34-летний пластический хирург из Брестской области Евгений Бриштен уже около четырех лет живет и работает в Монако
Монако – государство уникальное. Крошечное (с площадью всего-то два квадратных километра и населением около 35 тысяч человек) и при этом неизменно притягивающее к себе, как самый мощный магнит, богатых и знаменитых со всего мира. Эдакий средиземноморский Манхеттен в миниатюре.
О том, какова жизнь в этом маленьком раю, облюбованном миллиардерами, мы попросили рассказать нашего соотечественника, 34-летнего пластического хирурга Евгения Бриштена, который уже около четырех лет живет и работает в Монако.
Из Брестской области – на Лазурный Берег
– Я родился и вырос в одном из небольших городков в Брестской области, и всегда мечтал стать врачом. Особенно хотелось помогать людям становиться красивее, легко решать какие-то их проблемы с недостатками во внешности и первыми признаками старения. И у меня все получилось – я осуществил свою мечту.
Окончив Белорусский государственный медицинский университет, я продолжил обучение в Московской медицинской академии им. Сеченова, а после всевозможных квалификационных курсов по эстетическому направлению остался работать в Москве.
Но одной прекрасной весной четыре года тому назад так случилось, что я посетил международный конгресс по антивозрастной медицине в Монако. И здесь произошло что-то из разряда "не я выбираю место, а место выбирает меня!" Потому что Лазурное Побережье действительно влюбило меня в себя с первого взгляда. Удивительно красивое, компактное, безопасное и чистое мини-государство, где 330 солнечных дней в году, где засыпаешь и просыпаешься под шум моря…
К тому времени у меня появилось достаточно много пациентов, которые живут и в Москве, и в Монако, – вот это и стало одной из причин моей постепенной эмиграции туда. Уже несколько лет я живу в этом княжестве, но не оставляю работу и в Москве – для меня это очень важно, ведь именно сеть московских салонов премиум-класса, где я работал тогда и работаю до сих пор, дала мне старт и открыла окно в Европу. Также я постоянно езжу к своим пациентам в Берлин и не забываю про родную Беларусь – примерно дважды в год помогаю нашим белорусским красавицам не стареть и поддерживать свою внешность ухоженной и сияющей.
В основном моя деятельность связана с малоинвазивной пластической хирургией и уколами красоты, и я просто обожаю свою работу.
Я доволен, что не только нашел любимое дело, но и благодаря ему живу в прекрасном месте, ежедневно радующем солнцем и хорошим настроением.
– Монако – это до смешного маленькое государство: размером с какой-нибудь белорусский агрогородок, но с энергетикой мегаполиса. За счет того, что желающих жить в таком чудном месте очень много, а места мало, неудивительно, что цены буквально на все в княжестве очень высоки. К примеру, минимальная стоимость аренды небольшой студии в Монако – 2-2,5 тысячи евро в месяц, но найти такое жилье почти невозможно, так как на него огромная очередь. Стоимость доступных квартир начинается от 10 тысяч евро и до 150.000 евро в месяц за виллу на территории Монако. Да и то при условии, что это будет долгосрочный контракт.
Знаменитый крутой поворот на гонках "Формула-1"
Купить жилье можно далеко не в каждом доме, а если это возможно, то стартовая цена студии, например, в 38 кв. м, будет составлять около двух миллионов евро. Причем с приобретением недвижимости в Монако вы не получаете гражданства. И вообще, шансы стать полноправным гражданином Монако для иностранца нулевые. Здесь такие решения принимает лично глава государства – князь Альберт II, и за последние полвека только пятеро иностранцев удостоились этой чести.
Повседневная жизнь в Монако тоже очень дорогая. Средний чек в ресторане на человека – 100 евро без спиртного, коктейль – минимум 25 евро. А если ты хочешь посидеть вечером за столиком в таком фешенебельном месте, как Twiga, придется раскошелиться на 5 тысяч евро за резерв. Поэтому местные жители предпочитают ездить обедать, ужинать и развлекаться в соседние страны – в Италию и Францию. Благо это десять-двадцать минут езды в каждом из направлений. И там, по соседству, все гораздо проще и демократичнее. Но весь сок в том, что здесь всегда есть выбор, как провести вечер: роскошный или экономный вариант.
