабушка серьезно разбила голову, лежала на холодном полу вся в крови, а потом мокрая и грязная - в постели. Дежурного врача искали два часа. И только после того, как решили вызвать в больницу скорую, врач нашелся.
Историю рассказали сразу несколько человек. Очевидцы фотографировали и снимали на видео отдельные моменты.
Зинаида Владимировна выписалась из больницы в субботу утром: попросила сына забрать ее поскорее. Лежала в этой же, восьмой, палате. Женщина рассказывает, как все произошло, а заодно делится впечатлениями от больницы.
"Как только начало светать, больная упала один раз. До этого ей привязывали правую руку, но она развязывалась. Я вышла на коридор (сама еле хожу) и крикнула". Может, час к бабушке никто не подходил, говорит Зинаида Владимировна. Потом медики сделали укол, положили женщину на кровать. Но та упала второй раз и сильно разбила голову. "У нее кровь лилась. Я уже не могла подойти к своей кровати - моментально все залило кровью". Сестра с нянечкой голову перевязали, бабушку положили на кровать, вспоминает Зинаида Владимировна. Но "не накрыли, ничего… Она так и лежала, наверное, еще обгадилась. Не подойти было […] Вонища. Лежит больная вся в крови, руки в крови… Голова завязана, кровь сочится через бинт. Ни врача, никого не было. Уже вторая смена пришла. Тут дочка ее приехала, обошла все, врача не могла найти. Наделали немного шороху".
“Днем еще туда-сюда: врачи, сестры ходят, процедуры делают. А ночью никто их не смотрит”, - добавляет пациентка.
Родственники других больных рассказывают, что накануне вечером бабушка, о которой идет речь, двигалась тяжело, но была в совершенно адекватном состоянии, при памяти. Общалась, благодарила за помощь и угощения.
Некоторые видели упавшую бабушку, лежащую в луже крови, из другой палаты или коридора.
“У бабули была разбита голова, глаза. Она лежала обписанная", - рассказывают пациенты. Некоторые обращались на пост. Но там – никакой реакции. Медики просто не приходили, игнорировали.
Родственница одной из пациенток из этой же палаты, россиянка, стала шуметь, звонить в милицию (там ответили, что на такие разборки не поедут) и скорую - "нужно же было что-то делать". И только после подошла молоденькая медсестра, сказала, что врача нет, а она ничего делать не будет, потому что она в этом отделении только подрабатывает, а сама она из Минской областной больницы. "Наверное, боялась просто брать на себя ответственность", – предполагают очевидцы.
“Все, что там происходит, очень страшно”
История бабушки - лишь вершина айсберга. “Такого не видели никогда в жизни!” - отзываются пациенты и их родственники о Минской центральной районной больнице. Некоторые из них связаны с медициной, и все лежали в больницах. Отношение к пациентам они называют пренебрежительным и грубым. Рассказывают, что больным в неврологии таблетки могут просто впихнуть в рот, а лежачий запить их не может. Когда развозят обеды, спрашивают у инсультников, будут ли кушать: нет - поехали дальше.
“Этих стариков вообще никто никак не кормит и не поит, хотя еда сама хорошая, - рассказывает родственница одного из пациентов. Так что если возле лежачего больного не дежурят близкие, ему придется туго. ”Везде тяжело, но эта больница – что-то непередаваемое”, - утверждает она.
Кстати, родственников тех, кто возмущался по поводу упавшей бабушки, считают люди, потом “наказывали” – санитарки не меняли памперсы, оставляли лежать в них на голой клеенке. От этого у лежачих пациентов появлялись пролежни. При этом наши собеседники отмечают, что в реанимации больницы работают два молодых врача - очень ответственные и трудолюбивые.
После истории с упавшей бабушкой некоторые обращались с жалобами в Министерство здравоохранения. Отвечали очень быстро, отмечают наши собеседники. И буквально сразу же в больнице начались "шевеления" – например, вымыли окна и фасад.
Корреспондент СМИ побывал в Минской районной больнице с камерой уже после обращений пациентов в Минздрав. Прогулялся по отделению неврологии и терапии, заглянул в палаты. На первом этаже, там, где лежат тяжелые больные, почти в каждой палате дежурили родственники.
