На египетском курорте в отеле Aquamarine Sun Flower Resort погиб 25-летний белорус, возможно, от отравления
Во вторник СМИ сообщил о смерти 25-летнего Алексея Колтунова из Орши на одном из египетских курортов. Молодой человек отдыхал в городе Таба в отеле Aquamarine Sun Flower Resort со своей женой Марией. Поездка туда была своеобразным медовым месяцем: пара расписалась в феврале. 23 мая парню стало плохо, ему несколько раз вызывали врачей. 25 мая, не доехав до клиники, он умер на руках у медиков. По заключению египетской стороны, смерть наступила в результате "чрезмерного употребления алкоголя". Однако родственники погибшего с таким решением не согласны. Корреспонденту СМИ удалось поговорить с женой погибшего белоруса Марией Колтуновой.
Девушка рассказывает, что признаки отравления у мужа появились 23 мая уже после обеда:
- Леша тогда ел рыбу. После обеда мы пошли на море. Но он не плавал, плохо себя чувствовал и потом попросил пойти в отель. В итоге были там буквально минут 25. Позже после отдыха в номере ему стало лучше, и он поднялся в бар над ресепшном посидеть и выпить с Юрой пива.
Юрий - еще один постоялец отеля - приехал отдыхать вместе с женой из Москвы. Супружеские пары познакомились незадолго до трагедии.
- В промежутке между обедом и ужином они с этим Юрием выпили пива. Но мой муж не был сильно пьян. Просто выпил пива. Ужин начинался в 19.00, но он вернулся в номер в 18.30. От запаха еды ему там стало плохо, и он решил не есть. С того момента – вечера 23 мая, - Леша практически не ел и не пил. И тем более не употреблял спиртное. Умер он 25 мая рано утром. Какой тогда алкоголь в заключении? .. В первый день симптомы были похожи на солнечный удар. Хотя Леша и не был на солнце, тем более ходил в кепке...
Тараканы в тарелке
Во время нашего разговора Мария вспомнила одну любопытную деталь:
- На следующий день, 24 мая, когда мы пошли на завтрак, я увидела как по тарелкам бегают тараканы. Сначала заметила одного, потом другого. И сделала замечание повару и официанту.
- И как они на это отреагировали?
- Они сразу начали свое “sorry-sorry”, но потом эти же тарелки они поставили другим людям.
"Первый врач посчитал, что у моего мужа просто стресс, и вколол какие-то витамины"
На следующий день, 24 мая, вечером Алексею снова стало плохо. Тогда и был первый вызов скорой помощи:
- В 21.30 мы вышли на территорию открытого ресторана, там было караоке. Я выпила только воду, а Леша заказал себе стакан сока. Ни о каком алкоголе не было и речи. Он так и не допил сок: просто потерял сознание. Приехали медики и сделали два укола. Названия лекарства я не помню, что-то похожее на “Anti…”. Точно я теперь сказать не могу, но запомнила, что это были две ампулы цвета яблочного сока. Медиков вызывали на ресепшне отеля. Врач приехал в течение 25-30 минут. Леша тогда был в сознании. Когда приехали медики, при нас был аниматор, он более-менее владел русским языком, потому что у него самого жена – русская. Они вдвоем помогали с переводом. В принципе, переводчиком при нас должен был быть гид, но гид… это отдельная история. Ужасный гид, ужасное обращение и отношение. Приехавший врач посчитал, что у моего мужа просто стресс, и вколол ему какие-то витамины.
Мария утверждает, что перед отъездом медики попросили у женщины паспорт, а позже требовали выплатить деньги за вызов:
- Они попросили у меня паспорт, думала, что, может, это как у нас – для заполнения бланков. Но потом у меня начали требовать 80 долларов за выезд. Я попросила предоставить какой-нибудь подтверждающий документ, что они забирали эти деньги. Но в ответ они ничего не собирались мне выдавать. Я, наверное, час боролась с ними за этот паспорт, чтобы получить его обратно. В итоге я его забрала и ничего не платила.
- А вы сообщали администрации отеля о том, что медики у вас забрали паспорт и требуют деньги?
- Так это все происходило прямо на ресепшне при сотрудниках отеля! Там и вымогали деньги. Паспорт вернули только тогда, когда к нам подошел, как мне показалось, кто-то из главных в отеле. Не хозяин, но некто из администрации.
- Когда был второй вызов врача?
- Это было уже 25 мая. В 2.15 ночи. Леша разбудил меня, сказал, что ему очень плохо. И сразу же "отрубился". Просто мгновенно. Я быстро позвала парня из соседнего номера, чтобы он присмотрел за мужем, а сама разбудила гидов. И побежали на ресепшн снова вызывать "скорую". Звонили врачам раза четыре-пять. Это продолжалось более часа. Потом наконец приехал врач, Леша уже находился без сознания. Доктор измерил ему давление, оно было в норме. Послушал сердце, и все тоже было хорошо. Потом его перенесли в машину скорой помощи и повезли в госпиталь. Но не успели…
- Вы наблюдали какие-либо симптомы у мужа?
