В Минске умер студент в больнице от сепсиса
Вячеслав Афанасьевич Тишков сейчас на пенсии, в прошлом он — радиоэлектроник. Последнее время много читает медицинской литературы. Все пытается понять, что произошло с внуком, но ответа на этот вопрос не находит. 18-летний парень умер через четыре дня после того, как у него началась сильная боль в позвоночнике и грудном отделе.
Андрей Волков учился на третьем курсе Минского радиотехнического колледжа, 15 марта почувствовал боль в позвоночнике, а 18 марта умер от сепсиса.
Вячеслав Афанасьевич встречает нас дома в одном из спальных районов Минска. Он дедушка Андрея Волкова. 18 марта 18-летний юноша умер. В справке о смерти указано, что причина — сепсис и левожелудочковая сердечная недостаточность. Всемирная организация здравоохранения дает такую расшифровку термина сепсис: опасная для жизни дисфункция внутренних органов. Она вызвана нарушением регуляции ответа организма на инфекцию.
Вячеслав Афанасьевич рассказывает, что Андрей жил с мамой и сестрой-двойняшкой. Мама парня не хочет поднимать шумиху, но говорит, что хотела бы, чтобы этот случай способствовал тому, чтобы больше таких трагедий не было. Вячеслав Афанасьевич тоже надеется, что публичность предостережет кого-то от беды.
Андрей Волков учился на третьем курсе Минского радиотехнического колледжа на специальности «программируемые мобильные системы». Планировал идти работать, и, по словам родных, уже нашел вариант в одной из ИТ-компаний. Он был гордостью семьи.
15 марта, в пятницу, по словам дедушки, у парня появились боли в позвоночнике и грудном отделе.
Вячеслав Афанасьевич Тишков не может понять, как за несколько дней у внука развился сепсис
— Из поликлиники вызвали врача, он не пришел и вечером вызвали скорую. Медики сделали болеутоляющий укол и кардиограмму. Посчитали, что это амбулаторный случай, и посоветовали вызвать доктора, — рассказывает Вячеслав Афанасьевич.
Утром 16 марта парню снова вызвали скорую, так как его состояние не улучшалось. Медики отвезли его в 6-ю больницу Минска.
— Там его посмотрели, кто-то из врачей говорил так: терпи, ты мужчина и надо переносить боль. Но докторов умоляли положить его в больницу.
По словам родных, в больнице предположили, что у парня вертеброгенная торакалгия — неврологическое заболевание. В этот же день, 16 марта, Андрея Волкова осматривали и в 10-й городской клинической больнице. Но там тоже, по словам родных, посчитали, что случай амбулаторный.
Андрея отвезли домой, состояние по-прежнему не улучшалось, и из поликлиники вызвали дежурного врача. Он пришел, а это была суббота, и порекомендовал, по словам родных, ждать понедельника и разбирать проблему более подробно уже с лечащим врачом.
Помимо болей в позвоночнике и груди, у парня была еще и рвота, а на теле сыпь, на голове — фурункулы. По словам дедушки, Андрею не становилось лучше, обезболивающие не помогали, из носа шла кровь, пальцы на руках стали синеть — и родные снова вызвали скорую.
На этот раз медики отвезли Андрея в инфекционную больницу. Оттуда, осмотрев сыпь, его отправили в городской кожно-венерологический диспансер, а затем обратно — в инфекционную больницу. Вечером 16 марта Андрея туда все-таки положили в стационар и начали лечить. От чего? Родные не знают, но говорят, что назначили антибактериальную терапию.
— 17 марта я звонил внуку, его состояние здоровья характеризовали как стабильное, средней тяжести, он жаловался на сильные боли в спине. А уже в понедельник, 18 марта, у него начались судороги. Его перевели в реанимацию, подключили к аппарату искусственной вентиляции легких, затем переливали плазму. В этот же день вечером внука в очень критическом состоянии перевезли в больницу скорой помощи, где еще примерно 2,5 часа врачи боролись за его жизнь.
Андрей Волков умер вечером того же дня. К сожалению, медикам не удалось спасти парня. В справке о смерти, которую предоставили родные, указано, что причиной стал сепсис. Вторичная причина смерти — левожелудочковая сердечная недостаточность.
СК проводит доследственную проверку, медики пока не комментируют
Почему это произошло, Вячеслав Афанасьевич не знает. Пока идет экспертиза, ее результатов еще нет. Но по его словам, в инфекционной больнице у внука нашли золотистый стафилококк.
Мы просили знакомых медиков объяснить, чем он опасен. Обращаем внимание, что этот комментарий не связан с трагической историей юноши, неизвестно, повлиял ли на ситуацию стафилококк.
