Минская городская инфекционная больница станет госпиталем для больных Эболой, если лихорадка попадет на территорию Беларуси

Лихорадка Эбола, унесшая почти 5 тысяч жизней, понемногу отступает с черного континента. Нигерию и Сенегал ВОЗ уже признала свободными от смертельного вируса. Однако поводов расслабляться нет. Новые случаи заболевания обнаружены в Мали. Все чаще вирус попадает и за океан — в США. Придет ли он к нам? Маловероятно. Но если все-таки явится, ему дадут достойный отпор. В этом лично убедилась корреспондент «Р», на несколько часов став условным пациентом с подозрением на вирус Эбола.

Девятая подстанция скорой медицинской помощи в Минске. К медикам обращаюсь, минуя своего участкового терапевта: не хочу тратить время на длинные очереди. По легенде, я прилетела из Африки, у меня высокая температура, слабость и сильная головная боль. По ощущениям, у меня грипп. Неужели этот диагноз мне и поставят? Нет. Узнав, что я вернулась из Нигерии – страны, эпидемичной по вирусу Эбола, меня сразу готовят к госпитализации в инфекционную больницу. Поеду туда на «скорой помощи» в специальном боксе. В стационар сразу же после моего приезда позвонили и предупредили: нужна палата для пациента с подозрением на особо опасный вирус. Так поступают всякий раз при потенциальной опасности — будь то учебная или реальная.

Пока медики переодеваются, осматриваю транспортировочный бокс. Из полупрозрачного полиэтилена, он чем-то напоминает кабинку вертикального солярия. По крайней мере, закрывается сверху также. В изголовье и ногах – пластмассовые клапаны для нагнетания воздуха. Сам бокс закрывается, как чемодан.

А вот и бригада «скорой». В громоздких костюмах, перчатках, бахилах и очках. Сразу вспоминаю фильмы о техногенных катастрофах, где герои в подобных одеяниях сражаются с инопланетными вирусами. Меня же сейчас спасают от вполне земной опасности. Позже узнаю, что после вызова на сборы у бригады есть около часа. В инфекционку можно приехать в течение двух.

Ложусь на носилки. Мгновение — и я под полиэтиленовым прозрачным колпаком. Легкие приступы клаустрофобии накатывают волнами. Вжик! — и боковая молния не оставляет шансов выбраться наружу. У вируса этого шанса тоже нет. Задохнуться в герметичном боксе мне не дает система нагнетания воздуха. Электромоторы, работающие на аккумуляторах, захватывают его снаружи. СО2 тут же утилизируется через специальные фильтры.

Прежде чем взяться за носилки и погрузить приспособление в реанимобиль — в другую машину оно просто не поместится, — надо мной колдуют фельдшеры.

Через специальный рукав, а их в боксе три, проверяют пульс. В моем случае этого достаточно – пациент я легкий. Тяжелым через них поставят капельницу или придержат кислородную маску. Такие рукава в первую очередь обеспечивают безопасность для врачей, защищая их от заражения.

Первичный осмотр «зараженного» опасным вирусом

Ведь вирус может легко «прицепиться» к коже или слизистым оболочкам здорового человека, даже если тот брал в руки испачканную одежду, постельное белье или использованные иглы больного. Не говорю уже о прямом контакте. К слову, более сотни медработников в мире подверглись воздействию вируса именно в тот момент, когда ухаживали за больными лихорадкой, не используя средств индивидуальной защиты.

Минские медики работают в противочумных костюмах, которые, случись что, защитят и от Эболы, и от других особо опасных инфекций. В ближайшее время планируется закупка новых костюмов биологической защиты. Они будут полностью герметичны: воздух в них будет нагнетаться, как в бокс. К слову, он тоже пока в единственном числе. Вскоре Минздрав закупит еще несколько: чтобы хватило на каждую область.

