Нейрохирург, окончивший минский мединститут и эмигрировавший в Россию: Треть моих однокурсников разъехалась - в Россию, Германию, Канаду
Многие выпускники белорусских медицинских вузов со временем выбирают себе другую профессию. А из врачей, отважившихся и в дальнейшем блюсти клятву Гиппократа, хватает тех, кто в силу различных обстоятельств решил применить полученные знания за рубежом. Своей историей с Modus vivendi поделился выпускник Минского мединститута, врач-нейрохирург высшей категории, кандидат медицинских наук Павел ГОМАН, который 16 лет назад поехал искать счастья в Санкт-Петербург да там и остался.
- Довольны ли вы полученным в Беларуси высшим медицинским образованием?
- Проблем с базовыми знаниями у меня никогда не было - довольно уверенно чувствовал себя сразу после переезда в Россию. Мединститут - один из самых сложных вузов, и как минимум первые годы учебы практически все свободное время я проводил за специальной литературой, в анатомичках и т.д. Иначе можно было спокойно вылететь из института. Не знаю, как сейчас, а в мое время медики были самыми «забитыми» студентами.
Но проблема любого нашего вуза (медицинского, технического, гуманитарного) в том, что после окончания учебы молодой специалист выходит не готовым к практической работе.
Да, мы получили большой объем знаний, но без постдипломного образования обойтись невозможно.
К примеру, в Америке в резидентуре по нейрохирургии необходимо учиться 5 лет, наша же ординатура - жалкое подобие резидентуры по требованиям и объемам, что предъявляются к будущим нейрохирургам. Мы сильно отстаем от развитых стран, особенно от Америки. Нейрохирургия - высокотехнологичная специальность, там каждое движение прописывается. Люди занимаются нюансами, а мы, по сути, копируем.
Вместе с тем в той же России за последние 10 лет уровень нейрохирургии значительно вырос: Москва и Питер всегда были вне конкуренции, но в стране построили 5-6 новых центров нейрохирургии - в Тюмени, Новосибирске, Сургуте, других городах.
- А что в Беларуси?
- Знаю, что в РНПЦ «Неврологии и нейрохирургии» проводится большое количество высокотехнологичных операций с очень хорошими результатами. Единственное, создается впечатление, что белорусские нейрохирурги мало участвуют в различных конференциях.
ПРОБЛЕМЫ АДМИНИСТРИРОВАНИЯ
- Как вы попали в Россию, была ли возможность остаться на родине?
- Нейрохирургия - одна из самых сложных специальностей в хирургии, но во время учебы в мединституте циклу нейрохирургии выделили всего неделю - за этого время невозможно получить даже минимальное представление о специальности. Поэтому во время учебы я ходил в кружок академика Федора Олешкевича - ученика Эфраима Злотника, которого считают одним из основателей советской школы нейрохирургии. Изучал, участвовал в конференциях, на 6-м курсе мединститута готовился к интернатуре на базе 5-й клинической больницы. У меня были рекомендации, но когда подошло распределение, выяснилось, что свободных мест нет. Подал документы в интернатуру по общей хирургии, а затем - в институт им. Поленова в Санкт-Петербурге.
Тогда был очередной объединительный процесс России с Беларусью, и мне повезло - меня взяли в Питере в ординатуру. Поступил на бюджет, отучился, впоследствии защитил кандидатскую диссертацию и продолжаю работу в российской медицине.
- А какова судьба вашего курса?
- Наверное, треть моих однокурсников разъехалась - в Россию, Германию, Канаду. Правда, не знаю, устроились ли они там по профессии. Из оставшихся на родине примерно треть сменила специальность: кто-то работает в парамедицинском бизнесе, кто-то вообще завязал с медициной.
Профессия врача, несмотря на сложность учебы и чрезмерную ответственность, отнюдь не престижна - маленькие зарплаты, подогреваемое СМИ неуважение, потребительское отношение к медицине со стороны пациентов.
- Еще одна из проблем белорусской медицины - излишняя бюрократия: врачи уделяют ненужной писанине примерно столько же времени, сколько лечению пациентов. В России по-другому?
- Проблема схожая, причем количество бумажек, обязательных к заполнению, растет - это сильно раздражает. Кстати, в начале 2000-х я приезжал в БелНИИТО («Белорусский научно-исследовательский институт травматологии и ортопедии») к однокурснику - изучать операции на позвоночнике. И меня поразила электронная база данных, с которой там работали: бумажная работа составляла только порядка 20% от того, что могло быть.
В России в некоторых стационарах внедряются схожие системы, но при этом наличие электронной базы данных не освобождает врача от ведения бумажной истории болезни! Эффективность администрирования российских медицинских чиновников оставляет желать лучшего, а писанины становится все больше: журналы, истории болезни, обоснования, дневники, выписки и вписки, проведение комиссий по больничным листам - миллион бумажек!