Медик объясняет, что стафилококк — это бактерия-комменсал. Она есть у многих людей. Стафилококки широко распространены, носителями золотистого стафилококка являются до 40% людей. Эти бактерии — часть микрофлоры кожных покровов, слизистых, кишечника. И это нормально.
Род стафилококки включает много различных видов. Каждый имеет свою степень патогенности. Если иммунитет снижен, микроорганизмы могут размножаться в больших количествах.
— Мы с ним сосуществуем, как и со многими бактериями. Фурункулез или мастит тоже может быть вызван золотистым стафилококком. Генерализованная инфекция (когда она распространилась по организму преимущественно лимфо-гематогенным путем. — Прим. СМИ) — достаточно редкий случай, но она может возникнуть, если иммунитет снижен, а организм ослаблен. Наш организм приспособлен бороться со всеми чужеродными агентами. Но микроорганизмы не дремлют, несмотря на то, что мы с ними боремся. При бесконтрольном применении антибиотиков у них вырабатывается резистентность. Они уже не реагируют на эти препараты. Идет поиск путей, как с этим бороться, — говорит специалист.
В организме человека есть гемато-энцефалический барьер, чтобы микроорганизмы не попадали из крови в нервную систему. Это защитный механизм. В крови и спинно-мозговой жидкости золотистого стафилококка быть не должно.
— Андрей не был болезненным, два года ходил на плавание, занимался в скаутском клубе. И мечты у него были земные — сдать на права, заработать денег, построить дом, помочь маме, — говорят родные.
По их словам, парень вел здоровый образ жизни. Если и болел, то синуситами, также у него был пролапс митрального клапана сердца (выбухание одной из створок сердца).
Заместитель главного врача по медицинской части городской клинической инфекционной больницы Святослав Вельгин от комментариев по ситуации с Андреем Волковым отказался, заметив, что такие данные являются врачебной тайной.
Главный врач городской клинической больницы скорой медицинской помощи Андрей Борисов также обратил внимание, что по закону о здравоохранении сведения о диагнозе и состоянии пациента относятся к врачебной тайне. Их могут сообщить близким родственникам, но не журналистам.
СМИ направил запрос с просьбой прокомментировать ситуацию в Министерство здравоохранения.
Официальный представитель Следственного комитета Юлия Гончарова прокомментировала, что заявление по данному случаю, поступившее от родственников, рассмотрели:
— В порядке, предусмотренном ст. 173, 174 Уголовно-процессуального кодекса назначено проведение доследственной проверки. Ее осуществляет Советский районный отдел Следственного комитета Минска. По результатам этой проверки будет принято процессуальное решение. Сейчас следователи выясняют все обстоятельства.
Наталья Костюкевич / Фото: Дарья Бурякина / СМИ
43-летний юрист умер после операции в военном госпитале
Житель Борисова Станислав Черников умер в марте 2018 года. Ему было 43 года. Мужчина пошел на операцию из-за геморроя, у него открылась язва, и через несколько суток он умер.
«Просил направить в „вышестоящую“ больницу. Ответили: нетранспортабельный»
Алексей Григорьевич Черников чуть больше года назад похоронил 43-летнего сына. Сын работал юристом, воспитывал ребенка. В феврале прошлого года он лег в военный госпиталь в Борисове сделать операцию, а на шестой день умер уже в другой клинике в Минске. Забыть такое невозможно, и сегодня, словно это было вчера, он вспоминает события конца зимы — начала весны 2018-го.
— Сына беспокоили геморроидальные узлы, он обследовался у врача в частной клинике в Жодино, думал ехать на операцию в Минскую областную клиническую больницу. Уже собирался это сделать, но встретил в Борисове знакомого хирурга из военного госпиталя, — рассказывает он, как сын решил лечь на операцию в Борисове.
22 февраля 2018 года Станислав заключил договор о платных услугах с Борисовским военным госпиталем и прошел обследование перед операцией по удалению геморроидальных узлов прямой кишки.
По словам Людмилы, супруги Станислава, за обследование перед госпиталем заплатили около 60 рублей. Еще какую-то сумму платили за койко-место примерно в течение трех-четырех дней. Каждый день стоил около 20 рублей. Сама операция, по словам отца Станислава, была бесплатная, но предполагалось, что после нее нужно будет еще заплатить за наблюдение и нахождение в госпитале.
28 февраля Станиславу операцию сделали.
— 1 марта мы его навестили — чувствовал себя нормально. 2 марта с утра мне позвонил его врач и сказал, что у сына открылось кровотечение. Я приехал в госпиталь и попросил немедленно направить в «вышестоящую» больницу. Ответили, что он нетранспортабельный.
