Главврач Минского эндокринологического диспансера о 100% льготе на лекарства для лечения сахарного диабета и большинства других болезней эндокринной системы
Заболеваемость сахарным диабетом второго типа растет во всем мире. Слепота, ампутация конечностей, почечная недостаточность — вот его тяжелейшие последствия. По оценке Международной федерации диабета, в нашей стране болеет этим недугом каждый восьмой. Но более половины жителей страны рискуют получить запись о диагнозе в свою медкарточку. Как решаются эта и другие проблемы эндокринологии, корреспонденту «Р» рассказала главный врач Минского городского эндокринологического диспансера Елена Юреня.
Скрининговые мероприятия у нас проходят регулярно. До 2016 года в стране всем пациентам старше 18 лет обязательно определяли содержание сахара в крови. Теперь же при проведении диспансеризации это делается пациентам, имеющим факторы риска развития диабета. Если показатель концентрации «сладкого» повышен, назначается дополнительное обследование.
Увы, самый значимый фактор риска — это ожирение. Ситуацию осложняют низкая физическая активность и неправильное питание: жирная пища, легкоусвояемые углеводы, газировки, сосиски, колбасы.
— Елена Васильевна, но как же питаться правильно?
— Хочешь не хочешь, но примерно 500 граммов овощей в день надо съедать. Салат постепенно насыщает наш желудок. А еще перед едой медики рекомендуют выпивать стакан воды. Сигнал о насыщении поступит в головной мозг, и человек съест меньше.
— Некоторые здоровые люди вообще отказываются от сладкого. Насколько это оправдано?
— Сладости — это «пустые» калории. Ведь все продукты, которые мы съедаем, в конечном итоге распадаются до глюкозы. В любом случае головной мозг ее получит. При высокой умственной нагрузке правильнее употреблять медленные углеводы. Можно, например, полакомиться фруктами, ягодами. Если уж говорить о сладком, то лучше тогда съесть зефира или пастилы. Если выбирать шоколад, то горький.
— Какие современные методы лечения и диагностики применяют в диспансере?
— У нас внедрена система суточного мониторирования гликемии. Пациенту, который находится на инсулинотерапии, устанавливаем специальный прибор. Он позволяет измерять уровень сахара в течение трех-пяти дней. Параллельно пациент ведет дневник питания. Мы активно внедряем методику введения инсулина при помощи «искусственной поджелудочной железы» — помпы. В Минске помповую инсулинотерапию получают 38 пациентов. Врачи помогают установить оборудование и подобрать правильное лечение. Технология избавляет пациента от инъекций и, при правильном расчете, от передозировки инсулина. Некоторые помпы еще измеряют и сахар в режиме реального времени. Можно взять прибор в аренду, чтобы понять, насколько вас устраивает такой вариант. Расходные материалы пациент приобретает за свои деньги. А современный инсулин мы выдаем бесплатно.
Каблучок от ампутаций
— Чем вообще опасен сахарный диабет?
— Тяжелыми осложнениями. В нашем диспансере делают все, чтобы их предупредить, проводим анализы, которые позволяют выявить мельчайшие нарушения в работе почек на самом раннем этапе. В случае отклонения от нормы назначаем лечение, на ранних стадиях нефропатия обратима. Диабетики могут потерять зрение в результате поражения микрососудов на глазном дне. Но у нас так организована система оказания помощи, что за год случается не более трех случаев слепоты по причине сахарного диабета на 69 тысяч диспансерных пациентов Минска. Мы мотивируем пациентов на снижение сахара, липидов крови и артериального давления. Ежегодно осматривает врач-офтальмолог с фундус-линзой. Это возможность рассмотреть «закоулочки» сетчатки и вовремя увидеть патологические изменения на глазном дне.
— Есть еще одно серьезное последствие сахарного диабета — ампутация нижних конечностей…
— Это следствие так называемого синдрома диабетической стопы. Кабинет «Диабетическая стопа» в нашем учреждении — старейший в стране. Мы проводим лечение сложнейших язв на подошве. Первыми внедрили специальную лангету, позволяющую стопе заживать. Недавно специалисты отделения модернизировали такую лангету. Она теперь как обувка — имеет каблучок. При этом не нарушается эргономика стопы. Такая мера позволяет сохранить конечности и избежать операции.
В нашем диспансере и поликлиниках есть школы диабета, где обучают, как жить с этим заболеванием, как лечиться, ухаживать за ногами. Ведут их врачи. Им можно задать интересующие вас вопросы. У нас работает психолог-волонтер. Помогает пациенту осознать проблемы с питанием. Наша школа пользуется популярностью. Исследование показало, что следование рекомендациям помогает настолько же снизить гликированный гемоглобин, насколько и инсулинотерапия.
