«Говорят, врачи привыкают к страданиям своих пациентов»: онколог-хирург Дмитрий Кочубински никогда не уйдет с работы, пока еще раз не осмотрит всех больных
Александр и Татьяна Заневские познакомились в Жировичском монастыре и через несколько лет поженились. Сами они жители пос. Фаниполь, что под Минском, но в выходные дни почти всегда отправлялись в эту святую обитель. Когда в 2004 году родился сын Ванечка, стали брать его с собой. И вдруг через три года случилась беда: у мальчика обнаружили онкологическое заболевание.
Сначала врачи поставили диагноз «воспаление легких», но когда в Минске сделали анализы, маму с ребенком тут же положили в Республиканский научно-практический центр детской онкологии и гематологии. Все оказалось куда серьезнее: острый лимфобластный лейкоз.
И начались для этой семьи тяжелейшие испытания.
По удивительной случайности в отделении лежали пятеро трехлетних Ванечек, а в палатах — по трое-четверо деток с мамами. Почти все время они были под капельницами.
Общая беда сближает: обитатели палаты стали очень близкими, почти родными людьми. Матери больных деток понимали друг дружку не то что с полуслова — с полувзгляда. Казалось, их сердца слились воедино, откликаясь на боль и страдания каждого ребенка.
А дети и здесь оставались детьми: быстро приспособились к своему необычному положению, если разрешали — передвигались с капельницами и даже играли. Правда, не с игрушками, так как в этом отделении все должно быть стерильным, а с новыми шприцами или другими медицинскими принадлежностями.
Сегодня они играют, а завтра кого-то из них уже нет в палате, на его место кладут другого...
Разве можно к такому привыкнуть? Здесь каждая мама переживает смерть чужого ребенка, как собственного: диагноз тот же, и завтра это может случиться с твоим.
«Сердце будто постоянно находилось под высокочастотным напряжением, — вспоминает мама Ванечки. — Что бы ни делала, я беспрерывно молилась, и только молитва спасала.
При таком невероятном напряжении какое-то спокойствие посылалось свыше. Сначала сердце исступленно билось, металось: кажется, вот-вот разорвется. А потом становилось спокойнее: «Да будет воля Твоя, Господи». И я чувствовала, что Господь рядом. Каждую неделю в палату приходил священник, причащал деток».
Да, без веры вынести такое невозможно У соседки по палате Елены (она лежала с дочерью) муж был дальнобойщик. Когда они попали в больницу, тот был в рейсе. А вернулся домой, узнал обо всем — и через три дня у него случился инсульт. Спасти уже не смогли…
Также в отделении лежала пятнадцатилетняя Машенька. Это была очень талантливая девочка — писала стихи, рассказы. Сколько ей довелось пережить! Вылечили у нее на руке саркому, поставили протез, а когда через два месяца приехали на контроль, обнаружился лейкоз. Привели в норму анализы, снова томительное ожидание, когда надежда борется с отчаянием… Саркома вернулась, и Маша умерла.
Многие прежде равнодушные к вере мамы здесь поворачиваются к Богу, понимая, что только Господь, воскрешающий мертвых, может вернуть угасающую жизнь родной кровинушки. Те, кто не молится и помощи у Господа не просит, как правило, после таких испытаний попадают на учет в психиатрическую больницу.
Трехлетнему Ванюше проводили химиотерапию в течение восьми месяцев. Мальчик очень тяжело ее переносил, и вскоре обнаружился цирроз печени в начальной стадии.
Вылечили цирроз, но не продолжать «химию» было нельзя — без нее улучшение не наступит. И опять капельницы, опять бессонные мамины ночи и непрерывная молитва. Даже взрослому человеку пролежать восемь месяцев в больнице, казалось бы, не под силу, а тут ребенок!
Папа приезжал каждый день, тоже много молился и сильно страдал. Когда Ванечку забрали на лечение, дома осталась его годовалая сестренка. Днем ее смотрела бабушка, а вечером, после работы и посещения больницы, папа забирал девочку домой, чтобы не забыла родителей.
Малышка плакала и все звала маму, у которой сердце болело еще и по ней. Но сыну она сейчас была просто необходима.
Чтобы хоть немного изменить обстановку, больных малышей с мамами обычно на несколько дней отпускают в SOS — детскую деревню, где проводится социальная реабилитация маленьких пациентов Республиканского онкогематологического центра.
SOS — детская деревня состоит из четырех двухэтажных домов и рассчитана на 25-30 детишек с матерями.
