Как защитить ребенка от педофила? Простое правило от кандидата медицинских наук
…В небольшом райцентре 13-летнюю Лёлю (имена всех потерпевших изменены) совратил пожилой друг семьи. Следствием доказано 11 фактов домогательства.
Искусный манипулятор уговорил девочку на «это дело», но и сама «Лолита» с ранних лет видела, как мама, будто перчатки, меняет любовников. Выяснилось, что пенсионер вступал в половой контакт и с Лёлиной мамой тоже.
В другом случае странного типа заметила во дворе развешивающая белье женщина. Дама то и дело выглядывала из окна, пока не увидела, как незнакомец повел за гаражи десятилетнюю Катю. Через несколько минут женщина с соседом поспешили туда. Парня схватили рядом с заплаканной девочкой, которую он пытался повалить на землю. При допросе в милиции уголовник, на днях вышедший из-за колючей проволоки, грязных намерений не отрицал.
О том, что 14-летнюю Лену насилует отчим, соседка узнала невзначай услышав разговор подростка с матерью. Девочка, которая из-за тяжелой болезни выглядит не старше первоклашки, стала легким объектом домогательства. Родительница восприняла новость, как попытку рассорить ее с любимым, операцию спасения пришлось начинать постороннему человеку…
В этом году оперативные сводки на Могилевщине пугают фабулами преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних. Как отметил замначальника УСК по Могилевской области полковник юстиции Валерий КАЛИН, в прошлом году было зафиксировано 17 подобных злодеяний, а всего за половину 2014-го - уже 24. В роли растлителей выступают случайные люди, но чаще родные и близкие несчастного.
Сексуальное насилие над детьми принято связывать с педофилией, которая входит в перечень поведенческих и психических расстройств в международной классификации болезней, хотя, согласно выводам специалистов, к большинству случаев педофилы не имеют никакого отношения. «Детскими» преступниками становятся нормальные на первый взгляд гетеросексуалы.
По словам начальника областного управления судебно-психиатрических экспертиз управления ГКСЭ, кандидата медицинских наук Антона БАЛАШОВА, этим аморальным мужчинам в силу разных обстоятельств - неуверенности в себе, страхов, неразвитой эректильной функции - легче получить удовлетворение с ребенком, чем с взрослой женщиной. На преступления обычно решаются представители низших социальных групп, любящие выпить, не состоявшиеся профессионально и материально, а также ранее судимые.
- Латентность здесь очень высока, - рассуждает следователь по особо важным делам СУ УСК по Могилевской области подполковник юстиции Елена КРАВЧЕНКО. - Часто ситуация не доходит до возбуждения уголовного дела. Изолировать того же отчима без показаний ребенка нельзя, но всё заканчивается тем, что вскоре мать потерпевшей забирает заявление, а девочка начинает утверждать, что ничего на самом деле не было. И если за это время следствие не соберет и не закрепит доказательства, то дальнейшего хода делу нет.
- Специфика психики ребенка такова, что даже если в отношении него совершено грубейшее преступление, он считает виноватым себя, ему стыдно. Поэтому дети неохотно рассказывают о случившемся, замыкаются, считают, что как только «проговорятся», об этом узнает весь мир, - добавляет А. Балашов. - Факт сексуальных домогательств становится тайной семьи.
По статистике в Беларуси таких дел в десять с лишним раз меньше, чем в Швеции, хотя население в странах примерно одинаково. Тяжелые формы насилия над детьми носят скрытый от общества характер, отмечает госмедэксперт-психолог высшей квалификации управления ГКСЭ по Могилевской области Надежда САРАЕВА. В большинстве случаев о злодеяниях становится известно благодаря неравнодушию окружающих.
- Когда-то в райцентре девочку домогался отчим. Она никому об этом не рассказывала, правда, вела дневник, - вспоминает Е. Кравченко. - Случайно записки нашла мама, ужаснулась и принесла в милицию, но поддавшись на уговоры мужа, заявление отозвала.
Возможно, о грустной истории следователи никогда бы и не узнали, но уже выросшая девочка с интервалом в несколько лет проходила свидетельницей по двум особо тяжким преступлениям. В обоих случаях ее избранниками становились мужчины с уголовным прошлым, кроме них была череда других, с которыми она ложилась в постель за бутылку вина или пачку сигарет. Для нее не было моральных преград.
А вот примеры чудо-спасения собственной смекалкой. Восьмилетнюю Валю из деревни, когда она шла из школы, пытался совратить освободившийся из мест заключения мужчина. Помогло малышке детское любопытство: «Дядя, а как тебя зовут?». Опешившего «дядю» заметили прохожие… Ее ровесница Света, придя из школы, в дверях квартиры столкнулась с приятелем своего дедушки, тоже недавним осужденным. Он приставил к ее шее нож и приказал раздеться. Когда негодяй расстегнул свои штаны, находчивая девочка сказала, что дома есть деньги. Насильник отпустил жертву к тайнику. Нагишом она выскочила из западни и укрылась у соседей до приезда милиции.
