Нейрохирург, окончивший минский мединститут и эмигрировавший в Россию: Треть моих однокурсников разъехалась - в Россию, Германию, Канаду
Многие выпускники белорусских медицинских вузов со временем выбирают себе другую профессию. А из врачей, отважившихся и в дальнейшем блюсти клятву Гиппократа, хватает тех, кто в силу различных обстоятельств решил применить полученные знания за рубежом. Своей историей с Modus vivendi поделился выпускник Минского мединститута, врач-нейрохирург высшей категории, кандидат медицинских наук Павел ГОМАН, который 16 лет назад поехал искать счастья в Санкт-Петербург да там и остался.
- Довольны ли вы полученным в Беларуси высшим медицинским образованием?
- Проблем с базовыми знаниями у меня никогда не было - довольно уверенно чувствовал себя сразу после переезда в Россию. Мединститут - один из самых сложных вузов, и как минимум первые годы учебы практически все свободное время я проводил за специальной литературой, в анатомичках и т.д. Иначе можно было спокойно вылететь из института. Не знаю, как сейчас, а в мое время медики были самыми «забитыми» студентами.
Но проблема любого нашего вуза (медицинского, технического, гуманитарного) в том, что после окончания учебы молодой специалист выходит не готовым к практической работе.
Да, мы получили большой объем знаний, но без постдипломного образования обойтись невозможно.
К примеру, в Америке в резидентуре по нейрохирургии необходимо учиться 5 лет, наша же ординатура - жалкое подобие резидентуры по требованиям и объемам, что предъявляются к будущим нейрохирургам. Мы сильно отстаем от развитых стран, особенно от Америки. Нейрохирургия - высокотехнологичная специальность, там каждое движение прописывается. Люди занимаются нюансами, а мы, по сути, копируем.
Вместе с тем в той же России за последние 10 лет уровень нейрохирургии значительно вырос: Москва и Питер всегда были вне конкуренции, но в стране построили 5-6 новых центров нейрохирургии - в Тюмени, Новосибирске, Сургуте, других городах.
- А что в Беларуси?
- Знаю, что в РНПЦ «Неврологии и нейрохирургии» проводится большое количество высокотехнологичных операций с очень хорошими результатами. Единственное, создается впечатление, что белорусские нейрохирурги мало участвуют в различных конференциях.
ПРОБЛЕМЫ АДМИНИСТРИРОВАНИЯ
- Как вы попали в Россию, была ли возможность остаться на родине?
- Нейрохирургия - одна из самых сложных специальностей в хирургии, но во время учебы в мединституте циклу нейрохирургии выделили всего неделю - за этого время невозможно получить даже минимальное представление о специальности. Поэтому во время учебы я ходил в кружок академика Федора Олешкевича - ученика Эфраима Злотника, которого считают одним из основателей советской школы нейрохирургии. Изучал, участвовал в конференциях, на 6-м курсе мединститута готовился к интернатуре на базе 5-й клинической больницы. У меня были рекомендации, но когда подошло распределение, выяснилось, что свободных мест нет. Подал документы в интернатуру по общей хирургии, а затем - в институт им. Поленова в Санкт-Петербурге.
Тогда был очередной объединительный процесс России с Беларусью, и мне повезло - меня взяли в Питере в ординатуру. Поступил на бюджет, отучился, впоследствии защитил кандидатскую диссертацию и продолжаю работу в российской медицине.
- А какова судьба вашего курса?
- Наверное, треть моих однокурсников разъехалась - в Россию, Германию, Канаду. Правда, не знаю, устроились ли они там по профессии. Из оставшихся на родине примерно треть сменила специальность: кто-то работает в парамедицинском бизнесе, кто-то вообще завязал с медициной.
Профессия врача, несмотря на сложность учебы и чрезмерную ответственность, отнюдь не престижна - маленькие зарплаты, подогреваемое СМИ неуважение, потребительское отношение к медицине со стороны пациентов.
- Еще одна из проблем белорусской медицины - излишняя бюрократия: врачи уделяют ненужной писанине примерно столько же времени, сколько лечению пациентов. В России по-другому?
- Проблема схожая, причем количество бумажек, обязательных к заполнению, растет - это сильно раздражает. Кстати, в начале 2000-х я приезжал в БелНИИТО («Белорусский научно-исследовательский институт травматологии и ортопедии») к однокурснику - изучать операции на позвоночнике. И меня поразила электронная база данных, с которой там работали: бумажная работа составляла только порядка 20% от того, что могло быть.
