В Гомельскую областную детскую больницу доставили ребенка, которого мать выкинула в подъезде. Та же мать, которая на полгода оставила на полгода в пустой квартире 3-месячную девочку
История о смерти трехмесячной Снежаны, тельце которой более полугода пролежало в гомельской квартире, шокировало всех, кто о ней услышал («Ничего человеческого», «СБ» за 15 января). Вероятные убийцы — родители девочки. Спустя полгода эта же пара пыталась избавиться от новорожденного братика Снежаны, но малыша спасли посторонние люди. Корреспондент «СБ» попытался разобраться в этой чудовищной истории...
Вечером 8 января жильцов подъезда дома № 46 по улице Мазурова в Гомеле переполошил детский плач. Ребенок кричал до хрипоты. Сбежалось полподъезда. Между вторым и третьим этажами рядом с кофейной банкой для пепла в люльке лежал крохотный подкидыш. Светлана Козлова в деталях помнит, как это было:
— У меня у самой мальчик четырехмесячный. А тут такая кроха — не больше месяца. Худой, красный от крика. Очень кушать хотел. Мы сделали ему смесь и покормили. Успокоился. На руках дождался милиционеров. Разглядывал их. Потом его врачи увезли. Как такого ангела можно было бросить в подъезде? Это сделала не женщина, не человек. Она уже не человек...
Малыша отвезли в Гомельскую областную детскую клиническую больницу, где он сейчас и пребывает в полном здравии. При нем была обнаружена бирка из роддома с фамилией (как потом окажется, фамилия была выдуманной) и адресом матери. Однако искать ее пришлось не там. Через день с указанного адреса в Железнодорожный РОВД с заявлением о пропаже 31–летней дочери пришла пенсионерка. Ее дочь Виолетта еще весной 2014 года ушла с трехмесячной девочкой к сожителю, оставив на бабушку троих детей — 12, 8 и 7 лет. С тех пор она лишь слышала от знакомых, что Виолетту видели в городе пьяной. Про внучку, которой скоро должен был исполниться год, Людмила Федоровна ничего не знала. Походы в квартиру гражданского мужа Виолетты не увенчались успехом. Там никто не открывал. Оперативники терялись в догадках. К найденному младенцу прибавились пропавшая годовалая девочка с мамой.
Через три дня в одной из квартир в районе Волотова, превращенной в притон для бездомных, милиционеры нашли Виолетту и ее 35–летнего сожителя Максима. Первый вопрос был: где Снежана? Пьяные родители сказали, что она спит дома. По указанному адресу вместе с задержанными выехала опергруппа. Увиденное шокировало даже бывалых оперативников, признается и.о. начальника розыска Железнодорожного РОВД Дмитрий Карнаушенко:
— В комнате стояла детская крытая коляска, в которой находился разложившийся труп ребенка (на снимке). Сильного запаха не было, тело лежало долго. Оно уже даже мумифицировалось. Мать начала оправдываться, что ребенка оставили здесь месяц назад, так как не было денег его кормить. Надеялись, что соседи услышат крик и вызовут милицию. Ребенка заберут. Было видно, что смерть наступила довольно давно. Для дальнейших разбирательств мы отвезли их в отдел.
Уже на первом допросе Виолетта призналась: «Снежану убил Максим!» Еще в мае 2014–го он требовал у сожительницы денег — государственное пособие на рождение ребенка. Деньги у нерадивой дочери уже забрала мать — на содержание остальных детей. В порыве злости отец задушил малышку. Потом они оба испугались. Оставили тело в коляске. Закрыли квартиру и ушли скитаться. Бродяжничали 7 месяцев, пока у Виолетты не родился новый малыш. Его она решила спасти (заодно и избавиться), подбросив в подъезд.
По факту смерти младенца управлением Следственного комитета по Гомельской области возбуждено уголовное дело. По подозрению в совершении преступления под стражу взяты мать ребенка и ее сожитель. Назначен комплекс судебных экспертиз, чтобы установить точную причину смерти девочки. Даже если ее не задушили, а оставили умирать голодной смертью — это не менее страшное убийство...
Смерть одного ребенка и попытка избавиться от второго — кошмарный результат образа жизни антигероев этой истории. Что же их толкнуло на путь преступления? По следам родителей–убийц я отправился в малосемейку, где погибла Снежана. Соседи не скрывали своей неприязни к ее родителям. Ольга Хорошун надеется, что их больше не увидит:
— Убить ребенка?! Нет средств — отдайте в детдом. Даже сейчас жутко. Полгода она лежала мертвой там, за стенкой... Наверное, поэтому было так мертвецки тихо.
