Директор РНПЦ онкологии Олег Суконко: «Скрининг рака молочной железы завален». «Цитологию полностью провалили». «Колоноскопия без наркоза — это лишь имитация обследования»
«Скрининг рака молочной железы завален». «Цитологию полностью провалили». «Колоноскопия без наркоза — это лишь имитация обследования». Такими откровенными характеристиками обрисовал ситуацию с проведением скрининга раковых заболеваний главный внештатный онколог Минздрава — директор Республиканского научно-практического центра онкологии и медицинской радиологии им. Александрова Олег Суконко.
Выступая 20 февраля на республиканском совещании по итогам работы онкологической службы в 2014 году, Олег Суконко предметно остановился на скрининге рака предстательной железы, рака толстой кишки, молочной железы и шейки матки.
Маммографию прошло чуть более трети от тех, кому она была показана
Всеобщий скрининг рака молочной железы планировалось внедрить в 2015-2016 годах. Для определения средств и кадров, требуемых для проведения скрининга в масштабах всей страны, был запущен пилотный проект на территории Советского района столицы.
Однако, откровенно заявил Олег Суконко, «скрининг рака молочной железы завален».
Обследованию подлежало 22 718 женщин в возрасте 50-69 лет. Обследованы же были только 5861 женщина, из них 224 повторно. Диагностировано 29 случаев рака молочной железы (в первой стадии — 16, в третьей и четвертой — 7).
Маммографическое обследование является основным методом скрининга рака молочной железы — самого распространенного онкозаболевания у женщин. В некоторых странах скрининг в возрастной группе старше 50 лет позволил сократить смертность от этого заболевания на 30%.
Скрининг рака предстательной железы — есть процесс, но нет прогресса
Олег Суконко выразил сожаление, что не во всех областях страны проводится скрининг рака предстательной железы.
В 2014 году именно рак простаты стал наиболее часто встречающимся онкологическим заболеванием у мужчин — 19,6% случаев. Скрининг позволяет выявить рак на ранней стадии, что существенно повышает шансы пациента на благоприятный исход лечения.
Скрининг рака предстательной железы широко распространен в Минской области. Количество биопсий в 2014 году увеличилось на 91% в сравнении с 2013 годом.
В Беларуси не знают, что такое наркоз при колоноскопии?
В пилотном проекте по скринингу колоректального рака в Солигорске приняли участие 152 человека, у 48 из которых выявили полипы, а у двух онкологическое заболевание на ранних стадиях.
В рамках скрининга колоректального рака проводится колоноскопия.
«Это тяжелый скрининг. Однако мы хотя бы научили эндоскопистов делать колоноскопию под наркозом. В Беларуси это делается мало где. Онкологи должны всегда помнить, что качественную колоноскопию без наркоза не сделаешь. Это лишь имитация обследования», — подчеркнул Олег Суконко.
Кроме того, колоноскопия без анестезии многих отпугивает болезненными ощущениями. Как результат, половина случаев колоректального рака выявляется в запущенной форме.
Около тысячи человек наблюдается в Минском городском центре колопроктологии после операции по удалению опухоли на кишечнике, в результате которой пациенты живут со стомой — системой вывода кишечника наружу. Очень многие из этих людей, сделай они колоноскопию вовремя, могли бы избежать инвалидности.
Проблема в том, что в Беларуси практически невозможно сделать колоноскопию с обезболиванием. Для организации анестезии нужно закупать лекарства, обучать и задействовать анестезиологов. А при внутривенном наркозе колоноскопия из услуги, которая оказывается амбулаторно, превращается в стационарную услугу. Таким образом, процедура автоматически становится дороже.
Цитология дедовскими способами
Говоря о скрининге рака шейки матки, который проводится среди женского населения путем цитологического исследования, Олег Суконко сказал, что «цитологию полностью провалили».
В Беларуси проводится тотальное цитологическое обследование женщин при визите к гинекологу, но не используется методика Папаниколау.
Ожидалось, что пилотный проект по скринингу рака шейки матки со взятием мазков по эффективной методике Папаниколау будет запущен в 2014 году в Минске при поддержке ЕС и России. Проект должен был включать закупку необходимого оборудования, реактивов и обучение специалистов. Однако этого не случилось, с сожалением сообщил Олег Суконко.
«У нас нет оборудования, цитология приводится устаревшими методами. Мы не дождемся иностранной помощи. Нам надо самим обратить внимание. Мазок по Папаниколау в десятки раз эффективнее, чем по используемой методике», — отметил главный внештатный онколог.
Если резюмировать, то в организации скрининга онкологических заболеваний в Беларуси есть целый ряд проблем: нехватка специального оборудования, сложности перепрофилирования медперсонала с «рутинных формальных профосмотров» на скрининговые программы.