- Может, это подстраховка на случай поступления жалоб от пациентов или проведения проверок со стороны правоохранительных органов?
- В основном это попытка чиновников от здравоохранения оптимизировать работу врачей, лишний раз проконтролировать, повысить эффективность лечебно-диагностического процесса. Но эти люди далеки от народа, они не знают, что на самом деле происходит в стационарах и поликлиниках. В результате их разнарядки и циркуляры только усложняют нашу работу, а не упорядочивают ее. Мне кажется, в Беларуси примерно то же самое.
ОБЩЕЕ VS ЧАСТНОЕ
- В Беларуси видна неприязнь государства к частной медицине. Сейчас, когда многие госучреждения здравоохранения перешли на оказание хозрасчетных услуг, это особенно заметно. В России дают развернуться платным центрам?
- По сравнению с Беларусью, думаю, здесь больше свободы. Сейчас, согласно разнарядкам правительства, в России пытаются переложить часть расходов на здравоохранение на самих пациентов. Это тенденция последних нескольких лет. Даже в истории болезни появилось очередное предписание: врач по просьбе пациента обязан выдать справку о том, сколько государству стоило лечение больного. Пациента постепенно готовят к тому, что медпомощь может стоить денег.
Конкуренция частной медицины с государственной, безусловно, существует. Платные центры пытаются оказывать отличные от обычных больниц услуги - другое отношение, сервис, отсутствие очередей. В придачу частники заполняют нишу, которую не могут полностью охватить госстационары - к примеру, микроинвазивные вмешательства при помощи специального оборудования.
Я 5 лет работал в платном нейрохирургическом центре и не заметил, что нас сильно зажимали или пытались прикрыть по формальным признакам. Проблемы были примерно такие же, как и у любого бизнеса: плохое администрирование, куча бумаг, большие налоги. Это мешает развиваться. К тому же чем больше расходов у платного центра, тем меньше остается на зарплату специалистам.
- Вы ушли из частной медицины по финансовым причинам?
- Меня не устраивал объем хирургической работы - я замер в профессиональном росте. Частная медицина старается минимизировать риски, а возможные осложнения в лечении больного - это убытки.
Соответственно, за большую нейрохирургию (хирургия основания черепа, операция на сосудах головного мозга и т.д.) платные центры не хотят браться. Да и мало кто из таких пациентов может оплатить соответствующее лечение.
Большая нейрохирургия везде дотируется. Параллельно она дает возможность врачам серьезно развиваться, поэтому меня и привлекла работа в большом городском стационаре.
ТУРИСТЫ-АВАНТЮРИСТЫ
- Как часто в России врачебные ошибки, связанные со смертью пациента или получением им инвалидности из-за оказания неквалифицированной врачебной помощи, получают серьезную огласку?
- СМИ любят раздувать подобные истории до невероятных размеров, при этом не имеет значения, где это случилось - в государственной клинике или частной (госучреждениям даже больше достается). На уровне администрации случай попытаются замолчать, но любой человек может рассказать об этом в Интернете, задействовать газеты, подключить другие связи. На самом деле многие из таких историй высосаны из пальца - зачастую проблемы происходят по не зависящим от врачей обстоятельствам.
- Минздрав Беларуси гордится постоянным ростом продаж медуслуг нерезидентам РБ, считая медицинский туризм перспективным экспортным направлением. Котируется ли на самом деле белорусская медицина у тех же россиян?
- Я не слышал, чтобы люди из Москвы или Питера ездили оперироваться в Минск. Хотя знакомые из БелНИИТО в свое время рассказывали о пациентах из российских регионов. Мне же, наоборот, известны случаи, когда белорусы ездили на лечение в тот же Санкт-Петербург. Тем более что после создания Таможенного союза белорусы имеют право на получение в России бесплатной медицинской помощи.
У россиян же медицинский туризм больше ассоциируется с поездками на лечение в Германию, Израиль. По ряду причин обеспеченные люди не доверяют постсоветской медицине - в первую очередь это касается качества оказания медпомощи. К сожалению, такие показатели, как количество проведенных врачом операций, количество положительных результатов у нас занимают последние места. В России в моде другие критерии: сколько дней пациент провел в стационаре, финансовые результаты и т.д. При таком подходе доктор может работать длительное время, часто допускать осложнения у пациентов и при этом комфортно себя чувствовать. Я думаю, это сохраняется во всех постсоветских странах.