- Когда он потерял сознание, у него начались судороги. Очень страшные судороги и тяжелое дыхание. И возле губ выступала пена.
- Вы сообщили о каких-то замеченных кровоподтеках на теле мужа. Откуда они?
- Эти кровоподтеки и царапины остались после визита первого врача. Он место для укола даже не продезинфицировал как следует. Просто протер обычной салфеткой, которая есть в каждом номере. А царапину оставили после уколов. Я сама не понимаю, как это можно было сделать шприцем или чем еще... Также меня настораживают кровоподтеки, которые я заметила на одежде мужа и простыне.
"Гид и полицейский постоянно поторапливали подписать отказ от вскрытия"
- Когда с вами связались наши консулы?
- Я первая и сама вышла на связь с ними. 25 мая Леша умер, в тот же день я им позвонила. Правда, прошло уже полдня. Тогда я и попросила организовать мой выезд из Египта как можно раньше. Но получилось только 27-го мая рано утром. Когда мои вещи уже были на ресепшне, меня подозвали и сказали, что полицейский хочет, чтобы я подписала какую-то бумагу. Это было за несколько минут до того, как за мной заехал автобус в аэропорт с гидом и другими туристами. Полицейский пытался мне объяснить, что тело мужа разрежут, а мне это не надо. И показывал все это на себе. Когда приехал гид, полицейский пробовал разговаривать со мной через него. Но он переводил просто ужасно. Я знаю это потому, что наш знакомый переводчик делал замечания о неправильном переводе. При этом гид постоянно подгонял меня и напоминал, что в автобусе нас ждет много людей. Если бы меня кто-то предупредил, что не нужно отказываться от вскрытия в Египте, что это может потом повлиять на решение той же страховой компании, я могла поступить иначе.
- Неужели вас не предупреждали об этом в консульстве?
- Ну как, сказали, конечно, что могу согласиться, а могу и отказаться от вскрытия тела мужа в Египте. Но это не было сказано так, чтобы я точно поняла: в будущем из-за этого появятся такие вот проблемы. Вчера моя свекровь еще до обеда заплатила в кассу МИД деньги за транспортировку тела. А в 15.00 ей на телефон поступил звонок со страховой службы в России. Той самой фирмы, которая предоставляла нам страховку. Они требовали 4000 долларов за пересылку тела, которую могли бы сами нам организовать. Но моя свекровь объяснила, что деньги уже уплачены другой организации, а "содрать" деньги с нас еще за это у них не получится.
В данный момент родственники Алексея Колтунова и посольство Беларуси в Египте занимаются оформлением необходимых документов для транспортировки тела погибшего на родину.
**********************
Алексей Колтунов из Орши отдыхал на египетском курорте вместе со своей женой. 23 мая они отправились поужинать в ресторан при отеле. Наутро молодой человек почувствовал признаки недомогания. Через два дня, не доехав до клиники, он умер на руках у медиков. Родственники и друзья семьи уверены, что Алексей отравился какой-то пищей в ресторане. Однако египетские медики постановили, что виной всему алкоголь, а значит, случай не страховой. Теперь близкие погибшего вынуждены сами оплатить транспортировку тела Алексея в Беларусь.
О подробностях трагедии горячей линии СМИ рассказал Эдуард, лучший друг Алексея. Сейчас он помогает семье Колтуновых с организацией похорон.
- 23 мая Алексей вместе с женой спустились поужинать в ресторан при отеле. То есть с его территории они не выходили даже. Позже познакомились с еще одной супружеской парой. Поужинали вчетвером, после разошлись по номерам отдыхать. Утром, когда проснулись, Алексей почувствовал простое недомогание. Нельзя сказать, что очень что-то болело. Они должны были в тот день ехать на экскурсию в Израиль, но он попросил жену побыть в отеле. Решил "отлежаться" денечек и съездить в следующий раз. А вот та пара на экскурсию все-таки поехала.
Как рассказал Эдуард, в тот вечер молодые люди ели разную еду: девушки одно, мужчины другое. Отравились мужчины:
- Но у того, другого, грубо говоря, организм "среагировал"… Его рвало, и парень целый день пил воду. "Промыл" свой организм, так и выжил. А Алексей лежал так в номере на постели.
