Говорить или не говорить пациенту, что у него рак?
Когда комитет по биоэтике РАН провел опрос среди московских врачей на тему «Правда о диагнозе», то показалось, что колесо времени закрутилось вспять. Только 40 человек из 100 заявили, что почти всегда сообщают пациенту о его болезни все, без прикрас, и лишь 13 — что не скрывают даже угрожающий жизни диагноз. Врачи, по сути, проголосовали за старую традицию, идущую еще от Гиппократа, который наставлял: «Окружи больного любовью и разумным убеждением, но главное — оставь его в неведении того, что ему предстоит, и особенно того, что ему угрожает». Хотя ВОЗ, закон и вся западная медицина давно не признают ни «лжи во спасение», ни «лжи во умолчание». Нашла коса на камень?
Само собой, московский опрос в первую очередь коснулся онкологов. (Ведь трудно представить, чтобы беременную не предупредили об угрозе выкидыша или гипертоника — о последствиях криза.) Мы все немного «канцерофобы», так уж повелось со времен СССР. «Заболевание» — писали в графе «Диагноз» онкологи прежних поколений, «у вас полипы», — говорили больному в палате, а в кабинете родственникам — всё как есть. Потому что организм советского человека, испытывающего мистический ужас перед словом «рак», обнаженную, непривлекательную правду отторгал, как чужеродную ткань.
Впрочем, не только советского.
Зигмунд Фрейд, узнав от доктора, что болен раком, в отчаянии прошептал: «Кто дал вам право мне об этом говорить?»
Позвольте, но то ж было три четверти века назад! Тогда онкологи могли поручиться за судьбу только каждого двадцатого больного, сегодня же как минимум половина больных излечивается, остальным медицина существенно продлевает жизнь.
«То, что вопрос «говорить правду или замалчивать?» по–прежнему актуален — отголоски давнего заблуждения», — убеждены Александр ГЛАДЫШЕВ, заведующий онкохирургическим отделением № 1 Минского клинического онкологического диспансера, и Виктор КОНДРАТОВИЧ, заведующий отделением опухолей головы и шеи.
Что говорит закон?
Статья 41 Закона «О здравоохранении» дает пациенту право на получение в доступной форме информации о состоянии своего здоровья, применяемых медицинских методах, о квалификации лечащего врача, других медицинских работников, оказывающих ему помощь, а также на выбор лиц, которым может быть сообщена информация о его здоровье.
Статья 48 устанавливает, что информация излагается лечащим врачом в форме, соответствующей требованиям медицинской этики и деонтологии и доступной для понимания. Совершеннолетний вправе определить круг людей, которым следует ее сообщать либо не сообщать. Несовершеннолетнему пациенту такая информация тоже может быть предоставлена — по его просьбе, например, — с учетом его возраста, психофизиологической зрелости и эмоционального состояния.
Онкологи говорят: правду от и до однозначно нужно открывать только в двух случаях. Если человек сам на этом настаивает. И если отказывается от лечения.
А таких пациентов в Беларуси каждый год — целый полк, около 1.000! Тогда это как последний аргумент: вот ваш диагноз, в подробностях, вот прогноз... И есть ситуация, когда правда ни под каким видом не произносится вслух: в 99 случаях из 100, когда врачи уже ничего не могут сделать. Даже великий врач Николай Блохин скрыл от своего коллеги, что тот неоперабелен!
Некоторые идут еще дальше, спорят с законом. Председатель Московского общества православных врачей, профессор Александр Недоступ, допустим, утверждает: «Право больного на знание точного диагноза совершенно не верно, право на знакомство с медицинской документацией — безжалостно!» В качестве примера обычно приводят историю гениального актера Евгения Евстигнеева, которому перед кардиохирургической операцией в мельчайших подробностях показали на мониторе, что и как будет происходить. Евгений Александрович настолько впечатлился, что сердце не выдержало. На другой чаше весов — сюжет о 50–летнем мужчине, выпрыгнувшем из окна после... успешной радикальной операции. Одного, получается, убила правда, второго — нежелание ее принять.
«Истина или ложь во спасение?» — вопрос ведь не только и не столько к медикам. Право–то все знать о своем диагнозе у нас, пациентов, имеется, а захотим ли мы им воспользоваться? Или все–таки нам по старинке лучше полуправда, блаженное неведение, «сладкая пилюля»?