– Для Монако очень характерна сезонность. Летом здесь битком народу: ежедневно прибывает около 380 тысяч туристов и обслуживающего персонала. Поэтому очень трудно куда-то попасть – все нужно резервировать за несколько дней. Так что в эти месяцы монегаски (коренные жители) и те, кто давно в Монако, стараются ретироваться куда-то на отдых в другие места. А вот зима здесь прекрасна: очень тихо и спокойно, как в деревне. Я очень люблю это время в Монако: комфортная температура 16-18 градусов, можно прогуляться в горы или по набережной вдоль моря, где зачастую можно встретить земляков. Да, здесь достаточно много людей из Беларуси, и к тому же очень успешных. Я уже не говорю о русскоязычном населении: только официально зарегистрированных русских резидентов здесь – более двухсот.
Помимо климата и удобного расположения, большинство привлекает здесь полное отсутствие налогов. Именно поэтому, кстати, здесь наивысшая концентрация открытых компаний и корпораций в Европе на квадратный метр.
Очень многие знаменитости покупают себе недвижимость в Монако. Знаю, что здесь есть владения у Элтона Джона, Тины Тернер, у многих знаменитых теннисистов и других спортсменов с мировым именем, у известных итальянских певцов, у олигархов, в том числе русских, у композитора Игоря Крутого. Но они особо себя не афишируют. Соответственно, в сезон и на разнообразные мероприятия в Монако тоже съезжается столько известных людей, что яблоку негде упасть. С некоторыми из них я общаюсь, кто-то – среди моих пациентов, с кем-то успели установиться дружеские отношения.
Небывалый наплыв народа каждый год приходится и на время проведения ставших традиционными международных мероприятий, таких, как, например, теннисный турнир в Монте-Карло или гонки "Формулы-1". Я бывал на всех этих грандиозных событиях, и, конечно, там есть на что посмотреть! К примеру, к тем же гонкам город начинает очень серьезно готовиться за несколько месяцев, а за несколько дней до дня Х улицы меняются до неузнаваемости. Еще вчера здесь были дома, кафе, мелкие строения, и вот – сегодня ничего этого нет. Все разбирается, и устанавливаются ограждения во избежание аварийных ситуаций. А потом, по прошествии гонок, все собирается заново. И так каждый год. Это уже процесс, доведенный до автоматизма.
В эти дни в Монако очень много полицейских, но могу сказать, что и во все остальное время с безопасностью тут полный порядок. Да, возможно, такое скопление состоятельных людей в одном месте привлекает немало воров и мошенников, но количество людей в форме на душу населения здесь вполне приличное. Так что даже по ночным улицам Монако можно ходить абсолютно спокойно.
Помимо вышеперечисленных мероприятий, туристы чаще всего приезжают в Монако, чтобы посмотреть на королевские владения, в которых жила когда-то пресловутая красавица – принцесса Грейс, да и сейчас обитает правящая семья. А также взглянуть на знаменитое на весь мир казино Монте-Карло, в котором снимались некоторые эпизоды "Казино Рояль", "Никогда не говори никогда" и многих других фильмов. Кое-кто даже осмеливается попытать там свою судьбу, и ставки делаются немалые, судя по припаркованным у входа сплошным "Бентли", "Феррари" и "Роллс-Ройсам".
Бриллиантами здесь отвлекают внимание от недостатков внешности
– Выглядят здешние люди точно так же, как и везде. Это очень многонациональное место. Очень много возрастного населения: молодежь тоже есть, но ее меньше. Культа тела и повального увлечения фитнесом, как в Бразилии или Америке, здесь нет. Хотя многие все-таки занимаются спортом: море близко – и больше желания выглядеть на пляже хорошо. Но есть и такие, кто некоторую неподтянутость фигуры и прочие недостатки внешности компенсирует дорогой одеждой и бриллиантами.