Вечером 24 мая пара снова спустилась поужинать в ресторан при отеле. Алексей взял себе только стакан сока, но не успел выпить его, как потерял сознание:
- Его перенесли в номер, вызвали врача. Врач приехал совершенно некомпетентный, который, может, и не имеет медицинского образования. Потому что даже не смог поставить хоть какой-то диагноз. Даже предварительно. Только звонил куда-то и пытался объяснить симптомы, выяснить, что это. В итоге ничего не сделал и ушел. Алексей снова лег отдыхать, но уже в час ночи по египетскому времени (или в два часа ночи по нашему) он снова обратился к жене, ему было очень плохо. Она больше часа не могла вызвать скорую. Куда бы ни звонила, ей везде отвечали отказом. По различным причинам: то нет транспорта, то нет врачей. Больше чем через час скорая все-таки приехала, но у него к этому моменту уже начались приступы. Судороги и слюноотделение... Практически час его везли на скорой до клиники, но не успели довезти… прямо возле больницы его пытались реанимировать, но он умер.
По словам Эдуарда, у погибшего были при себе все необходимые документы и страховка. Однако помощь египетские медики не смогли вовремя оказать, теперь же родственники вынуждены за свой счет оплачивать и транспортировку тела погибшего в Беларусь:
- Если говорить открыто и прямо, то египетские медики переврали всю эту ситуацию, на руках у меня теперь имеется даже копия медицинского заключения, в котором написано, что якобы при наружном осмотре (то есть никакого вскрытия даже не было!) было выявлено, что Алексей "умер вследствие чрезмерного употребления алкоголя, что повлекло разрывы внутренних сосудов с кровоизлиянием в органы". Это как можно было такое постановить только при наружном осмотре? Написали эту бредовую бумажку, а раз есть это слово "алкоголь", значит, это не страховой случай!
Сегодня мать погибшего и друг семьи Эдуард находятся в Минске и решают вопросы по транспортировке тела в Оршу:
- Вот были в Министерстве иностранных дел, уточняли все детали. Может, будем открывать благотворительный счет, потому что сейчас действительно нужно много денег. Помимо всего этого, необходима будет транспортировка тела из аэропорта в Оршу через государственную ритуальную контору. Матери Алексея сейчас тяжело. Поэтому вот помогаю сейчас.
Сегодня ночью в Беларусь вернулась жена Алексея. "Теперь своими силами с помощью родственников, друзей и знакомых людей в Орше стараемся привезти тело Алексея в Беларусь и похоронить его тут", - говорит Эдуард.
Родственники умершего белоруса отказались от вскрытия его тела в Египте
О дальнейших действиях со стороны МИД Беларуси нам рассказал Алексей Малафей, третий секретарь по политическим и консульским вопросам Посольства Республики Беларусь в Арабской Республике Египет:
- 25 мая нам поступила информация о том, что в городе Таба скончался гражданин Беларуси, который находился на отдыхе в Египте со своей супругой. Посольство, как и полагается в таких случаях, незамедлительно проинформировало родственников умершего. По предварительному медицинскому заключению, причина смерти не подпадала под действие страхового полиса. В связи с чем российская страховая компания на основании заключенного договора страхования отказалась оплачивать расходы по возвращению тела в Беларусь до получения результатов вскрытия. Родственники высказали просьбу о репатриации тела в Беларусь за свой счет для проведения последующих медицинских исследований.
По некоторой информации, супруга покойного сама отказалась от вскрытия тела погибшего мужа в Египте:
- Была оперативно установлена связь с похоронной компанией, которая согласилась доставить тело погибшего в Беларусь за счет родственников. Для упрощения перевода денег египетской похоронной компании мать умершего написала соответствующее заявление с просьбой внесения необходимой денежной суммы через кассу МИД. Сама оплата расходов будет произведена загранучреждением на месте в Каире, - рассказывает Алексей Малафей. - Стоит отметить, что после смерти супруга умершего выразила желание немедленно покинуть Египет, и уже на следующий день посольством был организован ее вылет на родину. В настоящее время тело доставлено в Каир, и МИД постоянно поддерживает контакт с родственниками. Что касается дальнейших действий со стороны родных погибшего, то возможно проведение вскрытия в Беларуси. В случае, если будут установлены какие-либо иные результаты и потребуется помощь посольства, чтобы здесь в Египте взаимодействовать с правоохранительными органами, то мы готовы ее оказать. Пока же на основании тех документов, которые мы получили, ситуация складывается именно таким образом. Теперь задача нашего посольства – это как можно скорее отправить тело погибшего белоруса в Беларусь.
********************
Тело погибшего в Египте оршанца Алексея доставят в Беларусь 30 мая. По свидетельствам родственников, тот отравился едой в ресторане. Страховая компания не взялась доставлять тело погибшего на родину, так как тот, якобы, умер от алкоголя.