Средний уровень медицины у нас ниже, чем в европейских странах, Америке. Любая область, если в нее не вкладывать деньги, начинает деградировать. Если в тех же Штатах из их триллионного бюджета на медицину тратится 5-6% ВВП, то в России эти показатели фактически в 2 раза меньше. Поэтому американцы впереди планеты всей, а у нас многое делается на энтузиазме.
Да и отбор в Штатах серьезный: в лучшем случае каждый третий заканчивает резидентуру и получает право практиковать. Нашему же выпускнику максимум, чего можно добиться в Америке, - работать физиотерапевтом. Шансов пробиться в хирургию крайне мало.
ПОЧУВСТВОВАТЬ РАЗНИЦУ
- Сколько стоят в Петербурге платные услуги? Сильно ли отличается ценник от предложения белорусского РНПЦ «Неврологии и нейрохирургии» для иностранных граждан?
- При нынешнем курсе доллара в России белорусский ценник значительно выше, чем в Петербурге. В основном это касается диагностики. К примеру, если у вас консультация кандидата медицинских наук стоит $53, у нас - порядка $30. МРТ в Беларуси, судя по прейскуранту, запредельных денег стоит: МРТ отдела позвоночника - $240, головного мозга с сосудами - $640. В России - $100 и $200 соответственно. Стоимость оказания врачебных услуг примерно одинаковая, но цены на обследование - перебор.
Хотя мировые цены порой не идут ни в какое сравнение ни с российскими, ни с белорусскими. Был случай, когда человек сделал в Питере снимки, на которых нашли опухоль головного мозга (услуга стоит $100-150). Не поверил результатам, поехал в Швейцарию и за такое же обследование с таким же результатом (правда, больше снимков одного и того же с разных ракурсов) заплатил 2,5 тыс. евро. Разница в цене - степень недоверия отечественной медицине в России.
- Насколько у вас сильна конкуренция между коллегами? Способны ли врачи из госмедицины на подковерные игры ради высокой должности?
- Включение в России административного ресурса - сплошь и рядом. Мне кажется, в Беларуси все происходит более справедливо: люди меряются своими профессиональными навыками. Здесь же сильно развита клановость. Поэтому часто назначения на хорошие должности происходят по звонку из высоких кабинетов.
- Вы следите за состоянием дел в белорусской медицине?
- Мне кажется, что в ней происходит определенный застой - маловато креатива. Но это только взгляд со стороны, могу ошибаться.
- Что должно случиться, чтобы вы вернулись?
- Это маловероятно: я здесь прижился, обрусел - в Беларусь приезжаю скорее в гости, чем домой. Да и семья в Беларусь не поедет, даже если вдруг захочу вернуться.
Евгений Кечко
Нейрохирург в Санкт-Петербурге Гоман Павел Григорьевич |
Шесть разработок будущего: контактные линзы для отслеживания уровня глюкозы в крови, кардиостимулятор нового поколения и 3D-органы

Издание Inhabitat обычно рассказывает о технологиях, которые, как им кажется, могут спасти мир. Однако многие ученые, инженеры, компьютерные гении и конструкторы по всему миру занимаются не только глобальными вопросами спасения планеты, но и более приземленными, то есть, иначе говоря, стараются сделать нас здоровее, а нашу жизнь проще. Вот шесть разработок, у которых по мнению Inhabitat есть шансы когда-нибудь спасти нам жизнь.
1. Шприц, останавливающий кровотечение
Если кто-то получает пулевое ранение, быстрое и эффективное оказание медицинской помощи становится вопросом жизни и смерти. Шприц XStat способен остановить кровотечение из артерии за каких-нибудь 15-20 секунд. Губки, которые вводятся в рану, быстро расширяются и останавливают кровь.
Этот шприц разработала компания Revmedx совместно с медиками Сил специального назначения США. Применение технологии планируют расширить и на другие виды ран.
Начиналась разработка шприца для военных целей. На поле боя сложности вызывали ранения в области, в которых рану нельзя пережать, например, крестца и подмышек. Для остановки кровотечения в этих областях не было специальных средств, и Revmedx взялись за решение проблемы. Технология основана на использовании маленьких губок, которые вводятся в рану при помощи аппликатора диаметром 30 или 120 мм, похожего на шприц. Эти губки при контакте с кровью расширяются, останавливают кровотечение в течение 20 секунд и прижимают раны. На каждой губке есть метка, различимая при рентгеновских лучах. Эту же технологию планируют использовать для применения при других видах ран.
Действия XStat хватает примерно на 4 часа, что дает достаточно времени для перевозки пострадавшего и подготовки к операции. У XStat есть свои недостатки: его нельзя применять в области грудной клетки, брюшной полости, ключиц и др.
2. Линзы от Google следят за здоровьем
Google разрабатывает контактные линзы, которые отслеживают уровень глюкозы в крови. В будущем планируется научить их предупреждать своего обладателя, когда уровень сахара поднимается или опускается за допустимый предел.
