Директор РНПЦ детской онкологии и гематологии: Излечиваемость детского рака почки составляет порядка 90%, лейкоза - 85%
Директор РНПЦ детской онкологии и гематологии рассказала "Комсомолке" про главную проблему, которая мешает работе, почему белорусам не подходит страховая медицина и случаются ли чудеса в онкологии.
Благодаря ей многие белорусские дети выжили после рака. И никто не знает, сколько страданий и боли пришлось пережить за 17 лет руководства детским онкоцентром в Боровлянах. В 48 лет Ольга Витальевна встала на горные лыжи и в один день бросила курить. Вырастила троих сыновей и уверяет, что никакое это не геройство: каждая женщина должна родить как минимум столько же...
Профессор Ольга Алейникова рассказала «Комсомолке» почему медсестры отказываются от заработка, какая главная проблема в ее работе и чем мальчики лучше девочек.
- Ольга Витальевна, знаю, что сейчас выживаемость детей с онкологическими заболеваниями составляет 75%, а еще 25 лет назад…
- …практически никого не спасали.
Сегодня излечиваемость детского рака почки составляет порядка 90%, лейкоза - 85%. Но есть и те раки, лечение которых сегодня, к сожалению, имеет плохой результат. Например, рабдомиосаркома.
- Как понять, что у ребенка не все в порядке? На что обращать внимание, может, на анализ крови?
- Во-первых, нужно доверять врачам. У вас же есть участковый врач…
- Знаете, как они меняются. Бывает, что на восемь участков всего три врача!
- Все трудности отечественного здравоохранения я очень хорошо знаю и понимаю. Но нашу работу можно сравнить с работой шахтера под землей.
Например, сегодня ко мне пришли медсестры из отделения трансплантации и отказались от всех подработок, оставляют за собой только по одной ставке. Им не нужно уже никаких денег, люди просто падают от усталости…
К врачам сегодня неоднозначное отношение. Нередко нас принимают за обслугу: «Вы должны!» Да, мы многое должны в этой жизни, но мы такие же люди, как и вы. Я считаю, в медицинский университет идут альтруисты. Потому что все прекрасно знают, что зарплата в медицине маленькая.
Уверена, что наших докторов и медицинских сестер нужно носить на руках.
Я боюсь, что люди просто начнут уходить. Из-за тяжести работы, из-за маленькой зарплаты, но даже деньги здесь не главное. Представляете, как работать сутки через сутки? А у них же тоже жизнь, они тоже хотят влюбляться, выходить замуж, рожать детей. Но как при такой работе это сделаешь? Это боль…
«Главная проблема в онкоцентре - с медикаментами»
- Может, стоит ввести страховую медицину, чтобы люди отчисляли взносы, оплачивая свое лечение, чтобы медицина была качественной, а врачи получали достойные зарплаты…
- Вы прекрасно знаете, что зарплаты повышать неоткуда. А посадить все государство на страховую медицину, притом что средняя зарплата по стране около 500 долларов, невозможно. Сразу пойдет дифференциация: у кого маленькие страховки - тот ничего не получит…
Самое главное в медицине - наличие стандарта по каждому заболеванию. Пациент должен получить все процедуры и лекарства, которые ему положены. А не то, что «это мы вам дадим, а этого у нас нет». Если у нас будет 100%-ное исполнение этих стандартов диагностики и лечения, я вас уверяю, что качество здравоохранения сразу повысится на 15 - 20%.
- Какая главная проблема сегодня мешает вашей работе?
- Главная проблема - в медикаментах. Бывают перебои с закупками. Сегодня у меня для трансплантации закончилось уже много чего, что крайне необходимо. Мы начинаем друг у друга переодалживать, у кого что осталось. Этого не должно быть, не мы должны об этом думать.
Я не могу сказать, что все плохо, но иногда бывают проколы, причем по объективным причинам. Допустим, не состоялся тендер, потому что не было трех участников. Но больному-то какое до этого дело?..
И еще мы иногда гоняемся за дешевизной. Но когда вы идете покупать одежду или обувь, вы думаете о качестве, потому что знаете, что такая вещь прослужит дольше. Вот точно так же нужно относиться и к лекарствам.
- Некоторые сейчас приходят в аптеку, просят: только не белорусское…
- Это категорически неправильно! Многие наши лекарства не хуже.
