В Минском доме–интернате для престарелых и инвалидов на улице Ваупшасова нашли кров 420 стариков, близкие посещают от силы 45 человек

Через два месяца Виктору Лаврентьевичу Бирюкову из Минска исполнится 70 лет. И, судя по всему, он встретит юбилей на улице в полном одиночестве. После того как умерла жена, а дочь в июле этого года продала квартиру, одинокий старик снимает комнату, но жить в ней может только до сентября: такой был уговор с хозяином. Дальше идти Виктору Лаврентьевичу некуда. "Одно жалко – умру ведь позорно. Как собака", - говорит он.

О беспомощной старости, отношениях отцов и детей и юридических тонкостях, из-за которых можно запросто остаться на улице, - в материале СМИ

Историю этого человека СМИ рассказал его знакомый Александр, IT-специалист в частной компании, который когда-то был соседом пенсионера в старом доме на улице Буденного, что в районе Тракторного завода.

"Виктор Лаврентьич - резковатый человек. Бывает, как скажет что-нибудь в глаза, так и обидно даже станет. Но я 15 лет его знаю - он честный и порядочный. Стараюсь ему звонить почаще, потому что этот старик совершенно одинок. Страшно за него", - поделился Александр и дал номер бывшего соседа.

Дозвониться получилось не сразу, но когда пенсионер услышал, что звонят журналисты, обрадовался и пригласил к себе. Сказал, что будет ждать нас возле выхода у станции метро "Тракторный завод" в белой куртке и с томиком Лажечникова под мышкой. Худой старик ростом в полтора метра и книга – узнать Виктора Лаврентьевича было несложно.

Перейти к сути проблемы получается не сразу. Виктор Лаврентьевич то вспоминает, как познакомился с женой в трамвае в Зеленом Луге в 1979-м, то рассказывает, как готовил дочь к экзамену по математике для поступления в колледж,

то начинает ругать себя за ошибки молодости и за то, что обижал родных.

Поговорить он нас ведет в свою съемную комнату.

"Родился я на Урале в 1944-м, через пару лет родился мой брат, - рассказывает пенсионер. - Мать моя была завскладом в колледже для глухонемых, папа трудился на "Уралмаше", конструировал знаменитые танки Т-34. В 1950-м мы переехали в Минск, купили вот эту квартиру на Буденного. Когда я вырос, понял, что, как и отец, люблю точные науки, поступил в радиотехнический институт. Два с половиной года проучился и разбился на мотоцикле, потому что гонял как дурной. 12 переломов, клиническая смерть. Никто не мог подумать, что я выживу. Матушка меня выходила. Потом женился, родилась дочь.

Долго мы, правда, не прожили, не склеилось у меня с первой женой.

Мы развелись, и я ушел из семьи, когда дочери было три года. Пробовал общаться с ней, но жена не давала этих встреч. Сейчас дочь выросла и сама уже общаться не хочет, а ее трое детей даже не знают, что у них есть дед".

Виктор Бирюков в съемной комнате

После развода Виктор Лаврентьевич женился еще раз – на Ирине, той самой девушке, с которой познакомился в трамвае в Зеленом Луге в 1979-м. "Не помню, из-за чего, но она назвала меня тунеядцем.

А у меня, как и у всех коротышек, больное самолюбие, и я давай спорить.

И вот несмотря на то, что я никакой не Аполлон, не Илья Муромец и даже не Казанова, клюнула на меня красавица, - смеется Виктор Лаврентьевич. - Я работал сначала радиотехником на одном заводе, потом на другом, потом на третьем, потом на железной дороге. Одно время был грузчиком и мясником. Не сказать, что жила наша семья в достатке, но деньги были. Дочь родилась, Валечка... На собрания родительские ходил к ней, к экзамену по математике для поступления в колледж готовил".

Конфликты в семье, продолжает Виктор Бирюков, начались после того, как дочь поступила. "Стала задерживаться допоздна, гуляла черт-те где, хотя я просил не позже девяти домой возвращаться. Мне это все не нравилось. Я тогда орать начинал. А как выпивал – бывало такое иногда, – и руку мог поднять. И на дочь, и жене моей доставалось, милицию вызывали пару раз. Не подарочек я был, нельзя так было".