А как быть, если выявят сразу нескольких пациентов? Ничего страшного не случится, успокаивает Виталий Грузер, исполняющий обязанности заместителя главного врача по медицинской части станции скорой медицинской помощи. Вирус Эбола поражает организм не молниеносно, и за два часа пациенту хуже не станет. Будет больше заболевших – в больницу их доставят по очереди. «Здесь важно не только время, но и то, насколько качественно мы защитим себя и окружающих», — уточняет Виталий Грузер. Кроме того, задача «скорой помощи» — транспортировка и оказание медпомощи при ней. Остальное – дело инфекционистов.

…Раз-два — и бокс в руках фельдшеров. Плавно покачиваясь, плыву к машине. Лежать не очень удобно: прохладно, а голова упирается в железный каркас приспособления. Но это я привередничаю. Две минуты — и бокс в салоне реанимобиля. Все, можно ехать.

Мчимся в Минскую городскую инфекционную больницу. Полдень, на дорогах ни пробок, ни заторов. Через 10 минут мы на месте. Ворота больницы открыты – нас уже ждут. Правда, не в приемном покое, как обычно, а в боксовом изоляторе. Отдельный вход с одной стороны, закрытые двери и окошко для подачи лекарств и пищи – с другой. Только так можно минимизировать контакты с пациентом и избежать риска распространения инфекции. В других боксах даже не знают о прибытии опасного пациента. Впрочем, в случае реальной угрозы соседей у заболевшего не будет: их всех отправят в другие больницы. Слишком уж велик риск заражения. Кстати, пациент с тяжелыми симптомами сразу же попадет в отделение интенсивной терапии и реанимации.

…Лежу в палате одна. Медсестра в защитном костюме берет кровь. Экипировка та же: очки, маска, халат, перчатки и бахилы. Для чего? Ведь специалисты ВОЗ не раз заявляли: вирус воздушно-капельным путем не передается. С этим не согласны наши инфекционисты. Контакт в пределах метра считается опасным, объясняет заместитель главного врача Святослав Вельгин. Кожа, органы дыхания и глаза должны быть полностью защищены. Поэтому без средств индивидуальной защиты пациента никто осматривать не будет. Еще нюанс: медики, работающие с пациентами без средств индивидуальной защиты, считаются «контактами» и тоже должны быть изолированы – на дому либо в стационаре.

Достойный отпор лихорадке Эбола

Пробирка с кровью едет в РНПЦ эпидемиологии и микробиологии. Через 6—8 часов будет известно, есть ли у меня вирус. Специалисты центра выявляют вирусную рибонуклеиновую кислоту (РНК) или вирусный антиген. А там все зависит от результата. Подозрения не подтверди­­лись – пациент отправится домой. Правда, для снятия подозрений в случае предполагаемого заболевания необходимо получить 2 негативных результата тестов ОТ-ПЦР, сделанных, как минимум, с 48-часовым интервалом. Так рекомендует ВОЗ.

Если подозрения подтвердились, будут лечить, продолжает Святослав Вельгин. И тут же оговаривается, что специфического лечения от лихорадки Эбола нет. Поможет лишь симптоматическое лечение. При обезвоживании организма, например, пациент нуждается во внутривенных вливаниях или пероральной регидратации с помощью растворов, содержащих электролиты. Говоря простым языком, это реанимация и капельницы. При кровотечении больному перельют кровь, вернее, ее тромбоцитарную массу.

Осмотр закончен. Основная задача – ограничить контакты пациента со внешним миром – выполнена. Я остаюсь в боксе, а медсестра идет переодеваться. Одноразовый костюм пойдет в утиль: для этого здесь есть специальные пакеты красного цвета. Медработнику достаточно будет принять душ.

Что ж, принять пациентов с подозрением на смертельное заболевание в инфекционной больнице готовы. Хоть на все 226 мест. «Если вирус просочится на территорию страны, начнет работу комиссия по чрезвычайным ситуациям. А в нашей больнице развернется госпиталь», — объясняет Святослав Вельгин. Если мест в нем не хватит (ведь изолировать придется не только заболевшего, но и всех, кто с ним контактировал), задействуют мощности детской инфекционной больницы. При необходимости заболевшего примут в инфекционных больницах, отделениях или боксах любого райцентра страны. Там ко встрече с Эболой уже давно все готово

Автор публикации: Елена МИСНИК