Нейрохирург Арнольд Смеянович: Я делаю любые операции. И аневризмы, и опухоли головного и спинного мозга, и грыжи
Накануне юбилея «Комсомолка» поговорила с академиком о радостях жизни, ситуации в медицине и непонятных болезнях [обсудим!]
11 августа Арнольду Смеяновичу исполняется 75 лет. Академик уверяет, что заглядывать в человеческую голову совсем не страшно. А за 50 лет практики он провел немало операций на головном мозге, приходилось принимать разные решения. Страшно было в детстве, во время войны, когда немцы отправили его семью в концлагерь, откуда удалось выбраться чудом...
- Еще было страшно, когда с войны не вернулся отец, - Арнольд Федорович поднимается с профессорского кресла за рабочим столом и усаживается напротив на обычный стул. По-мальчишечьи сдвигает набекрень врачебный колпак, протирает запотевшие очки. - Напарники отца рассказывали, что при десантировании Днепра в 1943 году его смертельно ранили в живот. Чтобы не мучиться, он сам пустил себе пулю в голову...
Черно-белая фотокарточка отца лежит у Арнольда Федоровича под стеклом на рабочем столе, рядом с иконками. Профессор поднимает на меня уставшие блестящие глаза, поясняя, что это последствия многочасового напряжения - утренняя операция прошла под микроскопом.
«Сын с невесткой запретили внуку идти в медицину»
Мы говорим про медицину, про низкие зарплаты, про эмоциональное выгорание. Про все то, что уже набило оскомину, даже сами медработники часто отмахиваются от надоевших разговоров: толку-то!
- Знаете, у меня жена, сын, дочь, невестка - все медики. Когда встал вопрос, куда поступать внуку, сын с невесткой были категоричны: «В медицину - только через наш труп!» Тогда Станислав пришел ко мне: «Дедушка, посоветуй, что выбрать?» Я ему прямо сказал, что кроме медицины мало в чем разбираюсь. И внук принял решение поступать в мед. А сыну я сказал: «Ну нравится ему медицина, чего ж вы мешаете ребенку делать то, что он хочет?»
- Но зарплата у вас в разы ниже, чем у российских коллег. Что ж вы советуете ребенку?
- Я советую ему идти туда, куда душа лежит. Если вернуть время назад, я бы снова выбрал нейрохирургию.
В определении моей специальности большую роль сыграла моя умная интеллигентная бабушка, которая говорила: «Внучок, тебе надо в медицину!» Но отправной точкой стала травма, когда во время войны я попал под немецкий прицеп. Меня оперировал немецкий доктор. Я не понимал ни одного слова, но мама рассказывала, что он был очень добрый…
После окончания мединститута я мог поехать в любую точку Беларуси, особо теплым местечком был Логойск, ведь мой тесть был 1-м секретарем Логойского райкома партии. Но я хотел стать врачом, а не зятем влиятельного человека. И отправился в Дрибин.
Три года оперировал грыжи, прободные язвы, внематочные беременности, останавливал кровотечения после подпольных абортов.
Затем переехал в Минск и стал оперировать под руководством создателя белорусской нейрохирургической школы Эфраима Злотника. Мой учитель был удивительным человеком: харизматичным, обаятельным, с тонким чувством юмора.
В 89-м году он вместе с семьей решил переехать в Израиль и рекомендовал меня на свое место руководителя клиники. Но дело не в этом, для меня показательна история этого удивительного человека и мегапрофессионала именно после переезда.
Да, ему было 70, но он хотел и мог работать. Ему не дали: слишком велика была конкуренция. И тогда в Израиле, из принципа, он пошел работать не по специальности. Но и это не помогло - реакции не было. Потом Эфраим Исаакович заболел, это негативно повлияло на его здоровье и стало причиной досрочного ухода из жизни. А ведь он был очень мощным человеком…
«Спрашиваю: «Кто поможет сделать операцию?» В ответ молчание»
- Нам повезло, наш центр сегодня оснащен шикарной аппаратурой, можно смело утверждать, что нейрохирургия в Беларуси приближена к европейскому уровню.
- Но сейчас, говорят, некоторые медики меняют профессию или уезжают за границу.
- Я и министру сказал об этом, нельзя не замечать эту ситуацию. Однажды мы пытались вернуть из России хорошего белорусского специалиста, но он еще раз глянул на наши зарплаты и наотрез отказался возвращаться из Тюмени. Там его заработок втрое выше.