На медперсонал больные не жаловались. Сказали, что и памперсы поменяют, и подмоют, как могут. Другое дело, что не успевают. Но два раза в день уберут точно. “Грязные простыни они тягают постоянно. Несладкий труд, не позавидуешь им. Спасибо большое работникам”, - благодарят пациенты.
Возле тяжелых, считают в палатах, должны сидеть родственники. Потому что некоторые и глотать еду не могут – как их накормить? Но водички попить, запить таблетки здесь дают. Тем, кто без родственников, намного сложнее.
Нам подтвердили, что пациенты, действительно, бывает, падают с кроватей. Могут и три раза за ночь свалиться. Их привязывают полотенцами, но не помогает. На все отделение – только два защитных бортика на кровать. Их цепляют только самым тяжелым, кто себя не контролирует.
И коляска на все отделение только одна. “И та добитая”, - говорят пациенты.
Вдоль коридора нужен какой-то поручень, чтобы можно было выйти в туалет (многие передвигаются с трудом. – СМИ), говорят больные. Нужны бортики для кроватей, чтобы люди не вываливались. Какая-то каталка. По-хорошему, должна быть и какая-то система связи с сестринским постом из палаты - тревожная кнопка.
Если у вас есть возможность помочь больным Минской центральной районной больницы, принесите сюда пачку памперсов. Они очень нужны людям, у которых нет родственников. В больницах на подгузники деньги не выделяются. В отделение неврологии, где лежат очень сложные пациенты, нужны бортики для кроватей, каталка, коляска.
Медики: “Тяжелее нашего отделения в районе нет”
Заведующая отделением неврологии Леокадия Гудова сейчас находится в отпуске, поэтому выяснить, что произошло в ночь, когда упала бабушка, и был ли на месте дежурный врач, не может.
“У нас крайне тяжелое отделение. Наверное, тяжелее нашего отделения в районе нет. Лежат 30 инсультников, неадекватные больные. Они фиксируются в постели, могут отвязаться и упасть, некоторых даже переводим в РНПЦ психического здоровья", - говорит Гудова.
Заведующая рассказывает, что перед отпуском один из больных стукнул ее ногой, ходила с гематомой во все плечо. “В какую редакцию я должна была звонить? Я могла пойти на больничный – производственная травма. У нас наркологические койки, лежат с синдромом отмены... И на щеке в прошлом году была большая гематома…”
“У многих послабление стула - пациент может ходить под себя до 10 раз в день. На каждого больного нет санитарки, - комментирует медик. - И легче не станет. У нас количество населения в Минском районе растет, и, соответственно, растет количество инсультов. Раньше только одна треть отделения была занята инсультниками. За три года количество таких пациентов выросло в три раза. И будет больше. Потому что цереброваскулярные болезни набирают темп”.
Заведующая говорит, что санитарки и медсестры работают идеально. “Все с соответствующими категориями. Они работают в таком темпе, что даже не присаживаются. На консультации возят больных: в “онкологию” (РНПЦ онкологии и радиологии в Боровлянах. – СМИ), в областную [больницу]”.
Врач отмечает, что каталки в отделении есть. Что касается коляски: “Вот больные видели только одну коляску… У нас хорошая коляска закрыта, потому что за нее несет ответственность старшая медсестра”.
Лариса Кащиц, которая сейчас исполняет обязанности заведующей отделением, помнит жалобы пациентов по случаю упавшей бабушки, но сама всего этого не видела. “Если честно, сегодня у меня совершенно нет времени разбираться с этим вопросом. На данный момент нет времени, чтобы уделить внимание по-нормальному сегодняшним больным”.
Лариса Михайловна говорит, что с июля, когда началась отпускная кампания, на отделение в 48 больных работают только два доктора. “Приемный покой, реанимацию – все обслуживаем. Мы просто физически не справляемся. У нас из 48 больных 24 – лежачие. И две санитарочки. Представьте, нужно все убрать, к каждому прибежать. Сегодня санитарочка пришла и подала заявление на увольнение. Никто особо не хочет работать. Вот у меня, врача с первой категорией и стажем больше 25 лет, зарплата, как пенсия, - 3 с чем-то миллиона на руки. У санитарочки зарплата, наверное, около 2 млн”.
Что касается оборудования, женщина говорит, что сейчас что-то навряд ли будет меняться: “В течение года планируется построить новое отделение. Но все вопросы по этому поводу – к администрации”.
