Катастрофа в медицине начинается с медвузов страны
Несмотря на явные достижения, в XXI век здравоохранение вошло с большим грузом нерешенных проблем. Продолжается рост частоты и омоложение сердечно-сосудистых, онкологических, других неинфекционных заболеваний. Появилась еще одна проблема — негативное отношение к врачам, и она никогда не была столь актуальна, как теперь. К медикам стали относиться с подозрением, порой даже с враждебностью. Причина не только в платных медицинских услугах и увеличении затрат на лечение, главное — медицина теряет свою духовную основу. Нарушен неписаный, соблюдаемый веками закон гуманного общения врача и пациента. Медицинская профессия все больше удаляется от врачевания, которое начинается с необходимости слушать пациента, и подменяется безликой совокупностью симптомов, а то и просто набором лабораторных данных. Иной раз складывается впечатление, что врач предпочитает лечить цифры, а не больного. Известный клиницист профессор Л. Б. Лабезник пишет: «Врачи практически не общаются с пациентами и не собирают анамнез. Это и лежит в основе большей части неверно поставленных диагнозов, а значит и неправильного лечения.
В медвузах далеко не всегда успевают обучить студента общению с больными. Традиционное восприятие врачебной профессии как человека, контактирующего с человеком, уходит». Казалось бы, именно на это в первую очередь следует обратить внимание, однако руководители здравоохранения с большой охотой насыщают лечебные учреждения высокотехнологичным оборудованием, полагая, что это главное средство повышения качества оказания медицинской помощи. Но вот авторитетное мнение академика Е. И. Чазова: «Проблемы здравоохранения зачастую кроются не в недостатке оборудования, а в уровне квалификации врачей».
Учеба в медицинском вузе становится все более технологичной, и, тем не менее, подготовить врача нельзя, применяя даже самые совершенные методы формализации учебного процесса. Особое значение имеет «обучение медицине в палатах» (клинические обходы, разбор, курация больных), позволяющее приблизить будущего доктора к пациенту. Именно здесь начинают формироваться столь необходимые врачу наблюдательность и внимание, доброта и приветливость, сочувствие и терпимость, умение анализировать результаты обследования, формулировать диагноз и назначать лечение. Однако там, где находится самая суть врачебной работы, студент-медик видит далеко не всегда то, с чем встретится на практике. Причина заключается в том, что многие кафедры практически лишены клинических баз. Кафедра потеряла свой статус, который имела прежде. Раньше кафедральные сотрудники участвовали в самых ответственных лечебных мероприятиях и, что особенно важно, учебный процесс проходил в палатах у постели больного. Это давало возможность преподавателям не только поддерживать качество обучения на высоком уровне, но и повышать свою врачебную квалификацию.
Теперь общение с пациентами ограничено и держится исключительно на энтузиазме преподавателей старшего поколения. Студенты оторваны от больных, потому что оторваны от больных их учителя. Профессора и доценты еще «допускаются» к пациентам, иногда консультируют, порой даже делают обходы (их рекомендации не всегда учитываются), а что делать остальным сотрудникам кафедр, особенно только что «остепененным» или «неостепененным»? Остается преподавание на тестах и ситуационных задачах (эрзац клинического мышления). Так вырабатывается порочная практика ставить диагноз на основе анализов без оценки клинических данных.
В последнее время появилось так называемое симуляционное обучение, на которое, судя по эйфории и ускоренному созданию кабинетов, отделений и даже центров (!), возлагают большие надежды. Однако никакие самые совершенные муляжи и фантомы положение не исправят. Обучение в палатах должно оставаться приоритетным, а не выхолащиваться в угоду модным образовательным технологиям. Из каких животворных истоков могут зарождаться нравственные основы врачевания, если они похоронены самой дидактической установкой подготовки врачебных кадров? Не потому ли почти половина выпускников медицинских вузов ищет работу, не связанную с лечением пациентов.
Следствием изъянов медицинского образования является еще одна драматическая ситуация, когда молодой специалист, не знающий толком основ клинической медицины, заканчивает аспирантуру и становится новоиспеченным кандидатом наук — преподавателем вуза или руководителем. Чему он научит будущих врачей и как будет руководить учреждением здравоохранения?
Абаев Юрий Кафарович |
Пропадут ли импортные лекарства из белорусских аптек? Интервью с первым замминистра Минздрава Дмитрием Пиневичем
Закон - «О здравоохранении» - интересует всех! Что предлагает изменить Минздрав, чтобы здоровье белорусов изменилось в лучшую сторону? На эту тему в кулуарах Совета Республики ведущему программы «Картина мира» на телеканале «Россия-Беларусь» Юрию Козиятко удалось поговорить с первым заместителем министра Дмитрием Пиневичем, который представлял проект закона сенаторам.