Сюда не раз приезжала и Татьяна с сыном. Пробудут день, но только наступит время ложиться спать, как у Ванечки до сорока градусов подскакивает температура. Сбивать ее самому при его заболевании категорически запрещено, поэтому приходилось тут же собирать вещи и возвращаться в больницу…
У лечащего врача, Наталии Владимировны, собственных детей не было. Но она любила своих маленьких пациентов и очень строго относилась к мамам: не дай Бог, если кто-то из них на второй день не поменяет на себе одежду!
Как врач она слишком хорошо понимала состояние больных деток, для которых любой микроб опасен.
От бесконечной стирки у Татьяны даже сейчас, через три года после больницы, кожа на руках тонкая, вся стертая.
Говорят, врачи привыкают к страданиям своих пациентов. Наверное, есть и такие, но не в этом отделении. Заведующий Дмитрий Витальевич Кочубинский, хирург-онколог, никогда не уйдет с работы, пока еще раз не осмотрит всех больных. Сколько сердечного тепла дарит этот доктор людям, как переживает за каждую жизнь!
Заходя в палату, с улыбкой обращается он ко всеобщему любимцу:
— Ну что, Ванек, полетаем?
Берет его на руки вместе с капельницей и осторожно кружит. А Ванечка, чувствуя такое благорасположение к себе, тут же продвигает свой интерес:
— А мороженое мне можно?
— С твоими лейкоцитами ну никак нельзя…
Все и обо всех этот доктор помнил, знал показатели анализов каждого и искренне за каждого переживал.
Не зря, если Ваню спрашивали, кем ты хочешь быть, он, не задумываясь, отвечал: «Кочубинским».
Как только выписались из больницы, Александр и Татьяна с детьми сразу отправились в Жировичский монастырь. Духовник супругов Заневских отец Вениамин, нынешний епископ Борисовский, викарий Минской епархии, сразу благословил Ванечку пособоровать.
Каждое воскресенье можно было увидеть на Богослужении ребенка с марлевой повязкой на лице, за которого молились все монахи обители и постоянные прихожане.
Конечно же, горячо молились и родные. Дядя Ванечки, который его очень любит, даже дал обет Богу: «Если племянник выздоровеет, уйду в монастырь». Господом услышаны эти слова, и сейчас он послушник Жировичской обители.
Ване уже семь с половиной лет. Слава Богу, он здоров, хотя по-прежнему каждые два месяца проходит проверку по месту лечения.
Самой же Татьяне перед заболеванием сына предлагали удалить межпозвонковую грыжу: боль была настолько сильной, что она ходить почти не могла. Но тут случилась беда с Ванечкой, и мать про свою грыжу забыла, даже боли не чувствовала под «анестезией» переживаний. А когда из больницы вернулись домой, свалилась и уже на носилках ее доставили на операцию.
…Сегодня все пережитое вспоминается, как страшный сон. Рассказывая обо всем, Татьяна плакала о больных детях, которых помнила поименно и которых уже нет. Она благодарила Бога за все!
Благодарила, потому что случившееся изменило жизнь не только ее семьи, но и родных, близких. Житейские проблемы, как шелуха, отсеялись, а осталось главное.
Никогда так, как на грани жизни и смерти, не прочувствуешь присутствие Божие, Его Промысел. Мы мыслим своими временными мерками. Он же, очищая страданием души, попускает такие обстоятельства, при которых мы меняемся: начинаем ценить жизнь, помнить о Вечности, укрепляемся духовно.
Никому не известно, что преподнесет нам завтрашний день, но, без сомнения, в любой ситуации важно помнить одно: где есть живая вера, там рядом Господь, там поразительные чудеса свершаются.
Евфросиния БОГОЛЮБОВА
Детский онколог-хирург в Минске Кочубинский Дмитрий Витальевич |
Прорыв в мировой медицине: в Беларуси больному раком легкого пересадили трахею, выращенную искусственно
Анатолию Хлопкову из Рогачева Гомельской области 65 лет. Более 40 лет он курил. В 2015 году у него обнаружили рак легкого с прорастанием в трахею. Болезнь дала о себе знать на третьей стадии, у Анатолия появилась одышка, ему стало больно глотать. Имена медиков, которые спасли жизнь этому человеку вошли в историю. Три месяца назад в Беларуси провели уникальную онкологическую операцию: протезировали трахею, используя биоклеточные технологии.
Сегодня в Республиканском центре позитронно-эмиссионной томографии в Боровлянах не совсем обычный день.
Медики рассказывают о том, как пока единственному в стране человеку пересадили трахею с помощью тканеинженерного протеза. Некоторые из этапов этого метода уникальны для всего мира, фактически, это прорыв в медицине.
