Мужской алкоголизм. Виноваты.. матери и жены?
«Лихими кавалерийскими наскоками пьющего человека не остановить. Лучшее средство — осада», — считает гость «МК», главный врач Минского городского клинического наркологического диспансера, главный нарколог столицы Сергей Молочко. А уж насколько это сложно, поверьте, он знает не понаслышке.
- Сергей Михайлович, посоветуйте, когда родственникам больного алкоголизмом начинать осаду?
- Самое время — когда человек выходит из запоя. У него все болит, его тошнит, ломает… С психотерапевтической точки зрения — по образованию я врач-психотерапевт — в таком состоянии больной наиболее податлив. Действуйте по Станиславскому: драматизируйте ситуацию. «Да ты совсем плохо выглядишь, может, у тебя с сердцем плохо, давление высокое? Давай сходим к доктору». Оклемается немного, берите за руку и прямиком к наркологам. Только не тяните время и не надейтесь на авось, мол, сам выкарабкается. На приеме будьте откровенны: рассказывайте все как на духу. Помните: шила в мешке не утаишь. Увы, нередки случаи, когда матери, беседуя с докторами, стараются выгородить оступившихся детей. Сами того не осознавая, мешают сыновьям выбраться из омута. Такая гиперопека только провоцирует больных на повторные пьянки. Равно как и борьба за лидерство в семье.
- ???
- Удивляетесь борьбе за лидерство? Типичная картина: жена, мечтающая быть во всем первой, постоянно бичует мужа. Тот, конечно, не подарок — выпивает. Но в минуты просветления пытается завязать, почувствовать себя главой семьи, а его опять ставят на место. Вечно униженный и оскорбленный, бедняга находит утешение в бутылке. А ведь по большому счету лечение больного алкоголизмом заключается в желании помочь ему восстановиться, вернуться в мир непьющих. Система карательных мер только усугубляет ситуацию.
- Он пьет, а его хвалить за это?
- Не совсем так. Что обычно слышит алкоголик, когда способен воспринимать информацию? «Ты у нас в печенках сидишь! Все нервы вымотал! Кровушку нашу выпил! Когда это закончится?» А у бедняги синдром отмены, проще, отходняк. Ему методично капают на мозг, он же думает об одном: быстрее бы отстали. Заранее знает, кто и какие слова станет произносить. Что будет, если человеку сто раз сказать «свинья ты этакая»? Негатив откладывается в подсознании, остается в памяти надолго, руководит поведением. Из компьютера лишнюю информацию удалить можно, а из мозга?..
Оступившимся нужен не кнут, а пряник. Своим пациентам советую начинать каждое утро с добрых слов в свой адрес. И, похвалив себя вечером, ложиться спать.
- Предположим, с пьянством покончено. Но остается пространство, которое надо заполнить. Не так ли?
- Совершенно верно. Человек бросил пить — его надо чем-то заинтересовать, иначе старая привычка вернется. В этом случае все зависит от возраста: если мужчине за сорок, увлечь его чем-либо креативным сложно. Реанимируйте его прежние интересы: в юности у всех есть хобби. Ваша цель — повысить самооценку бывшего алкоголика, поднять его статус в его же глазах.
Вы упомянули о врачебном приеме. Избавление от алкогольной зависимости влетит родственникам в копеечку?
- За деньги лечим на анонимной основе. Остальных бесплатно. Цены у нас государственные. Амбулаторный прием оценивается в сумму от 10 до 20 тысяч рублей, в зависимости от сложности случая. Один день пребывания в стационаре стоит 50-60 тысяч.
Любая коммерческая бригада, которая приезжает на дом и ставит капельницы, берет гораздо дороже. Частные медики обычно прибывают на полтора часа, прокапают больного — и были таковы. Если что случится, говорят, повторно вызывайте. Никакого медицинского наблюдения. В диспансере же пациенты круглосуточно находятся под присмотром врачей. Из-за стоимости наших услуг довольно часто случаются курьезы. Люди звонят, интересуются, сравнивают с коммерческими ценами. И напоследок восклицают: «Что-то слишком дешево, лучше к частникам пойдем. Там в несколько раз дороже — наверняка помогут!»
- Конкуренты зажимают?
- Да какие там конкуренты?! Методикой кодирования, например, которую правильнее называть психо-эмоциональной терапией, в Минске владеют единицы. Возьмите любую газету — десятки предложений. Такое впечатление, что в столице сплошь и рядом специалисты по лечению больных алкоголизмом. А копнешь глубже — типичное надувательство. Не случайно в диспансер зачастую обращаются люди, имеющие негативный опыт лечения у некоторых коммерсантов.