Юрий Козиятко:
Дмитрий Леонидович! В перерыве между заседаниями мы пишем это интервью, на фоне прекрасных картин, почти шедевров. Изменение в законе «О здравоохранении» станет каким-то шедевром? Что там нового появится?
Дмитрий Пиневич, первый заместитель министра здравоохранения Республики Беларусь:
Он станет изысканной картиной, которая не будет бросаться аляповатыми вещами, но принесет удовлетворение, я надеюсь, всем. (улыбается) И системе здравоохранения, и прежде всего нашим пациентам.
Целый ряд новшеств, начиная с профилактики: мы определяем, кто должен заниматься профилактикой, их ответственность, начиная с органов государственной власти, нанимателей.
Юрий Козиятко:
То есть, не о лечении там идет речь, а том, чтобы предупредить людей, что здоровье нужно беречь.
Дмитрий Пиневич:
Совершенно верно! И сказать нанимателю, что он тоже несет свою ответственность за здоровье тех сотрудников, которые на него работают и которые его в, том числе, кормят.
Юрий Козиятко:
А что значит «предупреждать»? То есть, вы будете рассказывать о вреде курения?
Вы, кстати, курите сами?
Дмитрий Пиневич:
Нет. И не играю в карты! (улыбается)
Юрий Козиятко:
Третье забыли. (улыбается)
Дмитрий Пиневич:
Да, забыли! (смеется)
Юрий Козиятко:
Но мы к этому вернемся.
Дмитрий Пиневич:
Хорошо!
Юрий Козиятко:
Так что? Минздрав должен объяснять…
Дмитрий Пиневич:
Нет. В законе о здравоохранении есть несколько блоков. Блок, безусловно, лечебный. Система здравоохранения сама по себе всегда была сильна именно лечебными направлениями. Но, коль мы думаем, смотрим немножко в завтра, конечно, мы должны говорить о профилактике. Мы сейчас затрагиваем и табакокурение, и потребление спиртных напитков...
Юрий Козиятко:
Недавно была какая-то информация, что белорусы выпивают больше всех! Это правда?!
Дмитрий Пиневич:
То, что мы выпиваем немало, это действительно так. Но методика очень "интересная" была: к нашей официальной статистике добавлялись так называемые экспертные оценки. Они добавляли нам незарегистрированный оборот алкогольной продукции, который почему-то отличался в разы от наших соседей, сходных с нами по менталитету. У нас просто нет многих ограничительных мер, что характерно для тех же стран Европейского союза [и которые влияют на рост незарегистрированного оборота - ред.].
Юрий Козиятко:
Меры, ограничивающие самогоноварение?
Дмитрий Пиневич:
Нет. Торговлю. Вы знаете, например, в Швеции – это вообще отдельные магазины. В Стокгольме, мне рассказывают, по-моему, 3 или 4 всего лишь точки, где можно купить алкоголь [кроме ресторано и кафе]. Тебе дают упаковку яркую, кричащую - ты выходишь из магазина, все смотря на тебя, что ты вышел…
Юрий Козиятко:
Пьет... Пьет...(показывает пальцем на воображаемого покупателя, выходящего из магазина)
Дмитрий Пиневич:
(усмехается) ...В принципе, по опыту нашего чемпионата, который проходил здесь, если уж сравнивать, ничем мы сильно не отличаемся. Может, даже некоторые наши гости отличались в большую степень, чем мы, в рамках отдыха, сопровождаемого возлиянием. Другой вопрос, что делу время – потехе час.
Юрий Козиятко:
Об алкоголе поговорили, о курении поговорили, о картах, в которые вы не играете. (перечисляет на пальцах)
А еще четвертое все-таки, а не третье! Мало об этом рассказывали, но последствия этого нормального процесса предусмотрены в изменениях в Закон «О здравоохранении». Первое – стерилизация. Да? И второе – отказ врачей делать аборты. Вот что здесь появилось нового? Как-то раньше упускали эти темы. Они были неприкасаемы.
Дмитрий Пиневич:
Это вопрос развития нашей национальной программы демографической безопасности. Нужно четко понимать: как бы ни звучало это жестко, не будет рождаемости – не будет нас. В системе здравоохранения рождаемость - это профилактика бесплодия, профилактика первичных и вторичных расстройств, чтобы женщина, желающая [родить] - родила и чтобы семья, которая хотела бы иметь ребенка, чтобы она этого ребенка имела.