Но в администрации журналисту посоветовали обратиться в учреждение в письменной форме. “В течение 15 дней получите все ответы”.
От редакции СМИ
Жалоб на эту больницу было гораздо больше: мы озвучили лишь некоторые. Отрадно, что после обращений в Министерство здравоохранения условия здесь изменились в лучшую сторону. Но хочется верить, что за этой статьей ответственные чиновники увидят не проблему конкретной больницы, не бросятся наказывать крайних, как у нас это часто бывает, а задумаются о работе системы здравоохранения в целом.
Марина Воробей / СМИ
В Минском доме–интернате для престарелых и инвалидов на улице Ваупшасова нашли кров 420 стариков, близкие посещают от силы 45 человек
В Минском доме–интернате для престарелых и инвалидов на улице Ваупшасова нашли кров 420 стариков. Из них 86 процентов — лежачие больные и инвалиды–«колясочники». У многих есть родственники, но близкие посещают от силы 45 человек. Да и то не всегда, чтобы поддержать добрым словом, — приходят в день пенсии за деньгами или с надеждой улучшить свои жилищные условия. Поэтому на плечи сотрудников интерната ложится забота обо всех: и о тех, кто по воле судьбы остался один, и о тех, кто одинок при живых детях. Некоторые ведь, случается, даже отказываются хоронить собственных родителей...
Дороги одиночества
Директор дома–интерната Вера Лейковская говорит, что сюда пенсионеров приводят разные обстоятельства. Кто–то сам хочет здесь обосноваться, кто–то — вынужден. У некоторых родственники постоянно живут за рубежом, а другие находятся в интернате временно: от месяца до года. Кое–кто в тайне от детей собирает документы, шокируя их, когда все становится известно. И не всегда предпочитают казенный дом те, к кому плохо относятся дома. К примеру, инвалиды–«колясочники» и при достаточном внимании часто вынуждены быть одни, ведь дети на работе. А если квартира на третьем этаже в доме без лифта, то больной пенсионер оказывается заточенным в четырех стенах. Дом престарелых в этом случае — лучший выход.
Интернат — сознательное решение и совершенно одиноких людей. Обычно они оформляются сюда, когда уже не могут самостоятельно себя обслуживать. Как Мария Антоновна, бойкая седая старушка, которая живет здесь уже 13 лет. Сама сирота. Переехала в Минск, когда получила распределение на тракторный завод. Всю жизнь на производстве. Моталась по общежитиям да баракам, пока не получила квартиру. Уже будучи на пенсии, практически ослепла. Помощи ждать было неоткуда: замуж не вышла, детей не родила. Обратилась в местную администрацию и отправилась в дом престарелых. Сейчас она ждет маленькую одноместную комнатку после ремонта и говорит, что своей жизнью очень довольна.
Александр Владимирович семь лет назад в интернат пришел тоже своими ногами. Квартиру оставил жене и сыну. Пенсия маленькая, ее не хватило бы на собственное содержание. Но он заблаговременно продал дачу, и теперь двоюродная сестра платит дому–интернату из этих денег. Жена и сын не помогают ни рублем. Зато исправно приходят за средствами на жизнь в день получения пенсии. Александр Владимирович сетует: сын вырос бестолковый, не работает и не женится никак, а так хотелось бы внуков... Я смотрю ему в глаза и вижу: несмотря ни на что, он привязан к своей семье, ни слова упрека.
Черствые сердца
По словам Веры Лейковской, дети избавляются от родителей в трех случаях: либо чтобы выгодно решить квартирный вопрос, либо у пенсионера серьезные проблемы со здоровьем, либо великовозрастное чадо не в силах простить каких–то старых обид.
Есть просто ужасающие примеры. Скажем, жили отец и сын в частном доме. В честь свадьбы старик сделал молодой семье подарок: отписал половину дома. Сын и рад: отгородил свою часть, сделал отдельный вход, а отец стал нежеланным гостем. Вот пенсионер и собрал вещи в дом престарелых. Сын навещать его и не думал. Правда, через год опомнился и стал наведываться с разговорами о... второй половине дома. Под напором старик сдался. Тут след сына сразу простыл. Через какое–то время выясняется: он задолжал интернату деньги на содержание отца — пусть, мол, государство обеспечивает. Когда старик умер, сынок снова объявился — ведь ему сказали, что остались какие–то отцовские сбережения...