Виктор Лаврентьевич замолкает, смотрит в окно. В квартире тишина. Соседей не слышно. Улицу, как ни странно, тоже. На столе вместо скатерти – старая газета, стопка чистых, но изжелтевших листов, явно еще советского производства, пенал из клеенки. В нем циркуль, ручка, пара карандашей. Когда-то пенсионер мечтал стать ученым. Четыре раза пытался окончить радиотехнический, один - Киевский университет им. Тараса Шевченко по специальности "политэкономия". Объясняет это тем, что учебу и работу было совмещать сложно. "Последний раз я поступил в 55 лет, но и тогда не было времени полноценно учиться. Снова бросил", - говорит он.

В комнате стоит маленькая кровать, накрытая пледом, который дал хозяин квартиры. На табуретке – старый "Горизонт", который Виктор Лаврентьевич даже не включает. Пол обшарпанный, но в комнате убрано. В углу небольшой пакет, в нем носки и одни сменные брюки. На сегодня это все имущество старика.

"У меня весь дом в книгах был. Весь огромный трехстворчатый шкаф с антресолями был в книгах! Книга – мой главный друг. Все это перед тем, как меня выселить, выкинули на помойку!" - говорит Виктор Бирюков. Все его знакомые, с которыми пообщался СМИ, говорят, что без книги в руках этого человека сложно представить.

Когда дочери Виктора Бирюкова исполнилось 20 лет, она вышла замуж и уехала жить к мужу. С тех пор с отцом она отношений практически не поддерживала. В 2005 году жена пенсионера умерла от ревматоидного артрита, и он остался один. Спустя год после смерти жены их дочь Валентина подала в суд и отсудила у Виктора Лаврентьевича половину однокомнатной квартиры, где они когда-то жили всей семьей. Вскоре одну часть квартиры она отделила от другой, сгрузив вещи отца в одну кучу. Старик, говорит, обиделся и специально решил не убирать."Хотел совесть в ней пробудить".

Дальнейшие события стали разворачиваться не в пользу обидчивого пенсионера.

Его "акция протеста" привела к тому, что в доме в прямом смысле слова негде было пройти.

Квартира, где он жил, находится на первом этаже, под ним – бомбоубежище, где зимой любили греться бомжи. В начале января 2011 года там произошел пожар. Досталось и квартире Бирюкова. Позже прокуратура установила, что пожар устроил бомж, который сам сгорел в подвале. Соседи Виктора Лаврентьевича до сих пор помнят, что оттуда все время несло табаком.

В бывшей квартире пенсионера до сих пор зияет дырка, ведущая в подвал.

После пожара ЖЭС отказался делать бесплатно ремонт в квартире, а делать его за свой счет, да еще и когда сам не виноват, не хотелось, говорит пенсионер.

"Да и где денег взять?"  Вскоре ЖЭС стал слать ему предупреждения о том, что квартира в антисанитарном состоянии.

Дочь предложила Виктору Лаврентьевичу продать квартиру. "За мою долю предложила дом в глухой деревне, в 20 километрах от Плещениц. За год до десяти раз я в больницу с бронхами попадаю, я весь больной! А зимой скорая ко мне просто не доедет. Куда я там один? – негодует пенсионер и показывает свои эпикризы. – Я дочери предлагал выплатить ее половину, а она не хочет.

Я почему-то как дурак до последнего ждал, что дочь, может, поможет чем. Раму утеплит, может, приберет. Я болел без конца, некогда мне было благоустройством заниматься".

Уже сегодня Виктор Лаврентьевич понимает, что надо было тогда уступить дочери, убраться в квартире и жить себе спокойно.

В ночь с 18 на 19 мая, говорит пенсионер, ему четко дали понять, что с квартиры придется съехать. "Зять зашел, меня за шкирку взял и спрашивает: "Поедешь в дом?" Я не согласился. Он снова меня за шкирку, на унитаз усадил и сказал, что я их уже достал. А потом вообще определили мне место на кухне". После "ночного вторжения", утверждает пенсионер, он просидел без документов несколько недель. Тогда в милиции, уверяет, его и слушать не стали. "Сказали, что я уже надоел бегать и писать, - говорит Виктор Лаврентьевич. - А 9 июля дочь с зятем уволокли меня в нотариальную контору, где сказали подписать какую-то доверенность. Паспорт мой обнаружился у дочери".