В противодействии сексуальным домогательствам велика роль семьи. И даже если она внешне благополучна, то это еще ни о чем не говорит - изнанка выворачивается после трагедии. Ребенок одет и накормлен?.. Разве только этим измеряется забота родителей? Так, в приличной интеллигентной семье над семилетним Димой на протяжении двух лет издевались 14-летний братец с дружком на год младше. Родители говорят, что ничего не замечали. Психологи же увидели в них эмоционально холодных людей, не сопереживающих младшему ребенку. Более того - оба стали на защиту старшего, «болезного», с аномалией психического развития!
- Такого понятия, как молчаливое соучастие, в Уголовном кодексе нет, - говорит В. Калин. - Мать выступает либо свидетелем, либо законным представителем ребенка. И еще никогда в моей практике мать к уголовной ответственности не привлекалась.
Если же говорить о настоящих педофилах, то от встречи с ними не застрахован никто. И мало толку предупреждать «Не ходи с плохим дядей!» - он будет хороший; скажешь - «Не бери мороженое!», тот предложит конфету.
- Самый лучший способ отбить у девочки или мальчишки охоту идти с незнакомцем - это сказать им, что только больной, заразный человек будет знакомиться с чужим ребенком на улице, - рекомендует кандидат медицинских наук А. Балашов. - Это психологически мощный и понятный для ребенка любого возраста запрет не поддаваться на уговоры.
Мария ХЛЫСТОВА.
Если случилось страшное…
- …не проводите частное расследование, не расспрашивайте друзей ребенка и не звоните опрометью его родителям;
- ...не передавайте детям свой страх и переживания. Вспомните, как малыш падает, ранит коленку, но встает и идет дальше, если вы успокоите, что ничего особенного не случилось, а стоит заохать - он испугается и заплачет;
- …незамедлительно обращайтесь в милицию и центр психологической помощи: специалисты подскажут, как себя вести и что делать дальше. Психологическая реабилитация и ваша поддержка помогут ребенку легче пережить трагедию и в будущем жить счастливо. Помните, в одиночку ему не справиться!
Первый гинеколог. Девушки — о первых медосмотрах
Недавно белорусов «встряхнула» новость о том, что УВД медики будут сообщать милиции о половой жизни школьниц младше 16 лет. Оказалось, некоторые из них уже это делали: в случае, если есть основания полагать, что противоправными действиями причинен вред здоровью человека. В ином случае специалисты не могут нарушать врачебную тайну. Мы решили спросить у девушек, как прошли их первые осмотры, и узнать, стресс это все-таки или нет.
Мария Пономарева (23 года): «Почему-то я сильно покраснела»
— Нам нужно было пойти к гинекологу от школы. Сейчас я думаю, что это было как-то очень нездорóво. Мало того что ты в 11-м классе и у тебя и так самооценка на нуле (все-таки это выпускной класс, непонятно, что делать со своей жизнью), так еще и идти нужно со своими одноклассниками, которые по сути составляют все окружение на тот момент. К тому же с нами была классная руководительница.
За день до осмотра нам в классе раздали бланки, где надо было указать, девственница ты или нет. И даже те, кто уже занимался сексом, написали, что они девственницы: пошел слушок, что эту бумажку могут показать родителям. Мне кажется, это противоречит всем нормам здорового развития психики.
Сам процесс осмотра на самом деле не страшный. Были адекватные врачи. Но паника, которая творилась до этого… Жесть! Помню, кто-то сказал, что гинеколог — мужчина, и одна девочка так испугалась, что чуть не начала реветь. Понятно, что такая атмосфера накаляет обстановку.
Я не пошла первая и поэтому наблюдала за тем, как девочки выходили из кабинета — с какими-то воплями, чуть ли не криками. У меня все прошло нормально: я к этому относилась как к уколу — скорее бы зайти, выйти и закончить с этим. Меня еще раз спросили, девственница ли я, я ответила «да», и тогда это было честно, но почему-то я сильно покраснела. Кажется, из-за этого врач мне не поверил. Тот случай, когда говоришь «да», а выглядит, как будто «нет».
Анастасия Казакова (22 года): «Преподшу по вокалу этот осмотр парил больше, чем меня»
— Обстоятельства первого осмотра уже не помню. Точно не мама привела: может, в школе, а может, я сама пошла? Ожиданий было ноль. Думала о том, что нужно трусы чистые надеть. А еще я рассказала о будущем осмотре своей преподше по вокалу, и почему-то этот осмотр парил ее больше, чем меня. Тогда она мне посоветовала надеть чистые носки, чтобы «не вонять у врача перед носом».
