Студент-будущий онколог из Гомеля выиграл 6000 рублей за разработку приложения по диагностике рака

В далеком 1988 году белорус Сергей Гальцев нес службу в Амурской области и по недосмотру в его руках взорвалась зажигательная трубка. Взрыв раздробил ему кисть правой руки и перечеркнул перспективную карьеру военного. Через несколько месяцев мужчина вернулся домой, в Беларусь, к жене и четырехлетнему сыну Олегу, который поначалу даже не придал значения, что у папы теперь вместо теплой кожи — резина протеза. Спустя годы повзрослевший Олег Гальцев решил сделать отцу подарок — приобрести активный протез в немецкой клинике. «Да, без проблем, но это будет стоить около 30 000 долларов», — ответили ему. Конечно, такая сумма оказалась неподъемной даже для минского программиста, и он решил создать для своего отца руку сам. А потом решил помочь и другим людям, которые оказались в такой же беде.

«В Беларуси такие протезы не начнут выпускать никогда, нам об этом четко сказали»

— Помню, в 1989 году я попал в Ленинградский институт протезирования, зашел в столовую и увидел: сидят девчонки молодые, 18 лет, вообще без рук и ногами кушают. Я в шоке был, три дня есть не мог. А потом пообщался, познакомился, увидел, что они ногами все делают, и вышивают, и причесываются, и подумал: «Да разве у меня проблемы?» — вспоминает сейчас Сергей Гальцев. Пожилой мужчина сидит напротив сына Олега в подвальном помещении пространства Hackerspace. Здесь энтузиасты могут работать над любыми проектами, будь то летательный аппарат или доступный протез, напечатанный на принтере. Сергей Геннадьевич протягивает перед собой правую руку — и белые пластиковые пальцы смыкаются вокруг детской пирамидки.
Капитан Сергей Гальцев остался без кисти правой руки в 1988 году, когда в армии в его руках взорвалась зажигательная трубка. Фото: Виктория Герасимова

Эту историю, пожалуй, слышал каждый белорус: NET-разработчик минского офиса компании Intetics Олег Гальцев распечатал на 3D-принтере активный протез для своего отца, что обошлось в 20 раз дешевле зарубежного аналога. Сейчас проект под названием MyoTriton находится в стадии разработки: мышцы заменяют электродвигатели, а кости — напечатанные детали. Пальцы управляются электроникой — реагируют на поворот руки влево-вправо. Все это «выросло» из одного-единственного пальца, созданного год назад.

— Все же смотрели «Терминатор», «Звездные войны»? Помните, как Люк Скайуокер потерял руку, и ему сделали новую? Наверное, многие инвалиды мечтали о такой же. Но на тот момент это была фантастика, — шутит Олег, пока его отец с легким гулом сжимает-разжимает протез. — Первым я сделал палец. Распечатал, но с размерами не угадал — он вышел здоровый, как банан. Решил его переделать, уменьшить, но всё медленно продвигалось. Я начал изучать тему и понял, что мне придется очень долго осваивать нужные программы. И потому нашел второго человека — инженера-конструктора Сергея Арефьева, который разбирается в механике и конструировании. Вместе сделали палец, потом начали думать над системой управления. Помню, я пришел на Social Weekend с этим пальцем, с которого свисала куча проводов, и рассказывал, что вот, мы делаем руку. Все только посмеялись. А мы разработали управление, подсоединили сначала один, потом и остальные пальцы — и вот что из этого вышло. Думали еще гильзу сделать из полимерных бинтов, но получилось топорно.

Конкурс социальных проектов Social Weekend послужил толчком для проекта Олега MyoTriton: разработка получила приз в категории «Добрая ініцыятыва». Это стало приятным сюрпризом для Олега и его отца, который тут же опробовал руку в деле — начал с того, что выпил сок из стакана, а закончил резкой дров и покосом травы во дворе. А вот к чему они оказались не готовы, так это к внезапно возникшему интересу журналистов.

— Применение протезу пока полностью не найдено. Мне еще не дают рукой пользоваться, — говорит Сергей Геннадьевич и кивает в сторону сына. — Кто не дает? Да вот он! Постоянно с ней таскается, с середины сентября практически ничего не делаем. Было время, полтора месяца практически каждый день приходили журналисты. А потом надо было разбираться с основной работой. Там же как: они (Олег и Сергей Арефьев — прим.авт.) руку за год сделали и дали мне ею немножко попользоваться. Мы же не знали, что потом случится шумиха — я руку расшатал капитально, она разболталась. И тут на тебе — все как пошли! Доделать было некогда.