Но я был так воспитан, что никогда не спрашивал про зарплату.
- Так вы и в 75 лет проводите сложные операции…
- Меня очень удивляет, когда утром спрашиваю у молодых коллег: «Кто поможет сделать операцию?» В ответ - молчание. Что же они будут делать, когда им исполнится 50?
Да, у хирургов напряженная работа, но я заметил, что в любой профессии быстрее эмоционально выгорают ленивые люди. Которые сами себя давят: утром он не хочет идти на работу, к концу дня - еле живой, так ему тяжело! Потом начинается: «Меня не ценят, мне не платят». А кому платят? Платят одинаково. Профессор или академик не намного больше получает.
- Не зря говорят, что все медики у нас взращиваются в одинаковых условиях, а новые Смеяновичи почему-то не появляются…
- Уже появляются. Вон у меня за каждой стенкой все профессора - мои ученики, прекрасные нейрохирурги. Кто-то неправильно информировал, что, мол, я не даю расти молодым. Неправда. У нас семь операционных, и везде трудятся профессионалы высочайшего уровня.
«Головную боль терпеть нельзя»
- Арнольд Федорович, а что делать, если голова раскалывается?
- Нужно понять, почему и как часто болит? Если разово поднялось артериальное давление - это одно...
- Бывает, что виски давит или будто сетка на макушке образовалась...
- Еще бывают мигренеподобные боли, когда сильно болит одна половина головы. Но чаще голова болит из-за повышенного давления. Кому-то помогает таблетка аскофена, кому-то аспирин или цитрамон. У каждого свое лекарство, но глотать их постоянно нельзя - перестанут помогать. Если боль не проходит - срочно к врачу.
На даче не так давно умер сосед, ему было всего 60. Чувствовал себя неважно, но полез на крышу. Уже после смерти выяснилось, что у него начинался инфаркт, а он все трудился… Нужно чаще прислушиваться к своему организму.
- У меня был знакомый - крепкий парень, десантник, еще и 40 не исполнилось. Заехал домой пообедать, голова раскалывалась, таблетка не помогла. Когда приехала «скорая», он был уже без сознания. Через три дня после операции на головном мозге он умер.
- Скорее всего, у него была аневризма. Это когда на сосуде образуется мешок, который под давлением увеличивается. Бывает, стенки мешка не выдерживают, и он рвется. Если гематома и кровоизлияние обширные, человек может погибнуть.
Спасаем двумя способами: напрямую, делая в черепе небольшое отверстие, или не проникая в голову, через бедренную артерию, катетер и специальные спиральки.
Первый способ гораздо дешевле, его применяем чаще. Потому что один катетер стоит порядка 1000 долларов, каждая спиралька - по 800. А их может понадобиться и две, и три. Эти деньги государство может потратить только в том случае, когда по-другому подобраться к аневризме невозможно.
- А если пациент готов заплатить тысячи долларов и не хочет, чтобы ему вскрывали череп дрелью?
- Пожалуйста, никто не запретит. Таких случаев немного, но уже появляются люди, которые не стоят за ценой. Потому что при помощи таких катетеров мы 100% попадаем в нужное место.
- Арнольд Федорович, итальянские ученые на днях заявили, что через два месяца пересадят голову...
- Глупости! Теоретически все можно пришить, но кому от этого легче? Человек будет как растение, потому что сшить спинной мозг, который отвечает за все наши импульсы и движения, без последствий невозможно. Наш знаменитый песняр Владимир Мулявин умер именно от разрыва спинного мозга, который произошел в результате автокатастрофы…
«Рак может возникнуть и у трудоголика, и у лентяя»
- Недавно я в соавторстве выпустил книгу об изменении злокачественных клеток. Но никто в мире еще не выяснил, почему они появляются. У нас всего один институт онкологии, а в Америке более 20 - и то разобраться не могут.
Но за себя могу ответить - мы выполняем операции не хуже иностранцев. У нас есть больные, которые после удаленных злокачественных опухолей головного мозга живут 7 - 10 лет.
Однажды ко мне пришел крепкий высокий молодой человек и, улыбаясь, спрашивает: «Не узнаете?» Оказалось, когда-то я удалил трехлетнему малышу злокачественную опухоль головного мозга, и спустя 20 лет он вернулся меня поблагодарить.