Соседи признаются, что Максима видели нечасто. Дмитрий Пецевич называет его 29–ю не иначе как «бич–квартирой»:
— Он, скорее всего, бичевал, а сюда приходил изредка поспать. Даже раньше видели его крайне редко. У нас режим жизни: на работу — с работы. Как человек днями ничего не хочет делать?
Если Максим был выпивохой перекати–поле, то Виолетта — многодетная мать. Как она бросила детей? Возможно, ответы есть у бабушки? Возле подъезда ее дома встречаю девочку лет 12:
— Ты из 86–й квартиры?
— Да.
— Дочка Виолетты?
Она кивает.
— Как зовут?
— Лена.
— Про маму знаешь?
— Ушла от нас.
— Раньше она тоже уходила?
— Нет. Мама раньше не уходила никогда, только в прошлом году исчезла.
Глаза девочки наполняются слезами. Не могу больше мучить ребенка вопросами. Поднимаюсь к бабушке. Еще одни глаза — уже пенсионерки Людмилы Федоровны — через приоткрытую дверь кажутся потухшими:
— Я ничего не буду говорить. Нет сил, не хочу. Пусть милиция разбирается...
— Ваша дочь где–то работала?
— Работала? Не смешите... Я ее содержала да на детей получала деньги от государства.
— А жила Виолетта где?
— Пока с нами жила, было плохо, но терпимо. А к этому прибилась... Конец жизни. Уходите, не хочу, чтобы дети знали, им не говорила. Уходите. Нечего мне вам сказать...
Сигналы для того, чтобы обратили внимание на проблемную мать, скорее всего, были и раньше. Может, отделу образования надо было реагировать жестче? В местной поликлинике поднять тревогу, что трехмесячная девочка на 7 месяцев исчезла из поля зрения педиатра и закрепленной медсестры? Куда смотрела бабушка? Нянчила троих внуков и тряслась за дочку, не в милицию же на нее подавать, еще отберут детишек...
Главные ответчики — это парочка тунеядцев, которые сделали детей средством к существованию. Родила дитя — получи 2 миллиона 550 тысяч в месяц. Если это второй ребенок, а первый несовершеннолетний — сумма возрастает до 3.250.000. И единовременное пособие — от 14 до 20 миллионов, из–за которого убили Снежану. В нормальных семьях эти деньги вкладываются в детей, в аномальных — уходят на выпивку родителей.
У одной моей знакомой шестеро детей от разных мужей. Она их рожает раз в два года. Мать–одиночка. Нигде не работает. Получила бесплатную квартиру от государства... То, что есть поддержка, — это хорошо. Но иждивенчество порождает тунеядство, а безделье разлагает человека.
Кроме приговора предстоящего суда за убийство Снежаны, в этой истории остается неясным судьба 4 детей. Трое все еще ждут маму дома, а младенец вообще не знает, что у него есть родные люди.
Советская Белоруссия № 9 (24639). Суббота, 17 января 2015
Автор публикации: Станислав ГАЛКОВСКИЙ
160 работников поликлиники и около 500 родителей просят Минздрав вернуть заведующую филиалом № 4 городской детской поликлиники Гомеля, уволенную после обнаружения мумифицированного трупа трехмесячной девочки
160 работников поликлиники и около 500 родителей маленьких пациентов просят Минздрав вернуть заведующую филиалом № 4 городской детской поликлиники Гомеля, уволенную после обнаружения мумифицированного трупа трехмесячной девочки. Сбор подписей под коллективными обращениями активно продолжается. На днях письмо будет направлено в областное управление здравоохранения и Минздрав.
Найти и наказать
Напомним, в Гомеле 13 января в квартире одного из домов по проспекту Космонавтов был найден мумифицированный труп трехмесячной Снежаны. По подозрению в убийстве ребенка задержаны ее биологические родители.
По предварительной информации, девочку задушили еще в мае 2014 года. Ее мать и сожитель вели асоциальный образ жизни, скитались, мать числилась в розыске. В декабре она родила еще одного ребёнка и выбросила его на лестничную клетку.
Поиски матери брошенного младенца привели к страшной находке — телу трехмесячной девочки, которое пролежало в квартире около восьми месяцев. На момент убийства младенца мать была беременна пятым ребенком, которого после родов и оставила в подъезде. Троих детей воспитывала бабушка.
Местная власть решила «найти и наказать виновных». В итоге были привлечены к ответственности 20 человек, в том числе 9 — уволены. Увольнения коснулись руководства филиала № 4 детской поликлиники и средней школы № 12, к которым территориально относился дом, где проживала семья убитой девочки.
Лишились работы заведующая филиалом № 4 детской поликлиники Ольга Синицына, ее заместитель Галина Иванова, заведующая педиатрическим отделением Наталья Рубанова и старшая медсестра отделения Маргарита Шилова. Причем руководитель учреждения была уволена по статье 47 Трудового кодекса, «ввиду однократного грубого нарушения трудовых обязанностей руководителем организации». Её заместитель и заведующая педиатрическим отделением уволены по соглашению сторон.