Виктор КОНДРАТОВИЧ:«Правда необходима, чтобы человек представлял, что его ждет. Не в смысле: «у вас рак, и вы умрете», а «у вас злокачественная опухоль, нужна такая операция, потребуется еще такое лечение, столько–то времени вы будете нетрудоспособны». Вера в хороший исход — тоже своеобразное лекарство. Замечено: тот, кто правду принял, все рекомендации соблюдает дисциплинированно, кто нет — у того просто руки опускаются.
К сожалению, слово «рак» по–прежнему пугает, поэтому я часто говорю иначе: например, «папиллярная карцинома щитовидной железы» или «у вас найдены атипичные клетки, что позволяет заподозрить перерождение процесса».
Это тоже правда, но слегка завуалированная, адаптированная под психологию обычного человека. Более того, я сразу прошу: «Чтобы не было испорченного телефона, приходите вместе с родственниками. Секретов нет!» Увы, в моей практике было пару случаев, когда именно близкие, особенно мужчины, не смогли достойно встретить правду: говоришь мужу «у жены рак» — и через некоторое время он подает на развод. Думаю, на Западе проблема, как сообщить диагноз, не стоит, поскольку там уже лет 40 как медики пропагандируют профилактику и лечение раковых опухолей. У нас же во всеуслышание об этом заговорили только в последнее десятилетие. Мы людей лишь начинаем «воспитывать». И прогресс уже есть! Раньше пациенты не знали, что и спросить. А сейчас все подготовленные, задают умные вопросы: как меня поддержат социально? «рабочую» группу дадут или «нерабочую»? Молодые женщины интересуются, смогут ли рожать. То есть люди настроены болезнь победить и не считают рак приговором».
Александр ГЛАДЫШЕВ: «Мое мнение: врачам даже проще, если диагноз открывается. В онкологии, как известно, методы лечения достаточно агрессивные. И если, допустим, мы идем на калечащую операцию — ампутацию молочной железы — и сообщаем пациентке диагноз не рак, а доброкачественная опухоль либо переходная опухоль, то неизбежно возникнет вопрос либо у нее самой, либо у родственников: «На каком основании?» Неведение порождает жалобы, конфликты — это во–первых. Во–вторых, бороться с конкретным врагом человеку легче, чем неизвестно с чем. В–третьих, обычно возникает больше доверия в отношениях с родственниками, которым не приходится делать вид, что все в порядке. В–четвертых, человек имеет возможность управлять своей жизнью. С другой стороны, конечно, все сугубо индивидуально. Диагноз не открывается по принципу «ударил и убежал»!
Меру правды нужно знать — это вам скажет любой онколог. Большинство пациентов ведь даже вслух свой диагноз старается не произносить.
До конца говорят: анализ ошибочен, пункция, рентген... Это ведь тоже психологический барьер! И здесь мы всё учитываем — возраст, образовательный уровень, социальный статус. Например, мы никогда прямо не откроем диагноз, если перед нами сидит психически неуравновешенный пациент. Совсем молодая женщина или пожилая, за 70 лет, воспринимают истинное положение дел, как правило, не так трагично, как мужчина среднего возраста. Недаром ведь в специальных анкетах, которые мы заполняем на каждого поступившего в стационар, среди факторов риска в плане суицидальных попыток значится мужской пол. И недаром каждого пациента перед операцией обязательно осматривает психотерапевт».
Автор публикации: Людмила ГАБАСОВА Дата публикации: 05.02.2009
Онколог-хирург в Минске Кондратович Виктор Александрович |
Более 17 тысяч белорусов в 2017 году умерли от рака. Когда и как сегодня надо обследоваться
В 2017 году от рака в Беларуси умерло более 17 тысяч человек, при этом новые случаи заболевания выявили примерно у 50 тысяч. В целом на учете по онкологическим заболеваниям состоят как минимум 270 тысяч белорусов. Как выявить болезнь на ранней стадии и что делать, если услышали этот диагноз?
Всего в 7% случаев у рака генетическая предрасположенность
Среди умерших в прошлом году от рака в Беларуси более чем у трех тысяч человек был рак визуальной локализации. То есть опухоль, которую человек может увидеть и потрогать. Это в том числе рак кожи и молочной железы.