В России в некоторых стационарах внедряются схожие системы, но при этом наличие электронной базы данных не освобождает врача от ведения бумажной истории болезни! Эффективность администрирования российских медицинских чиновников оставляет желать лучшего, а писанины становится все больше: журналы, истории болезни, обоснования, дневники, выписки и вписки, проведение комиссий по больничным листам - миллион бумажек!
- Может, это подстраховка на случай поступления жалоб от пациентов или проведения проверок со стороны правоохранительных органов?
- В основном это попытка чиновников от здравоохранения оптимизировать работу врачей, лишний раз проконтролировать, повысить эффективность лечебно-диагностического процесса. Но эти люди далеки от народа, они не знают, что на самом деле происходит в стационарах и поликлиниках. В результате их разнарядки и циркуляры только усложняют нашу работу, а не упорядочивают ее. Мне кажется, в Беларуси примерно то же самое.
ОБЩЕЕ VS ЧАСТНОЕ
- В Беларуси видна неприязнь государства к частной медицине. Сейчас, когда многие госучреждения здравоохранения перешли на оказание хозрасчетных услуг, это особенно заметно. В России дают развернуться платным центрам?
- По сравнению с Беларусью, думаю, здесь больше свободы. Сейчас, согласно разнарядкам правительства, в России пытаются переложить часть расходов на здравоохранение на самих пациентов. Это тенденция последних нескольких лет. Даже в истории болезни появилось очередное предписание: врач по просьбе пациента обязан выдать справку о том, сколько государству стоило лечение больного. Пациента постепенно готовят к тому, что медпомощь может стоить денег.
Конкуренция частной медицины с государственной, безусловно, существует. Платные центры пытаются оказывать отличные от обычных больниц услуги - другое отношение, сервис, отсутствие очередей. В придачу частники заполняют нишу, которую не могут полностью охватить госстационары - к примеру, микроинвазивные вмешательства при помощи специального оборудования.
Я 5 лет работал в платном нейрохирургическом центре и не заметил, что нас сильно зажимали или пытались прикрыть по формальным признакам. Проблемы были примерно такие же, как и у любого бизнеса: плохое администрирование, куча бумаг, большие налоги. Это мешает развиваться. К тому же чем больше расходов у платного центра, тем меньше остается на зарплату специалистам.
- Вы ушли из частной медицины по финансовым причинам?
- Меня не устраивал объем хирургической работы - я замер в профессиональном росте. Частная медицина старается минимизировать риски, а возможные осложнения в лечении больного - это убытки.
Соответственно, за большую нейрохирургию (хирургия основания черепа, операция на сосудах головного мозга и т.д.) платные центры не хотят браться. Да и мало кто из таких пациентов может оплатить соответствующее лечение.
Большая нейрохирургия везде дотируется. Параллельно она дает возможность врачам серьезно развиваться, поэтому меня и привлекла работа в большом городском стационаре.
ТУРИСТЫ-АВАНТЮРИСТЫ
- Как часто в России врачебные ошибки, связанные со смертью пациента или получением им инвалидности из-за оказания неквалифицированной врачебной помощи, получают серьезную огласку?
- СМИ любят раздувать подобные истории до невероятных размеров, при этом не имеет значения, где это случилось - в государственной клинике или частной (госучреждениям даже больше достается). На уровне администрации случай попытаются замолчать, но любой человек может рассказать об этом в Интернете, задействовать газеты, подключить другие связи. На самом деле многие из таких историй высосаны из пальца - зачастую проблемы происходят по не зависящим от врачей обстоятельствам.
- Минздрав Беларуси гордится постоянным ростом продаж медуслуг нерезидентам РБ, считая медицинский туризм перспективным экспортным направлением. Котируется ли на самом деле белорусская медицина у тех же россиян?
- Я не слышал, чтобы люди из Москвы или Питера ездили оперироваться в Минск. Хотя знакомые из БелНИИТО в свое время рассказывали о пациентах из российских регионов. Мне же, наоборот, известны случаи, когда белорусы ездили на лечение в тот же Санкт-Петербург. Тем более что после создания Таможенного союза белорусы имеют право на получение в России бесплатной медицинской помощи.