По словам Алексея Григорьевича, у сына еще в 2009 году нашли язву двенадцатиперстной кишки. Причем тогда ФГДС («зонд») ему делали в том же военном госпитале. Он удивляется, почему перед операцией врачи не сделали ему эту же процедуру и не проверили, есть ли язва.
Собеседник рассказывает, что после операции по поводу геморроя, по словам сына, он попросил по совету врачей купить ему колы. Бутылки с ней Алексей Григорьевич видел у него в госпитале.
После смерти сына Алексей Григорьевич сразу же написал заявление в СК.
Из заключения судмедэкспертизы от 16 августа 2018 года следует, что кровотечение у Станислава обнаружили поздно вечером 1 марта.
Уже тогда предположили, что это может быть осложнением язвы двенадцатиперстной кишки и сделали ему «зонд». Исследование это подтвердило.
2 марта мужчине не один раз переливали кровь, а также во время гастроскопии провели обкалывание язвы. Кровотечение все равно продолжалось. Днем того же дня ему сделали операцию по ушиванию язвы. 3 и 4 марта состояние Станислава ухудшалось, медики предположили, что кровотечение продолжается.
— Я все время настаивал на том, чтобы его перевели в другие клиники. 5 марта с утра в госпитале мне сказали, что «никто не хочет его брать».
Затем приехали доктора из военного госпиталя в Минске, провели консилиум, и вечером его на реанимобиле туда забрали. И если раньше мне говорили, что он нетранспортабельный, то сейчас он им почему-то стал.
Его в Минске — на операционный стол, еще какую-то операцию хотели сделать, но он умер.
После этого отец Станислава обратился в Следственный комитет и попросил возбудить уголовное дело по ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса (Ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей медицинским работником).
Эксперты: «Пациент сам утаил от врачей, что у него была язва»
По мнению Алексея Григорьевича, если бы в военном госпитале перед операцией взяли карточку сына из поликлиники, то увидели бы, что у него язва и, возможно, не делали бы операцию из-за геморроя. При этом когда его состояние ухудшалось, по словам отца, письменного согласия на операцию сын не давал. Также он не понимает, почему сына так долго не переводили в другие больницы.
— Они пытались своими силами спасти человека, но, думаю, у них не было таких возможностей.
16 августа 2018 года закончилась судмедэкспертиза. В ней медики объясняли, что у Станислава спрашивали, была ли у него язва, и он ответил, что нет. По поводу колы один из врачей подтвердил, что сам рассказал Станиславу, что после операции могут возникнуть постпункционные головные боли и лечить их можно внутривенной инъекцией кофеина или продуктами с кофеином — чаем, кофе и колой. Но так как на боли он не жаловался, никакие кофеиносодержащие лекарства и продукты Станиславу не назначались.
В заключении судмедэкспертизы указано, что причиной смерти стала язва двенадцатиперстной кишки, осложненная прободением кишки с местным перитонитом, желудочно-кишечным кровотечением с массивной кровопотерей, геморрагическим шоком, синдромом диссеминированного внутрисосудистого свертывания, полиорганной недостаточностью.
Специалисты добавили, что по данным медицинской литературы и хирургической практики, смерть в больнице пациентов с желудочно-кишечным кровотечением составляет 5%, при развитии геморрагического шока прогноз ухудшается — летальность может достичь 50%. Геморрагический шок — это состояние, которое возникает из-за массивной кровопотери и выходит, что объем крови не соответствует объему сосудистого русла. В итоге может развиться недостаточность нескольких функциональных систем организма.
Эксперты пишут, что клинические, инструментальные и лабораторные обследования перед операцией провели в достаточном объеме «для установления правильного, но неполного диагноза — хронический геморрой, осложненный кровотечениями». Анамнез собрали неполно, не затребовали выписку о перенесенных заболеваниях из поликлиники, и это повлияло на то, что перед операцией не диагностировали язву.
Почему врачи это сделали? Эксперты указывают, что Станислав сам утаил от медиков, что у него была язва. Отец Станислава считает, что этот момент можно было бы увидеть в выписке из поликлиники, если бы ее запросили.
В заключении экспертов указаны недостатки в работе врачей Борисовского военного госпиталя: например, дежурный медик 1 марта в 17.30 не назначила Станиславу общий анализ крови и не вызвала срочно эндоскописта, в итоге гастроскопию сделали только в 23.00. Также, по мнению специалистов, хирурги необоснованно отсрочили ушивание язвы, когда кровотечение не прекращалось. По оценкам экспертов, операцию нужно было сделать раньше.
Так как в госпитале не было анализатора, который оценивает кислотно-щелочное состояние организма, этот анализ не делали, а он был нужен. Кровь со 2 по 3 марта перелили в недостаточном объеме. И что важно, специалисты пришли к выводу: Станислава стоило перевести в «вышестоящую» больницу не позднее утра 3 марта. А там, напомним, он оказался только вечером 5 марта.
