Брошенные в Минске престарелые родители требуют через суд и прокуратуру помощи от детей
В современном мире многие моральные ценности, правила, увы, претерпели серьезные, порой необратимые изменения к худшему. И даже сыновний долг, любовь к родителю начинают измерять рублем.
Супруга Сергея Гавриловича рано ушла из жизни, оставив ему двух сыновей и дочь. Он много работал, чтобы дети ни в чем не нуждались, получили хорошее образование. Даже выйдя на пенсию, трудился сторожем в детском саду, помогал чадам материально. Но однажды Сергея Гавриловича прямо на работе сразил инсульт, старика полностью парализовало. Как ни странно, никто из его детей в больнице так и не появился. Врачи забеспокоились: пенсионера пора выписывать, но кто же за ним будет ухаживать? На проживание в специализированном интернате пенсии старика не хватало. И тогда медики обратились за помощью в прокуратуру.
Если дети добровольно не платят деньги на содержание престарелых родителей, несмотря на вступившее в силу решение суда, то эти средства будут принудительно удерживать из их зарплат.
— Обязанность ухаживать за немощными родителями совершеннолетними трудоспособными детьми предусмотрена Конституцией и Кодексом о браке и семье, — рассказывает старший прокурор отдела по надзору за соответствием закону судебных постановлений по гражданским делам прокуратуры Минска Ольга Третьякова. — Но чаще всего старики не имеют возможности самостоятельно отстаивать свои права. Хорошо, когда интересы таких людей представляют родственники, которым не безразличны их судьбы. Работники прокуратуры также могут инициировать возбуждение гражданских дел и, выступая в судах в качестве процессуальных истцов, представлять доказательства тому, что тот или иной человек нуждается в содержании.
На судебном заседании прокурор предложил взыскивать с них по три базовых, и служитель Фемиды его поддержал. Сейчас Сергей Гаврилович доживает свой век в доме престарелых. Столь горячо любимые им дети туда даже носа не кажут, полагая, что ему достаточно тех 900 тысяч, которые они все вместе выплачивают ежемесячно на его содержание.
Если размер алиментов на содержание детей устанавливается в процентном отношении от дохода мам или пап, то выплаты на содержание родителей либо фиксированы, либо измеряются в базовых величинах. При их назначении судья учитывает материальное положение как истца, так и его чад. Однако при необходимости сумма может изменяться.
К сожалению, такие случаи не единичны. Родители стараются, вкладывают в ребенка душу, а вместо цветка жизни вырастает неблагодарный сорняк. Повзрослев, детишки напрочь забывают о своих старых и больных матерях и отцах, которые нуждаются в постоянном уходе. Разумеется, если пожилой человек не может самостоятельно себя обслуживать, а их чадо не горит желанием помогать родителям, можно прибегнуть к услугам социального работника или поместить его в так называемый дом престарелых. Естественно, это будет стоить немалых денег. На оплату проживания в интернате, покупку вещей первой необходимости, лекарства часто одних пенсий стариков не хватает. Поэтому к моральным обязательствам порой приходится понуждать через решение суда.
— Однако ребенок, чьи мать или отец были лишены родительских прав, освобождается от обязанности их содержания в преклонном возрасте. Не заставят платить алименты на стариков и в том случае, если будет доказано, что те в свое время уклонялись от воспитания своих детей, — поясняет Ольга Владимировна. — Именно поэтому нередко женщины всячески стараются лишить бывших мужей родительских прав, аргументируя это тем, что не хотят, дабы в будущем их ребенку пришлось ухаживать за нерадивым папашей, который и не вспоминал о своей кровинушке.
Приемные дети также обязаны содержать своих немощных усыновителей. Однако суд не станет обязывать выплачивать алименты мачехе или отчиму.
Недавно Ольга Третьякова отстаивала интересы парализованного дедушки в суде кассационной инстанции. Бывшая супруга, которая проживала с ним в одной квартире, не хотела за ним ухаживать. Его трое детей — две родные дочери и приемный сын — тоже отвернулись от старика. Навещала больного лишь сестра, мыла его, меняла памперсы, готовила еду. Единственным развлечением инвалида был телевизор, который он сам даже включить не мог.
— Со временем бывшая супруга стала всячески препятствовать этим встречам — выгоняла родственницу мужа из квартиры, а то и вовсе на порог не пускала, — рассказывает Ольга Владимировна. — Проживание в доме-интернате было им не по карману. И тогда сестра обратилась за помощью в суд.
Безусловно, служитель Фемиды поддержал гражданский иск, обязав детей содержать отца-инвалида. Поскольку одна из дочерей воспитывала ребенка и ожидала появления на свет второго, ей присудили ежемесячно выплачивать одну базовую величину — 100 тысяч рублей. Остальным же назначили по три базовых. Женщины согласились с таким решением суда, а вот приемный сын был крайне возмущен. Он нанял адвоката, который составил кассационную жалобу и пытался убедить судью, что его подзащитный не может выплачивать ежемесячно по 300 тысяч усыновителю, так как сам живет на съемной квартире и воспитывает двоих детей. Однако решение осталось без изменений. Стоит отметить, что «бедный» сын, работающий на хорошей должности, выложил за услуги адвоката более 5 миллионов рублей, то есть сумму, равную почти 1,5-годовому содержанию, назначенному судом в пользу приемного родителя.
