Чтобы лечить дочь, бизнесмен занялся закладками наркотиков в Минске
17 апреля в суде Центрального района начался процесс по делу Владислава Бриштеля, совладельца минского бара «Штирлиц». Полгода назад его задержали при попытке спрятать закладку с психотропом. В тот же день он успел спрятать 27 закладок, но до потребителей товар не дошел. Бриштель полностью признает вину и сам сообщил милиции, где прятал запрещенные вещества.
Влад Бриштель признался, что систематически употреблял наркотики с 12 лет — и вплоть до 2012 года, до своих 25 лет. В основном это была марихуана, иногда амфетамин. После 2012-го, говорит, курил марихуану реже, несколько раз в год.
— Тяжелые семейные обстоятельства вынудили совершить преступление, — заявил обвиняемый.
Он пояснил, что в 2013 году у него родился ребенок с серьезным заболеванием. Нужны были деньги на лечение и реабилитацию девочки: у нее первая группа инвалидности, поражено 70% головного мозга.
— Начались проблемы с баром. Мне пришлось пойти работать администратором к сестре в салон красоты. Это непросто: еще недавно ты был владельцем заведения, тебя показывали в сюжетах с президентом об упрощении условий для бизнеса — а потом ты записываешь девочек на ногти. Но я пошел. Я просил у друзей одолжить деньги, просил вернуть мне долги. Но никто не мог помочь. Продать мне тоже было нечего. Я пошел на это [преступление] не для того, чтобы питаться в ресторанах и одеваться побогаче. У меня возникла проблема. И я решил ее крайне неправильно.
В октябре 2018 года Бриштель решил приобрести марихуану на продажу. Вбил запрос в поисковике, вышел на «проверенного» дилера — с высоким рейтингом и положительными отзывами. В приложении телеграм, которое позволяет сохранять анонимность, договорился с продавцом о покупке особо опасного психотропа мефедрона, так как марихуаны в наличии не было. За часть биткоина (на сумму в эквиваленте 400 рублей) Бриштель, по его словам, купил около 100 г запрещенного вещества.
— Если вы сегодня посмотрите интернет, увидите массу предложений. Рынок огромный. Я был даже поражен, что купить и продать наркотики на территории Беларуси — не проблема. Но я здесь оказался не за поиск в интернете. Бдительность людей и органов помогли (установить распространение. — Прим. ред.). Это на самом деле хорошо. Я, кстати, предлагал оперативникам показать, как работает приложение, по которому я приобретал вещество, пока действовал временный пароль. Но мне сказали: «Сами разберемся». Это меня удивило. Я думал, это может помочь для раскрытия других преступлений.
Бриштель забрал «товар» 28 октября в лесу в районе Минского моря. И сразу же в машине стал расфасовывать вещество на более мелкие дозы. После этого поехал прятать закладки по городу: часть спрятал в Троицком предместье, часть — в частном секторе. В тот же день при попытке спрятать 28-ю закладку его задержали. Бриштель в момент задержания попытался выбросить сверток с психотропом.
— Милиционер подъехал на машине, сбил меня с ног. Я понимаю, это нормальное поведение при работе с преступниками. Милиционер кричал матом, угрожал применить оружие. Он был одет в гражданскую одежду. На минуту я подумал, что это оголтелый наркоман, который хочет на мне заработать. Я машинально бросил сверток на землю, — пояснил обвиняемый. — Оказалось, это был милиционер.
Бриштель подчеркивает, что после задержания сам рассказал правоохранителям, где находятся другие закладки. Говорит, что на него никто не давил.
— 27 закладок, — уточнил он. — Я предлагал еще назвать адреса, но оперативники, что меня удивило, сказали, что больше не надо. 3−5 закладок осталось в тайниках. Хочу подчеркнуть, что ни одна закладка так и не дошла до потребителя. И я старался прятать так, чтобы случайные люди, особенно дети, не могли обнаружить свертки. Прошу учесть, что я сотрудничал со следствием и назначить мне минимальное наказание. За полгода в СИЗО я понял, почему у нас в стране сроки такие [за распространение наркотиков], почему так строго с этим. Я понимал, что делал. Но не нашел тогда другого выхода.
