Детский церебральный паралич: в Могилеве доктор Михнович поставил неходячую пациентку на ноги к ее 9-летию
В этом году Фрося Ворохова из Глуска впервые встала на ноги. В свой день рождения. Девочке исполнилось девять лет. До этого по дому она передвигалась ползком. Диагноз–приговор детский церебральный паралич девочке, которая родилась недоношенной, весом меньше полутора килограммов, поставили, когда ей было больше года. Для многодетных родителей, у которых Фрося — пятый, младший ребенок, это стало шоком. Ведь у старших детей нет проблем со здоровьем. Но они не сдались. Начались курсы реабилитации в Могилеве и Минске, процедуры, массажи, тренажеры, лекарства. Все понимали: нужна операция. Хотя гарантии, что после нее ребенок начнет ходить, никто не давал. Обещали лишь небольшие улучшения. Но чудо произошло. После операции, которую провели в Могилевской областной детской больнице, девочка встала на ноги...
Вороховы живут в Глуске. Но я застала их в Городке — деревне, где у семьи дом, хозяйство. Белый кот Брутас забирается к Фросе на колени. Та хохочет:
— У него интеллект выше среднего. А еще очень любит сладости. Как я.
Несмотря на проблемы со здоровьем, Фрося на редкость позитивный ребенок. Улыбка с ее лица не исчезает никогда. Впрочем, по секрету она признается:
— Операции совсем не боялась. А вот уже после нее, был момент, когда начались сильные боли в ногах, расхныкалась, как маленькая.
Доктора из Могилевской областной детской больницы, с которыми я общалась накануне приезда к Фросе, уверяли, что такой сильной и целеустремленной пациентки давно не видели:
— Уже на третий день после операции встала на ноги! Раньше, если даже операция проходила успешно, дети начинали ходить примерно через полгода.
Дома Фрося показывает мне специальные ходули — станок на четырех ножках, опираясь на который обычно передвигаются немощные старички:
— С ними, конечно, ходить легче. Но мне интереснее без поддержки. Это после операции я «ползала» по стенке. Потом — по коридору — за руку с мамой или доктором Михаилом Степановичем. Теперь уже ни за что не держусь.
Мама Фроси Светлана признается — о хирургическом вмешательстве они думали давно. Им подсказали — подобных детей оперируют в Туле. Начали собирать деньги:
— Конечно, было страшно. Операция же помогает не всем. У нас тяжелая форма ДЦП. Но продолжали верить в лучшее.
Вороховым помог случай. Повезли в Могилевскую областную детскую больницу сына, у которого подозревали заболевание мениска. Фросю взяли с собой, поскольку не с кем было оставить — у двух дочек уже свои семьи, живут отдельно, третья — в Минске. Светлана рассказывает:
— Осмотрев сына и успокоив, что ничего страшного нет, доктор заметил нашу Фросю. И отправил нас к заведующему отделением Миховичу. Дескать, он поможет.
Спустя несколько месяцев Фрося уже лежала на операционном столе. Операция длилась почти два часа. Заведующий ортопедо–травматологическим отделением областной детской больницы кандидат медицинских наук, заслуженный врач Беларуси Михаил Михович вспоминает:
— Детей с разными формами ДЦП я повидал немало. Как правило, он проявляется у недоношенных малышей. У 70 — 80 процентов из них наступает гипоксия — дефицит питания головного мозга. Это означает, что проблемы впоследствии будут не только с опорно–двигательным аппаратом, но и с психическим отставанием в развитии. Дети не только двигаться не могут, но и говорить. Фрося — другая. Смышленая, развитая. Солнечный ребенок, который верил, что научится ходить.
Раньше подобных операций в Могилеве не делали. Но благодаря современному оборудованию, введению в эксплуатацию в прошлом году хирургического корпуса с новейшим анестезиологическим и компьютерным оборудованием, ортопедическими столами с автоматическими двигателями невозможное стало возможным. Опытный доктор Михович, который не раз бывал на стажировке за границей, в том числе в Америке, объясняет:
— Раньше, например, спазмированные мышцы корректировали поэтапно: сперва на одном суставчике, спустя время — на другом. Таких операций было порой 8 — 12. Теперь одна — мультиуровневая — заменяет их все. То есть можем ликвидировать проблему сразу на всех участках. И анестезия у нас теперь проводниковая, под контролем УЗИ. Доктора видят, как вводят лекарство, как оно омывает нерв. Такой наркоз самый эффективный и самый безвредный для организма.