13.08.2013 , Виктория Юдицкая-Майсеенко, «МК»
Геронтологи в Минске
Найдено 3 врачей (отображаются 1 - 3)
-
Профессорский центр БелМАПО в Минске, улица Макаенка 17, Минск
+37517 265-06-25 (регистратура на Макаенка, 17)
К чему приводит отказ детей от собственных родителей
Всем своим мрачным видом этот человек отравлял беззаботную атмосферу отдыха в небольшом санатории. Утром он появлялся за нашим столом не здороваясь, угрюмо тыкал вилкой в тарелку и куда–то исчезал на целый день, чтобы вновь в таком же настроении появиться на ужине. «Какой странный дядечка», — тактично сказала дочь–студентка, выразив молчаливое общее мнение. Мы ничего не знали о нем, кроме того, что он приезжает сюда не первый год откуда–то издалека, покупает путевку, но никогда не принял ни одной процедуры. Чем он тут только занимается? Но наступил день, когда все открылось. Мы были поражены.
Наш сосед по столу появился на ужине сияющим. «Я нашел его, я нашел», — несколько раз повторил он. И сразу исчезла мрачная аура. Тогда мы и узнали подробности. Оказалось, что нашего соседа по столу звали Алексеем Алексеевичем Радугиным. Был он профессором одного из воронежских вузов. И проводил отпуск не в жарких странах и не на собственной даче, а каждый год приезжал в Беларусь в поиске следов своего отца–красноармейца Алексея Радугина, раненного в боях в первые дни войны и оставшегося в одной из белорусских деревень. Там вспыхнула любовь к местной девушке, сыграли свадьбу. Через несколько месяцев немцы создали концлагерь для военнопленных, куда силой сгоняли красноармейцев из окрестных деревень. Однажды утром Алексея по доносу забрали. Как скупо, с немецкой педантичностью, сообщили архивные материалы, в 1942 году весь состав концлагеря был ликвидирован... Маму нашего соседа по столу постигла сложная судьба. С маленьким сыном, родившимся в том же 1942–м, после войны ее выслали в Сибирь как жену предателя Родины.
Много лет о судьбе своего мужа она ничего не знала. Ни правды, ни домыслов. Ничего. Трудно представить, что ей довелось пережить.
Но сын вырос, получил образование, самостоятельно многого достиг в жизни. И все время его мучила только одна мысль: узнать правду об отце. Несколько лет поисков прошли безрезультатно. Он приезжал в Беларусь, опрашивал стариков во многих деревнях Гродненщины — ничего. И вот, уже теряя последнюю надежду, в маленькой вымирающей деревеньке он встретил подслеповатого дедушку, гревшегося на завалинке в один из последних дней бабьего лета.
Тот не сразу понял, чего от него хочет незнакомец. Человеческая память — сложная, не до конца разгаданная как медицинская, так и философская категория. Порой через десятилетия она способна восстановить удивительные подробности. Вот и у старика что–то перемкнуло в голове, и вдруг всплыл пласт воспоминаний о той далекой военной поре. Он говорил и говорил безостановочно.
О том, как собирали оружие для будущего партизанского отряда, как ждали скорой победы над захватчиком, как здорово играл на гитаре и пел романсы Алексей Радугин, как дружили, мечтали и любили той тревожной осенью внезапно надвинувшегося военного лихолетья... Наш сосед не вдавался в подробности, но я догадался, что ответ на самый главный вопрос он получил. Его отец не был предателем.
Мы расстались с соседом по столу по–доброму, обменявшись адресами. Я долго думал об этом невыдуманном случае. Для чего профессор Радугин столько лет выяснял судьбу своего отца? И только потом понял. Ему нужно было восстановить связь поколений.
Найти корни своей семьи. Корни, которые имеют поразительную силу. Ведь корни деревьев способны взрывать асфальт. Гость из Воронежа искал ту нравственную нить, которая соединяет поколения, дает силы и желание жить. Для себя, для своих детей и внуков... Вспомнил об этом случае неожиданно.
Заехал в гости к доброму знакомому, главному врачу поселковой больницы. Тот рассказывал о буднях сельской медицины. Признал, что стал встречаться с таким явлением, как отказ детей от собственных родителей. Когда благополучные в социальном отношении, материально обеспеченные наши соотечественники бросают тех, кто их родил, воспитал, вырастил. Я видел такого брошенного старика в абсолютно здравом уме, ему требовался индивидуальный уход. Его глаза невозможно описать...
Не знаю, что скажут внуки этих стариков своим родителям. Когда–то ведь они обязательно узнают правду. Не уверен, будет ли связывать их поколения невидимая, но прочная нравственная нить.
Советская Белоруссия №219 (24356). Четверг, 21 ноября 2013 года.