Например, я покупаю себе белорусские препараты, понижающие давление.
Невозможно же тратить ползарплаты на лекарства!
В нашей стране делают не всю линейку препаратов, для нашего маленького государства это и не нужно: иногда можно дешевле и лучше купить за границей. Но зарубежные лекарства тоже разного качества.
"Все хотят быть умными, здоровыми и счастливыми"
- Ольга Витальевна, бытует мнение, что в мире созданы новые лекарства от рака, а мы лечим по старинке …
- Неправда. Речь, по-видимому, идет о так называемых таргетных препаратах, первый из которых изобрели в 1993 году. Это лекарства, воздействующие прямиком на причину рака.
Препараты очень дорогие: например, стоимость месячного лечения хронического миелолейкоза (рака крови. - Ред.) - три тысячи долларов.
Но уже в 1996 году мы лечили этими препаратами белорусского ребенка. С тех пор лечим бесплатно и детей, и взрослых. Мало того, несколько лет тому назад у нас разработали отечественный аналог, он прекрасно работает.
- А если родитель попросит: «Можно я куплю своему ребенку зарубежное лекарство?»
- Да не вопрос! Три тысячи долларов в месяц - пожизненно.
- Пожизненно?!
- А как же вы думали? Можете себе представить, сколько государству стоят эти больные? И не думайте, что наш аналог сильно дешевле: да, он не стоит три тысячи долларов, может, две...
Если ребенка с лимфосаркомой не начать лечить немедленно, он проживет не больше недели.
Лечение - также с применением таргетного препарата, стоимость одного флакона - полторы тысячи долларов. А ребенку нужно четыре таких введения.
Но без химии все равно не обойтись. Плюс очень часто нужно присоединять лучевую терапию и хирургию. Так что одними таргетными препаратами с раком не справиться.
- А почему в нашей стране рак - табуированная тема?
- Любой человек не хочет афишировать свои болячки, все хотят быть умными, здоровыми и счастливыми. Ну, или хотя бы казаться такими. Вы думаете, за рубежом рак сильно афишируют? Человеческая сущность везде одинаковая.
У меня в каждом отделении есть педагог и психолог. И мы ничего не скрываем ни от родителей, ни от детей, если ребенку, конечно, не пять лет. Подростку обязательно нужно сказать, он все равно узнает свой диагноз, но лишь затаит обиду, за то, что от него скрыли. А нам, наоборот, нужно мобилизовать его собственные внутренние силы на борьбу с болезнью.
«Мой сын решил стать донором костного мозга»
- Помню, как в детском садике, у воспитательницы был рак груди, она ходила в косыночке. Некоторые родители переживали за детей: мало ли что?
- Рак не передается инфекционным путем.
Рак груди - одно из самых частых злокачественных новообразований у женщин, никто от него никто не застрахован.
При этом женщина может прожить с болезнью много лет, так что - она не должна работать?
Точно так же рак простаты у мужчин - очень частый рак.
Франсуа Миттеран прожил с раком простаты четвертой стадии 12 лет, при этом был президентом Франции…
- Больных раком лечат стволовыми клетками, полученными из костного мозга. А как стать донором костного мозга?
- Если вы хотите кому-то помочь, то идете в 9-ю клиническую больницу Минска, где сегодня находится городской регистр доноров костного мозга. Насколько я знаю, в нем уже порядка 10 тысяч доноров.
Мой сын, например, тоже решил стать донором костного мозга.
Вначале у вас возьмут кровь, результаты занесут в компьютерную базу. Если кровь подойдет больному, вас вызовут и снова спросят: согласны ли вы?
Дальше есть два варианта, как получить для больного ваш костный мозг. Первый – прогнать всю вашу кровь через аппарат, чтобы собрать стволовые клетки. Но перед этим вы должны пять дней принимать лекарства.
Или второй вариант – под наркозом костный мозг получают напрямую, прокалывая повздошную кость таза.
- Но это немалые риски, донору за это платят?
- Люди не за деньги это делают. Я считаю, что это огромный моральный стимул для донора. Потому что когда ты изъявляешь желание кому-то помочь и знаешь, что все отдашь, даже кровь и стволовые клетки, наверняка надеешься, что наверху это зачтется. И я уверена: зачтется - 100%! И когда человек идет на это, мне кажется, что это и есть самое большое отпущение грехов...
- А вы верите в чудесные исцеления?