Владиславу Бриштелю предъявлено обвинение в незаконном обороте особо опасного психотропа в крупном размере (ч.3 ст. 328 УК), санкция статьи предусматривает наказание от 8 до 15 лет лишения свободы. Бриштель ранее был судим за хулиганство.
Адар'я Гуштын / Фото: Вадим Замировский / СМИ
Обязательное тестирование школьников на наркотики в Беларуси, как в России? Мнение врачей и психологов-педагогов разделились
Уже который раз в Беларуси собираются ввести тестирование школьников на наркотики. Сначала предполагалось, что ребята будут сдавать анализ мочи, но идею отмели, в том числе и из-за того, что популярные сегодня спайсы не всегда можно обнаружить таким образом.
Теперь вопрос обязательного тестирования в школах опять актуален.
"Вероятно, это будет социально-психологическое тестирование на выявление склонности к употреблению. А родители, возможно, скажут спасибо за выявление проблемы на ранней стадии", - говорят депутаты.
30% школьников хоть раз, но употребляли психоактивные вещества, а процент употребления алкоголя - еще более высокий. Такие данные выявило в 2013 году анкетирование 300 школьников из разных регионов.
В России обязательный тест на определение наркоманов среди школьников и студентов ввели в конце 2013 года.
Подростки с 13 лет заполняют опросник. Каждый может отказаться от прохождения теста в школе в любой момент, а до 15 лет дети проходят тест только с согласия родителей.
Результаты передают в местные органы управления образованием, сохраняя конфиденциальность.
Если школьник относится к группе риска, то должен пройти медосмотр, чтобы определить, употребляет он наркотики или нет.
В ключах к тесту есть ответы, по которым можно определить, лжет ли школьник, легкомыслен ли он, застенчив, возбудим, лидер или предпочитает подчиняться. Например, у школьников спрашивают:
"Если бы волшебник превратил тебя в дерево, ты предпочел бы быть: а) одинокой величественной сосной на вершине утеса; б) яблоней во фруктовом саду; в) не знаю";
"Бывало ли так, что перед сном тебе в темноте иногда мерещились человеческие лица и фигуры?";
"У кого больше друзей - у тебя или одноклассников?";
"Ухудшается ли у тебя аппетит перед волнующим событием?"
В США обязательное тестирование всех учеников на наркотики возможно только в частных школах. Государственные школы тестируют школьников при допуске к любой внеучебной деятельности.
В Великобритании тест сдают только с согласия учащегося. Если ребенок употребляет наркотики, решение о мерах принимают родители и школьная администрация.
В Новой Зеландии проверка на наркотики возможна, если ученик был исключен из школы и тест стал условием возвращения к учебе.
В Литве тестирование на наркотики проводится в рамках школьной диспансеризации или в особых случаях с согласия учащегося или его родителей.
В ряде стран, например, Бельгии, Венгрии и Ирландии, тестирование на наркотики оставлено на усмотрение школьной администрации. Оно проводится при подозрении, что учащийся употребляет наркотики. На тестирование требуется согласие учащегося или его родителей.
"Того стоит"
Главный нарколог Министерства здравоохранения Иван Коноразов считает, что психологическое тестирование в школах, вузах и колледжах вводить нужно. Оно поможет обнаружить учащихся с девиантным (отклоняющимся от общепринятых норм) поведением. Чем раньше выявят такого человека, тем больше шансов спасти жизнь, не дать сформироваться устойчивой зависимости, говорит Иван Коноразов.
Когда беседы и лекции не дошли до ребенка и выявлена склонность к наркотикам, нужно менять стратегию. Она может быть разной. Если ребенок попробовал один раз, возможно, будет достаточно беседы со школьным психологом. Если ребенок склонен и дальше употреблять, стоит перед выбором, принимать или нет, потребуется более длительная и серьезная работа со специалистами (например, с психотерапевтом). Если употребляет, необходимо привлекать нарколога.