Одеваются местные жители в основном в классическом стиле, и всегда дорого: костюмы, платья, украшения. Здесь не нью-йоркский, не парижский и не миланский стиль. Здесь больше не "fashion", а дорогой люкс: Нermes, Loro Piana, Ermenegildo Zegna, Pal Zileri, Brioni. Вся одежда суперлюксовая, как говорится, "top of the top". Модные течения и альтернативные бренды здесь не очень ценят и понимают: одежду таких марок, как Rick Owens, Haider Ackermann или Ann Demeulemeester – здесь мало кто наденет.
Одно из главных неудобств в Монако – то, что даже если ты имеешь самый крутой и удобный автомобиль, тебе порой просто негде его припарковать. Все, опять же, упирается в маленькую площадь и густонаселенность Монако. Если у тебя нет выкупленного собственного парковочного места (а оно стоит баснословных денег), можешь даже не рассчитывать где-то поставить машину просто так. Разве что на платных парковках (в том числе очень распространены подземные) – и туристы в основном ими и пользуются. Местные же из экономии паркуют свои авто на территории соседней Франции.
Многие считают, что чуть ли не у каждого жителя Монако есть, ко всему прочему, еще и своя яхта – неспроста же ими заняты все прибрежные зоны. Но на самом деле это не так. Здесь их всего около тысячи, наверное. И принадлежат они самым сливкам общества. Потому как начальная цена яхт достигает нескольких миллионов евро и заканчивается вообще нереальными суммами. Но судно мало купить, его еще нужно содержать: а это около сотни тысяч евро в месяц. И такие люди есть. Вот это – истинная роскошь.
Даже на Лазурном Берегу можно скучать по драникам
– Когда я дважды в год навещаю Беларусь, то всегда ощущаю, как соскучился. Здесь столько моментов для ностальгии – и у каждого эмигранта они свои. Особенно, конечно, радуюсь, когда вижу местные леса, поля, ем простую мамину еду, которая вкуснее, чем во всех самых роскошных ресторанах Монако. Одни драники чего стоят!
Сравнивать Беларусь и Монако – не сравниваю. Это глупо. Когда здесь не живешь, а бываешь наездами – не замечаешь недостатков, все нравится, вот только люди как-то стали более обозленными, неулыбчивыми, как мне показалось. Наверное, если бы пожил тут дольше, и еще какие-то моменты бросились бы в глаза. А когда я как турист – они сглаживаются.
Как бы я ни ностальгировал по родине, уезжать из Монако я пока не собираюсь. Более того, хочу тут основательно "пустить корни": в данный момент я подтверждаю свой медицинский диплом в Милане, чтобы открыть собственную практику на Лазурном Побережье. Это же так здорово: жить у самого моря, где тепло, солнечно, чисто, люди улыбчивы и довольны жизнью, а виды такие, что иногда не веришь своим глазам: как будто это все игрушечное, необычные яркие декорации.
Просто всегда надо верить только в лучшее, и оно прибудет! Мысли материальны.
Елена Колосова / Фото из личного архива героя
Известная белоруска с ребенком-аутистом уехала из Беларуси ради ребенка
Белорусская актриса и певица Анна Хитрик рассказала корреспонденту Радыё «Свабода» о том, как сложилась ее жизнь в Израиле, куда она переехала в 2017 году ради сына Степы. У мальчика аутизм, а детям с особенностями в этой стране созданы условия для комфортной и успешной жизни.
Чем Израиль отличается от Беларуси
– Вы переехали в Израиль год назад. Какие у вас самые сильные впечатления от новой страны и людей?
– Это замечательные, добрые люди! Мы не ожидали такого. Каждый день кто-то обязательно помогает. И не потому, что мы просим (а если просим – помогут в пятьсот раз больше).