"При способствовании посольства тело отправлено 29 мая и прибудет 30 мая. Советуем в отпуске употреблять продукты глубокой переработки, не есть то, что продается на улице. Не стоит потреблять местный алкоголь. Ну, и страховаться в белорусских страховых компаниях", — объясняют белорусским туристам в консульстве нашей страны в Египте.
Как становится известно Еврорадио, у погибшего парня была страховка... российской компании. Белорусская помогла бы, уверяют в "Белгосстрахе".
"Нахождение в состоянии алкогольного опьянения — это не стопроцентный отказ страховой компании. Например, шел в номер и машина сбила. Если нет прямой связи между опьянением и несчастным случаем, то наша страховая компания рассматривает этот случай как страховой. У нас норма по промилле — 0,3", — отвечает начальник управления медицинского страхования Людмила Кулак, когда спрашиваю о случае с погибшим белорусским туристом в Египте.
И говорит о проблемах с российскими страховщиками. Не могут довезти домой и не имеют связи с консульством.
"Это проблема. Если вы покупаете тур, а там российская или украинская страховка — это не хорошо для нашего туриста. Там есть франшизы: когда человек должен заплатить 30 евро за услугу, а уже остальное — страховая компания. Если турист сломал руку-ногу, начинаются проблемы с транспортировкой. Россияне везут только в Москву, украинцы — в Киев", — объясняет специалист. И добавляет, что в сутки по медицинским страховкам обращается до 150 человек.
В белорусских турфирмах часто покупают туры с российскими полисами. Те дешевле, объясняют Еврорадио в компании "Лентяй".
"Если человек покупает тур с вылетом из Москвы или из Киева, он покупает московский пакет, где включен российский страховой полис. Многие летят условно дешево. У нас не большой поток таких людей. И мы всем советуем покупать белорусские страховки, потому что в случае разборок каких-то так будет проще", — объясняют в турфирме.
Даже белорусская страховая компания не покроет лечение, если вы едете кататься на лыжах, но не указываете, что будете активно заниматься спортом, объясняют в консультационном центре "Белгосстраха". А вот если упали с велосипеда или скутера, помогут.
"Если разово пошли, заплатили, покатались — это разово. Это очевидно будет страховым случаем".
В прошлом году из Беларуси выехало полмиллиона туристов. Основные направления: Россия, Украина, Болгария, Греция, Египет.
***************************************
Кстати, специалисты говорят, что Египет в лидере стран, где чаще всего у белорусов возникают проблемы.
ЗВОНОК В ТУРФИРМУ
«Если с вами произошел несчастный случай, сразу звоните в страховую компанию!»
- Своим клиентам мы предлагаем несколько пакетов медицинского страхования. Первый - «Турист», стоит он всего пять долларов за десять дней. В него входит минимальный набор услуг. К примеру, если случился перелом, ушиб, отравление. Максимально, что может выплатить страховая компания, - 15 - 20 тысяч долларов. Второй пакет, самый популярный, «Стандарт» стоимостью семь долларов. Пакет услуг более расширен, стоит отметить, в него включена стоимость международных телефонных разговоров со страховой компанией. Третий пакет - «Голд». Мы практически никогда его не используем, он подходит тем, кто занимается экстремальными видами спорта и стоит всего 10 - 15 долларов. Но все страховые случаи не будут признаны таковыми, если турист находился в состоянии алкогольного опьянения. Наши менеджеры всегда предупреждают клиентов об этом, подписывая договор, хотя понимаем, что 90% туристов выпивают на отдыхе, - рассказывает Ирина, директор столичной туристической фирмы.
- Если произошел несчастный случай, что нужно делать? Связываться с турфирмой или страховой компанией?
- Сразу звоните в страховую компанию. Прямо в договоре указаны телефоны, это могут быть номера в Минске, а также представительства той страны, где вы отдыхаете. Но мы всегда рекомендуем звонить напрямую в Беларусь, вас быстрее поймут и окажут помощь. Оперативная линия работает круглосуточно. К примеру, были случаи, когда туристы ломали на Кубе руку, звонили в Минск, им оказывали помощь, а затем возвращали стоимость телефонных разговоров. Многие белорусы летают на отдых из Москвы и Киева, там тоже в пакет входят страховки. Но все компании берут франшизу, если вдруг произошел страховой случай, то вначале нужно заплатить франшизу 30 долларов, и только потом будут оказывать медицинские услуги. Поэтому мы всегда рекомендуем брать белорусскую страховку. Однажды, когда наши туристы отравились в Египте, они позвонили и по московской страховке, и по белорусской. По нашей - врача прислали в течение сорока минут, а по московской - медик приехал только к вечеру. По практике могу сказать, если турист отправляется в Египет или Турцию, где относительно недорогое медицинское обслуживание, то мы страхуем на 30 тысяч долларов. Если это азиатская страна - страховка доходит до 70 тысяч долларов.