Пенсионер лезет в шкаф за документами. Из шкафа он достает толстую папку. В одном из файлов – та самая доверенность, которая дала право дочери пенсионера совершать всевозможные операции от его имени. Зачем подписал, пенсионер не знает. Ссылается на давление, которое дочь с зятем на него оказывали. Только через неделю после визита к нотариусу он, говорит, сообразил и побежал снова в нотариальную контору. 17 июля доверенность аннулировали, но оказалось, что еще 14 июля квартиру продали. После этого Виктор Лаврентьевич собрал пакет со своими скромными пожитками и ушел.
 
Пока искал съемную комнату, пенсионер ночевал то у одних друзей, то у других. "Долго задерживаться нигде не мог, у всех ведь семьи, своя жизнь. Кому я, старый, нужен?" – трясет головой он. Найти более-менее приличный угол помог ему тот самый Александр, который и обратился в редакцию СМИ.

Сейчас человек, который скоро разменяет восьмой десяток, живет в квартире с 30-летним парнем. Пустили его сюда только до сентября. Дальше - только улица.

Дочь: "Он сам все подписал, никто его не заставлял"

Дочь Виктора Лаврентьевича Валентина сегодня работает риелтором, ее телефон без труда можно найти в интернете. Она сдает элитные квартиры на сутки в Минске. 35-летняя женщина не скрывает, что действительно хотела продать квартиру, где жил "папа", и никаких вариантов других, кроме как отправить его в деревенский дом, не видела.

"Ничего хорошего он мне в жизни не сделал, - говорит она, вспоминая, как отец постоянно буянил. – Сколько я синяя ходила, как он бил меня и маму! А теперь он одинокий, бедный и несчастный? Все в жизни возвращается!"

Пенсия Виктора Бирюкова - 2,8 миллиона. Около миллиона он тратит на съемную квартиру и оплату коммунальных. Остальные деньги уходят на еду и лекарства. Передвигается пенсионер медленно. При ходьбе хромает.

Когда у квартиры несколько собственников, вопрос всегда решается сложно, если есть конфликт. Однако продать квартиру полностью без согласия одного из собственников, говорят юристы, с которыми проконсультировался СМИ, невозможно: даже суд не заставит. Продать спорное жилье в таком случае можно, например, при наличии доверенности, которую и подписал Виктор Лаврентьевич 9 июля.

Дом в деревне, считает дочь пенсионера, - лучший вариант для него, потому что в старой квартире был полный развал.

Правда, призналась Валентина, переговоры о размене квартиры с отцом шли 10 лет, то есть начались еще задолго до пожара и развала.

Женщина категорически заявляет, что "он сам все подписал, никто его не заставлял".

Дочь Виктора Бирюкова также утверждает, что отдала отцу 10 тысяч долларов – как раз ту сумму, за которую он мог бы купить домик в деревне. Говорит, что и сейчас готова помочь ему выбрать дом на эту сумму и даже завезти его туда. "В деревнях люди живут, есть почта, скорая туда приезжает", - говорит она. Виктор Лаврентьевич, в свою очередь, заявляет, что "никаких денег в помине не видел" и "никогда не договаривался ехать на смерть в глухую деревню". В дом престарелых пенсионер Бирюков тоже не хочет, "потому что еще сам себя могу обслуживать", настаивает он. Никакие варианты жизни в другом месте, кроме как в своей старой квартире, пенсионера не устраивают. Он говорит, что готов вернуться в квартиру, сделать ремонт и жить только там.

***

Закончив с воспоминаниями, Виктор Лаврентьевич свернул документы, положил обратно в шкаф. Молчит. Голову руками закрыл, не двигается. Так и сидит минут пять. А потом признается, что во всем разуверился. В детях, в себе самом, "натворившем дел". "Я, конечно, много ошибок наделал в жизни, господи. Отомстила мне дочь, наверное. Может, вы подскажете, кто мне может помочь? Или права она, дочь? Вы как думаете?" – спрашивает Виктор Лаврентьевич напоследок. Но потом снова начинает "кипятиться". И снова спрашивает у нас, кто бы ему помог доказать, что его заставили подписать доверенность. Тогда, надеется он, можно будет обратиться в суд и вернуть "свою половину квартиры".