Вот вы спрашиваете, можно ли сгореть на работе? От опухолей не меньше страдают и лентяи, которые годами лежат на диване. Это не показатель. И деньги не всегда спасают. Младший брат президента США Эдвард Кеннеди тоже умер от опухоли мозга, не помогли ни связи, ни новейшие разработки.
Не спасли от заболевания крови и жену Горбачева, хоть весь мир был у ее ног. До определенного времени опухоль может не беспокоить, человек может даже не знать про нее. Кто знает, как лучше?..
- Вы один из лучших нейрохирургов постсоветского пространства. За границей наверняка были бы уже миллионером!
- Роскоши нет. Есть квартира, машина, деревянная двухэтажная дача, зачем мне больше? Причем машину я купил только в начале 90-х, когда начался развал Союза и друг посоветовал: «Бери, а то будет поздно!»
- Не так давно вы отпраздновали золотую свадьбу и очень тепло отзываетесь о супруге…
- Жена очень мне помогла, вся забота о детях легла на нее, хоть она тоже доктор. А периоды, как и в любой семье, бывали разные. Ни за что не поверю, что есть идеальные семьи, где все гладко. В том числе и потому, что вам, женщинам, иногда нужно найти повод придраться. С годами я стал проще к этому относиться, с улыбкой, чаще делаю то, что хочет жена. А потом смеюсь, если вижу ее растерянность, когда побурчать уже и повода нет.
«Нельзя взваливать на себя непосильный груз»
- Арнольд Федорович, вы сейчас в том статусе, когда наверняка можете выбирать, какие операции делать?
- Да, при этом я делаю любые операции. И аневризмы, и опухоли головного и спинного мозга, и грыжи.
- А как расслабляетесь после эмоциональных нагрузок?
- Нужно уметь переключаться. Раньше мы с женой катались на лыжах, сейчас уже ленимся, просто гуляем. В теплое время спасает дача. Самое главное - отвлекаться от той работы, которая тебя давила.
И еще важно трезво оценивать свои возможности, нельзя брать на себя непосильный груз. Плюс работа должна быть разнообразной. Но для меня работа в операционной - в удовольствие.
- Не поверю, что не было ситуаций, когда хотелось послать все подальше: «Гори все синим пламенем!»
- Были, и не раз. Обиды, несправедливость, душа болела. Кажется, что жизнь рушится. Но всегда после такого надрыва наступает момент, когда все становится хорошо. Об этом нужно помнить.
Но и в сложных ситуациях я всегда думал: да, плохо, но кто, если не ты? Еще важно иметь под рукой жилетку, поплакаться близким родным людям, которые поймут и поддержат. Меня часто жена успокаивала: и когда на меня жалобу в Москву писали, и в других неприятных ситуациях.
- А вы смотрели видео, где уставший российский врач избивает больного в реанимации?
- Нужно проверить его голову. Кто дал тебе право избивать человека, тем более больного? Накопилась усталость - отойди в сторону, стукни в стенку, выругайся про себя. Человек под наркозом может нести что угодно! Есть всякие врачи, бывают разные пациенты. Однажды пациент плевался на врача. Бывает и так, ничего - отойди в сторону. Но руку поднимать нельзя.
Я всегда говорю: «Никогда не делайте людям подлостей, гадостей, потому что они вернутся к вам обратно». Я, будучи директором, объявил лишь два выговора. И то попросил не записывать их в трудовую книжку, зачем людям жизнь портить?
Хотя все трудности относительны. Помню, мама рассказывала, как в 38-м году - мы тогда жили в Хабаровске - посадили командира полка, в котором служил отец, невиновного человека. Его долго ломали, а потом выпустили, но уже тяжелобольного. Тогда многих сажали. Отец ходил под этим эмоциональным гнетом чернее тучи и однажды сказал маме: «Если меня арестуют, передай детям, что я ни в чем не виноват…»
Я верю в высшие силы, вот видите, на мне золотой крестик с цепочкой, это друзья на 60-летие привезли из Иерусалима из храма Гроба Господня. Я уверен, что человек проживет столько, сколько уготовила для него судьба. Но при этом у меня в кармане всегда с собой таблетка нитроглицерина и аспирина. Она может и не спасти, но психологически так легче. Это как эффект плацебо, когда ты уверен, что рядом есть спасительное средство - таблетка, жилетка или родной человек, - которое обязательно поможет в трудную минуту.