Юрист Людмила Чекина рассказывает, что до 15 лет дети являются полностью недееспособными, и поэтому согласие на прохождение теста, должны давать родители. С 15 до 18 лет в принципе дети могут сами решить, проходить тест или нет (в этом возрасте они являются ограниченно дееспособными). А вот если анкетирование выявит зависимость, то на распространение этой информации вряд ли достаточно согласия подростка. Придется запрашивать разрешение у его законных представителей.
Как родитель 13-летнего школьника Людмила Чекина однозначно поддерживает инициативу введения тестирования. "Не считаю это ущемлением прав детей. Даже если будет выявлено несколько учеников с проблемой на ранней стадии, это позволит поработать с детьми тем же школьным психологам, медикам. Того стоит".
"Не хотелось бы формального подхода"
Семейный психолог Роман Крючков говорит, что труд школьных психологов сегодня сильно формализован: они просто не успевают работать с семьями.
"Ну проведут в школе это анкетирование, а дальше что? Кто этим будет заниматься? У нас много детей из семей, где есть проблемы с алкоголем. Что с ними делают после проведения диагностики? Как правило, ничего!" - говорит Крючков.
Психолог отмечает, что если ребенок употребляет алкоголь или наркотики, причина – в семейных отношениях. "Склонность употреблять психоактивные вещества, примыкать к неформальных группам и лидерам, отсутствие авторитета родителей – симптомы проблем в семье".
Семья может быть внешне благополучной, говорит Крючков, "но при этом не справляться с кризисами, которые ее разъединяют. Такая семья дисфункциональна".
Увидеть проблему, поддержать, показать границы правильного/неправильного – функции семьи, а не школы, говорит психолог. А если родителям все равно, то педагоги ребенку не смогут помочь. У школы другая функция.
Хотя, возможно, отдельным родителям психолог школы подскажет, на что обратить внимание, добавляет специалист.
"Для чего? Детей держать в страхе?"
Педагог-психолог Гостиловичской СШ Логойского района Наталья Радненок предполагает, что обязательное тестирование хотят ввести, чтобы выявить группу риска. Но такая мера будет бессмысленной, считает она.
Детей, которые могут употреблять наркотики, в школе и так знают. А на проведение тестирования будут затрачены средства. Учителя получат дополнительную нагрузку.
"Тестированием мы можем выявить склонность к зависимости вообще (кстати, зависимость может развиться к наркотикам, алкоголю, любви, а может и не развиться).
Для чего это делать? Лечить их? Мы можем только наблюдать этих детей". Работать с ребятами дополнительно у школьного педагога не хватит времени, говорит Наталья Радненок.
Профилактической работы в школе ведется очень много, ребенок знает, что хорошо, что плохо, отмечает специалист. "Держать детей на страхе? Но если ребенок ответственный, то не будет этим заниматься, а если ему все равно, то такими методами его не остановишь".
"Если есть какие-то подозрения, социальный педагог и сегодня говорит родителям обратиться к наркологу. Но отправляет к врачу сам родитель, заставить нельзя".
Обязательное тестирование нарушит личностные права детей, считает школьный психолог. Сейчас дети с 15 лет сами решают, проходить тест или тот же медосмотр или нет. "К тому же какие-то вузы, возможно, захотят, чтобы им предоставляли эту информацию, чтобы удостовериться, что ребенок может поступать на данную специальность. А вдруг ребенок употребил один раз?".
Если родители волнуются за ребенка, то и сейчас могут обратиться к школьному психологу и попросить специально протестировать ребенка, даже с условием, чтобы об этом не знал классный руководитель. У них есть возможность запросить у психолога результаты тестов, которые школьники делают регулярно.
Кроме того, Наталья Радненок отмечает, что обязательное тестирование снимет ответственность за ребенка с плеч родителей, мол, в школе за всем следят.
С другой стороны, результаты теста дадут возможность учителю упрекнуть маму или папу: "Смотрите, не все благополучно".
Марина Воробей / СМИ