Вопросы задавали обычные: есть ли жалобы и веду ли я половую жизнь (нет). Сообщать эту информацию в милицию я считаю дебилизмом. Лучше бы сделали гинекологические кабинеты и кресла как-то покомфортнее. Пока я в первый раз сообразила, как на него сесть, на эти «рогули», ох… Целая проблема.
Я знала, что девственниц осматривают ректально. И мне казалось, что я знаю реакции своего организма. Но нет: оказалось, это какие-то новые сексуальные практики. (Смеется). Меня предупредили: «Сейчас будет немножко неприятно», — но я ждала, что будет немножко «не так» неприятно.
Это не было травмирующе, скорее, просто необычно. Даже прикольно. Как будто я узнала, что возможности моего организма велики и что у меня много нервных окончаний. У нас в школе была какая-то шутка про то, что гинеколог — самый страшный врач. Но, по-моему, больше пугают взрослые своими «у-у-у, надо подготовиться». Как будто к другим врачам не надо готовиться! Однажды мне делали какое-то УЗИ и надо было съесть банку сметаны, а я ее ненавижу. Вот это было хуже.
Лариса Рябцева (23 года): «Загналась из-за бритья и гигиены»
— Каждый год нам нужна была справка в школу, и до какого-то класса мне удавалось избегать гинеколога. Может, тогда было не нужно еще? А когда я собралась ехать в летний лагерь, осмотр был уже прямо обязательный. Хотя я сама к тому возрасту думала сходить и провериться, все ли у меня там в порядке. Не помню, правда, точный возраст — наверное, мне было лет 13−14. Я ходила не с одноклассниками, а просто записалась к врачу, как обычно.
Перед походом я уже пообщалась со своими подругами, кто уже через это прошел, поэтому минимальное представление о том, что меня ждет, было. Я уже прямо видела, как я захожу в кабинет, ложусь на этот «аппарат», закидываю ноги — и врач там что-то смотрит, попутно задавая вопросы. В целом ожидания совпали — все так и было! А после осмотра было ощущение типа «вау, я это сделала, не так это страшно!». Уже потом у меня было несколько неприятных опытов, но они, скорее, связаны с некомпетентностью врачей, а не самим осмотром.
Еще перед осмотром я загналась из-за гигиены и бритья в районе гениталий. Я понимала, что врач — это профессионал, и он проверяет, не сколько у тебя волос. Но чувствовала себя некомфортно ввиду давления и влияния на женщин, мол, «там все должно быть красиво, как в рекламе». В итоге я побрилась, хотя мне было не так уж много лет.
Но все-таки я ратую за то, что люди должны часто проверяться. Тем более, что сейчас началось такое, что «возрастные» болезни начинают появляться у молодых. Да и возраст, в котором ведут к гинекологу «от школы», уже приемлемый. С другой стороны, для того чтобы это происходило комфортно, нужно дать какое-то сексуальное образование детям, чтобы я не спрашивала у друзей, чего мне ждать, а кто-то нормально пояснил, что будет и зачем. Мне, например, очень помогала мама — ничего от меня не скрывала. Наверное, мне повезло: знаю, есть родители с «пунктиками» на эту тему.
Опыт мамы ученицы 10-го класса минской гимназии
— Мне казалось, коллективные осмотры школьников давно остались в прошлом. Это нас в 90-е собирали классом, выдавали фельдшера и организованно вели в поликлинику. Кстати, если девочка не хотела идти к гинекологу, она ссылалась на месячные, и никто силой на кресло ее на тянул, — вспоминает мама десятиклассницы из минской гимназии и говорит, что сейчас родители могут организовать медосмотр для своего ребенка по-другому.
— За 10 лет, пока дочка учится в гимназии, не было ни одного коллективного медосмотра. Каждый год ребенок должен предоставить справку о состоянии здоровья, ее требуют после каждого дня рождения. За месяц мы начинаем проходить врачей (теперь дочка это делает самостоятельно). Например, осмотр стоматолога — в одном частном центре, окулиста — в другом, анализы она может сдать как в поликлинике, так в частной лаборатории. Все справки собираем и приносим участковому педиатру. Фактически ребенку остается пройти только доврачебный кабинет, где его взвешивают, измеряют. На этом все. В гимназию выдается справка о состоянии здоровья.
Лишь однажды участковый врач дал направление к детскому гинекологу. Как мама и законный представитель я привела ребенка на прием, но ожидала дочку за дверью. Прием проходил тет-а-тет. О том, ведет ли дочка половую жизнь или нет, врач со мной не говорила.
Ганна Пярова