— Да, меня еще спрашивали: «А клей здесь специально, чтоб держалось крепко?» Я отвечал: «Да нет, она просто разломана», — смеется Олег.

Фактически после тех первых попыток у Сергея Гальцева не было возможности воспользоваться протезом в быту и найти ему иное применение, нежели брать стакан и складывать кубики. Теперь он надевает «руку» исключительно на интервью. Вот и сейчас — при виде фотоаппарата Сергей Геннадьевич привычными движениями начинает собирать детскую пирамидку, поясняя принцип действия:

— Рука механическая, она не всем подходит. Управляю ею как — поворачиваю вправо-влево, буквально на несколько градусов, и она раскрывается. Протез можно зафиксировать, на крайний случай, отключить.

— У нас пока чашечки, пирамидки, кубики, — продолжает Олег. — Знаете, когда руку ломают, поначалу тоже упражнения на моторику делают. Или как детям — покупают пирамидку для развития пальцев.
Протез, которым пользуется Сергей Геннадьевич, пока что несовершенен. Сейчас минский программист Олег собирается создать более прочный протез, который улучшит жизнь многим людям. Фото: Виктория Герасимова, Имена.

Протез в своем нынешнем виде несовершенен. По признанию изобретателя, имеются узлы, которые ломаются спустя пару недель из-за мягкости пластика: «Мне-то легко будет починить, а вот вам, например, трагедия». Поэтому процесс усовершенствования протеза продолжается.

— Вот смотрите, здесь протез разбалтывается, но мы разработали новую модель, — Олег достает из кармана куртки пластиковый палец, очень похожий на те, что сейчас складывают башню из кубиков. — В старой версии есть подшипники, которые надо покупать отдельно. А в новой мы сделали вообще без них. Тяга идет посредине, шпильки стоят плотно. А тут… (обращаясь к отцу) поверни руку… а открой… тут тяги сбоку, вот почему она расшатывается — висит с одной стороны. Но палец еще будет дорабатываться. Я его везде с собой ношу, сгибаю-разгибаю, и он пока крепко держится.
Инвестор нашелся

Для создания нового, более прочного протеза нужны деньги. Во-первых, для того, чтобы купить 3D-принтер, а во-вторых необходимые материалы. В начале января минскому программисту улыбнулась удача, и он нашел долгожданного инвестора. Теперь тот покроет все издержки, и Олег Гальцев сможет приступить к созданию протеза, который не будет ломаться через несколько недель, как нынешний экземпляр. Протез станет прочным, а приобрести его смогут не только за деньги. Программист выложит технологию устройства в свободный доступ в интернет, и его сможет собрать любой желающий. А еще, по мере возможности, Олег будет делать протезы бесплатно тем людям, кто не может себе позволить протез приобрести. Первые три счастливчика уже найдены. Ими стали отец Олега — Сергей Геннадьевич, бывший военный Виктор Жданюк и жительница Витебска Ольга Товпенец, которая потеряла кисть руки в 2016 году на производстве.

Однако сегодня еще у трех жителей Беларуси есть шанс стать бесплатными обладателями бионического протеза Гальцева. Олег решил найти добровольцев через журнал «Имена» и составить базу белорусов, которые нуждаются в подобном протезе. Для того, чтобы получить усовершенствованный протез, у человека должна быть определенная степень ампутации — только без кисти руки, с предплечьем, чтобы можно было закрепить гильзу.

— Мы хотим после доработки поставить протезы шести людям. Три уже есть. Надеюсь, отзовутся еще, — делится планами Олег. — Технологию выложим в интернет. Те, кто смогут, сами сделают, кто не справится — пускай обращаются к нам.

— Можно будет позвонить, проконсультироваться, — поддерживает Сергей Геннадьевич. — Конечно, всем бесплатно собрать нереально. Мы уточняли: официальная цена одной гильзы без протеза 280 рублей.