Существует также проблема нехватки компьютерного оборудования и специального программного обеспечения.
Елена СПАСЮК
Рак легкого 3 стадии: после лечения в Боровлянах появились осложнения, с которыми смогли справиться только в Израиле
49-летний пинчанин Сергей Лавренко всю жизнь работал в Беларуси. Мог уехать — специальность программиста позволяла, — но решил остаться. Зарплата — только «по-белому». Отпуск старался не брать. С утра до вечера на работе. «Мы всю жизнь бюджет поддерживали, а когда нам понадобилась поддержка — где она?» — сетует Сергей. В его голосе нет злости, агрессии — лишь обида на социально ориентированное государство, которое не смогло ему помочь в трудную минуту.
Год назад у его 42-летней жены диагностировали рак легкого третьей стадии, дали 1-ю группу инвалидности. У государства Сергей не просил 40 тысяч долларов на лечение в Израиле или 3900 евро в месяц на лекарства — всего полтора миллиона рублей пособия.
Сергей — человек интеллигентный, спокойный и неконфликтный. О том, с какими трудностями ему пришлось столкнуться, он рассказывает тихо, почти шепотом. Видно, что нервничает, переживает. Но чувство несправедливости сильнее стеснения, и через пару минут разговора Сергея «прорывает»:
«Всю жизнь работал. В свое время была возможность и в Россию уехать, и в Польшу. Все время здесь работал. Что и обидно. В отпуск не ходил практически. Всю жизнь работал. Зарплаты все не в конвертах, а через бухгалтерию. Все чисто и честно. Зарплаты у меня были нормальными, все отчисления. А мне предлагают только походить по предприятиям (собирать деньги на лечение жены. — СМИ). Вот я и хожу».
«Шансов нет»
О диагнозе мамы семья Лавренко узнала случайно. В декабре 2013 года Таиса прошла флюорографию для того, чтобы устроиться на новую работу. На снимке врачи обратили внимание на пятно на легком.
Консультации и комиссии, медикаментозное лечение ничего не дало — и в июле прошлого года она перенесла операцию в Боровлянах.
«Вопрос стоял о том, чтобы удалить все легкое, но врачам удалось оставить часть. После первой химии мы сделали второе обследование, потом еще одно. У нее ухудшение. Результаты — лечение неэффективно, и уже по последней КТ (компьютерной томографии. — СМИ) головы я узнал от врачей: шансов нет», — рассказал Сергей.
Супруги собрали все деньги, которые они годами откладывали на покупку дачи, взяли кредиты, попросили помощи друзей, родных и близких и уехали на обследование и лечение в Израиль. Поездка обошлась примерно в 40 тыс. долларов. Обследование показало метастазы в обоих легких, головном мозге, надпочечниках, кости.
«Нам назначили лечение — прием биотаблеток, ежемесячное лечение кости. В конце июня было проведено повторное обследование в израильской клинике. Наблюдается положительная динамика в лечении, частичный уход метастаз из всех органов. У нас появились реальные шансы», — осторожно комментирует перспективы Сергей.
«Только кредиты закрыл»
Израильские врачи прописали Таисе таблетки, одна упаковка которых стоит 3900 евро. Пачки хватает ровно на месяц. Лекарства, обследование в Израиле супруги оплачивают за свой счет. Сергей работает программистом-инженером. Зарплата — около 9 миллионов рублей в месяц. На супругу оформили пенсию по инвалидности — около 2,1 миллиона рублей, примерно на 400 тысяч меньше, чем стоит одна таблетка лекарства Таисы.
По словам Сергея, на ежемесячное социальное пособие они претендовать не могут — среднедушевой доход их семьи превышает 100% величины бюджета прожиточного минимума (БПМ) — 1 569 100 рублей. Права на единовременное социальное пособие они также не имеют: их среднедушевой доход выше 150% БПМ — 2 353 650 рублей.
«Я считаю это бесчеловечным»
Сергей с утра до вечера на работе, старшая дочь — в университете, младшая — в школе. Когда все расходятся по делам, на помощь Таисе приезжает ее родной брат Сергей. Родственник часто помогает семье, ухаживает за сестрой, помогает по дому, в передвижениях по городу. Он не работает, и Сергей решил оформить на него пособие по уходу за инвалидом 1-й группы. Пинчанин собрал все необходимые документы, но на комиссии, которая занималась рассмотрением данного вопроса, в пособии было отказано.
«Селюжицкий Сергей <…> оказывает помощь сестре в передвижении по городу и за пределами города на автомобиле, помогает по дому. На заседании комиссии заявитель подтвердил, что оказывает родственную помощь, когда в этом есть необходимость. На основании вышеизложенного установить факт ежедневного постоянного ухода комиссия не смогла», — говорится в ответе Пинского горисполкома.