Одна из последних новейших методик для деток с ДЦП — управляемый рост конечностей. Фросе мы мышцы удлиняли.
После операции ее ножки в гипсе были похожи на циркуль. Но в этом ребенке такая жажда жизни, столько активности, что она не могла усидеть на месте.
Когда гипс сняли, Фрося светилась от счастья:
— Дома сразу стала исследовать пространство: одну комнату, другую. Щупала стены, изучала содержимое шкафов, ящиков. Сама стала доставать книжки. Читать люблю. Я ведь уже в 3–м классе, учителя ко мне на дом приходят. Скоро начну изучать английский. А в свободное время помогаю маме: протереть стол, расставить посуду, прибраться в комнате.
После операции жить стало легче и самой Фросе, и ее близким. Ведь до этого маме и папе приходилось носить Фросю на руках — дома, на улице, в ванную комнату — по ночам. Теперь девочка все делает сама. Даже научилась ездить на велосипеде.
Фрося — не единственный ребенок с диагнозом ДЦП, жизнь которого облегчили могилевские медики. Недавно Михаил Михович успешно прооперировал другую маленькую пациентку.
Девочке с иксообразной деформацией коленей — ходить она не могла — вставили в коленки с двух сторон металлические фиксаторы, чтобы по мере роста ребенка суставы выпрямились в нужную сторону. Впоследствии их удалят, и ребенок сможет передвигаться самостоятельно.
Прооперировали недавно еще одного ребенка с ДЦП, у которого по мере роста начались от вывиха такие сильные боли в бедрах, что по ночам он кричал от боли. Отец ребенка признался: соседи даже милицию вызвали, думая, что родители бьют сына. Больше мальчишка не плачет.
Еще одному ребенку, которого сбила машина, сделали уникальную операцию по вживлению кости. Водитель, наехавший на него, нашел вырванную из тела 10–сантиметровую берцовую кость на дороге, привез в больницу, завернув в тряпочку. Ее и вставили в ногу, соединив по частям. Прижилась, мальчик уже ходит.
Главврач Могилевской областной детской больницы Игорь Каско:
— Ежедневно к нам за помощью обращаются около 500 детей, проводим с десяток операций. Помогаем не только землякам. К нам едут из других городов страны, из России. Недавно, к примеру, успешно прооперировали ребенка из Калининграда, в прошлом году были у нас пациенты из Ямало-Ненецкого автономного округа, Якутска и парень из Дагестана.
Фото автора.
Советская Белоруссия № 204 (24834). Четверг, 22 октября 2015
Автор публикации: Ольга КИСЛЯК
Детский травматолог-ортопед, хирург в Могилеве Михович Михаил Степанович |
Вопреки опасениям врачей и органа опеки, родители-инвалиды в Ивацевичах отлично справляются с ребенком
«Если бы Костика забрали — это для меня была бы катастрофа. Как это — жить и не знать, где мой сын?», — говорит 37-летняя инвалид первой группы Анна Бахур. Еще совсем недавно ее грудничка хотели изъять из семьи: по заключению медиков родители-инвалиды не могли выполнять свои обязанности. Месяц женщина боролась с системой за своего малыша. И ее услышали. «Вот будет Косте 16 лет, сядем с ним вместе, я ему и скажу: «Костик, знаешь, как я за тебя воевала!» — шутит Анна.
«Пропал бы смысл жизни»
С Анной мы беседуем на кухне в квартире семьи Бахур в Ивацевичах. Костик, которому 21 октября исполнится три месяца, спит в коляске на улице. За малышом бдительно следит няня. Район, в котором живет семья, хороший. Возле дома — просторный двор, обнесенный забором. По соседству — детский садик, школа рядом.