Рассказывает об операции и сам пациент — Анатолий Хлопков. Говорит, что одышка уже перестала мучить. Появляется, когда он поднимается по лестнице, но быстро проходит.
Сейчас он на пенсии. 39 лет работал механиком в дорожном хозяйстве. Работа была связана с укладкой асфальта. Курить бросил два года назад, через год после этого узнал, что у него рак легкого с прорастанием в трахею. Причем стадия заболевания — третья. Четвертая в онкологии — последняя. Обычно в таких случаях человек умирает через месяц-два после постановки диагноза.
Мужчина рассказывает, что до трагической новости флюорографию делал ежегодно, проблем не было.
Директор Республиканского научно-практического центра онкологии и медицинской радиологии имени Н. Н. Александрова Олег Суконко объясняет, что флюорография не выявляет рак на ранних стадиях.
— Для онкологии она — прошедший этап. Только компьютерная томография определит болезнь на ранней стадии, — говорит он.
По словам специалиста, такую томографию для профилактики, если человека ничего не беспокоит, нужно делать раз в три-четыре года.
В центр онкологии и медицинской радиологии Анатолий Хлопков поступил с жалобами на одышку. Прооперировали его три месяца назад. Через две недели после этого выписали. Сейчас болезнь не прогрессирует. Анатолий говорит, что желание жить преодолело страх перед операцией.
К такому прорыву белорусская наука шла пять лет — в течение этого времени велись разработки в рамках специальной госпрограммы, на которую выделили 250 тысяч деноминированных рублей, еще 50 тысяч внес сам Центр онкологии и медицинской радиологии.
— У пациента был рак легкого с прорастанием в трахею. Необходима была операция с удалением трахеи и легкого. Но чем заменить этот участок? — простыми словами объясняет суть операции Олег Суконко.
Трахею взяли у умершего человека, очистили ее от клеточных элементов. То есть трахея стала матрицей, универсальной заготовкой.
У больного раком легкого из костного мозга извлекли стволовые клетки и передали в лабораторию. Там матрицу заселили клетками пациента и вырастили искусственную трахею, после чего ее пересадили. И она прижилась.
— Поверьте, с научной точки зрения это в сто раз сложнее, чем пересадить любой орган, в том числе и сердце, — говорит Олег Суконко.
Операция состояла из пяти этапов. Некоторые из них ранее проводили в других странах. Но именно такой комплекс до белорусских медиков не выполнял никто.
Этап реваскуляризации — это ноу-хау наших медиков. Он представляет собой пересадку очищенной трахеи донора в мышцу пациента. В таком случае улучшается питание имплантируемых клеток и меньше шансов получить осложнения после операции. Эту идею предложил доктор медицинских наук, профессор, заведующий хирургическим отделом Республиканского научно-практического центра онкологии и медицинской радиологии имени Н. Н. Александрова Владимир Жарков.
— К такой операции мы готовили несколько человек, — рассказывает он. — Параллельно лежал пациент с рецидивом рака щитовидной железы, который массивно врастал в трахею. На второй день после поступления, когда еще мы не закончили обследование, он умер.
Сегодня в мире трахею протезируют разными способами. Операции проводили в ведущих мировых центрах России, Испании, Бельгии, Англии, США. Но выживаемость таких пациентов на низком уровне. Чаще всего они умирают от пневмонии, так как пересаженная трахея не сокращается и не позволяет отхаркивать мокроту.
Наши медики благодаря уникальному методу верят в хорошие перспективы для своего пациента.
— Уже очевидно, что организм не будет отторгать трахею, она работает. Три месяца — достаточный срок для хирургии, — говорит Олег Суконко. — Но при этом пациента будут наблюдать всю жизнь.
По оценкам профессора Владимира Жаркова, около 30 человек в год в Беларуси со злокачественными опухолями, проросшими в трахею, нуждаются в подобных операциях. Если учесть и другие случаи сужения трахеи, то общее количество нуждающихся может достичь 50 человек.
Сейчас к такой операции подготовлено еще два пациента. Донорские трахеи уже очищают от клеток.
Первый пациент Анатолий Хлопков сегодня находится в центре в Боровлянах на плановом обследовании. На следующей неделе он планирует вернуться в родной Рогачев. Там его ждет семья, в том числе внучка и внук.
— Я благодарен медикам за то, что жив, — говорит он. — Знал, что такую операцию будут проводить впервые, но, выбирая между жизнью и смертью, понял, что вариант у меня один — согласиться на операцию, безукоризненно и безоговорочно.
Наталья Костюкевич, СМИ