В проданной квартире на Буденного, кстати, сегодня никто не живет. Она даже почему-то не закрывается: заходи, кто хочет.

Соседи прекрасно помнят одинокого старика-соседа, который еще совсем недавно жил рядом с ними. Пил, говорят, но не часто. Такого, чтобы где-то валялся, как другие алкаши во дворе, вообще не припомнят. Причем не только люди, которые с ним жили на одной площадке, но и те, которые живут этажами выше. "Престарелый одинокий мужчина. Просил лекарства купить, мы покупали. Никогда не беспокоил нас. На лавочке посидит с книгой и домой идет", - рассказала СМИ Татьяна из соседней квартиры.

Раиса – еще одна соседка – помнит, как в квартире у соседа Бирюкова вызывали милицию периодически: "Буянил иногда, но после смерти жены тихий был, в принципе. Выпивал, но не каждый день. А что там у них в семье было, откуда мы знаем?"

Очевидно, что ситуация пенсионера Бирюкова – неоднозначна. Наверное, цена ошибок молодости становится известна только в старости, когда некому, как говорит сам старик, подать стакан воды. Сейчас человек осознает свои ошибки, жалеет, что остался больной и один, что две дочери от него отвернулись, а пятеро внуков вообще не знают о его существовании.

Но время назад не вернуть, а каких-либо доказательств того, что подписать доверенность на продажу квартиры его заставили, у пенсионера нет. Это значит, что вернуться в старую квартиру и навести там порядок все равно не получится. А любить отца, который в детстве бил, - наверное, непросто. Что делать с такими непростыми, но уже беспомощными стариками? Сложно дать на это однозначный ответ. Но хочется верить, что на улице они оставаться все же не должны.

***

Материал СМИ "Старик и горе. Как обидчивый минский пенсионер в 70 лет стал бомжом", который был опубликован 27 августа, вызвал немало откликов читателей. Мы расскажем вам, как развивались события после публикации.

В материале корреспондент СМИ рассказал историю 69-летнего Виктора Лаврентьевича Бирюкова, от которого в старости отвернулись родственники и который остался без собственного жилья. Пенсионер называет себя беспомощным и считает, что родная дочь, которая продала квартиру, где он жил, поступила непорядочно. Сейчас он вынужден жить в съемной комнате. Дочь пенсионера, в свою очередь, не может забыть, как он в детстве обижал ее с мамой, и считает виноватым в "одиночестве" отца его самого. После смерти матери дочь отсудила у отца половину однокомнатной квартиры, а впоследствии продала всю квартиру, получив от Виктора Лаврентьевича доверенность на продажу. Пенсионер, который просит сейчас о помощи, уверяет, что его заставили подписать доверенность. Он хочет вернуть свое право собственности на половину квартиры, где раньше жил, ведь после 1-го сентября его попросили покинуть и съемную комнату. Жить негде.

Дискуссия на форуме под статьей развернулась нешуточная: мнения пользователей о том, правильно ли обижаться и отворачиваться от пусть и сложных, но уже старых родителей, разделились. Кто-то говорил, что дочери следует простить отца и не бросать его. Кто-то, напротив, считает, что люди должны платить за свои поступки, поэтому, если в конце концов они остаются одни, то сами же в этом и виноваты.
 
Некоторые читатели настолько близко восприняли историю Виктора Бирюкова, что после публикации обратились в редакцию с предложением забрать его к себе. Так, Светлана, соцработник из Гродненской области, которая выразила желание забрать его в большой дом, где проживает с мужем, говорит, что надо уметь делать добрые поступки и проявлять милосердие.

Немало мы получили и откликов о том, что случаи, когда из-за конфликтов с родственниками старики остаются на улице, – не единичны. Например, Артур З. из Минска рассказал СМИ не менее драматичную историю про 86-летнюю бабушку, которая, имея детей и троих внуков, после похожего конфликта с родственниками тоже лишилась жилья и сейчас снимает комнату.
 