У россиян же медицинский туризм больше ассоциируется с поездками на лечение в Германию, Израиль. По ряду причин обеспеченные люди не доверяют постсоветской медицине - в первую очередь это касается качества оказания медпомощи. К сожалению, такие показатели, как количество проведенных врачом операций, количество положительных результатов у нас занимают последние места. В России в моде другие критерии: сколько дней пациент провел в стационаре, финансовые результаты и т.д. При таком подходе доктор может работать длительное время, часто допускать осложнения у пациентов и при этом комфортно себя чувствовать. Я думаю, это сохраняется во всех постсоветских странах.
Средний уровень медицины у нас ниже, чем в европейских странах, Америке. Любая область, если в нее не вкладывать деньги, начинает деградировать. Если в тех же Штатах из их триллионного бюджета на медицину тратится 5-6% ВВП, то в России эти показатели фактически в 2 раза меньше. Поэтому американцы впереди планеты всей, а у нас многое делается на энтузиазме.
Да и отбор в Штатах серьезный: в лучшем случае каждый третий заканчивает резидентуру и получает право практиковать. Нашему же выпускнику максимум, чего можно добиться в Америке, - работать физиотерапевтом. Шансов пробиться в хирургию крайне мало.
ПОЧУВСТВОВАТЬ РАЗНИЦУ
- Сколько стоят в Петербурге платные услуги? Сильно ли отличается ценник от предложения белорусского РНПЦ «Неврологии и нейрохирургии» для иностранных граждан?
- При нынешнем курсе доллара в России белорусский ценник значительно выше, чем в Петербурге. В основном это касается диагностики. К примеру, если у вас консультация кандидата медицинских наук стоит $53, у нас - порядка $30. МРТ в Беларуси, судя по прейскуранту, запредельных денег стоит: МРТ отдела позвоночника - $240, головного мозга с сосудами - $640. В России - $100 и $200 соответственно. Стоимость оказания врачебных услуг примерно одинаковая, но цены на обследование - перебор.
Хотя мировые цены порой не идут ни в какое сравнение ни с российскими, ни с белорусскими. Был случай, когда человек сделал в Питере снимки, на которых нашли опухоль головного мозга (услуга стоит $100-150). Не поверил результатам, поехал в Швейцарию и за такое же обследование с таким же результатом (правда, больше снимков одного и того же с разных ракурсов) заплатил 2,5 тыс. евро. Разница в цене - степень недоверия отечественной медицине в России.
- Насколько у вас сильна конкуренция между коллегами? Способны ли врачи из госмедицины на подковерные игры ради высокой должности?
- Включение в России административного ресурса - сплошь и рядом. Мне кажется, в Беларуси все происходит более справедливо: люди меряются своими профессиональными навыками. Здесь же сильно развита клановость. Поэтому часто назначения на хорошие должности происходят по звонку из высоких кабинетов.
- Вы следите за состоянием дел в белорусской медицине?
- Мне кажется, что в ней происходит определенный застой - маловато креатива. Но это только взгляд со стороны, могу ошибаться.
- Что должно случиться, чтобы вы вернулись?
- Это маловероятно: я здесь прижился, обрусел - в Беларусь приезжаю скорее в гости, чем домой. Да и семья в Беларусь не поедет, даже если вдруг захочу вернуться.
Евгений Кечко
Нейрохирург в Санкт-Петербурге Гоман Павел Григорьевич |
Истории белорусских врачей, которые из-за работы навсегда уехали в Германию
Не первый год медицинские вакансии входят в топ самых востребованных в Беларуси. Однако ежегодно десятки или даже сотни белорусских врачей уезжают за лучшей жизнью в Германию. Радыё «Свабода» поговорило с тремя врачами, которые эмигрировали из Беларуси, о том, почему они решили переехать и как после этого изменилась их жизнь.
Анатолий (29): «Чтобы не забыть медицину, брал дополнительные дежурства»
Анатолий два года назад уехал в Германию. Белорусской медицине отдал четыре года, работал главным врачом в Логойском районе и терапевтом в брестской больнице.
О переезде в Германию Анатолий задумался вместе с женой, когда они учились на 6-м курсе БГМУ.
Тогда взялись учить немецкий, однако началась отработка и времени на изучение языка почти не осталось.