— Моторчики, электрика стоят денег. Пластик, печать тоже не бесплатные, — вторит сын. — Мы объявили, что по мере сил будем делать бесплатно.
В январе 2017 года Олег Гальцев нашел инвестора, который поможет воплотить мечту программиста в жизнь. Вскоре его бионическим протезом смогут воспользоваться многие жители Беларуси. Фото: Виктория Герасимова, Имена.

Помимо взрослых к изобретателю также обращаются родители пострадавших детей. Версия бионического протеза для ребенка имеет свои особенности — например, ее можно сделать трехпалой, чтобы уменьшить размер — но пока Гальцев занят доработкой «взрослой» модели:

— Бесплатная версия, которую мы выложили в свободный доступ — это социальная составляющая. Но мы параллельно хотим сделать еще и коммерческий проект — не на 3D печати, а методом литья, который обойдется немного дороже, зато будет гораздо крепче и эстетичнее. Но мы в любом случае не собираемся отказываться от социального элемента. Потому что в Беларуси такие протезы не начнут выпускать никогда. Нам об этом четко сказали в протезном центре (РУП «Белорусский протезно-ортопедический восстановительный центр» — прим. автора). В нашей стране очень мало людей с подобными ампутациями, и еще меньше нуждающихся. Из десяти человек, может, четверо… А если делать продукцию медицинского назначения, то процесс сертификации, стандартизации, согласования займет годы. К тому времени, может, руки уже начнут выращивать. Наш протезный центр сотрудничает с московской компанией, которая выпускает трехпалые бионические протезы. У нас ведь государство оплачивает протез не полностью — только определенную часть, а дальше сам. Их можно понять, зачем навешивать на себя… Например, мне директор протезного центра рассказал, что они производят корсеты, которые реализуются только в Беларуси, потому что для торговли за рубежом требуется сертификация. Он и рад был бы, но не может.

Перед нашим уходом Олег Гальцев показал наброски будущего протеза. Многие дизайнеры писали ему в соцсетях, предлагая помощь, но лишь один прислал на электронный ящик проект искусственной руки. Правда, изобретатель пока не очень доволен результатом — протез получился человекоподобным и потому производит эффект «зловещей долины».

«Для нормальной жизни важно не чтобы пальцы двигались, а чтоб мозги были»

Виктор Жданюк — один из трех людей, которые согласились испытать активный протез Гальцева. Это вышло случайно: его друг наткнулся на текст об изобретении и связался с Олегом. И оказалось, что Виктор практически идеальный кандидат, так как обладает двумя важнейшими критериями: у него много свободного времени и нет кисти правой руки.

На первый взгляд, трудно поверить, что у этого крепкого мужчины с военной выправкой имеется удостоверение инвалида. Косметический протез, сделанный под «живое» тело, практически незаметен: Виктор перематывает его эластичным бинтом, чтобы «крепче держался». Полотно скрывает неестественный блеск пластмассы и дает повод здороваться с собеседником левой рукой.
Виктор Жданюк потерял руку в 1992 году во время армейской службы. Фото: Виктория Герасимова, Имена.

Встреча прошла в одной из многочисленных минских кофеен. Виктор Жданюк приехал сюда на собственном автомобиле — специально приобрел праворульную модель, «чистого японца». «У нас в России можно ездить на такой», — поясняет он. На данный момент Виктор официально гражданин России, но в будущем планирует перебраться в Беларусь:

— Мне здесь больше нравится: страна приглянулась, и люди хорошие. Здесь красиво и как-то более… упорядоченно, чем у нас. По крайней мере, законы выполняются, и потом, все белорусы патриоты.

Вообще, национальность Виктора сложно установить. Родился в Украине, в младенческом возрасте вместе с матерью — молодой учительницей на распределении — переехал на Кавказ, затем два года отслужил в Венгрии. Когда начался вывод войск, Виктора вместе с другими солдатами посадили на поезд, вернее, утрамбовали в вагон для перевозки скота. Двери не открывались до самого конца пути — белорусской деревни Заслоново Лепельского района.

Именно здесь в 1992-м, после двух лет службы произошло событие, изменившее жизнь молодого военного. Виктор отказывается говорить на эту тему, поясняя, что в инциденте замешан человек, который «занимает у вас очень большой пост».