- Почему же сразу в диспансер не приходят?
- Боятся, наверное. Во времена Советского Союза наркодиспансер ассоциировался у обывателей чуть ли не с тюрьмой. Считалось, один раз туда попадешь — на всю жизнь клеймо останется. Но времена уже иные. И подход к пациентам сегодня совсем другой. Постепенно доверие горожан к нашей службе растет. Если в 2001 году в диспансер по поводу анонимного платного лечения обратились около 600 человек, то в 2006-м — уже более двух тысяч, в 2008-м — 4.157, в 2009-м — 5.053. Цифры свидетельствуют и о качестве оказываемых услуг. Рост есть, значит, помогаем.
- Вернемся к целителям. Почему их развелось так много?
- В 90-х годах прошлого столетия в вузах подготовили достаточно много психологов, которые сейчас оказались в сложном положении. Им трудно найти работу. Вот и пускаются в авантюры. В свою очередь родственники больных хватаются за любую соломинку.
Мы специалистов тщательно отбирали: помимо базового медицинского образования они владеют навыками психотерапевтического лечения, методиками телесно-ориентированной и групповой терапии. Правда, не скрою, нередко наши врачи набираются опыта и потом расходятся по коммерческим структурам, где зарплата выше, а нагрузка меньше. Так что всех медиков из частных структур под одну гребенку равнять не буду: работают там и компетентные наркологи. Где? А это уже реклама.
- По вашему мнению, нашумевший запрет на распитие пива в общественных местах и ограничение его продажи через киоски принес ли результат?
- Сами видите: в центре города — на проспектах, в парках, скверах — молодежь пиво не пьет. На окраинах все осталось по-прежнему.
Есть еще один нюанс: магазины и «добрые» взрослые. Поясню. По соседству со зданием администрации наркодиспансера, что на улице Гастелло, расположены музыкальное училище и школа, номер ее не стану называть. Прямо через дорогу от школы работает магазин, где реализуется спиртное. Не в нашей компетенции проводить расследование, откуда учащиеся берут пенный напиток (взрослые им покупают или они сами), но факт остается фактом. Ближе к обеду подростки с баночками или пластиковыми бутылками с пивом прямиком направляются… в сторону диспансера. Наверное, рассуждают так: под школьными окнами незачем светиться, а наркологи еще и не то видели.
Ох, неспроста испокон веков шутили, что наркодиспансер находится на «пьяном» бульваре. В былые времена рядом располагалась пивная точка, сегодня магазин.
- Чего только не пробуют современные подростки! Это время такое лихое?
- Причем тут время? В 2001 году совместно с Минздравом проводили мониторинг среди учащихся 9-х и 10-х классов десяти столичных школ. Тогда анкеты-опросники были розданы почти 300 старшеклассникам. И что вы думаете? 28 процентов респондентов признались, что в кругу их знакомых есть те, кто употребляет легкие наркотики. Примерно у 9 процентов опрошенных ровесники «балуются» тяжелой дурью. Но что ошарашило: все без исключения школьники были в курсе: где, когда и почем можно это приобрести.
Ситуация исправима. Надо только изменить подход к профилактике. С кем мы сейчас работаем? С 14-16-летними школьниками. Мне кажется, учить их уму-разуму поздновато. Если помягче сказать, не столь эффективно. О вреде алкоголя, наркотиков, табакокурения надо говорить еще с трехлетними детьми. Они любую информацию впитывают как губка. И беседовать с ребятишками должны не только родители, но и воспитатели — не время от времени, а регулярно.
И еще. С малых лет детей нужно учить общению со сверстниками. Оказывается, многие подростки выпивают не ради удовольствия. В прошлом году работали с воспитанниками дома-интерната № 3. Слово за слово, мальчишки разоткровенничались. Оказалось, на трезвую голову у них никакого разговора не получается, а как выпьют, расслабятся, друзьями становятся. Грустно.
- Вы хотите сказать, что если ребенок зажат, родителям надо быть начеку. Не ровен час запьет?!
- Ну, это уже слишком утрированно. Все индивидуально. Но замк-нутый ребенок более раним, нежели рубаха-парень. С ним надо быть более внимательным.