Юрий Козиятко:
Вот в изменениях как раз речь идет о другом. О тех, кто хотел бы не рожать…
Дмитрий Пиневич:
Нет. Это просто один из элементов. Там звучат мнения и в целом о репродуктивных технологиях.
Самое главное, мы вводим предабортное психологическое консультирование. Более того, наверное, если такая беда, как аборт, будет стоять [на кону], то [нужно], чтобы консультирование проходила не только женщина, но и супруг принимал в этом участие. Мы пытаемся любыми способами отодвинуть эту катастрофу! Теми или иными в рамках нового законодательства.
Юрий Козиятко:
Врач теперь сможет отказаться делать аборт. То есть, по каким-то причинам (может, по религиозным или по моральным) он может не делать этого.
Дмитрий Пиневич:
Может.
Другой вопрос – он должен, конечно же, поставить в известность руководство. Руководство должно определить что-то еще. То есть целые рамки есть, но по крайней мере такой элемент и для врача тоже вводится. Он не нов. Он в Российской Федерации есть…
Юрий Козиятко:
А более тщательный подход к тем, кто хочет по своему желанию провести стерилизацию, то есть сделать себя бесплодным, по сути?
Дмитрий Пиневич:
Ну, да. Наверное, поэтому сейчас вводим критерии, когда можно делать - тебе 35 лет, наличие детей… Все-таки должно быть согласие. Какой бы человек ни был, в каком бы он ни был помутненном сознании... Мы, медики, в конце концов, для того и есть, чтобы из этого помутненного сознания вывели и попытались провести это по согласию.
Юрий Козиятко:
То есть отговорить делать стерилизацию?
Дмитрий Пиневич:
Да. Потому что, я же говорю еще раз, махом это все делать – очень просто можно до многих вещей дойти.
Юрий Козиятко:
А нет ли другой стороны? Не планируется ли в Беларуси ввести какие-то меры по принудительной стерилизации тех, кто "размножается", но, извините, потом за детьми не смотрит?
Дмитрий Пиневич:
Принудительная стерилизация пахнет в какой-то степени евгеникой. Уже проходили.
Юрий Козиятко:
Еще один вопрос, который фигурирует в этих изменениях. Он, наверное, волнует всех. Он связан с лекарствами. Создание Республиканского формуляра лекарств. Означает ли это, что в этот формуляр попадут только белорусские медикаменты, а какие-то дорогие и качественные импортные лекарства исчезнут из аптек? Мы уже проходили это!
Дмитрий Пиневич:
Я являюсь председателем комиссии формирования формулярного перечня. В нем всего лишь 30% белорусских лекарств! Формулярный перечень – это перечень лекарств с доказанной эффективностью, безопасностью и экономической целесообразностью. То есть, факт ценового параметра находится всего лишь на третьем месте.
Юрий Козиятко:
Скажите проще: если в Беларуси производят какой-то антибиотик или, там, «цитрамон», то «цитрамон» производства другой страны или антибиотик импортного производства не попадает в этот формуляр.
Дмитрий Пиневич:
Нет! 5-6 списков. Одним «цитрамоном» нельзя! Мы же должны иметь в руках несколько препаратов всегда! Допустим, в том формулярном перечне, я думаю, наверное, около 100 препаратов - 150 препаратов, которые снижают артериальное давление. Это не то, что написано только, допустим: один препарат производства «Белмедпрепаратов»!
Это формуляр, [в который входят] наиболее эффективные лекарства. У нас есть целая система критериев: А-, В-, С-анализ, который определяет, что вот это лекарство менее дорогостоящее и оно оказывает тот же клинический эффект. А это более дорогостоящее, но за счет того, что лечение в два раза меньше и нет рецидивов, оно (да, оно дороже!) входит, потому что оно более эффективно!
Если посмотреть, то в нашем госпитальном звене примерно 70% белорусских лекарств, а в формуляре наоборот – 70% иностранных лекарств! Мы всегда определяем формуляр как ограничительный список, а он наоборот – гарантирующий список! Потому что то, что можно выбить в Минске, то труднее выбить в другом месте. А вот тут гражданин будет знать, что в этом формуляре: «отдай, не греши, то, что мне положено».
Юрий Козиятко:
Что вы пожелаете, чтобы не пить лекарства?
Дмитрий Пиневич:
Пить хорошую чистую воду, хорошо отдыхать, заботиться о своем здоровье и хорошее настроение иметь!