Например, иногда приходим домой, а на ручке нашей двери висит пакет, в нем свежие круассаны с шоколадом, булочки – это наша соседка напротив. Она не знает ни слова по-русски, я же не говорю на иврите и, когда встречаю ее, лишь улыбаюсь «во все тридцать сколько есть» и говорю: «Тада́ раба́!» («большое спасибо» на иврите).
Если возникают вопросы о том, как оплатить электричество, газ (тут свои правила, целая «коммунальная история»), я точно знаю, что могу обратиться к абсолютно любому незнакомому русскоговорящему человеку – и он найдет время, и пойдет со мной за ручку, и еще будет там кричать: «Она новенькая, сейчас же сделайте ей скидку!» Это уникально.
– А что в Израиле не так, как в Беларуси?
– Знаете, как здесь устроены квартиры? Это сразу бросается в глаза при переезде. Здесь нет обоев, дорогой штукатурки – здесь у всех простые стены, выкрашенные в белый или иной цвет. Если у тебя много денег, возможно, ты будешь жить в квартире или доме большей площади, но у тебя останутся те же простые стены.
Я здесь не увидела ни одного забулдыги. Можно ночью спокойно ходить по улицам, и будет страшно только «по привычке».
Здесь старикам помогают специальные люди, выводят их на прогулку. Чаще всего деньги на это выделяет государство. И не важно: инсульт, инфаркт, да что угодно, человек может быть неподвижен – его будут вывозить в коляске на прогулку.
Здесь даже в парк отдыха, где разрешено жарить шашлыки, приезжают всякого рода службы, выдают пакеты, чтобы ты не оставлял после себя никакого мусора. И вдруг понимаешь, насколько ты в сравнении с ними несовершенен.
Здесь совсем другие ценности. Здесь ценят уже то, что живут. Ведь никто не знает, что может случиться и сколько той жизни остается. Здесь в новых домах, в более дорогих квартирах есть комната-бомбоубежище, и если вдруг сирены, то вся семья идет в эту комнату. Один четырнадцатилетний подросток объяснял мне: «Ты, главное, не бойся. Если будет сирена, нужно лечь вот так (показывает), и с тобой ничего не случится. А если будешь бояться, тогда тебе нельзя здесь жить, иначе может обязательно что-нибудь случиться. Ясно?» Здесь ценят самые простые вещи. Иди на рынок, купи помидоров и будь счастлив, в чем проблема?
НЕ ХОТЕЛА БЫ, ЧТОБЫ РАССКАЗ ПРО ИЗРАИЛЬ ВЫГЛЯДЕЛ КАК «ЗДЕСЬ ВСЕ КРУТО, А БЕЛАРУСЬ ПЛОХАЯ». КОНЕЧНО, НЕТ, ЗДЕСЬ ТОЖЕ МНОГО СВОИХ ТРУДНОСТЕЙ, НО КАЖДЫЙ СЮДА ПРИЕЗЖАЕТ ЗА ЧЕМ-ТО КОНКРЕТНЫМ.
Мы приехали, зная, что здесь есть условия для детей с особенностями, и мы их получили. А насчет того, тяжело ли нам, хватает ли нам на еду, – это другое. Это наш личный выбор, и мы с ним согласны.
О ценах в Израиле
– Дорого ли жить в Израиле?
– Цены здесь правда безумные. Честно говоря, я не видела страны дороже. Я не могу сказать, что я весь мир объездила, но поездили мы много, и по сравнению с другими странами здесь очень дорого.
Например, мы снимаем небольшую скромную квартирку в старом доме без лифта и платим около 1700 долларов в месяц (с коммунальными). Можете себе представить, как трудно было, как только мы переехали…
Сейчас, конечно, хватаешься за любую работу. Оно, впрочем, так было и в Минске, но, когда приезжаешь из страны с уровнем дохода в 5–10 раз ниже и нужно выплатить сразу огромную сумму за аренду квартиры (здесь договор и оплата на год вперед) – ты просто в шоке.