Подростковый алкоголизм существует, чаще всего пивной. Только родители не всегда замечают, что сын или дочь пристрастились к спиртному. Или не хотят признавать, что любимое чадо пошло по наклонной. В диспансер детей приводят в редких случаях, опасаются постановки на учет и, как следствие, запятнанной репутации. В то же время на 1 января 2010 года у нас на учете состояли 4.900 подростков, и только 20 из них — на диспансерном. В самых сложных случаях. Со всеми остальными ребятами ведется только профилактичес-кая работа. Никаких пометок в личное дело не ставится.
- Как же в столь юном возрасте они попали в поле зрения наркологов?
- По сигналам из школ, инспекций по делам несовершеннолетних.
- Лечите ли игровую зависимость?
- Стараемся, но тяжеловато приходится. У игроков отсутствует самое главное — мотивация. Алкоголика прижало со здоровьем — его еще можно, как я говорил, наставить на путь истинный. У завсегдатаев казино зависимость связана с получением адреналина. Они привыкают к такому состоянию, постоянно ищут развлечений. И в глубине души рассчитывают, что в один прекрасный день сорвут куш. Поэтому в минувшем году лечение от игровой зависимости прошли только три человека.
- А от табакокурения?
- Это вообще редкие гости.
- И напоследок. Когда справка от наркологов при прохождении водительской комиссии будет выдаваться в электронном виде?
- Время покажет. Пока руководствуемся Законом Республики Беларусь «О психическом здоровье граждан», вступившем в силу в 1999 году. В документе обозначено, что информация о том, состоит или нет пациент на учете у наркологов, строго конфиденциальна. Выдается только при предъявлении документа, удостоверяющего личность, в бумажном виде. Личное присутствие человека обязательно. То есть брат за сестру эту справку не возьмет, даже если принесет ее паспорт.
Ольга Григорьева, «МК»
Нарколог в Минске Молочко Сергей Михайлович |
Нарколог доктор Копытов считает, что алкоголизм надо лечить медикаментами, определяя по анализу крови, где сбой в биохимии
По данным ВОЗ, употребление восьми литров чистого алкоголя на душу грозит необратимыми изменениями генофонда нации. У нас последние годы — около двенадцати, и это включая младенцев и стариков, язвенников и трезвенников. А масштабы подросткового алкоголизма специалисты и вовсе называют катастрофическими.
МВД уже предложило законодательно запретить молодежи до 18 лет употреблять любое спиртное и ввести ответственность родителей за выполнение этой нормы.
Предложение последовало сразу вслед за смертью подростка в Пинске, организм которого не выдержал лошадиной дозы водки.
Почему дети пьют? Будут ли действенны жесткие меры? В этих вопросах «СБ» помог разобраться заведующий научным отделом наркологии РНПЦ психического здоровья Андрей Копытов, научные интересы и исследования, а также докторская диссертация которого посвящены подростковому и молодежному алкоголизму.
Из тех, кто плотно познакомился со спиртным до 18 лет, около 80 процентов впоследствии становятся алкоголиками. Такой суровый факт приводит Андрей Копытов. Поэтому запрет, инициированный МВД, он называет оправданным. Более того, считает, что для оздоровления нации возрастной ценз надо увеличить до 21 года. Причем важно, чтобы в понятие «алкогольные напитки» были включены все, что содержат спирт. Ведь, скажем, пиво, предостерегает Андрей Васильевич, которое считается почти невинной молодежной слабостью, может по своей токсичности поспорить с водкой.
Интересно, что в процессе работы над докторской Андрея Копытова был реализован первый у нас проект по генетике алкоголизма. Специалисты РНПЦ психического здоровья совместно с сотрудниками лаборатории нехромосомной наследственности Института генетики НАН изучали влияние генетических факторов на формирование ранней алкогольной зависимости. Брали выборку из тех, кто быстро спивается, охватили Минск, Брест, Могилев и области, а также Витебск. В исследовании поучаствовали более 400 человек. Оказалось, на тех, кто попадает в зависимость от горячительных напитков после 30 — 40, большее влияние оказывают социальные факторы. У подростков же, которые начинают пить в 16 — 17 и за пару–тройку лет становятся законченными алкоголиками, основными являются именно генетические причины.
Были установлены определенный генотип и внешние признаки, которые характерны для детей из этой группы риска. Среди них — гиперактивность в детстве, низкая стрессоустойчивость, склонность к депрессиям, тревожным состояниям, к поиску новизны, неспособность выражать свои чувства и эмоции... По результатам работы издано несколько инструкций, где подробно расписаны и признаки, и то, какой ген за них отвечает. Они уже разосланы в региональные наркологические службы. «Молодежь обычно спивается по биологическим причинам. Если есть определенный генотип и подросток попал в неблагоприятную среду, стал употреблять — дальше все традиционные мероприятия (реклама, нравоучения) отходят на второй план.