- Чудес не бывает, бывают сверхчувствительные опухоли.
У меня был пациент с лейкозом.
От лейкоза без лечения ребенок умирает в течение месяца.
Мальчику было семь лет, мы ввели ему два химиопрепарата, а потом родители отказались от лечения. Они были согласны лечить, но без переливания крови. А это невозможно.
Лечение лейкоза обычно длится шесть месяцев, он провел у нас неделю...
Я его недавно встретила. Да, он жив, но чуда не произошло, просто его злокачественные клетки оказались настолько чувствительными, что хватило всего двух препаратов.
Однажды пришла мама и рассказала, что спасла ребенка от рака крови при помощи трав. Показала список, и я увидела в том сборе барвинок, из которого делают винкристин (противоопухолевое лекарство. - Ред.)
Но ни в коем случае не стоит рисковать здоровьем ребенка и заниматься самолечением. Я не против травников, но лишь под наблюдением врача-онколога.
- Профилактика рака - это положительные эмоции у ребенка?
- Профилактика рака - это внимательные любящие родители, которые могут рано заметить, что у ребенка изменилось поведение, он чаще устает или у него увеличился живот.
- Знаю, что химиотерапия убивает и репродуктивные клетки. Правда, что в вашем центре замораживают сперму подростков, чтобы они в будущем могли иметь детей?
- Речь идет о лимфогранулематозе. Его лечат препаратом, который снижает выработку сперматозоидов. Поэтому у мальчишек мы забираем и морозим сперму, и в банке она ждет своего часа. Зато потом с помощью ЭКО он может стать отцом.
Проблема у нас была с девочками, которым облучали малый таз. Девочкам с раком почки мы сначала во время операции заворачивали яичники за матку, чтобы доза облучения была меньшей. Но уже несколько лет мы берем у таких девочек ткань яичника, которую замораживаем. И потом она тоже может стать мамой.
В первую очередь речь идет о спасении жизни ребенка, но мы думаем и о последствиях...
«Чтобы все успевать, нужно просто любить жизнь»
- Ольга Витальевна, у вас муж-банкир, трое прекрасных сыновей, вы запросто могли бы не работать!
- Я считаю, что каждая женщина должна родить не меньше трех детей. А чтобы все успевать, нужно просто любить жизнь.
- У вас, наверное, настолько закаленный характер, что и не плачете вовсе?
- Я очень часто плачу. Особенно, если удается посмотреть какой-нибудь старый хороший советский фильм. Лучше детский - я так в конце рыдаю (смеется). Вот кто догадается, что я рыдаю при просмотре «Золушки»? Слезы сами текут, от счастья…
- Но и адреналин вам необходим - не всякая женщина осмелится встать на горные лыжи!
- Я встала на горные лыжи в 48 лет. Очень люблю ощущение ветра, снега в лицо, быстрой езды. С середины осени до середины весны я занимаюсь фитнесом, горными лыжами, а летом - огород. С мая по октябрь мы живем на даче, поэтому после работы - сразу на грядки. Отпускаю стресс в землю...
- Муж не ругает, что вы все время на работе?
- Мы оба трудоголики, у каждого работа - на первом месте. Если мне ночью нужно ехать к больному ребенку - это не обсуждается.
Мы с мужем - скорпионы, к тому же родившиеся в один день...
- У вас, наверное, крепкая семья!
- У нас очень хорошая семья. И ребята хорошие выросли. Хоть воспитанием, если честно, никто не занимался. Воспитывали собственным примером.
Но подростковый период пережили - не дай вам господь! Через что мы только не прошли…
- Я знаю вашего Максима (автор песен и продюсер Максим Алейников. - Ред.), он замечательный друг и настоящий профессионал.
- А знаете, что Максим в 16 лет вынес полдома?.. Продал все и играл в однорукого бандита, тогда только-только появились автоматы...
Следом нас накрыл подростковый период второго сына - у них разница в три года. Но потом, слава богу, мозги стали на место (улыбается).
- Но как все же, удавалось быть руководителем и растить троих детей? Стирать, готовить, домашние задания, в конце концов…
- Я никогда не делала с сыновьями домашнее задание. Помню, учительница Максима говорила: «Такому талантливому дитенку нужна нормальная мама, которая бы с ним ходила в школу за ручку, сидела бы над домашними заданиями…» Так что Максиму не повезло, что у него такая мать (смеется). Иначе, может, он бы уже был Рихтером!