— Это говорит о том, что люди не обращают внимания на свой организм. Я не могу представить себе современную женщину, которая приходит на прием с опухолью молочной железы на третьей-четвертой стадии (самая опасная стадия рака — четвертая. — Прим. СМИ). Казалось бы, это дикость, но тем не менее это встречается до сих пор. То же самое мы можем говорить об опухолях кожи. Когда сталкиваешься с тем, что человеку наплевать, извините, что у него на голове и туловище. Опухоль прогрессирует — и он с этим ничего не делает. Что тут можно сказать? — отмечает Павел Моисеев, заведующий отделом организации противораковой борьбы РНПЦ онкологии и медицинской радиологии имени Н.Н.Александрова.
Специалист уверен, что очень многое зависит от образа жизни человека и того, как он к себе относится. До 40% опухолей можно предотвратить только благодаря тому, что человек ведет здоровый образ жизни. Например, 70% случаев рака легкого связаны напрямую с курением и 40% других опухолей связаны с ним опосредованно. То есть если человек просто бросит курить, то риск заболеть раком снизится. При этом всего в 7% случаев у рака генетическая предрасположенность.
Александр Жуковец, заведующий кафедрой онкологии БелМАПО, отмечает, что на 20% можно снизить риск заболеть раком, если вылечить у себя инфекции. Рак — неинфекционное заболевание, но риски заболеть им возрастают, если у вас есть вирус папилломы человека, хеликобактер пилори, гепатиты В и С.
Во-первых, речь идет о вирусе папилломы человека, который вызывает рак шейки матки. От него есть вакцина, но сделать прививку девушке нужно до начала половой жизни. Хотя есть научные данные о том, что если пройти вакцинацию после начала половой жизни, она тоже может быть эффективной.
Во-вторых, для профилактики рака желудка нужно лечиться от бактерии хеликобактер пилори. Именно она вызывает злокачественную опухоль. Выявить ее можно, сделав биопсию из слизистой желудка во время гастроскопии.
— В развитых странах избыточный вес приводит к раку шейки матки в 30−50% случаев, к раку почки — в 25%, раку желудка и пищевода — 25−35%. Это не единственные факторы, — объясняет Александр Жуковец. — То же касается и репродуктивного поведения. Наличие одного ребенка у женщины в возрасте 20 лет примерно на 7% снижает риск развития рака молочной железы, а кормление грудью до 1 года — на 4,5%.
Как на развитие рака в Беларуси повлияла авария на Чернобыльской АЭС?
Количество раковых заболеваний растет во всем мире. И в первую очередь это связано с увеличением продолжительности жизни людей. Беларусь относится к странам со средними темпами роста онкологических заболеваний.
— Не надо искать здесь каких-то подоплек в плане чернобыльской трагедии и того, что у нас уровень жизни хуже, чем в других европейских странах, — отмечает Павел Моисеев.
По его словам, продолжительность жизни в Беларуси у женщин выросла до 79 лет, а у мужчин — до 69. Еще 20 лет назад эти цифры казались недосягаемыми. А чем старше человек, тем выше риск заболеть раком. Также уровень заболеваемости растет из-за того, что люди не занимаются спортом, неправильно питаются и страдают вредными привычками.
По поводу влияния аварии на Чернобыльской АЭС специалист отмечает: доказано, что это повлияло на развитие рака щитовидной железы, но не других видов рака.
— Объяснимо, когда рак щитовидной железы возникает у людей, получивших дозу облучения. Это ликвидаторы, те, кто там родился. Но сегодня мы имеем феномен, когда у женщин, которые получили дозу, рождаются дети, которые не облучались, но среди них растет уровень заболеваемости раком щитовидной железы. Этот вопрос требует изучения, чем мы и занимаемся, — говорит он.
Когда надо обследоваться, чтобы как можно раньше выявить болезнь
Чем раньше выявят опухоль, тем больше шансов на выздоровление. Сергей Красный, заместитель директора по научной работе РНПЦ онкологии и медицинской радиологии имени Н.Н. Александрова, рассказывает, что при 1−2 стадии заболевания выздоровление наступает в среднем в около 80% случаев, а по некоторым локализациям рака, как, например, предстательной железы, — в 100%.
— Чего не скажешь о случаях, когда рак выявляют на 3−4 стадии. При 3 стадии показатель 5-летней выживаемости составляет 50%. То есть каждый второй пациент умирает в течение 5 лет. При 4 стадии речь идет о продлении жизни и облегчении страданий, достаточно редко удается продлить жизнь человеку на 5 лет, — говорит он.