КОМПЕТЕНТНО
«Чаще всего проблемы у туристов возникают в Египте, Турции и Таиланде»
- Если на отдыхе турист слишком много выпил и смерть наступила от передозировки алкогольного или наркотического опьянения, то это не страховой случай. Другое дело, если человек был выпившим, ехал в машине в качестве пассажира, попал ДТП и получил травму, то мы оплатим все расходы. Ведь здесь нет причинно-следственной связи, - говорит Владимир Мелюшко, заместитель начальника Управления медицинского страхования «Белгосстраха». - Не всегда удается установить, что стало причиной несчастного случая на отдыхе. К примеру, пять месяцев назад наш турист в Египте впал в кому. Чтобы доставить его на родину, заказали самолет в Израиле и оплатили за транспортировку 50 тысяч евро. Уже в Беларуси турист вышел из этого состояния, но до сих пор непонятно, что с ним произошло, было ли это отравление. Тем не менее, мы сами понесли все расходы.
- Владимир Иванович, если экспертиза покажет, что человек отравился некачественным алкоголем, тогда это можно признать страховым случаем?
- Да, тогда в заключении судебно-медицинских экспертов должно быть сказано, что в спиртном напитке имелись добавки, которые могли стать причиной смерти.
- В каких странах у наших туристов чаще всего возникают проблемы?
- В страны шенгенского соглашения невозможно выехать без наличия страхового полиса, иначе просто не откроют визу. Лимит ответственности они требуют не меньше 30 тысяч евро, поэтому здесь проблемы возникают редко. А вот в Египте, Турции, Таиланде - постоянно. В этих странах визу открывают прямо в аэропорту, никто страховкой не интересуется. При этом цены на медицинское обслуживание просто космические.
Токсикологи в Минске
Найдено 3 врачей (отображаются 1 - 3)
врач первой категории
-
Больница скорой помощи в Минске, улица Кижеватова 58, Минск
(8017) 212 76 21(справочная служба больницы скорой помощи)
-
Больница скорой помощи в Минске, улица Кижеватова 58, Минск
(8017) 212 76 21(справочная служба больницы скорой помощи)
-
Больница скорой помощи в Минске, улица Кижеватова 58, Минск
(8017) 212 76 21(справочная служба больницы скорой помощи)
Минский врач-гинеколог об учебе в Швеции и стипендии в 900 евро
Шесть лет учебы в медицинском университете, год интернатуры в Минском областном роддоме — так Наталья Ромейко стала врачом-гинекологом. Работала в районных поликлиниках, преподавала в БГМУ, любила беременных, ценила своих студентов и ничего в жизни менять не собиралась. Пока не загорелась желанием учиться дальше — в Швеции. В шведской системе здравоохранения Наталья немного разочаровалась, а вот научными исследованиями сильно воодушевилась. Из-за чего девушке пришлось выживать на стипендию в 900 евро и к какому выводу она пришла после двух лет жизни за границей, врач-гинеколог рассказала СМИ.
«Решила, что нужно и мне потусоваться в другой академической среде»
Наталья училась в Белорусском государственном медицинском университете на лечебном факультете. На 6-м курсе, когда настало время выбирать направление, решила, что будет гинекологом.
— Потому что в акушерстве и гинекологии половина пациентов — это беременные женщины, то есть почти здоровые люди. Да и результаты работы очень воодушевляют, — улыбаясь, объясняет свой выбор Наталья. — Хотя сейчас течение беременности становится все сложнее и сложнее.
Интернатуру девушка проходила в Минском областном роддоме, после которого отправилась в женскую консультацию Молодечно отрабатывать распределение. Продержалась там всего год: университет позвал обратно — предложил преподавать на одной из кафедр.
— Преподавала я «оперативную хирургию». Она всегда считалась сложным предметом. Среди студентов даже есть такая поговорка: «Если сдал „топочку“, можно заводить семью: теперь точно закончишь универ».
Параллельно с преподаванием в университете Наталья работала в одной из минских поликлиник и училась в магистратуре. Все устраивало, обе работы нравились. Но мысли о том, чтобы поучиться за границей, не оставляли. А перед этим девушка начала учить шведский язык. С нуля овладела им так, что стала преподавать для начинающих в Центре шведских исследований в Минске.
Правда, со временем желание куда-либо ехать притупилось. До тех пор пока студенты, у которых Наталья преподавала, не стали разъезжаться по разным странам.
— И тут я подумала: «Наверное, нужно и мне потусоваться в другой академической среде. А главное, попробовать, что такое настоящие научные исследования».