Уволены директор школы № 12 Вячеслав Антоненко, завуч по воспитательной работе Ирина Тишкова и социальный педагог Елена Качанова.
«Мы тут все плакали, когда узнали о её увольнении»
Коллектив филиала № 4 детской поликлиники решил отстоять своё руководство. Все 160 сотрудников учреждения подписались под обращением к начальнику областного управления охраны здоровья и министру здравоохранения. Работники поликлиники просят медицинское начальство пересмотреть решение об увольнении руководителей филиала № 4.
«На протяжении многих лет мы работали под руководством опытных, высококвалифицированных специалистов, отдававших много сил педиатрической службе, заслуживших авторитет и уважение сотрудников и населения», — обращают внимание работники филиала.
Им вторят жители района, которые просят вернуть на работу заведующую филиалом.
«За годы работы в должности она заслужила любовь и уважение родителей маленьких пациентов. Про таких людей говорят: «Человек на своем месте». Отсутствие специалиста такого уровня обернется потерей не только для отдела здравоохранения, но и для обычных простых людей и их детей, которые пользуются услугами нашей поликлиники. Уверены, что Ольга Николаевна — грамотный и инициативный специалист, которая в должности заведующей филиалом может внести огромный и полезный вклад в общество в целом и в жизнь нашего района в частности», — пишут родители маленьких пациентов, всего около 500 человек.
Работники поликлиники, хоть и подписались под обращением, которое нам продемонстрировали, с сотнями подписей, но просят не называть их фамилий. В разговорах же убеждают, что их заведующая Ольга Николаевна Синицына — необыкновенный руководитель и высококвалифицированный специалист.
«Мы тут все плакали, когда узнали о её увольнении. Все подписались под обращением безоговорочно. У нас очень сплоченный коллектив. Ольга Николаевна — это не тот начальник, который сидел за закрытыми дверями, с секретарем на входе. Она была доступна всем — и работникам филиала, и родителям, и беременным мамам. Для них она проводила школу по уходу за ребенком, ей все были благодарны. Её лекции по подготовке к тому, чтобы стать родителями, за последние годы посетили более двух тысяч человек. Она к любому человеку могла найти подход, с каждым поговорить, выслушать, помочь. Увольнение — это не решение проблемы, наоборот. И заведующая, и её заместитель были высокопрофессиональными специалистами, таких людей сейчас просто не найти!», — убеждены работники поликлиники.
Врачи розыском не занимаются, врачи лечат
На медиков возложили такую функцию, как выявлять детей в социально-опасном положении.
«Мы это делаем, постоянно. Но дальше задачи стоят перед социальными службами, образованием, милицией. Наши медсестры и врачи обязаны ходить по таким семьям, они ходят, плачут порой, но ходят. Потому что никто не знает, как их встретят в этих семьях. А могут и обругать, и оскорбить. Почему они должны ходить одни и подвергать себя риску? Тем не менее, все работают, ходят, никто не отказывается», — объясняют врачи.
«Сейчас сезонный подъем заболеваемости, в день приходится на участок по 40 вызовов, шесть врачей на больничном и один — на учебе, не хватает медсестер, а еще и поликлинику полностью обезглавили», — говорят коллеги уволенных.
Работники филиала уверены: никакой вины поликлиники и её руководства в трагедии, случившейся в Гомеле, нет.
Семья состояла на учете как находящаяся в социально-опасном положении, потом снималась с учета. Девочка до трех месяцев наблюдалась медиками, а когда мать с трехмесячной Снежаной ушла с квартиры и разыскать ее по другим адресам не получилось, заведующая поликлиники официально обратилась в милицию с просьбой оказать содействие в поиске ребенка.
Заявление датируется 18 июня 2014 года, но ответ из милиции пришел только в январе 2015-го — уже после обнаружения тела 3-месячной девочки и ее живого новорожденного брата, которого мать оставила на лестничной площадке в день выписки из детской больницы.
Ольга Синицына была назначена заведующей филиалом № 4 в декабре 2011 года. До этого более пяти лет работала заместителем заведующей филиала № 6. Она воспитывает троих детей, причем младшей девочке в январе 2015 года исполнился год. Вышла женщина на работу из декретного отпуска весной 2014 года, когда её ребенку было всего два с половиной месяца.
«В коллективе случился конфликт, небольшой, на бытовой почве. Я пообещала, что выйду на работу, и мы эту ситуацию утрясем. Не хотелось, чтобы был раскол в коллективе. Он у нас сплоченный, всегда была большая взаимовыручка. Я всегда считала, что мы с работой справляемся, а по некоторым позициям были передовым коллективом. Конкретно по работе с семьями, находящимися в социально-опасном положении, нашу поликлинику частенько ставили в пример, к нам приезжали не просто комиссии, а опыт перенимать, как всё организовано у нас», — вспоминает бывшая заведующая.