Как Израиль помогает репатриантам
– В Израиле есть специальное министерство, которое отвечает за реализацию государственной политики в области иммиграции и репатриации в Израиль. Новым репатриантам предоставляют определенные льготы. А что сделало для вас государство?
– То же самое, что оно делает для всех репатриантов. Мы получили «корзину абсорбции», как все (материальная помощь тем, кто возвращается в Израиль по программе репатриации: часть денег выдается в аэропорту по прибытии в страну, остальное выплачивают ежемесячно в течение полугода. – РС). Это деньги, которые, безусловно, нам очень помогли, потому что, если ты ходишь в ульпан (образовательное учреждение, где учат иврит. – РС) и у тебя ребенок, ты не можешь еще и работать.
Мы, к сожалению, не попали ни под какую программу — это был минус, так как там и ульпан, и какая-то работа, и ребенок сразу куда-то устроен. Но у нас ребенок с особенностями развития, и ни одна программа этого не предусматривала. Поэтому мы просто ехали в никуда… Впрочем, как и очень многие.
Приехали в город Раанану (20 км севернее Тель-Авива), так как здесь у нас были знакомые и мы знали, что нам со Степой помогут пройти все комиссии. После того как прошли комиссии и получили инвалидность, государство Степе даже помогает. Деньги небольшие, но это помощь.
В трудоустройстве нам никто помочь не может, так как мы актеры. Если бы мы имели другие, более востребованные профессии, может, и помогли бы. Здесь есть социальные работники, они нам звонили, расспрашивали о профессии, дипломах, хотим ли мы работать актерами. Мы, конечно, сказали «да», но в какой театр нас могут устроить? Да и мы с мужем решили, что не очень хотим в театр.
Почему Хитрик не хочет играть в театре
– Но в Беларуси вы с мужем не только зарабатывали, но и жили творчеством: театром, музыкой. «Без творчества совсем никак» – это ваши слова. А как сейчас?
– Когда еще только планировали переезд, мы думали пойти попробоваться в известный местный театр «Гешер», который много лет назад открыли в Тель-Авиве российские иммигранты. Но решили, что нет: если начнем играть, снова вечерами нас не будет дома, а это то, о чем я так сожалела в Минске. Я считаю, что ребенку нужны родители. Мы переехали ради Степки и будем делать все ради него.
– Но у вас сейчас тоже творческая работа: 14 сентября вы открыли в Раанане театр книг для детей «Дом черной совы». Расскажите, что за театр книг такой и кто его посещает?
– Это 22 квадратных метра счастья! Мы с мужем рискнули и за те средства, которые у нас были, сняли маленькое помещение в центре нашего городка. Назвали его «Дом черной совы». Пока там есть только маленькая библиотека и театральная студия. Сейчас мы репетируем спектакль.
У меня 7 театральных групп, их посещают дети от 4 до 9 лет. Группы маленькие, максимум по 5 человек, чтобы учитывать индивидуальность каждого: детки же разные, у всех своя энергетика, свой ритм.
Мы читаем с ними книги, много разговариваем, фантазируем, очень много обсуждаем внутреннее состояние ребенка. Если ребенок тебе готов рассказать самое плохое и самое хорошее, принести тебе каждый свой новый синяк – это степень доверия. Как только ребенок начинает тебе доверять, из него можно вылепить очень многое. Не насильственным способом – «ручку вверх, ножку вниз», – а именно чтобы из него это «шло».
– Это работа, приносящая доход, хобби для души или идеальное сочетание первого и второго?
– Пока о доходе речи нет, пока речь про раскрутку чего-то нового. Я сейчас стремлюсь к тому, чтобы «отбить» аренду (ведь аренда страшно дорогая) и чтобы хотя бы что-то вообще осталось. А мой муж, пока я здесь мечтаю, вынужден «пахать» на семью и подрабатывать где только может. Вообще, он настоящий молодец, наш папа.
В Израиле у меня возникло огромное восхищение своим мужем. Разумеется, я всегда его любила и, как любой человек, для ближнего сделаю все. Но сейчас вижу в нем не просто любимого мужа, разного, всякого, но также большую опору.