Исследованиями рака Наталья интересовалась давно. Для того чтобы заниматься ими самой и всерьез, выбрала Швецию, «потому что она передовая в этой области». Правда, спустя время врач поняла, что путь между научными разработками и внедрением их в повседневную жизнь в стране огромный, чего не скрывают сами шведы. Но об этом заранее никто не предупредил.
Она собрала документы, чтобы поступить в университет в Уппсале и выиграть полную стипендию и на обучение, и на проживание. Получилось с первого раза.
— Документы на стипендию Visby я подавала наобум. «Получится — съезжу, не получится — буду дальше работать», — думала я. Другие стипендии не рассматривала. Прошла еще на стажировку в Еврокомиссию, но отказалась, когда пришло приглашение из Швеции.
«Многие шведы придумывают 10 несуществующих симптомов, чтобы быстрее попасть к врачу»
Магистерская программа по медицинским исследованиям, на которую поступила Наталья, длилась два года, стоила около 29 тысяч евро, преподавание велось на английском языке.
— Из-за того, что я и так долго училась в Беларуси, руководитель программы предложил мне пойти сразу на второй курс: «Зачем тебе ходить на лекции? Сразу занимайся исследовательским проектом». Я согласилась.
Первую учебную неделю Наталья ходила на лекции, на которых профессора рассказывали о вдохновляющих исследованиях, научных прорывах и т.д. На этом учеба закончилась — началась реальная работа в лаборатории молекулярной генетики рака. Каждый день Наталья приходила к 9 утра, уходила примерно через 10−12 часов. Иногда доводилось работать и в субботу-воскресенье.
— Нужно было разделить клетки, например: им-то все равно, что у тебя выходной, — улыбается врач.
Лаборатория занималась исследованиями разных видов онкологии. И хоть Наталья всегда хотела изучать рак яичников, ей пришлось присоединиться к совершенно другому проекту.
— Как всегда, делаешь то, что нужно, а не то, что хочешь. Выбираешь больше сферу, чем конкретный узкий интерес. Проект был по терапии колоректального рака у разных людей с разными врожденными ферментами. Моя коллега и я работали над тем, чтобы найти мультиплекс-метод, определяющий, какой именно активностью обладает фермент на основе генетической информации.
Первое время, вспоминает Наталья, было довольно стрессовым.
— В первый год все познакомились с профессорами, нашли себе преподавателей, с которыми им комфортно работать. Мне только предстояло это сделать, причем в два раза быстрее.
Чтобы ускорить процесс вливания в научную среду, Наталья взяла три курса: по биостатистике, устной презентации и академическому письму. Потом еще решила походить на семинары по критическому мышлению и навыкам дискуссии.
— А в лаборатории по пятницам мы устраивали Journal club, на котором кто-то из коллег готовил статью из авторитетных научных журналов, и потом вместе мы ее препарировали: чего не хватает, верна ли статистика. Потом это помогает правильно читать статьи, задавать совершенно другие вопросы, сомневаться: что это за исследование, как оно сделано, хватает ли данных, чтобы делать выводы, и т.д.
Спустя полгода работы в лаборатории Наталья начала писать работу на основе исследований. Оформила тезисы, сделала к ним презентацию, защитила ее — и вот она Master of Science.
После этого девушка еще на год осталась работать в этой же лаборатории. «Заманили» предложением заняться исследованием рака яичников, но из-за бюрократии процесс затянулся.
— После магистратуры в Уппсале я поступила в аспирантуру в Дании. Шведский руководитель предложил остаться у него. Я долго мучилась с выбором. В итоге согласилась: все-таки рядом знакомые люди, и проект предлагали интересный. Но из-за бюрократии и знаменитой шведской прозрачности процесс затянулся. В шведском университете, как и у нас, объявляется конкурс на аспиранта. Естественно, уже всем известно, под кого открывается эта позиция. Но процедура обязательна. Есть и другая. Чтобы не оставить аспиранта без финансирования — оплаты экспериментов и самой работы, требуется заранее получить финансирование. Часто это миллионы долларов. Когда мне предложили позицию, денег еще не было. Поэтому я работала ассистенткой.
А от профессора не ушла, потому что в аспирантуру берут обычно тех, кого знают по магистратуре. Очень редко бывают настоящие конкурсы, когда объявляют вакансию, которая действительно свободна, а не уже занята кем-то. Ну и в Дании нужно было бы работать с лейкемией, что меня не очень интересовало. Шведский профессор же обещал рак яичников — научную любовь всей моей жизни.
— Не жалела о таком выборе? Дома ты могла работать и получать практический опыт в гинекологии, а в Швеции занималась только наукой.