Это не все. Есть еще один момент: в заключении судмедэкспертизы написано, что подготовка к операции и сама операция могли вызвать у Станислава стресс и способствовать развитию обострения язвы двенадцатиперстной кишки. На это также могло повлиять и то, что после операции он пил колу.
И итог: основным фактором смерти, по мнению экспертов, стал характер и тяжесть болезненного процесса. А недостатки в действиях врачей в Борисовском военном госпитале «могли способствовать неблагоприятным последствиям течения патологического процесса, однако в причинной связи с наступившими последствиями: обострением имевшейся и скрываемой пациентом язвенной болезни двенадцатиперстной кишки, осложнившейся точечным прободением кишки с местным перитонитом, активным рецидивным желудочно-кишечным кровотечением с массивной кровопотерей, геморрагическим шоком, ДВС-синдромом, полиорганной недостаточностью и смертью пациента, не состоят».
По делу провели повторную судебно-медицинскую экспертизу. Она завершилась 22 декабря 2018 года.
Эксперты отметили, что неосложненная язва не считается противопоказанием для операции по поводу геморроя. А лапаротомия (разрез брюшной стенки для доступа к брюшной полости. — Прим. СМИ), которую делали в госпитале, не считается сложным медицинским вмешательством, поэтому на нее не нужно письменное согласие. Они ссылаются на указ президента № 619. При этом указывают, что в записи из госпиталя в истории болезни согласие получено.
В приложениях к указу президента № 619 есть перечень высокотехнологичных и сложных медицинских вмешательств. Но сама по себе суть документа касается материального стимулирования. Он так и называется «О совершенствовании материального стимулирования отдельных категорий врачей и медицинских сестер».
Алексей Григорьевич обратился за разъяснениями в Госкомитет судебных экспертиз. 4 апреля 2019 года ему пришел ответ. В нем написано, что к экспертизам привлекались высококвалифицированные клинические и компетентные специалисты, и их заключения не вызывают сомнений в научной обоснованности и объективности.
«В заключениях экспертами не делалось каких-либо выводов о невиновности врачей. Вина является юридическим, а не судебно-медицинским понятием, поэтому ее установление выходит за пределы компетенции судебно-медицинской экспертизы», — написали там.
Дополнительно в ответе сообщили, что сведений о даче экспертами «ложного заключения», «подложных выводов» либо «заинтересованности в оказании помощи уйти от уголовной ответственности врачам и должностным лицам военного госпиталя в Борисове» не установлено. Но если Алексей Григорьевич знает о таких фактах, то сам может обратиться в органы уголовного преследования.
По поводу того, является ли лапаротомия сложным медицинским вмешательством, в Госкомитете судебных экспертиз ответили, что перечень сложных вмешательств регламентирован приложением к указу президента № 619 и эксперты были в этом правы.
Сейчас идет дополнительная экспертиза по делу Станислава Черникова.
— Окончательное процессуальное решение по данному факту не принято. Следствие ожидает заключения назначенной дополнительной комиссионной судебно-медицинской экспертизы, — рассказала официальный представитель УСК по Минской области Татьяна Белоног.
Алексей Григорьевич до сих пор не может понять, как вообще вышло так — что сын умер.
— Ведь кровотечение у него началось в больнице, а не в лесу или на рыбалке! — удивляется он.
***
Как рассказали СМИ в отделе информации Генпрокуратуры 26 июня 2019, по факту смерти Станислава Черникова из Борисова, который лечился от геморроя в военном госпитале и умер из-за язвы, возбудили уголовное дело по ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса (Ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей медицинским работником). Санкция статьи предполагает наказание в виде ограничения свободы на срок до пяти лет или лишения свободы на тот же срок со штрафом и с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью или без лишения.
Дело направили для организации предварительного расследования в прокуратуру Минской области. Там уточнили, что еще 6 июня его передали для предварительного расследования в УСК по Минской области.
— В Борисовский районный отдел Следственного комитета поступило уголовное дело, возбужденное Генеральной прокуратурой, для дальнейшего расследования, — сказала официальный представитель областного УСК Татьяна Белоног.
По словам Алексея Черникова, отца умершего пациента, ранее Борисовский районный отдел Следственного комитета в возбуждении уголовного дела отказывал.
Напомним, Станислав Черников умер в марте 2018 года. Ему было 43 года. В феврале прошлого года мужчина лег на операцию в военный госпиталь в Борисове из-за геморроя, после операции у него открылась язва, а на шестой день он умер уже в военном госпитале в Минске.
Наталья Костюкевич / Фото: Дарья Бурякина / СМИ