Татьяна ШАХНОВИЧ. Фото: Виктор ГИЛИЦКИЙ
Нейрохирург в Минске Смеянович Арнольд Федорович |
В РНПЦ неврологии и нейрохирургии помогают пациентам с онкологическими заболеваниями, гидроцефалиями, черепно-мозговыми травмами, цереброваскулярными патологиями, аневризмами сосудов головного и спинного мозга
Корреспондент «БН» лично убедилась в том, в обновленном РНПЦ неврологии и нейрохирургии спасают десятки человеческих жизней.
СЕГОДНЯ РНПЦ, его операционные, диагностические кабинеты напоминают, скорее, центр управления космическими полетами: видеоэкраны, компьютеры, мониторы. Только очень тихо... Здесь — 7 операционных, 5 из которых плановые, экстренная и рентгенэндоваскулярная. Ежедневно в две смены с 8 до 19 часов в них проводится до 18 хирургических вмешательств. Бывает, что одна бригада врачей трудится 10 часов кряду, спасая жизнь человеку. Но это не от неумения, уточняет директор центра, а благодаря высоким технологиям. Дольше — значит, качественнее.
— Удивляет такой жесткий график? — улыбается директор РНПЦ неврологии и нейрохирургии Андрей ТАНИН. — Но и это не предел. Планируем ежегодно оказывать специализированную стационарную медицинскую помощь около 6 тысячам пациентам, амбулаторную — 25 тысячам больных, проводить свыше 2 тысяч высокотехнологичных нейрохирургических вмешательств.
Голова – «предмет темный»?
Помните эти слова уездного доктора из пьесы Григория Горина «Формула любви»? Он еще добавил: «...и исследованию не подлежит». Современная наука полностью опровергает это «дремучее» утверждение, доказывая обратное. Конечно, для врачей-неврологов она запасла еще немало загадок, которые предстоит разгадать, но уже ясно: голова — «предмет», который можно «видеть насквозь»… И в этом корреспондент «БН» убедилась лично во время «экскурсии» по центру.
В отделении рентгендиагностики диагнозы врачу помогает устанавливать фантастического вида аппарат — магнитно-резонансный томограф 3 Тесла. В России тоже есть 3 Тесла, но предыдущего поколения, да и в Европе таких — единицы, замечает сопровождающая нас врач магнитно-резонансной томографии Светлана Фурса.
За стеклом бокса — пациент. Для того, кто далек от практической медицины, изображения, поступающие на экран компьютера с компьютерного томографа, — откровение. Современная техника «высвечивает» и делает доступными глазу специалиста тонкие структуры головы — артерии, сосуды, капилляры. Хитросплетения болезни компьютер «щелкает как орешки», воссоздавая четкую картину заболевания. Это помогает исключить серьезные ошибки при последующем оперативном вмешательстве.
— Аппарат быстро, безопасно и точно проводит диагностику и позволяет видеть структуру нервной системы за самое короткое время. Обратите внимание, — Светлана Фурса указывает на комнату за стеклянной стеной. — Современный аппарат МРТ — уже не закрытая капсула. Все сделано для комфорта и удобства пациента. Вокруг человека — свободное пространство. Кроме того, он рассчитан на людей с массой тела до 200—220 килограммов. Аппарат безопасен и позволяет обследовать грудничков вместе с мамой, беременных женщин.
Технология значительно облегчает работу нейрохирургам, помогая спрогнозировать, как пройдет операция, ее последствия. МРТ не только «видит» новообразование на ранних этапах, но определяет, доброкачественное оно или злокачественное. Аппарат с точностью может вычислить границы «нехорошего» участка. Мощный процессор обрабатывает и реконструирует данные МРТ. При необходимости — в ЗD проекции. Пациенты результаты обследования при желании могут получить прямо на диске.
Еще один уникальный аппарат нового поколения, которым гордятся врачи, — компьютерный томограф. Он позволяет досконально обследовать внутренние органы и даже в случае наличия камней в почках подскажет, какого они качества. Благодаря различной реконструкции сосудов головного мозга КТ помогает визуализировать кровоизлияния и мельчайшие — до нескольких миллиметров — тромбоэмболии.
«Кино» не для всех
Казалось бы, все просто... Но компьютер — машина, обладающая искусственным разумом, без сердца и души. А в борьбе с серьезной болезнью потребуются еще человеческое участие и сострадание.