— Я скучала по живой практике, по своим женщинам в консультации, по студентам. Но это все быстро наверстывается. А изучать новое в гинекологии я не переставала: ходила на разные конференции и симпозиумы, даже на заседания шведского общества эндометриоза. Тема эндометриоза — моя вторая любовь. Главное ведь — оставаться в курсе, что происходит, чем лечат, какие открытия происходят в твоей сфере. Недостатка информации в университете точно нет. Стало даже больше времени об этом читать: дома ведь были приемы по 40 пациентов в день.
Говоря о стиле преподавания, Наталья отмечает, что в Швеции он сильно отличается от белорусского.
— Шведские студенты приходят на занятия, ты им только показываешь, а они все делают сами. То есть в процесс внедряешься не сильно. Даешь почитать статью — они читают, обсуждают. Задаешь один вопрос — и получаешь тысячи ответов. Причем все должны считаться правильными, потому что рождены в дискуссии.
— В гуманитарной сфере такой подход еще ок. Но в медицине, где нужны конкретные знания, а не предположения, рожденные в дискуссии...
— Я тоже не сильно это понимаю. Но со своим самоваром, как говорится, не лезу и просто отношусь к этому критично. Кстати, я критично отношусь и к шведской медицине. Она тебя точно спасет, если тебя переедет поезд, а сверху еще упадет метеорит. Да, тогда к тебе прилетит вертолет, быстро госпитализирует и сделает все по высшему классу. Но если тебе нужно решить текущие вопросы по здоровью, то это произойдет минимум через два месяца, когда или само все рассосется, или тебе просто уже будет не нужно.
Тесно столкнуться со шведской медициной Наталье довелось, когда начались проблемы со зрением и она обратилась к врачу.
— Провела в больнице около суток, но никто ничего не обнаружил. Белорусские доктора, когда я приехала домой, причину нашли быстро. Оказалось, у меня дистрофия сетчатки.
Когда я была в больнице, видела, как парень принес девушку на руках. Лично мне было страшно, что она умрет прямо на месте. Но к ней только подошла санитарка и дала парацетамол.
В Беларуси порядок такой: в приемном покое тебе в течение двух часов дадут конкретный ответ, мол, мы этого человека оставляем в больнице либо ему на месте оказываем помощь и отпускаем домой. В Швеции люди ждут по 8−12 часов, чтобы к ним хотя бы кто-нибудь подошел.
Многие, насколько знаю, врут. Когда заказывают талончик, могут придумать 10 несуществующих симптомов, чтобы повод выглядел более срочным и к врачу можно было попасть через неделю, а не через два месяца.
«390 евро на жизнь — для Швеции это очень мало»
Расходы на медицинскую страховку Наталье покрывала стипендия. На руки, а точнее, на карточку (в Швеции редко используют наличные деньги) она получала около 900 евро. Этой суммы для комфортной студенческой жизни в Швеции было не совсем достаточно.
— Перед отлетом я несколько дней паковала чемоданы. Знала, что стипендия будет небольшой, поэтому понимала, что первые полгода не смогу приехать домой. Старалась запаковать все по максимуму.
Университет в Уппсале старинный. Студентов много, жилья для них — не очень, поэтому оно очень дорогое. Но университет заботится о своих студентах — и о тех, кто приезжает по стипендии, и о тех, кто самостоятельно платит за учебу.
В университете созданы специальные студенческие нации — что-то вроде клубов. У них есть своя недвижимость, бары, рестораны. Эти нации берут опеку над новыми студентами. Организуют для них welcome week, например, помогают обживаться.
А самое главное — в первый день всех приезжающих иностранных студентов встречают в аэропорту, отвозят в специальный пункт, где ты на месте с их помощью заводишь студенческий интернет-аккаунт, получаешь ключи от дома и так далее.
Приезд был организован четко. В Стокгольме или Гетеборге такого не было, рассказывали мои знакомые. Там студенты самостоятельно искали жилье. А с нами, по сути, возились, как с детьми.
За жилье я платила 5100 крон. На тот момент это было чуть более 510 евро — за небольшую общажную комнату с микроволновкой, чайником, холодильником. Все остальное — на общей кухне. По сравнению с нашими общагами там, конечно, райский уголок. Мои одногруппники и коллеги даже не понимали, о чем речь, когда я рассказывала о «девочках, с которыми я жила в одной комнате в медунивере». Там ты всегда живешь один. Может быть, делишь кухню или душ с четырьмя другими людьми. Но ведь это, по сути, те же наши блоки. Просто спишь ты всегда отдельно.
На жизнь у меня оставалось около 390 евро — для Швеции это очень мало. Подрабатывать не получалось: исследовательский проект забирал все возможное время. По сути, он и был работой, только за нее я получала не заработную плату, а стипендию.