Жену Анатолия распределили в Брест, а его – главврачом в больницу Логойского района. Зарплата врача для райцентра был немаленькой – около 575 евро. Но сюрпризом стало то, что вся его работа в больнице оказалось хозяйственной, а не медицинской. День главного врача начинался с подписания пачки бумаг, а продолжался работой по хозяйству.
«Моей основной работой в больнице было положить асфальт или отремонтировать трубы. Чтобы окончательно не забыть медицину, я брал дополнительные дежурства», – говорит Анатолий.
«Раз в год я выплачивал штраф из собственного кармана»
Больница, где работал Анатолий, была старая. Все время в котельной случались проблемы с отоплением. Каждый квартал в больницу приезжали то пожарные, то санстанция.
«Объект находится в пожароопасном состоянии. Придется платить штраф», – они постоянно находили различные нарушения. «При чем здесь я? – спрашивал их Анатолий. – Здание 1956 года не ремонтируют власти, так как в районе нет денег. Я пришел на работу только полгода назад. Почему я должен выплачивать штраф из своего кармана?»
Они только разводили руками, и раз в год Анатолий должен был выплачивать штраф.
Когда отработка закончилась, Анатолий ушел из логойской больницы и переехал к жене в Брест. В областной больнице он работал терапевтом в области торакальной хирургии и получал около 250–350 евро в месяц.
«Я разослал 400 резюме»
В Бресте пара окончательно решила довести дело до конца: выучить немецкий язык и наконец переехать в Германию.
«Полгода мы ходили к репетитору. А потом решили, что это трата времени и денег: заметили, что процесс слишком растягивается, а прогресса мало. У репетиторов цель – заработать больше, поэтому в их интересах, чтобы ученик ходил как можно дольше. В результате готовились к экзамену сами по учебникам. Приблизительно за два года мы изучили язык до уровня B2», – говорит Анатолий.
Жена Анатолия нашла работу первой – в земле Бранденбург, недалеко от Берлина. Потом муж переехал к ней и искал работу уже на месте.
«Найти работу было трудно. Всего я разослал 400 резюме. Однако получал исключительно отрицательные ответы. Возможно, потому что только переехал», – говорит Анатолий.
Чтобы набраться опыта, мужчина искал места практики, посещал конгрессы, конференции, семинары. После добавил все свои заслуги в резюме, и наконец его пригласили на работу.
«Удивило, что все знают друг друга. Шефы (аналоги главных врачей) встречаются на конгрессах и конференциях и рекомендуют тебя другим шефам», – говорит он.
Рабочий контракт уже на руках у Анатолия. Если он переедет работать в больницу, расстояние между ним и женой будет 300 километров.
Татьяна (35): «После первого заработка решили переезжать»
Семь лет назад Татьяна переехала в Германию и сейчас работает неподалеку от Штутгарта гинекологом. После окончания БГМУ ее распределили в минскую поликлинику.
«Вместе с мужем мы медики. После первой зарплаты к нам пришло осознание, что все, мягко говоря, грустно. Однако финансовая ситуация не менялась. За семь лет работы в Беларуси более 220 евро я не зарабатывала. Мы сразу начали думать, что делать дальше», – вспоминает Татьяна.
Германия стала для пары наилучшим вариантом: недалеко от Беларуси, есть возможность регулярно посещать родных. И относительно легко подтвердить диплом.
«За три года до переезда начали учить немецкий с нуля. С помощью репетитора сдали B2. На тот момент этого было достаточно», – говорит Татьяна.
Почти каждые роды в Германии – партнерские
Сначала муж Татьяны нашел работу на юго-западе Германии. Позже они с маленьким ребенком переехали к нему – по визе для воссоединения с семьей.
«Тогда мы не знали, что по этой визе в Германии нельзя работать два года. Это проявилось, когда я отправила документы в отдел кадров немецкой клиники. Мне сообщили, что на работу взять не могут», – говорит Татьяна.
Работу гинекологини найти было трудно. Никто не хотел связываться с иностранкой, которая на тот момент не очень хорошо говорила по-немецки. В результате женщина устроилась в онкологическую больницу и отработала там три года, пока не вернулась в гинекологию.
Татьяна отмечает, что, в отличие от Беларуси, почти каждые роды в Германии – партнерские.