— Было взрывное ранение, много чего оторвало, и меня просто дорезали, остальное выкинули. Даже не знаю, что мне вам рассказать. Когда лежал в госпитале, у меня накручено было бинтов… — Виктор внезапно перебивает сам себя: — Ты же руку чувствуешь до самого конца, движение пальцев ощущаю до сих пор. Ты это все чувствуешь.
Виктор носит косметический протез, сделанный под «живое» тело, отчего тот практически незаметен. Протез мужчина перематывает эластичным бинтом, чтобы «крепче держался». Фото: Виктория Герасимова, Имена.

Виктор отпивает немного из чашки, придерживая ее снизу протезом, и пытается донести, что происходит, когда твой мир меняется навсегда:

— Честно скажу, я не помню переходного периода. Когда ты попадаешь из одного места в другое, начинается круговорот событий, и он тебя затягивает… Самое главное, чтобы были цели и задачи. Если они будут, можно приспособиться, не вопрос. Со временем, когда ты смиришься, поймешь, что ничего уже не изменишь, сразу легко станет жить. Проходишь эти стадии, и смотришь на все более весело.

После ранения, казалось, в жизни наступила черная полоса. Вначале уволенного из армии Виктора сняли с поезда белорусские пограничники и, обвинив в контрабанде, изъяли гостинцы родным. Он смог вернуть свое имущество только спустя несколько лет. А по приезду его ждал очень неприятный разговор с женой.

— А семья… С супругой развелись. На тот момент так было лучше, ей был нужен целый муж, — без сожаления рассказывает мужчина. — Мне в том плане было проще, что у меня имелись цели и задачи, которые я должен был выполнить. Я дом строил на тот момент, бизнес начал развивать. Сначала ларечек, потом бар. Мне некогда было думать, что я инвалид.

Постепенно ларек трансформировался в небольшой бизнес — аренду помещения. Теперь же, после переезда, Виктор строит планы на дальнейшую жизнь: «Пока собираю документы на гражданство». Он еще не раз повторит эту мысль: главное смириться с переменами. «Самое трудное — это переходной период, когда ты был здоровым, а потом раз, и что-то изменилось».

— Со временем, когда смиряешься с ситуацией, уже как-то наплевать, — говорит Виктор. — Потом, вы же всё делаете правой рукой, а левой только поддерживаете. То же самое и здесь происходит, просто меняете руку. Я, например, очень быстро научился писать и делать все остальное. Как будто и нет проблем. У меня были активные протезы, но я от них отказался. Все можно делать левой рукой.

Мы пытаемся выяснить, можно ли с неподвижными протезом, например, переносить кастрюлю с кипятком, на что Виктор шутливо машет перевязанной бинтом кистью:

— Вы меня не убедите, мне все равно удобно. Вот мы в такой обстановке встретились, надо было в поле, я бы покосил. Или полепил бы бабу снежную. Ну какую работу я бы не выполнил? Шурупы закрутить? Легко! Левая становится рабочей, и ты приспосабливаешься.

Виктор балагурит, угощает нас чизкейком, рассказывает, что извлекает из своей инвалидности преимущества, вот, например, выбил недавно билет на балкон в театре при Министерстве обороны РБ, и резюмирует: «Для нормальной жизни важно не чтобы пальцы двигались, а чтоб мозги были». Но он не имеет ничего против идеи Гальцева и готов предоставить в его распоряжение свое свободное время.

— Я всегда только за, когда человек чем-то загорелся и идет к своей мечте. Всегда такому человеку помогу. Нет, сам протез пока не надевал, он на меня не налазит. Но я видел, как отец Олега всё делает. Не могу сказать, насколько это полезно. Естественно, физиологически правильно, когда датчики улавливают сигналы мышц при их напряжении.
Виктор — жизнерадостный человек. Несмотря на отсутствие правой кисти, он водит машину, а в свободное время занимается лепкой. Фото: Виктория Герасимова, Имена.

Принято считать, что люди с инвалидностью страдают от депрессий и самокопания: «А что, если бы…». Но в словах Виктора нет ни капли сожаления. Возможно, когда-то в его жизни был темный период, но сейчас он об этом даже не вспоминает. Вместо этого рассказывает несколько анекдотов из жизни:

— Поначалу было много случаев курьезных. Я устроился работать снабженцем на мебельную фабрику, и по долгу службы ездил на КамАЗе. Подъезжаем однажды на стоянку, и тут цыганка подбегает. Запрыгивает ко мне на подножку, открывает дверь и говорит, давай, мол, погадаю. Я ей: «Не надо мне гадать, отойди». А она не унимается, хватает меня за руку… и тут протез начинает слазить — жарко было, вспотел. Она уставилась — и с этой рукой падает плашмя. Мы ее в сторонку оттащили, но она, кажется, так до конца и не опомнилась.