В доме престарелых живет бывший капитан Вооруженных Сил — «король Лир» нашего времени. В свое время он построил две квартиры, которые подарил детям. Но дочь предложила переехать к брату, а тот скоро просто выгнал старика. Так он и оказался в интернате один–одинешенек. Сын приезжал всего несколько раз — очень хотел, чтобы и отцовский гараж официально перешел ему. Стоило оформить документы, как исчез из жизни папы уже навсегда.
Одна дочка определила маму в дом престарелых не потому, что ее семье негде было жить: очень уж удачно была расположена квартира пенсионерки, в самом центре, — хорошие деньги можно взять за аренду. Другая семья из–за пресловутых квадратных метров и вовсе принялась изводить по–всякому отца, инвалида по зрению, и бабушку — ветерана Великой Отечественной войны. Пенсионеры сочли за лучшее казенные стены...
Асоциальный образ жизни — отдельная тема. Часто дети–алкоголики просто вынуждают родных уходить куда глаза глядят. Вот Наталья Ивановна, ветеран войны, оказалась в интернате после того, как соседи несколько раз видели, что она ночует на улице. Пьющий сын, оказалось, не только избивал мать, забирал у нее пенсию, но и выставлял за порог. Это сердобольные соседи оформили сюда старушку и теперь сами оплачивают ее проживание... Или, наоборот, состоявшиеся образованные люди не пускают на порог оступившегося отца или мать. Приходит человек из тюрьмы, а жить уже негде. Или запил — и тут же оказался за бортом. Сейчас в доме престарелых живут 42 инвалида–«колясочника», которых сделали бомжами собственные дети. Бывает и так: злоупотребляющего спиртным старика дети сами оформляют в дом–интернат. Наведывать наведывают, но не забирают даже на день...
***
В доме престарелых можно жить как за счет государства, так и платно. Пенсии не всегда хватает. И тут приходит черед отпрысков заботиться о родных. По словам адвоката Юрия Щербича, статья 100 Кодекса о браке и семье прямо устанавливает: совершеннолетние трудоспособные дети обязаны помогать материально своим пожилым нетрудоспособным родителям. Однако не все согласны с законом. С некоторыми дому–интернату приходится даже судиться. Ежегодно — несколько таких исков. В этом году — пока три.
И все равно, по словам Веры Лейковской, многие обитатели интерната ждут, что за ними приедут. Но забирают немногих. На время отпуска или летом на дачу. И только считанных стариков — насовсем.
Председатель комитета по труду, занятости и социальной защите Мингорисполкома Жанна Романович говорит, что повернуться к родителям лицом отдельных граждан заставляет угроза потерять квартиру или иные имущественные права. Бывает, только в ходе подготовки договора пожизненного содержания с иждивением родственники начинают заботиться, помогать. И это, в сущности, не так уж плохо. Ведь цель — вовсе не в том, чтобы забрать пенсионера в дом–интернат. Важно сохранить для него семью, потому что тепло близких им гораздо нужнее.
Цифры «СБ»
Проживание в домах-интернатах обходится в среднем в 2,8 млн. рублей в месяц.
Сегодня в Минске почти 450 тысяч пенсионеров.
Есть альтернатива
У стариков есть способ самостоятельно обеспечить себе спокойную старость — пожизненное содержание с иждивением. Этот проект второй год работает в Минске. Суть в том, что одинокий человек в возрасте от 70 лет, имеющий в собственности квартиру, на которую не претендует третье лицо, заключает специальный договор либо с интернатным учреждением, либо с территориальным центром социального обслуживания населения. Можно отдать свою квартиру в коммунальную собственность города и переехать в дом престарелых на полное государственное обеспечение, при этом получая в полном размере пенсию и рентную плату за квартиру (1 — 3 базовые величины в зависимости от состояния жилья). Или же остаться жить дома, получая свою пенсию и рентную плату, а также заказывая определенный набор услуг (приготовление еды, сопровождение в поликлинику, стирка, уборка квартир и др.). Причем договор может быть расторгнут, если суд решит, что условия не соблюдаются.
Советская Белоруссия №165 (24302). Среда, 4 сентября 2013 года.
Автор публикации: Екатерина ДМИТРИЕВА
Фото: Александр РУЖЕЧКА