Мы с ней беседуем о событиях тех недавних зимних дней, в период между православным Рождеством и Старым Новым годом, когда на лестничной площадке был найден новорожденный.
Мальчика нашли вечером. Впоследствии выяснилось, что он за два часа до того, как очутиться в холодном пустом подъезде, был выписан вместе с матерью из детской больницы.
«И выписан был по нашему адресу, то есть по территории нашего филиала. Нам передали актив на него из детской больницы. Медсестра сходила по тому адресу — дверь закрыта, никого нет, опросила соседей. Те сказали, что в квартире никто не живет, и детей тут никаких нет. Мы отписались по всем инстанциям, что актив передан из детской больницы, но нет ребенка. И вот поиски матери привели к такой находке. Мама вместе с ребенком, с трехмесячной Снежаной, числилась в розыске, который проводился по нашему заявлению. Поэтому я не понимаю — мы выполнили всё, что требовалась от нас: выявить ребенка и подать в розыск. Ответ из милиции пришел только сейчас, в январе. Мы же сами не можем проводить поиски — мы медицинское учреждение!», — отмечает Ольга Синицына.
С 12 января Синицына была в плановом отпуске. 14 января её отозвали на работу, потому что была лечебно-контрольная комиссия по факту смерти ребёнка.
«И всё это в негативной обстановке, с какими-то обвинениями в наш адрес. Потом я решила уйти в социальный отпуск по уходу за ребенком — я имею на это право. Но мне не дали. Причем это было всё сделано несправедливо. Согласились, что я могу уйти в отпуск по уходу за ребёнком, но попросили встретить комиссию из Минздрава, показать все документы. И я считала себя находящейся в отпуске по уходу за ребенком, пока 19 января не узнала, что меня уволили, с 22 января. А приказ был написан еще 14 января. И 15, и 16 января я работала с комиссией, 17 января готовила документы, а 19 января узнала, что я уволена. Однократное грубое неисполнение должностных обязанностей. В чём оно выражалось? Никто ничего не объяснил. Написали, что я отказалась давать пояснения. Какие пояснения? Я выступала на ЛКК и мне могли задать любой вопрос. Пояснения по факту смерти ребенка? Так его только 13 января нашли. Какой информацией я могу владеть как заведующая поликлиникой, я же не следователь и не имею доступа к материалам уголовного дела. Однако это было расценено как неисполнение обязанностей», — рассказывает бывшая заведующая.
Она уверена: всё, что могли сделать медики в данном случае — они выполнили. Бывший руководитель считает, что это несправедливо — взять и выставить людей на улицу.
«Вот моя семья, трое детей — кому они нужны? Какие правовые гарантии есть у меня? В угоду тому, чтобы показать, что якобы виновные наказаны... А какие виновные, за что наказаны?», — ставит вопросы Ольга Синицына.
«Когда мы написали заявление в милицию на розыск, всё равно туда даже после этого ходила наша медсестра, спрашивала — не появилась ли мама с ребенком? Мы же не имеем права проникать в закрытые жилища. Я не берусь судить, что должна была сделать школа, социальная служба или милиция, но розысками занимаемся не мы! Да, ребёнок подлежал на прививки, но мы не можем сделать прививки отсутствующим детям. Его же надо осмотреть, оценить его здоровье, а если он в розыске? Мы все действовали в рамках инструкций, и никаких нарушений не было. А что сейчас наш коллектив разбомбили, и создали очень неблагоприятную обстановку для работы — это факт», — говорит бывшая заведующая.
Декрет № 18, может, и нужный документ. За «соповскими» семьями нужен глаз да глаз, понятно. Только стоит ли ставить в «социально-опасное» положение семьи медицинских работников, которых в одночасье вышвырнули с работы?
Алена ГЕРМАНОВИЧ
***
СМИ поинтересовался у начальника управления здравоохранения Гомельского облисполкома Николая Василькова, насколько обдуманным было решение об ее увольнении.
– Я никогда не принимал и не принимаю необдуманных решений, особенно касающихся кадровых вопросов. Сохранение кадрового потенциала - одна из задач нашего управления, – ответил он. – Решение об увольнении заведующей детской поликлиникой принималось обдуманно и взвешенно после проведенного нашим управлением внутреннего служебного расследования. Пока разбирательством по факту гибели девочки занимаются следственные органы, комментировать что-то преждевременно. Подождем результатов следствия, которое даст оценку действиям всех ведомств - милиции, образования и здравоохранения. В ближайшие дни я планирую встретиться с коллективом детской поликлиники, чтобы расставить точки над "і".