«Если женщина приходит рожать одна, то это выглядит странно. Значит, дома у нее не все в порядке. Конечно, бывают исключения: муж не успел доехать, детей не с кем оставить. Однако в основном все роды здесь партнерские», – говорит Татьяна.
«Работа в белорусской поликлинике – перевод бумаги»
«Первое впечатление от работы в Германии – все вежливые, никто не хамит, к тебе обращаются с уважением. Главный врач всегда за тебя, здесь чувствуешь себя более безопасно, чем в Беларуси», – говорит Татьяна.
Врачей в Германии уважают и считают элитой общества. Если ты врач, на тебя смотрят глазами, полными восторга. Не важно, куда ты пришел: арендовать или приобретать жилье. У врача есть преимущество над другими, так как эта профессия дает хороший доход и высокий социальный статус.
«Работа в белорусской поликлинике – перевод бумаги. Сначала я вообще не понимала, чем занимаюсь. Из одного журнала переписывала в другой, а потом – в ведомость. За оставшееся время нужно было выяснить, зачем пришел пациент и что мне с ним делать», – говорит Татьяна.
На работе в немецкой больнице гораздо меньше бумажной волокиты. Истории болезни, направления на анализ крови – все электронное. В некоторых клиниках у врачей есть планшет с базой всех анализов и снимков.
Рабочий день в немецкой больнице начинается в 6:45 и заканчивается в 16:00. Темп работы такой, что посидеть попить чаю, как это часто делали в Беларуси, не получится. Здесь доктор имеет намного больше обязанностей. Например, каждый специалист умеет делать ультразвуковое исследование (УЗИ).
«В белорусской поликлинике, кроме рук, у врача нет никакой аппаратуры. Если нужно сделать ультразвуковое исследование, врач должен направить пациента в платный центр или поставить пациента на очередь в поликлинику через три месяца. Самостоятельно доктор не может делать УЗИ. Во-первых, нет специального аппарата, а во-вторых, кто ему позволит», – говорит Татьяна.
«Как бы я ни любила Беларусь, мы не вернемся»
Чем меньше город Германии, тем больше вероятность встретить в больнице доктора не немца. Там, где работает Татьяна, компания мультикультурная: врачи из Индонезии, Сербии, Хорватии, Украины. Немецкие врачи переезжают в Швейцарию, Скандинавию, Великобританию, США. Зарплаты там значительно выше.
Немецкая молодежь не хочет идти учиться в медицинский университет. На фоне других в медицинском действительно нужно учиться – к этому готовы не все.
«В Беларуси я не знаю ни одного человека, которого бы отчислили. У меня на курсе учился парень со средним баллом 3,0 по пятибалльной системе. Ничего с ним не случилось, окончил университет со всеми. В Германии тебя никто не тянет. Не сдал экзамены – отчислили», – говорит Татьяна.
По Беларуси она время от времени скучает и, прожив семь лет в Германии, все равно называет Минск своим домом.
«Муж возмущается: “Почему ты говоришь, что летишь домой? Твой дом там, где твоя семья, в Германии”. А для меня мой дом – Минск. Когда возвращаюсь в Германию, еще две недели хожу расстроенная. Но, как бы я ни любила Беларусь, как бы ни хотела туда вернуться, мы не вернемся», – говорит Татьяна.
Иван: «Стажировка в Германии была пунктом невозврата»
Более 8 лет Иван (имя героя изменено по его просьбе) работал в детской минской больнице. После пары стажировок он решил переезжать и искать лучшей жизни в Германии. С сентября работает в Гамбурге.
Медицина для Ивана всегда была детской мечтой: в его семье все были врачами. «О престиже я не думал. Хотелось просто помогать людям», – говорит Иван.
С первого курса он подрабатывал санитаром. Когда окончил университет, устроился в детскую больницу терапевтом. «На педиатрический я поступил сознательно, – говорит Иван. – Люблю детей и всегда хотел с ними работать».
О переезде в Германию Иван не думал до первой стажировки. Главной проблемой было найти место. Разослал около 350 резюме – получил три положительных ответа. В итоге выбрал клинику под Дюссельдорфом. Cтажировка длилась две недели и не оплачивалась. На основном месте работы на это время Иван взял отпуск.
«Немцы не очень хотят приглашать на стажировку людей с уровнем немецкого B1, который был у меня на тот момент», – говорит Иван.