Как поясняет Сергей, камнем преткновения стал тезис о ежедневном уходе за инвалидом. Комиссия усомнилась в том, что брат Таисы весь день находится рядом с ней.
«Может, так с тунеядством борются? Не знаю я, что им не понравилось. Человек он достойный, не пьет, не курит. Постоянно моей жене помогает, заботится о ней <…>. Они настаивают на том, что это должен быть ежедневный уход. В положении (о порядке назначения и выплаты пособия по уходу за инвалидом первой группы. — СМИ) такого нет. Под постоянным уходом понимается помощь других лиц для осуществления одной или нескольких нерегулируемых потребностей один и более раз в сутки», — рассказал Сергей.
К слову величина пособия — немногим более 1,5 миллиона рублей в месяц.
Сейчас Сергей готовится обжаловать решение комиссии в комитете по труду, занятости и социальной защите Брестского облисполкома.
«Я считаю это бесчеловечным. Ну как это? Какие-то зацепки, придирки находить. Ради чего? <…> Моя семья сейчас действительно в сложном положении. Не хочется этим заниматься, но с другой стороны, это просто не дает покоя. Работаешь, живешь… И не просишь ведь чего-то такого… Только то, что положено».
Сергей мог бы и сам претендовать на пособие. Однако для этого ему пришлось бы уволиться с работы и потерять около 9 миллионов рублей ежемесячного заработка.
«Источник дополнительных доходов»
В управлении по труду, занятости и социальной защите Пинского горисполкома в правильности решения комиссии не сомневаются.
«К сожалению, таково наше законодательство. У брата (Таисы Лавренко. — СМИ) свой приусадебный участок, которым он занимается. Брат, с его слов, бывает в семье эпизодически. Помощь его фактически — где-то подвезти ее (Таису. — СМИ). По положению совсем другая помощь должна быть», — объяснил начальник управления Сергей Кацко.
Территориальный центр соцобслуживания может предоставить работника, который бы ухаживал за женой Сергея. Однако эту услугу придется оплачивать семье Лавренко.
«Если три раза в неделю [соцработник] ходит, то это будет порядка 70 тысяч в месяц обходиться. Им это все предлагали, но они хотят деньги получать. Они хотят какой-то источник дополнительных доходов на лечение жены и так далее. Брат говорил, что эти деньги ему постольку-поскольку, он бы им их отдавал. Но это по законодательству не есть правильно. Если бы брат ухаживал за ней, помогал бы, назначили бы пособие», — отметил начальник.
Сергей Анатольевич добавил, что соцработники готовы помочь, но сами связаны Положением о порядке назначения и выплаты пособия по уходу за инвалидом первой группы. Согласно документу, право на выплату имеют трудоспособные неработающие, не занимающиеся предпринимательской деятельностью, не обучающиеся в учебных заведениях, не получающие пенсии, пособия по безработице граждане, которые осуществляют ежедневный постоянный уход за нетрудоспособным человеком. По мнению комиссии, брат Таисии не может претендовать на бюджетные средства, так как помощь оказывает «эпизодически».
«Что есть, тем и лечат»
В конце сентября супругам предстоит вновь ехать в Израиль на обследование. Стоимость поездки — около 16 тыс. долларов. Где их взять, Сергей пока не знает и готовится вновь пойти по друзьям, родственникам и предприятиям.
«С деньгами сейчас очень тяжело. В основном помогают те, кто небогат, и те, кто с похожими проблемами сталкивался», — сетует пинчанин.
По словам Сергея, в Беларуси лечить супругу — не вариант:
«В Беларуси мне сказали напрямую, что могут предложить только химию, и сразу предупредили, что шансов никаких <…>. Лечение, которое нам предлагают, неэффективно. Рак — это индивидуально. У каждого своя ситуация, а у нас что есть, тем и лечат».
- В ОАО «АСБ Беларусбанк» открыты благотворительные счета для сбора средств на лечение Таисы Ивановны Лавренко.
- Благотворительные счета открыты в филиале № 121 ОАО «АСБ Беларусбанк» — г. Пинск, ул. Иркутско-Пинской дивизии, 35; УНП 200 287 840; МФО 150 501 854:
- — белорусские рубли — транзитный счет № 3 819 382 100 600 на благотворительный счет № 70 в филиале № 121/Операционная служба, бессрочный
- — доллары США — транзитный счет № 3 819 382 104 909 на благотворительный счет № 76 в филиале № 121/Операционная служба, бессрочный
- — евро — транзитный счет № 3 819 382 104 909 на благотворительный счет № 38 в филиале № 121/Операционная служба, бессрочный
- Назначение платежа: Лавренко Ольга Сергеевна на лечение матери Лавренко Таисии Ивановны
- Дополнительная информация о получателе средств: тел. 8-029-947-96-84
Станислав Коршунов / СМИ