По мнению специалиста, большую роль в борьбе с раком играет скрининг — выявление злокачественной опухоли у пациентов без симптомов заболевания. Во время такой программы медики берут группу здоровых людей и обследуют на наличие заболевания. В Беларуси скрининг проводят для выявления рака нескольких локализаций: шейки матки, молочной железы, колоректального рака и предстательной железы.
Например, в 2017 году эта программа помогла диагностировать рак у 1,5 тысячи белорусов. Причем у подавляющего большинства из них — рак в начальной стадии.
— Программы скрининга злокачественной опухоли в Беларуси начали разрабатывать с 2007 года. В 2016 году от научных исследований, которые доказали эффективность, мы перешли к широкому внедрению программ. Сегодня уже 40% мужчин, подлежащих скринингу рака предстательной железы, охвачены программой. Из опыта других стран на внедрение таких проектов уходит от 10 до 20 лет, а у нас охват за два года — 40%. Это очень серьезный показатель. По раку молочной железы несколько более скромный результат — около 20% женщин из группы риска охвачено скринингом. Наиболее сложный скрининг — рака толстой кишки. Им охвачено всего около 2,5% людей из группы риска. Но внедрение программы только началось, и мы рассчитываем, что все будет успешно.
Под программы скрининга попадают белорусы разного возраста. Например, по раку шейки матки — это женщины в возрасте от 30 до 60 лет. У них берут мазки из шейки матки. Сейчас мы переходим на более современную систему исследования — жидкостную цитологию. Этот метод позволяет делать раскладку по монослою клеток — из него проще выявить злокачественные. Оборудование для жидкостной цитологии уже есть в каждом областном центре, специалисты прошли обучение.
Рак предстательной железы у мужчин выявляют по анализу крови на ПСА, и если он повышен, то делают биопсию. Такой анализ в рамках программы делают раз в два года мужчинам в возрасте от 50 до 65 лет. Но вскоре к проекту будут привлекать более молодых мужчин — от 45 лет.
Скрининг рака молочной железы заключается в рентген-маммографии у женщин в возрасте от 50 до 70 лет, колоректального рака — в колоноскопии один раз в 10 лет начиная с 50 лет или анализе на скрытую кровь в кале. Такой анализ желательно делать раз в один-два года с 50 до 70 лет.
Запланированы два исследования по разработке программы скрининга рака желудка и легкого. Их закончат в течение 3−5 лет. В результате решат, нужны ли такие программы в Беларуси.
— Скрининг рака легкого предполагает исследование среди курящих мужчин, которые курят не менее 15 лет, начиная с тех, кому от 50 лет. Им лучше всего делать низкодозную компьютерную томографию. Остальные методы диагностики ранней стадии рака легкого неэффективны. Но оборудование дорогостоящее, и оно есть не везде. Надо провести исследование, чтобы определить целесообразность внедрения такой программы в Беларуси, — говорит он.
Программа скрининга рака желудка предполагает, что люди будут сдавать анализ крови на наличие бактерии хеликобактер пилори. Если ее найдут, то надо будет пройти гастроскопию с биопсией.
— Такая программа показала эффективность в восточных странах, в частности в Японии. Но оказалась неэффективной в США. Поэтому каждая страна должна сама для себя определить, нужна ли им такая программа.
По мнению Сергея Красного, скрининг более эффективен, чем профилактические осмотры в поликлиниках.
— Профилактические осмотры у нас есть с 30-х годов прошлого столетия. Их ввели, чтобы выявлять заболевания у населения, которое тогда к врачам вообще не обращалось и было малограмотным. В основном стояла цель выявить инфекционные заболевания, такие, как туберкулез. Профилактические осмотры сейчас серьезно утратили значение. Если человек приходит к врачу с жалобами, то, как правило, у него выявляют рак на 3−4 стадии. Потому что на 1−2 стадии это заболевание себя часто не проявляет. Программы скрининга в свою очередь инициированы медучреждениями, и человека, который считает себя здоровым, активно зазывают на какой-то осмотр или обследование. Кроме того, профилактический осмотр в основном направлен на то, чтобы человека осмотрели с ног до головы, выслушали его жалобы и в зависимости от этого назначили план обследования. Скрининговые программы направлены на людей из групп риска и подразумевают выполнение тестов, которые показали свою эффективность.
Наталья Костюкевич / СМИ