В большой операционной, где еще час назад оперировали пациента, журналисту «БН» предложили «посмотреть» фильм. Немного не по себе стало уже при первых кадрах видео — словно сам присутствуешь во время проведения операции. Главная «роль» в фильме отведена профессору, нейрохирургу, заместителю директора по науке Юрию Шанько. Хоть его и не видно на экране, но именно этот человек помогает побеждать тяжелобольному в битве за жизнь.
— Операция, могу похвастаться, выполнена мною. В мировой практике описано 27 аналогичных случаев. Это 28-й.
Здесь помогают в основном пациентам с онкологическими заболеваниями, гидроцефалиями, черепно-мозговыми травмами, цереброваскулярными патологиями, аневризмами сосудов головного и спинного мозга.
В операционной две навигационные станции, три эндоскопические стойки. Система для стереотаксических операций обеспечивает попадание в любую точку в глубине головного мозга с точностью до одного миллиметра.
Современное развитие нейрохирургии предполагает в первую очередь развитие малоинвазивных технологий, которые обеспечивают максимальную эффективность при минимальной травме от вмешательства. В операционной отделения рентгеноэндоваскулярной хирургии проводят исследования патологий головного и спинного мозга через… маленькие отверстия в бедренной артерии, но под рентгенконтролем.
— На видео — патология артерии головного мозга, при которой кровь циркулирует из артерии в вену, минуя вещество головного мозга. Мы вводим микрокатетер внутрь клубка. Проводим вещество, эмболизирующее необходимые сосуды. Посмотрите, практически мгновенно стали видны нормальные сосуды.
Артериальная аневризма исчезает
Эндоваскулярный метод незаменим при таком диагнозе, как артериальная аневризма — самой частой причине кровоизлияний. Бывает, ее расположение недоступно при черепно-мозговой операции. Микрокатетер вводится в аневризму и заполняет ее микроспиралью. Кровь в аневризму не поступает, исчезает риск разрыва. В течение нескольких месяцев проблема полностью исчезает. При крупных аневризмах внутрь сосуда устанавливается специальный протез, регулирующий направление потока крови. В течение операции она уменьшается и полностью исчезает через несколько месяцев. Результат от данного метода практически виден сразу. Напряжение для хирургов колоссальное, но благодаря системе рентгенконтроля можно наблюдать за ходом операции «изнутри» в нескольких проекциях.
Здоровье стоит дороже
— Операции такого уровня здесь проводятся ежедневно, — подытожил необычную экскурсию директор центра Андрей Танин.
— В процессе реконструкции здание центра «приросло» новыми корпусами. Кабинеты диагностики, операционные, палаты оснастили оборудованием, которое можно увидеть только в лучших клиниках Америки и Японии, — говорит директор РНПЦ Андрей Танин. — Порядка 60 миллионов долларов выделено на закупку ультрасовременной медтехники. Но поддержали при этом и отечественного производителя: операционные столы, аппараты для вентиляции легких, реанимационные кровати с противопролежневой системой и системой обогрева — белорусские.
— Наш центр не просто клинический. Здесь научная база, — поясняет причину крупных расходов Андрей Леонидович. — Разработки, которые осваиваем с помощью новейших зарубежных технологий, активно внедряем в нейрохирургическую и неврологическую практику. Некоторые аналогичные операции даже в мире единичны. Сегодня в центре есть все необходимое для хирургических вмешательств и спасения жизни пациентов: микроскопы и эндоскопы последних моделей, электронейромиографы, ультразвуковые детекторы, нейронавигационные системы, новейшие аппараты для ультразвуковых исследований, энцефалографии. Теперь нам не стыдно пригласить к себе коллег из любой клиники мира. Кстати, для граждан Беларуси, которые попадают в центр по направлению, помощь бесплатная.
А что было раньше? До открытия центра такой вид помощи оказывался на базе городских клиник. Многие операции на головном или спинном мозге делали практически вслепую, руководствуясь интуицией там, где сейчас все видит и подсказывает «умная» система…
–ВСЕ, что вы увидели сегодня, — лишь небольшой фрагмент ежедневной непростой работы огромного коллектива. У нас очень много талантливой молодежи. Для работы в РНПЦ мы ведем отбор еще среди студентов медицинского университета. Отбор жесткий. Не все захотят остаться. Специфика предполагает тяжелый физический и моральный труд. Но, уверен, те, кто пришли или придут к нам на смену, пойдут дальше нас, — сказал Андрей Танин.
Анна КОРЕНЕВСКАЯ, «БН»