Система запущена, здесь нужно менять биохимию. Это реально. По капле крови можно увидеть, где есть сбой и какие медикаменты помогут. Но такой подход только начинают применять на практике. Надо сдвинуть менталитет самих докторов», — Андрей Копытов уверен, что в лечении подросткового алкоголизма пришло время отступать от старых схем лечения.
Стоит ли с учетом новых знаний списывать поговорку «алкоголиками не рождаются — ими становятся» в утиль? Нет. Если молодой человек, носитель неблагоприятного генетического груза, воспитывается в нормальных условиях, гармоничной семье, эта особенность себя не проявит. Но риск представляет даже разовое употребление спиртного. Алкогольный старт приведет к быстрому, за несколько лет, спиванию. Конечно, в зоне особого риска подростки из деструктивных семей, у которых перед глазами каждый день «непросыхающие» родители. Несколько лет назад для таких детей специалистами РНПЦ психического здоровья и Минского городского наркологического диспансера была разработана программа реабилитации. Ведутся занятия в группе, где не просто говорится о том, что пить вредно, а формируются более здоровые навыки поведения. Кстати, обладателям здорового генотипа тоже расслабляться не стоит. Регулярные алкогольные «упражнения» могут и их завести далеко.
В 80–х годах в России и в середине 90–х в Украине проводились исследования, которые должны были пролить свет на то, почему подростки пьют. Наши наркологи тоже недавно изучили мотивацию нынешнего поколения. И выяснились удивительные вещи. Если раньше у молодых людей лидировали традиционные мотивы — праздники, важные события, дни рождения, дискотеки и прочее, то у современных детей они ушли на третий–четвертый план.
На первом месте так называемые атарактические мотивы, связанные с желанием нейтрализовать негативные эмоции, переживания. «Они рождаются в основном за счет внутренней тревоги и депрессии, неуверенности, напряженности. Играют роль низкая стрессоустойчивость, импульсивность. Вносят свой вклад и социальные факторы: неудовлетворенность социальной поддержкой, конфликты в семье, а также жесткое обращение в детстве или безразличное отношение родителей», — Андрей Копытов раскладывает по полочкам все эти внутриличностные проблемы.
Для подростка наиболее легкий путь компенсации — бутылка пива. Доступно и просто. Так алкоголь становится накатанным путем решения проблем. Если еще и генетика подкачала, патологическое влечение формируется моментально.
Андрей Васильевич обращает внимание, что такой сценарий может развиваться и во внешне благополучных семьях, где есть гиперконтроль, например, если один из родителей занимает высокую должность. Дома он давит авторитетом, тем, что ребенок его подводит — не дотягивает до уровня, и заставляет часами сидеть за учебниками, требует беспрекословного подчинения. И в итоге создает такую гнетущую атмосферу, что у чада одна мысль: как бы выйти на улицу и от этого кошмара избавиться. «В таких случаях, как только папы–мамы нет дома, сын хватается за пиво либо клей нюхает, а когда родитель приходит и начинает раздавать директивы, ему уже все равно. Он защищается от таких отношений», — поясняет специалист.
А все от того, что родители просто не уделяют время общению. Прийти с работы и за десять минут сделать взбучку — неправильный подход. Доверительные отношения рождаются только в спокойной обстановке.
Андрей Копытов уверен, что должны активно подключиться и социальные работники, особенно в профилактике. Кстати, американцы давно выяснили, что выступления в стиле «пить вредно» не дают эффекта. Средства надо вкладывать в работу с семьей, теми, кто находится вокруг подростка во время его взросления, и в альтернативные методы. Ведь важно не отобрать и наказать, а заменить. И тут нужен комплекс мер. От переноса винно–водочных отделов в дальний угол магазинов, чтобы дети уже при входе не утыкались в ряды бутылок, до развития массового спорта.
Цифра «СБ»
На профилактическом учете по употреблению алкоголя в стране состоят 18 тысяч молодых людей до восемнадцати лет.
По рекомендациям ВОЗ, чтобы узнать реальную цифру, официальную надо умножить на четыре. 80 процентов подростков впервые пробуют спиртное в семье.
Советская Белоруссия №13 (24396). Четверг, 23 января 2014 года.
Автор публикации: Юлия ВАСИЛИШИНА