Хотя мне грех жаловаться, все сыновья состоялись в жизни. И знаете, я поняла, что мне очень повезло, что у меня родились именно мальчики. Потому что мужчины сами должны закалять характер. А вот девочкам - а у меня четыре внучки! - нужно много заботы, теплоты и ласки. Так что теперь наверстываю упущенное с внучками: они доверяют мне все свои тайны. Правда, для этого у нас всего один месяц в году - во время отпуска, который я посвящаю своим девочкам.
ДОСЬЕ «КП»
Ольга АЛЕЙНИКОВА - доктор медицинских наук, профессор, педиатр-онкогематолог, член-корреспондент НАН Беларуси.
С 1996 года возглавляет Республиканский научно-практический центр детской онкологии, гематологии и иммунологии.
В 2004 - 2011 - председатель Ученого медицинского совета Министерства здравоохранения Беларуси.
В 2005 - 2011 - заведующая кафедрой детской онкологии и гематологии БелМАПО.
Подготовила 12 кандидатов и трех докторов медицинских наук, опубликовала более 500 печатных работ, в том числе шесть монографий, получила три патента.
Детский онколог в Минске Алейникова Ольга Витальевна |
Студент-будущий онколог из Гомеля выиграл 6000 рублей за разработку приложения по диагностике рака
Неделю назад мы провели финал Startup Battle — конкурса от Onliner и Huawei. Жюри, в которое вошли представители Huawei, EPAM, Wargaming, 4 I Lab, CopPay и EnCata, назвало победителем проект студента Гомельского государственного медицинского университета. Владислав Волчек работает над мобильным приложением, которое в игровой форме тренирует будущих медиков. Победитель приехал рассказать о своем проекте вместе с кандидатом медицинских наук, доцентом кафедры онкологии ГГМУ Сергеем Анатольевичем Ивановым.
Почему нет специальности «врач-диагност»
Владислав сейчас студент четвертого курса — хочет стать хирургом-онкологом. В семье, говорит, одни врачи, поэтому выбор профессии был очевидным:
— Онкология — непаханое поле, и проблема актуальная. Повально до онкологии либо доживают, либо нет. Рано или поздно, к сожалению, это ждет многих. Дисциплина интересная, здесь много чего нужно понимать — биохимия, патофизиология. Ну и просто это вызов.
Идея приложения появилась из-за того, что в медицинских вузах мало внимания уделяют диагностике заболеваний. То есть студенты знают, как лечить, но не особо представляют, что делать для определения точного недуга.
— Вообще, идею предложил Сергей Анатольевич: сказал, что привычное обучение нужно переориентировать на практику. Стандартные тесты не дают какого-то глобального подхода к решению проблемы. Другое дело — ситуационные задачи, где можешь учитывать любые аспекты диагностики. Это поможет улучшить подготовку студентов.
Сергей Анатольевич говорит, что как таковой специальности «врач-диагност» в СНГ нет: «Видимо, связано это с организацией здравоохранения, которая по инерции продолжает существовать со времен Советского Союза. Думаю, диагност нужен в крупных, хорошо оснащенных медицинских центрах. В случае с мелкими или даже некоторыми областными стационарами это не было бы так востребовано. Образно говоря, диагност — это специалист, в распоряжении которого должна быть вся кладовка инструментов. Без такой кладовки — а она есть не везде — смысл в диагносте практически пропадает».
— Функции диагноста лежат на терапевте?
— Их поочередно выполняют врачи разных специальностей: начинает, конечно, участковый специалист — часто это терапевт, но может быть и эндокринолог, дерматолог. Далее врач запускает алгоритм обследования: первая ветка оказалась ошибочной — тогда возвращаемся к началу и пробуем другой метод. А чтобы долго не бродить по разным веткам, обучение должно быть ориентированным на практику. И здесь нам пригодится Practical Oncology.
— А как вообще сейчас происходит диагностика?
— В онкологии используется два этапа диагностики. Первый — мы заподозрили опухоль при жалобах пациента и запустили алгоритм по этой ветке. Нужно так или иначе получить биопсию из проблемного органа. Такой этап называется первичной диагностикой. Получили подтверждение — дальше надо определить степень распространенности опухоли в организме, то есть перейти к уточняющей стадии диагностики. Здесь алгоритм типичный для рака практически любой части тела: проверяются лимфатические узлы, органы, в которых могут быть метастазы.