Потом еще у меня активный протез был — тогда как раз вышел «Терминатор». Тяжелый такой, на него резиновая перчатка надевалась, а аккумулятор и выключатель лежали в нагрудном кармане рубашки. Я еду в автобусе, держусь протезом за поручень. А вокруг как обычно, толпа трется, и протез выключается. Мне уже пора выходить, а протез не разжимается! Народ начинает орать: «Выходи!». Я им кричу: «Подождите», потом психую, снимаю пиджак, сдергиваю руку, включаю ее — а она на проводах уже висит, народ в стороны разбегается — и рука медленно раскрывается. Вот такие курьезы были смешные. По крайней мере, для меня.

— Как думаете, у Олега все получится? — спрашиваем мы, отсмеявшись.

— Если такие девчонки как вы подключились, я думаю, что-то по любому получится, — отшучивается Виктор. — В этом мире ничего просто так не бывает, что-то убыло, что-то прибыло. Что у меня прибыло? Как вам сказать… Моя основная задача сейчас — просто наслаждаться жизнью. Так сложились обстоятельства, что я могу себе это позволить. Что приобрел? Думаю, с моим ранением это не сильно актуально. Вот людям, которые без ног, гораздо сложнее. У меня есть друг афганец, у него нет одной ноги. И мне кажется, ему сложнее. Он ходит, но ему, извините за выражение, даже в постель лечь с женщиной тяжелее, чем мне. Мне еще повезло.

В конце беседы внезапно выясняется, что Виктор приверженец правильного питания, а также с лета занимается лепкой декоративных статуэток: посещает мастерскую сувениров в Троицком предместье:

— Я искал подарок друзьям, фигурку таксы. И в одном магазине мне сказали, что таксы кончились, но я могу слепить статуэтку сам. Я сел, слепил, и мне понравилось. Начал ходить. Если есть какая-то идея, просто идешь и делаешь, лепишь, раскрашиваешь, а мастер помогает: советы дает, потом обжигает. Это за деньги, конечно, но там атмосфера, люди приходят офигенные. У меня все как-то получается. Если нужно вылепить мелкие детали, нужно будет поддержать, то мастер поможет. А так сам справляюсь.

Самое главное, по мнению Виктора, чтобы не пальцы двигались, а работали мозги. Фото: Виктория Герасимова, Имена.

Прощаясь с нами, Виктор еще раз повторяет, что в жизни нужно «иметь цели и задачи», а все остальное преодолимо. И уже у дверей просит:

— Вы, главное, не пишите никаких героических моментов. Я просто готов помогать всем увлеченным людям.

Виктор давно освоился со своим положением и не ощущает его тягот. Однако он готов помочь другим людям, страдающим от отсутствия кисти и не имеющим средств на покупку дорогостоящего протеза. Это не требует особого героизма — лишь простого человеческого сочувствия. Но порой оно важнее громких слов.

От редакции.

В Беларуси сегодня можно приобрести только импортный электромеханический протез, но его цена является слишком высокой для гражданина с ограниченными способностями и его родных. Даже простой по функциям косметический протез стоит около тысячи долларов и приходится ждать долгое время, пока его сделают. Белорус Олег Гальцев приступает к разработке нового бионического протеза для людей, которые лишились кисти рук. Олег планирует выстроить производство, а также, по мере возможности, создавать протезы бесплатно для тех, кто в них нуждается и по какой-то причине не может оплатить стоимость устройства. Через журнал «Имена» минский программист ищет трех добровольцев, чтобы сделать для них первые бесплатные протезы. Чтобы стать счастливчиками, переходите по ссылке на проект Олега и связывайтесь с изобретателем. Также вы можете оставить заявки на почте редакции нашего журнала: imenamag@gmail.com. Олег надеется, что сможет изменить жизнь многих людей, кто столкнулся с такой же проблемой, как и его отец.