– В Беларуси вас знают не только как актрису, но и как певицу, лидера музыкальных групп «Детидетей» и «S°unduk». Вы на днях написали в соцсетях: «Я снова в музыке». О чем это? Может быть, чем-то порадуете поклонников?
– Этот период адаптации и стресса был затяжной и очень сложный. Я даже не могу сказать, что он полностью завершился. После переезда я более полугода ничего не писала, и для меня это катастрофа. Мне казалось, что «я как я» кончилась. Что здесь началась новая жизнь и новая я – и началась без музыки. Я сильно переживала по этому поводу.
А недавно какие-то штуки стали потихоньку всплывать в голове, и я так загорелась… Я очень хочу приехать, но понимаю, что сейчас бросить семью хотя бы на неделю – чтобы отрепетировать с группой, сделать все красиво и правильно – я не имею права. Ведь мы здесь совсем одни, у нас нет денег на нянек (да и не нужны они, мама – это мама). Но я не беру своих слов обратно. Это моя мечта: приехать и в родном театре сделать концерт.
А пока… Вот с мужем недавно записали маленькую песенку «Гимн черной совы» – к открытию нашего театра книг. Это наша первая запись в Израиле, естественно, в домашних условиях, без профессиональных инструментов. Недавно в Израиль переехал известный музыкант Александр Хавкин (белорусский звукорежиссер, бывший скрипач группы «Крамбамбуля». — РС), и мы собираемся с ним встретиться – может, что-то придумаем интересное вместе.
Про сына Степу и детей с особенностями
– Вы переехали ради сына. Но еще в 2015-м говорили в интервью, что «за год произошли огромные изменения: люди, которые не знают про Степин диагноз, в том числе и врачи, видят обычного мальчика». Может, и в Беларуси Степе помогли бы?
– Одно дело – найти хороших педагогов, видеть самой, как здорово Степа развивается (и прогресс действительно очень большой). Но проблемы есть, они никуда не исчезнут – в любом случае какие-то из них останутся. Но здесь иное отношение к этому со стороны других людей…
КАЖДЫЙ РАЗ, КАК МЫ В МИНСКЕ ВЫХОДИЛИ ПОГУЛЯТЬ ВО ДВОР, РОДИТЕЛИ, КОГДА ВИДЕЛИ СТЕПИНЫ ОСОБЕННОСТИ, ПРОСТО ЗАБИРАЛИ ДЕТЕЙ И УХОДИЛИ.
Притом что Степа никогда не был агрессивным, и не бегал голым, и не бросал никому в лицо песок. Он впадал в истерики, мог просто сидеть и сыпать перед собой песок или катать машинку туда-сюда, не играл в игры, когда ему было три года. И все родители забирали своих детей – горка пустела. Был аншлаг – и вдруг стало пусто.
Я ежедневно получала дозу такого вот «позитива». И каждый раз, когда видела, как от Степки шугаются, наблюдала агрессию и злобу в отношении своего ребенка или других детей с особенностями, – я в эти моменты почти умирала. Я теряла веру в людей.
Звучит банально и очень пафосно: «вера в людей». Но я действительно тот человек, который не понимает этого мира, если не любить людей. Зачем тогда этот мир нужен? Для чего? Для себя любимого? Не понимаю. И не хочу понимать. Я знаю точно, что людей любить надо, но иногда я… теряла такую возможность.
– В Израиле такого отношения к детям с аутизмом нет?
– Нет, в Израиле вообще этого нет. Дети здесь – самые главные человеки.
Когда прихожу на какую-нибудь проверку со Степкой, могу спокойно сказать, что у меня сын с особенностями, – и там сразу улыбаются, гладят его по макушке и говорят: «Эй, все замечательно, все мы особенные!» Здесь врачи тебя успокаивают, обращают внимание на хорошее, и ты сам начинаешь думать позитивно: «Да, мой сын молодец, он умеет!» У тебя расспрашивают про его друзей, любимые игрушки, игры, про все-все – и кажется, что они действительно очень хотят знать все о твоем ребенке, дружить с ним, готовы горы для него свернуть.