Как признается Анна, она сама только недавно привыкла к тому, что дома. Месяц после рождения Кости мама с ребенком провели в небольшой палате Ивацевичской центральной районной больницы. Все это время решался вопрос, что делать с ребенком. 5 августа врачебно-консультационная комиссия на основании постановления Минздрава выдала заключение о том, что Анна и ее супруг Анатолий, у которого инвалидность по ДЦП, не в состоянии выполнять родительские обязанности. Самым простым решением в этой ситуации было забрать у них ребенка: формальные основания имелись.
Анна, которая сама провела детство в приюте, не сдавалась. Женщина убеждала всех, что давно научилась жить самостоятельно: себя обслуживает, пишет картины, работает на компьютере, занимается керамикой, готовит, трудится в огороде, закатывает овощи, стирает, убирает.
Ее не слышали, а мальчику уже подбирали опекуна. Ситуация изменилась 19 августа, когда к Ане приехала министр соцзащиты Марианна Щеткина. Она стала на сторону матери и сказала, что нужно сделать все, чтобы ребенок остался в семье. Два дня спустя женщину посетили специалисты из Минска, а затем заключение врачебно-консультационной комиссии было отменено — и ребенка оставили с родителями. 1 сентября Анна и Костик переехали из больницы домой.
«Ничего ему не нужно, только улыбнуться»
В помощь родителям назначили двух нянь, которые работают на полставки. Посещают семью посменно по два раза на день: утром и вечером.
Первая няня приходит в 9.00 и помогает ухаживать за малышом до 11.30. Вторая — с 18.00 до 21.00. Всего — 5,5 часов в день. Все остальное время ребенок проводит с мамой и папой.
«Днем мы с Костиком разговариваем, играем, кушаем, спим. Ему все интересно. Днем спит мало, а ночью — очень хорошо. Я иногда шучу: „Костик, мне уже скучно будет“. Если проснется, то ему нужно покушать, поиграть, памперс поменять… Он бывает так посмотрит на тебя и начинает улыбаться. Ничего ему не нужно, только улыбнуться. С каждым днем все больше меняется», — говорит Анна.
У семьи на руках — подписанный перечень обязанностей няни. Всего несколько пунктов: кормление, укладывание спать, организация досуга, переодевание, пешие прогулки, сопровождение в организации здравоохранения, образования, культуры, осуществление гигиенических процедур, купание, умывание, смена подгузников, чистка носа и ушей, проведение медицинских процедур.
Как подчеркивает Анна, практически все из перечня она может делать сама, а кормление и вовсе можно вычеркнуть — сын на грудном вскармливании. Сложности возникают лишь с купанием. Тут без няни обойтись трудно.
Пособие за рождение ребенка семья отложила в шкатулку:
«Пока ему ничего не нужно. А потом и манеж нужен будет и велосипед. <…> Пусть деньги пока лежат. Это лично для него», — говорит Анна.
Вопросов нет
Вопреки опасениям врачей и органа опеки, родители отлично справляются с ребенком. Как отметил в беседе с СМИ директор территориального центра соцобслуживания населения Ивацевичского района Денис Покалюк, у его сотрудников вопросов к семье Бахур нет.
«Мы немного изменили няням график посещения в утренние часы. Раньше они в 8 утра приходили, а сейчас — в 9.00. В среднем пять с половиной часов в день. У нас введена дополнительная ставка, и мы приняли на работу двух человек, которые работают по скользящему графику. Вся неделя и все дни их няни посещают. Объем помощи оказываемых услуг с ней (Анной Бахур. — СМИ) был согласован в том объеме, который ей необходим», — отметил собеседник.
Анна не скрывает своего счастья:
«Сейчас я почувствовала себя мамой. Я свою родную маму „мамой“ не называла, а называла чужого человека. Сейчас я хоть уверена, что мой сын будет называть меня мамой. Если бы все сложилось по-другому, я бы в психушке была, наверное. Не могу представить», — говорит Анна, которая сама выросла в приюте.
«Пропал бы смысл жизни», — вторит супруге Анатолий.
Станислав Коршунов / СМИ