Проблемные «шишки»
— Какие еще эндокринологические заболевания вызывают сегодня озабоченность у эндокринологов?
— Гипертиреоз и гипотиреоз, когда щитовидная железа вырабатывает избыточное или недостаточное количество гормонов. Узловые образования могут выявляться на УЗИ и при визуальном осмотре. Был случай. Пациент решил сбрить бороду и увидел под ней «шишку».
Если узел более 1 см, мы проводим пункцию. Забираем клеточный состав. Это безопасно. Потом цитологи определяют, процесс этот имеет онкологический характер или нет. Иногда пациенту приходится удалять щитовидную железу не потому, что у него рак, а потому, что она сильно влияет на организм своей неправильной работой. Чтобы определить функцию щитовидки, следует сдать анализ на тиреотропный гормон. Для первичной диагностики этого вполне достаточно. Очень важно контролировать этот показатель при планировании беременности, чтобы предупредить развитие пороков центральной нервной системы у будущего малыша.
Обследовать щитовидку достаточно раз в год.
— Сегодня среди молодежи популярно «качать» мышцы. Некоторые для достижения эффекта прибегают к специальным добавкам. Как это может повлиять на работу щитовидной железы?
— Никогда не знаешь, чем анаболики в организме отзовутся. Порой развиваются гормональные нарушения. Бывали случаи, когда бодибилдеры приходили к нам для решения вопроса об операции на грудных железах. Нужно эти вопросы обсуждать с врачом-диетологом, спортивным инструктором. А лучше включить в рацион большее количество белка.
— Некоторые специалисты связывают образование узлов с недостатком йода. Насколько велика вероятность такой взаимосвязи?
— Мы традиционно жили с йододефицитом, потому что наши почвы бедны йодом. С 1997 года в общепите и пищевой промышленности у нас используют только йодированную соль в рамках госпрограммы. Поэтому считается, что дефицит йода ликвидирован. По какой-то причине клетки щитовидной железы начинают делиться. Образуются доброкачественные или злокачественные узлы. Предупредить этот процесс невозможно. Раньше всех пациентов с узлами мы наблюдали как диспансерных. Сегодня по новой инструкции о диспансеризации от 2016 года такие пациенты после исключения карциномы или токсической аденомы обращаются к нам по необходимости.
— Недавно на одной из научно-практических конференций по раку щитовидной железы хирурги отмечали, что участились случаи поздней диагностики. Поэтому нужно вернуться к тем программам обследования, которые были ранее. Как вам такая идея?
— Возможно, у пациентов просто снизилась бдительность, заинтересованность в своем здоровье. Достаточно проходить осмотр раз в год. Рак щитовидной железы, за исключением медуллярного, протекает наиболее благополучно по сравнению со злокачественными новообразованиями других локализаций.
Превратности самолечения
— Недавно увидела в тесте по самодиагностике: нарисуйте йодную сеточку на руке, чтобы определить в организме уровень йода...
— Вокруг щитовидки вообще много мифов. Йод — летучее вещество, он в любом случае испаряется. Некоторые носят красную нить, мол, она развязывает узелочки, лечатся пчелиным подмором, лапчаткой. Одно время были популярны перегородки грецких орехов.
— Смартфоны, планшеты, компьютеры — насколько современная техника, за которой так много проводят времени, влияет на работу щитовидной железы?
— Научно доказанного факта вреда гаджетов для щитовидки нет.
— Сегодня популярна тема дефицита витамина Д. Как его компенсировать в наших несолнечных широтах?
— Действительно, витамин Д уже приравнивают к гормонам. Всем жителям средней полосы, особенно умственным работникам, его не хватает. Это приводит к ожирению, частым простудам, депрессии. Есть капли, таблетки, которые позволяют поддерживать витамин Д на нужном уровне.
— Какие меры, по-вашему, позволили бы улучшить в стране ситуацию с эндокринологическими заболеваниями?
— У нас немало делается для таких пациентов: государственное финансирование медицины обеспечивает доступность эндокринологической помощи для всех граждан, предусматривает стопроцентную льготу на лекарства для лечения сахарного диабета и большинства других болезней эндокринной системы. Но, к сожалению, не всегда это ценят наши пациенты. Льготы воспринимаются как должное, а вот прилагать усилия к сохранению собственного здоровья хотят не все.
Эндокринолог в Минске Юреня Елена Васильевна |
Минский проект Deepdee: Камера фотографирует глазное дно, а нейросеть делает заключение о заболевании. Может, скоро нам и врач не будет нужен
Самые интересные стартапы беларусов сейчас произрастают из хакатонов. даже если на первый взгляд кажется, что приложение, в котором путин повторяет вашу речь, бесполезное, в его основе лежит классная технология. вот и сейчас – мы нашли беларусов, которые на основе нейросетей сделали робота, по скану одной фотографии глаза определяющего, что у вас, например, диабет. основатель стартапа deepdee ярослав лихачевский рассказывает, сколько денег нужно инвестировать в такой проект и почему обучение робота начинается с пива и «маргариты».