– Степа пошел в обычную или специализированную школу?
– Степка учится в обычной школе, в которой есть интегрированный класс. Выглядит это так: есть главное здание школы и возле него, справа и слева, отдельные маленькие. Снаружи они выглядят довольно скромно, но внутри все уютненько, у каждого отдельная доска, своя парта. Обучение в школе бесплатное.
В классе 8 детей и четверо взрослых – два педагога и два воспитателя. Тьюторов и сопровождения у нас нет, так как класс маленький. Но если бы я сказала: «Хочу, чтобы он учился с другими детьми», – здесь это абсолютно не проблема, он пошел бы в обычный класс, и там у него был бы личный тьютор, который бы сопровождал и помогал. Но окунать ребенка в настолько стрессовые условия только потому, что я мечтаю, чтобы он учился в обычном классе, – я еще не сошла с ума.
– Как Степа чувствует себя среди других детей?
– У него была очень сложная адаптация. Он пришел в класс, где все говорят на иврите, и у него первое время просто «сорвало крышу». Были истерики, он толкал учителей, не хотел вообще ничего. Было тяжело, я говорила: «Зачем мы сюда приехали? Здесь все еще хуже, поехали домой!» Но потихоньку, помаленьку… Теперь у него появился лучший друг, мы ходим к ним в гости, а они к нам приходят. Все Степу любят. Он, правда, пока плохо разговаривает на иврите, но еще не прошло и года.
Про адаптацию и тоску по родине
– А для вас бросить привычную жизнь, начать все с нуля в чужой стране было большим стрессом?
– Я всегда думала, что я человек терпеливый, что, если нужно покорно «выдержать боль», я сумею это сделать, но Израиль словно взял и показал все мои слабые места. Здесь надо было вообще жить по-новому. Все-все по-новому. Было очень тяжело.
Мне ужасно сложно дается иврит: иногда кажется, что никогда не пойму ни одного человека. И вообще, это не моя квартира, это не мое, здесь нет ничего, что я люблю: любимых мест, моих друзей – ничего нет. Хочется в театр, на сцену, мечтаю про концерт S°unduk – я периодически срываюсь, плачу. Лишь при Степе натягиваю на лицо улыбку, даже если абсолютно не хочется этого делать.
– Скучаете ли по Беларуси? Кого и чего больше всего не хватает?
– Я сильно скучаю по людям. Для меня страна – это люди. Любимые люди; люди, которые тебя понимают. И эта любовь останется со мной навсегда. А вот так сказать «я скучаю по Беларуси» не могу. Я, наверное, не патриотка.
Страна – это просто большое количество людей, которые либо любят друг друга и делают страну сильной, либо уничтожают друг друга и делают страну слабой. А истреблять друг друга можно не обязательно физически, можно и морально. Что такое страна? Это и те люди, которые кричали, что мой сын выродок. Может быть так, что горячо любишь своих людей, свою работу – но соберешь вещи и свалишь из этой страны. И я считаю, что это не слабость.
– Израиль – это навсегда? Думаете ли о том, чтобы вернуться?
– Вернемся ли мы – я не знаю, никто не знает. Мне тяжело здесь, Израиль пока не мой дом, и я не знаю, станет ли когда-нибудь им. Здесь миллиард проблем, которые я пока даже не знаю как решить. Я ужасно истосковалась по семье (по сестре, маме, брату), по родным, близким и добрым белорусам, по белорусскому языку, по сцене. По всем тем, кого я встретила и нашла за свои 38 лет.
Но я буду цепляться за эту страну. Я хочу, чтобы мой ребенок жил в таком обществе, потому что не знаю, когда этот опыт перейдет странам постсоветского пространства. Постараюсь, оставаясь здесь, приезжать и привозить вам какие-нибудь интересные истории. Будем видеться и обниматься.