Последовала после публикации и реакция самой дочери Виктора Лаврентьевича - Валентины. Женщина пояснила, что не является риелтором, как указано в статье, она - домохозяйка. Приносим Валентине свои извинения за некорректно указанный ее официальный статус.

В то же время хотим пояснить, почему у нас были основания полагать, что она занимается оказанием риелторских услуг.  Номер телефона Валентины мы обнаружили на сайте объявлений по сдаче в аренду квартир на сутки. Судя по объявлениям, Валентина предлагала сдавать на сутки вип-квартиру в центре Минска. В соответствии с белорусским законодательством, сдача жилья в аренду на сутки (предоставление жилья в краткосрочную аренду) является предпринимательской деятельностью, которой может заниматься либо юридическое лицо, либо индивидуальный предприниматель. Кроме того, в разговоре с корреспондентом СМИ Валентина подчеркнула, что своего жилья не имеет и живет в коттедже мужа.

Объясняя, о какой же элитной квартире на сутки шла речь в объявлении, если Валентина не риелтор, а домохозяйка, она сказала, что разобраться в этом просто: она действительно сдавала - еще в 2011 году - квартиру, которая ей досталась от бабушки. Но сдавала не самостоятельно, а через агентство "Твоя столица". Почему в объявлении был указан ее телефон, а не агентства, она не знает.  В агентстве "Твоя столица" пояснили, что не занимаются и никогда не занималась сдачей в аренду квартир на сутки. (Хотя подтверждают, что сдавали эту квартиру на длительные сроки). Сейчас эта квартира, по словам Валентины, тоже продана.

Дочь пенсионера Бирюкова подчеркнула, что отец привел квартиру в антисанитарное состояние и сам дал согласие дочери по доверенности продать эту квартиру взамен на дом в деревне. Сам Виктор Лаврентьевич продолжает настаивать, что это ложь и что ехать в деревню один он не хочет и никогда не хотел.
 
"Не могу простить"

Валентина также захотела пояснить ситуацию и свою позицию подробнее. Говорит, что простить отца не может и вообще хочет забыть, каким было ее детство.

По словам Валентины, мать с отцом, который регулярно избивал жену и дочь, развелись еще в 1986 году, но жили вместе практически до самой смерти матери (в 2005 году). Счастливого брака, заботливого мужа и отца они с мамой никогда не видели. "Перед смертью он еще ее оскорблял, и я ее вообще к себе забрала. Это он вам рассказал? А потом он даже не пришел на похороны. Какие у меня к нему должны быть чувства?" - задается вопросом Валентина.

Но "запятая" в душе дочери Виктора Лаврентьевича осталась.
 
"Конечно, я не хочу, чтобы он умер под забором", - сказала она, подчеркнув, что готова помочь выбрать отцу дом в пределах 10 тысяч долларов (половина от стоимости квартиры в старом доме на улице Буденного), а также привезти ему дрова и телевизор. "И в деревне можно жить", - говорит Валентина, соглашаясь с тем, что за такие деньги вряд ли можно купить дом в Минске или даже Минском районе. Стоит сказать, что за 10 тысяч долларов сегодня действительно можно купить добротный дом в деревне в 40-50 км от Минска, либо комнату в Барановичах, Воложине, Осиповичах.
 
Виктор Лаврентьевич уезжать из столицы не планирует, по крайней мере пока. Перед тем, как ехать в глухую деревню "и там одному умереть - больному да вообще без знакомых", он хочет попытаться доказать, что его заставили подписать доверенность. В настоящий момент он одалживает деньги, чтобы нанять адвоката. Съемную комнату Бирюков еще не покинул. До завтра, говорит старик, ему разрешили там пожить. После этого, если ничего не придумает, Виктор Лаврентьевич планирует отправиться в ночлежку на ул. Клумова. Там его уже пообещали принять.

"Это в любом случае пока лучший вариант, чем ехать в деревню", - сказал он. Только если доказать у него ничего не получится, он, возможно, отправится жить к людям, которые готовы его взять к себе. "Ну, или поеду в деревню доживать свой век один. Сдохну там - всем тогда, наверное, будет легче", - с досадой говорит он.