В линзу встроен миниатюрный сенсор и крошечный беспроводной чип, которые реагируют на изменение уровня сахара в крови.
Уровень сахара можно определять по слезам, на что и обратили внимание в Google. Встроенные сенсоры и чипы располагаются между двумя слоями самой линзы. Светодиодные индикаторы, также встроенные в линзу, будут мигать, когда уровень сахара достигнет опасной отметки. Прототип линзы, об активной разработке которого сообщалось еще в январе 2014 года, должен был фиксировать уровень сахара в крови раз в секунду.
Помимо самой линзы была запланирована разработка приложения, которое будет одновременно сообщать уровень сахара и диабетику, носящему линзы, и его врачу.
3. Татуировки с наночастицами
Людям с диабетом приходится регулярно прокалывать себе пальцы, что неудобно, неприятно, да и метод не очень точный. В MIT нашли альтернативу: за уровнем глюкозы может следить татуировка. Специально разработанными чернилами можно нанести татуировку, а браслет сообщит о неприятностях.
MIT занимается разработкой устройства, которое можно было бы просто носить на себе. Его действие основано на использовании углеродных нанотрубок, которые не разрушаются под действием дневного света, обернутых в полимер, чувствительный к колебаниям сахара. При взаимодействии с глюкозой сенсор будет светиться, что можно зафиксировать при излучении волн ближнего инфракрасного диапазона. Нанотрубки должны входить в состав чернил, а инфракрасное излучение, направленное на татуировку, обеспечит браслет, похожий на наручные часы. Татуировка потребует обновления примерно раз в полгода. И, конечно, требуются тщательные проверки правильности работы этого устройства, так что разработка может занять долгие годы.
4. Дроны скорой помощи
Медицинский дрон может прилететь на помощь за одну минуту и тем самым спасти чью-то жизнь. С собой он может переносить аптечку, дефибрилятор или приспособление для сердечно-легочной реанимации, а также оборудован камерой, которая позволяет медицинским сотрудникам руководить действиями очевидцев.
Дрон избавлен от неприятностей, которые могут подстерегать по дороге к пострадавшему машину скорой помощи. Его зона действия составляет 12 км2. Автор проекта, Алек Момонт, надеется значительно уменьшить количество смертей, наступающих из-за того, что скорая помощь не успевает к пациенту. Грузоподъемность дрона составляет около четырех килограммов, что позволяет доставить на место происшествия необходимый медицинский аппарат. Люди смогут как обычно звонить в скорую, а через минуту к ним прилетит дрон не только с аптечкой, но и с камерой, которая позволяет оператору наблюдать за ситуацией и говорить оказавшимся по близости людям, как помочь пострадавшему в ожидании скорой.
5. Кардиостимулятор нового поколения
Нынешние кардиостимуляторы далеки от совершенства, но новая технология, разработанная Urbana-Champaign в Иллинойсе может изменить будущее устройств, спасающих жизни. Команда разработчиков создала тонкую мембрану, пронизанную сенсорами и электродами. Этот кардиостимулятор будет подходить по размеру каждому конкретному сердцу и поддерживать его работу.
После этапов, на которых использовалась визуализация с высоким разрешением и компьютерное моделирование, на 3D-принтере была создана модель сердца, на которой мембрана была впервые испробована. Затем были проведены тесты на сердце кролика.
По словам разработчиков, кардиостимулятор похож на околосердечную сумку и плотно облегает сердце. Он сможет постоянно следить за электрической активностью сердца, а при необходимости, применяя электрический импульс к нужному участку сердца, останавливать аритмию и предотвращать сердечные приступы.
Разработчики говорят, что работа над кардиостимулятором может быть закончена через 10 — 15 лет.
6. Organovo и 3D-органы
Ежедневно 79 людям пересаживают какой-нибудь орган, и ежедневно же 18 человек умирают, так и не дождавшись своего донора. Компания Organovo, базирующаяся в Сан Диего, чтобы улучшить эту ситуацию, старается разрабатывать технологию 3D-печати для создания человеческих органов. На нынешний день им удалось распечатать маленькую печень.
Компания Organovo известна печатаемыми тканями, которые уже стали широко доступны и получили признание ученых и исследователей. Целью компании является ускорение и удешевление процесса исследований медикаментов. Отпечатанные на 3D-принтере ткани позволяют непосредственно наблюдать, как и насколько эффективно и безопасно проходит лечение тем или иным препаратом, и, конечно же, эти ткани позволяют избежать обсуждения вопроса о том, насколько этичны опыты в этой области над животными.
Теперь, когда создана миниатюрная печень, немного приблизилась перспектива печатать органы для пересадки.