Социальный проект мы понимаем как любую идею, которая несет пользу обществу или «делает окружающий нас мир лучше». К счастью, в IT-мире давно появилась мода на такие стартапы – ведь, в конце концов, на них можно и денег заработать, и людям помочь. В начале сентября в Минске прошел Хакатон Social Weekend, который занимался как раз «народными» темами. Победил там проект Deepdee, он же получил гран-при и приз зрительских симпатий. Ребята из Deepdee придумали робота, чтобы упростить диагностику болезней глаз и тем самым заранее спасать людей от слепоты. Схема такая: камера фотографирует глазное дно, а нейросеть делает заключение о заболевании. Может, скоро нам и врач не будет нужен.
«Пока робот определяет по глазам только сахарный диабет»
KYKY: Ярослав, что представляет собой ваш проект?
Ярослав Лихачевский.: Мы делаем робота-доктора, который будет исполнять роль помощника для врача или заменять самого врача в вопросах диагностики. Создаем алгоритм, а при его помощи робот сможет диагностировать заболевания по фотографии глазного дна. Сейчас робот может, рассмотрев фото, сказать, больной пациент или здоровый. Мы пока на ранней стадии проекта, и робот определяет по глазам только сахарный диабет, но в будущем хотим научить его распознавать и другие болезни.
Сахарный диабет можно выявить по осмотру глазного дна на ранней стадии, и офтальмологи советуют для профилактики каждые полгода проходить осмотр. Но никто не станет ходить к врачу каждые полгода – для этого же нужно пойти к терапевту, взять направление, дождаться очереди, потом отсидеть в еще одной. Во многих городах стран СНГ офтальмолога вообще может не быть в районной больнице, а в развитых странах такие обследования стоят больших денег. А поставить наш аппарат можно где угодно. Робот снижает нагрузку на врача, а пациент получает диагностику с помощью медсестры или обученного техника. Таким образом пропускная способность увеличивается, а инвалидность по зрению уменьшается. Кстати, благодаря новым фундус-камерам диагностику можно проводить без капель для расширения зрачка. Изначально проект назывался Argus, но буквально пару дней назад сменили на deepdee – deep diagnostics. Просто Аргусов оказалось очень много, и все домены были раскуплены.
Вообще, этот проект появился из интереса и необходимости. И даже не знаю, что первичнее: то ли интерес поиграться с технологией, то ли необходимость разрешить проблему. Иногда мне кажется, что мы делаем важное дело и молодцы, иногда – наоборот. С одной стороны, есть насущная проблема нехватки врачей и врачебной помощи для многих людей, с другой – интересно разбираться в искусственном интеллекте и возиться с ним.
Как работать в команде с человеком из Google, если это твой прямой конкурент
Я. Л.: Я работаю в команде, и было бы неправильно тянуть все одеяло на себя. Даже если идея пришла в голову одному человеку, трудится над ней весь коллектив. Да, идея родилась в моей голове, но она не уникальная и лежит на поверхности. Таким проектом занимаемся не только мы: Google разрабатывают ровно то же самое. Такая вот конкуренция, но если бы ее не было, пришлось бы задуматься, нужен ли вообще твой продукт людям?
KYKY: Расскажи о своей команде. Кто чем занимается?
Я.Л.: Основная часть команды занимается технической частью. У нас трое серьезных разработчиков (вместе со мной). Один мой хороший друг работает с нейросетями, второй друг работает в Google над проектом искусственного интеллекта. Плюс, нам помогают консультанты-офтальмологи, без которых мы бы далеко бы не продвинулись – мы не врачи и во многом не разбираемся. Еще нам очень помогает моя мама: она врач-офтальмолог высшей категории, и одна ее коллега, которая выручает с научной частью. Забавно, что наш конкурент – это компания, в которой работает один из членов нашей команды. А вообще я считаю, что конкуренция – это хорошо. Преимущество нашего проекта в том, что он уже дает результаты.
KYKY: А с чего вообще все началось?
Я.Л.: В декабре прошлого года мы с другом пошли на первый в Минске хакатон по искусственному интеллекту. Хакатон – это хакермарафон, на котором программисты собираются вместе, чтобы за 48 часов создать рабочий прототип какого-то продукта. Появилось это мероприятие в кремниевой долине в США, а к нам пришло как часть корпоративной культуры. Поначалу они проводились внутри компаний, а потом появились открытые хакатоны – для всех желающих. Недавно к этому формату пришел и Social Weekend, вот у них недавно уже прошел второй или третий хакатон.