Перед вселением нужно было заплатить за месяц вперед. Естественно, это немалые деньги, если ты еще не получила первую стипендию и работала доктором в Беларуси. Я как-то справилась, но потом поняла, почему по статистике каждый год 10 процентов стипендиатов не доезжают на учебу в Швецию. Где, например, человек из Гамбии с доходом в 100 долларов найдет больше 1000 евро, чтобы заплатить за аренду, а потом еще купить билет на самолет?
— Как ты выживала на 390 евро?
— Ела гречку.
— А если серьезно?
— Я серьезно. Приезжали подружки, привозили перловку, гречку. Часто ела макароны, из-за чего поправилась на 10 кг. На протяжении полутора лет рацион был не очень здоровым, зато бюджетным. Конечно, потом, когда началась работа и зарплата, все стало на круги своя. Появились вкусные ужины и здоровая еда.
Если бы покупала проездной, уходило бы еще больше денег. Он стоил бы 800 крон, то есть около 80 евро в месяц. А если брать Уппсалу с округой, то и все 150.
До университета я добиралась пешком. По сути, вся Уппсала — это один большой кампус. Моя общага находилась в центре. Уппсала считается большим городом, в нем живет 300 тысяч человек, хотя это совершенно не ощущалось.
В Молодечно, где я отрабатывала распределение, — 100 тысяч населения, но он был каким-то более занятым. Вечером идешь — куча народа, машин. В Уппсале выходишь на улицу — мимо проедет один велосипед. И тишина.
— Тебя не смущал такой образ жизни?
— Было немного напряжно. Что домой не можешь съездить, когда хочется, что нужно экономить и следить за тем, что и в каком магазине продается на скидке. Путешествовать удавалось не особо много. В основном мы катались по Швеции: там много красивых маленьких городков. Съездила дважды на пароме, за 100 крон, в Ригу и Таллин. В Копенгагене побывала, на Пасху съездила в Польшу — это были более дальние путешествия.
«Ученые в Швеции открывают вау-лекарства, но до пациентов они доходят через несколько десятков лет»
— Студенческой жизни как таковой у меня не было, если говорить о сумасшедших вечеринках и всяком таком. Неделя лекций — и я начала работать над проектом. Тусовочный момент выпал, наверстывать особо не пыталась. У нас в группе все тоже были настроены на работу, сидели в лабораториях до ночи и по выходным. Во время работы сдружилась с коллегами, мы ходили на afteworks. Еще ходила на сальсу и на общеуниверские мероприятия.
Шведы не очень контактные. Вроде дружелюбные, когда ты о чем-то их спрашиваешь. Но закрытые. Они сами говорят: «Мы дружим с теми, с кем отношения завязались еще в детском саду». Им тяжело впускать новых людей в свою жизнь.
В Европе студенты учатся три года в бакалавриате и потом едут в магистратуру. Большинству моих одногруппников было по 20−22 года. Мне, на тот момент 28-летней, было не очень интересно с ними общаться.
— Ты ехала в страну, от которой ожидала высокого уровня образования. Твои ожидания оправдались?
— Научные — абсолютно. Там есть все, чтобы заниматься серьезными исследованиями, а не симулировать их. Хотя сами шведы жалуются, что есть разрыв между исследованиями и их практической реализацией. Да, ученые открывают вау-лекарства, диагностические супервозможности. Но чтобы они дошли до пациента, нужно подписать кучу бумаг и подождать несколько десятков лет.
Хотя так везде, к сожалению. Но этого требует этика науки и медицины. Как можно выпустить на рынок препарат, который не прошел все возможные in vitro, in vivo исследования, не показал эффективность по сравнению с имеющимися опциями и не доказал безопасность? Это может привести к трагедии, как с талидомидом.
— Как ты изменилась за это время?
— Многие вещи дома, в Беларуси, я стала ценить больше. У нас много вопросов и проблем, но они не такие уж драматичные, как кажется, их можно решить.
Также поняла, что только твои близкие люди, часто из близлежащих стран, могут выручить в драматичных ситуациях.
Учеба в Уппсальском университете усилила мое критическое мышление, научила проверять информацию, уважать авторские права. Это довольно очевидные вещи, которые ты можешь приобрести и в Беларуси, но почему-то не выходит. Нужно было уехать, чтобы посмотреть на мир по-новому и впитать это новое в себя.
Еще я в очередной раз убедилась, что люди из наших стран реально умные. Совсем не стыдно было за соотечественников. Жалко, что у многих наших медиков беда с английским языком. Столько стажировок вокруг и возможностей, а они это упускают из-за банального незнания языка. Ведь наши пациенты могли бы получить еще более качественную помощь благодаря новым знаниям врачей.
Любовь Касперович / Фото: личный архив Натальи Ромейко / СМИ