«На подготовку документов ушла тысяча евро»
Для Ивана стажировка оказалась точкой невозврата. Стало понятно: надо переезжать. На подготовку документов (переводы и пересылка) ушло около тысячи евро. Экзамен на владение немецким языком стоил 450 евро.
По словам Ивана, беседы проходили нормально: «Спрашивали, как я хочу развиваться в медицине, а не какое дозирование лекарств при инфаркте миокарда».
После нескольких стажировок Ивана пригласили на работу в Гамбург. Было это более года назад. Шеф-доктор (аналог главного врача) Гамбургской клиники ждал, пока Иван подготовит документы и сдаст экзамены. С сентября он вышел на работу с официальным разрешением и подписанным контрактом. Правда, работает Иван теперь только со взрослыми.
Коллеги Ивана на одном из мест работы в Беларуси радовались за него, когда узнали о переезде в Германию.
С другой стороны, когда главврач узнал, что Иван поехал туда стажироваться, его уволили по статье. Об этом Ивану сообщили через третьих людей.
«Со всеми дежурствами я получил 700 евро за месяц»
По мнению Ивана, переход от теории к практике в Германии более плавный, чем в Беларуси.
«В Беларуси ты только оканчиваешь университет, а тебя сразу распределяют. И все – давай, действуй! Никого не волнует, что еще вчера ты сидел за партой, изучал анатомию, а уже сегодня должен прокручивать манипуляции с людьми. В Германии все по-другому».
В Германии молодые специалисты начинают работать под руководством старших врачей, их постепенно вводят в курс дела. Обучение идет все время. «Если чего-то не понимаешь, тебе три тысячи раз объяснят и посоветуют, где почитать», – добавляет Иван.
То же самое касается и скорой помощи. В Беларуси неопытные врачи садятся в машину и сразу едут к людям. В Германии скорая помощь – это вершина айсберга. Врачи «скорой» зарабатывают в Германии больше других специалистов, кроме главного врача и его заместителя. Туда попадают только те, кто уже давно в медицине.
В хорошую зарплату медика в Беларуси Иван не верит.
«Последний месяц в Минске я работал в двух местах около 350 часов. Это в два раза больше стандартного рабочего графика с 40 часами в неделю. Со всеми дежурствами я получил 700 евро за месяц», – говорит Иван.
Сколько получает доктор...
в Минске: по словам зампредседателя комитета по здравоохранению Мингорисполкома Николая Сковородко, средняя зарплата врачей за январь-сентябрь 2018 г. составил 496 евро в эквиваленте, как передает агентство «Минск-Новости». За такие деньги врачи работают на 1,3–1,5 ставки. В сентябре средняя зарплата белорусов составила 402 евро в эквиваленте.
в Германии: минимальная стартовая зарплата молодого доктора – 2 500 евро (после вычисления налогов). Дальше все зависит от опыта работы. Ежегодно зарплата может расти на 80-100 евро.
Через пять лет врач получает специализацию. Тогда можно сдать экзамен на высшего врача(сравнительно с первой или высшей категорией в Беларуси). Зарплата увеличивается приблизительно до 3 800 евро. В этом звании врач работает опять пять лет. Еще через пять лет можно податься на должность заведующего отделения. Такие врачи получают около 7 000 евро.
По словам врачей, которые переехали в Германию из Беларуси, 2 500 евро – это не огромные деньги, а сумма, на которую можно нормально прожить месяц. Например, расходы на детский сад составляют 400-500 евро в месяц. Аренда трехкомнатной квартиры в более-менее крупном городе Германии – 800-900 евро.
Услуги (ремонт автомобиля, парикмахерская, стройка) – намного дороже, чем в Беларуси.
Как подтвердить белорусский диплом в Германии?
Для временного разрешения на работу сначала нужно сдать экзамен на владение немецким языком с медицинским уклоном на уровне С1. Это разрешение действует два года.
Далее, чтобы получить неограниченное разрешение на работу (так называемый опробацион), нужно сдать полноценный медицинский экзамен, похожий на выпускной государственный у нас.
Экзамен идет час. Сдают четыре предмета: обязательно хирургию, терапию и два предмета на выбор. Дается три попытки. Если не сдаешь с третьего раза, то навсегда теряешь право работать в Германии врачом.