— Если биопсия считается точным методом диагностики, почему ее нельзя назначать сразу при малейших подозрениях?
— Это весьма дорогой метод, и он не всегда оправдан. Когда нет явных указаний на злокачественную опухоль, то нам что, при каждом подозрении на аппендицит брать биопсию? Рак — редкое заболевание. На него приходится меньше 1% от всех болезней. Ведь куда больше гриппа, травм, кишечных инфекций.
Как устроено приложение
В случае с новой методикой обучения можно обойтись и без мобильного приложения. Но такой вариант удобнее и современнее по сравнению с оформлением задачи на бумаге. Квесты Practical Oncology состоят из данных реальных пациентов. С точки зрения конфиденциальности все в порядке: во-первых, никаких имен, а во-вторых, студенты медвузов и так смотрят настоящие операции и изучают медкарты.
— Если мы говорим о патологии, то есть типичные моменты, которые будут видны по анализам, рентгену и так далее. Чисто формально можно обойтись и без реальных данных пациентов. Стоит ли их использовать — вопрос открытый. Даже получив согласие больного, эти сведения мы не можем брать. Странно, да? На самом деле информация принадлежит медицинскому учреждению, которое проводило обследование, — рассказывает Владислав.
Доцент и студент в первую очередь хотели сделать корректные задания, которые помогут реальной подготовке студентов, а не будут просто «убивалкой» времени на скучных лекциях. Сначала разработчикам нужно было выделить общие критерии, которые характерны для пациентов, и разделить их на кластеры:
— Наша часть работы — формирование и оцифровка базы данных. Затем мы обратились к специалисту, который сделал скелет приложения. В дальнейшем на эту базу мы будем накладывать клинические случаи. Я не программист и не должен им быть — я хочу стать врачом. Но где-то пришлось заняться и программированием.
Техническими вопросами разработки приложения занимается отдел в университете, общая же концепция лежит на Владиславе и Сергее Анатольевиче. Авторы проекта подчеркивают, что Practical Oncology — не просто тест с вариантами ответа: «У тебя есть факты, которые нужно изучить».
Допустим, идет описание симптомов, жалоб пациента, и вам необходимо установить точный диагноз. В распоряжении есть набор инструментов — рентген, МРТ, анализ крови, биопсия и так далее. Конечно, самое очевидное — использовать все подряд, но это долго, затратно и неудобно. Так что врачу нужно подбирать наиболее эффективные варианты, исходя из предоставленной информации. Сделали, допустим, биопсию — получили мудреный набор сокращений и терминов. Прилежный студент сам разберется в этих данных, но если совсем лень, можно купить (за игровую валюту) подсказку-расшифровку.
Болезнь третьего курса
При диагностике онкологии, говорят разработчики, ключевое значение отводится скорости. Чем раньше пациент обратится, тем выше вероятность выявления заболевания на ранней стадии — и студенту нужно понимать ответственность за правильный выбор диагностики.
Приложением уже интересуются некоторые учебные заведения. Поскольку методы диагностики онкологических заболеваний в целом схожи по всему миру, Practical Oncology при интересе вузов можно использовать и в других странах.
— Приложение учебное, но когда оно появится в открытом доступе, его скачают не только студенты и врачи. Не думаете, что люди заподозрят у себя симптомы болезней, которых нет?
— Есть так называемая болезнь третьего курса: когда парни становятся беременными, у всех рак легкого, шизофрения и так далее. Какую тему прошли — ту болезнь у себя и нашли. На самом деле если хочешь найти у себя симптом какого-то заболевания, ты его точно найдешь, даже когда здоров. У кого не было головокружения, сухости глаз? О, так ведь это симптомы инфекционного заболевания.
Приложением Practical Oncology Владислав занимается уже около четырех месяцев. Парень признался, что подавал заявку на конкурс Startup Battle без особых планов: просто каждый день читает Onliner и проверяет заказы через наш сервис «Onliner.Услуги» — подрабатывает графическим дизайнером. Причем в финале конкурса выяснилось, что Владислав участвовал также в другом конкурсе от Onliner и Huawei — и тоже победил. В этот раз создатель Practical Oncology получил 6000 рублей на развитие проекта и призы от Huawei.