Мы пришли туда с идеей создать автоматический переводчик с языка жестов для людей с ограниченными возможностями по слуху. Немного повозились с ним и в итоге отложили, потому что не нашли возможностей быстрого роста, да и были технические сложности. Зато мы получили хороший опыт в обработке изображений. Идея создать робота-офтальмолога появилась практически сразу после хакатона, и мы тут же воспользовались новым опытом в обработке фото. Когда перестали справляться вдвоем, предложили третьему другу подключиться к нашему делу. Мы втроем общаемся еще с лицея.
«Для создания минимального продукта нужно 100-500 тысяч долларов»
KYKY: Сколько ушло времени на создание проекта?
Я.Л.: Хотелось бы сказать, что мы все сделали за три недели, но это неправда. С декабря 2016 года, то есть уже почти девять месяцев мы работаем над этим проектом. Сначала мы еще параллельно работали. Но последние несколько недель уже тратим на него почти все свободное время. Да, все довольно долго, но искусственный интеллект – очень мощный инструмент. Сейчас он, как электричество сто лет назад: тогда оно было универсальным проводником энергии, и его старались впихнуть куда только можно – на заводы, фабрики, трамваи и так далее. Искусственный интеллект можно назвать универсальным проводником автоматизации процессов, и сейчас как раз то время, когда нужно думать, куда его можно всунуть. Вот и я думал, а потом вспомнил про свою маму. Так все и получилось. Сейчас мы подключаем софт в офтальмологических кабинетах, чтобы протестировать робота на пациентах. Тестовый режим поможет нам расширить возможности и покажет нюансы работы робота.
KYKY: У вас были проблемы юридического или технического характера?
Я.Л.: К сожалению, пока нет, и меня это очень волнует. Я понимаю, что проект сложный и там по-любому должны быть проблемы. Но пока у нас все получается. А с юридическими проблемами нам вообще рано сталкиваться, потому что мы еще ничего не успели натворить. С технической частью пока все тоже подозрительно безоблачно. Подозреваю, что на стадии первых серьезных тестов вылезет куча всего интересного, но пока все гладко.
KYKY: А инвесторы у вас уже есть?
Я.Л.: У нас есть интересующиеся, но пока что мы ведем переговоры.
Любой стартап – это красивая девчонка. И если ты будешь сама ходить и проситься, то значительно собьешь свою цену, а если будешь вся такая недоступная, инвесторы сами будут ходить и делать предложения.
KYKY: Что было самое интересное в разработке робота?
Я.Л.: Было забавно, как мы обучали нашего робота. Сначала мы научили его отличать пиво от пиццы: показывали по очереди бокал с пивом и пиццу, а он говорил, где что. А если показывали котика, он отвечал, что это не то. Чуть позже научили его отличать пиццу Маргариту от пиццы Пепперони. Маргарита – это круглая какая-то размазня, а Пепперони – размазня с кусочками салями. Потом подменили изображение Маргариты на фотографию здорового глаза, а вместо Пепперони поставили изображение глаза с заболеванием. Вот такой курс обучения по пицце.
KYKY: Сколько денег и на что нужно в этом стартапе?
Я.Л.: Финансовую сторону раскрывать не могу. Могу только обозначить порядок цифр. Для создания минимального продукта, который можно было бы использовать в клинических условиях нужно порядка 100-500 тысяч долларов. Плюс затраты на все сертификации и тестирование.
KYKY: Что вам полагается как приз в хакатоне?
Я.Л.: Почет и слава (смеется). Если серьезно, так понимаю, участие в финале Social Weekend и 1500 рублей призовых денег, которые можно использовать только на развитие проекта.
KYKY: Какие с вами были еще интересные проекты на хакатоне?
Я.Л.: Их было много, но я бы отметил два. Медицинский проект VR Health – для реабилитации после инсульта с помощью технологий виртуальной реальности. И Cardio.today – это мобильное приложение для профилактики инфарктов. Это очень крутые и профессиональные команды. Искренне надеюсь, что они доведут свои проекты до готового продукта. Было пару хороших образовательных проектов для детей. Изучение естественных наук – физика, STEM. И мой любимый проект – Весточка, это система для отправки писем в исправительные учреждения.
KYKY: Можем ли мы надеяться на то, что искуственный интеллект когда-нибудь сможет лечить рак и прочие сложные болезни?
Я.Л.: Не знаю насчет лечить, но диагностировать на ранней стадии, а значит давать возможность вылечить даже самые тяжелые заболевания ИИ сможет уже в прямом смысле завтра. Мы над этим и работаем. Что касается непосредственно лечения, я уверен, что ИИ очень сильно поможет в разработке новых медикаментов и лечебных программ. Люди же всегда сначала пишут книжки и снимают кино про фантастическое будущее. А вдохновленные ими ученые потом создают это самое будущее в реальном мире.
