Группа анонимных алкоголиков на базе терапевтического сообщества «Ковчег» в Минске помогла многим белорусам
Пока в высших инстанциях и СМИ шли обсуждения о том, быть «чарлику» в магазинах или нет, а МВД делилось невеселой статистикой о литрах выпитого на душу населения и предлагало бесплатные кодировки, корреспондент «БелГазеты» заглянула на огонёк в клуб анонимных алкоголиков и познакомилась с теми, кто решил, что пора завязывать.
Если бы речь шла о традиционном клубе, о фото с лицами и настоящих именах не могло бы быть и речи. Группа анонимных алкоголиков на базе терапевтического сообщества «Ковчег» в этом плане более демократична. Они используют те же программы, ту же теорию, что и традиционные клубы, но общение здесь более свободное и открытое.
«У них своя форма, у нас своя. Каждый выбирает более подходящую для него. Традиционные клубы АА помогли миллионам людей. У нас больше «хаоса» в общении. По форме мы где-то даже ближе к кружку по интересам, но и «Ковчег» помог уже далеко не одному человеку», - поясняет Владимир, куратор группы АА. Сам он в трезвости ровно девять лет, и сегодня по этому случаю в клубе огромный торт в виде руля с капитаном.
На стенах в подвале - агитки за трезвость и ксерокопии из программ и книг, направленных против пьянства. А также иконы. Первый шаг из двенадцати шагов АА самый сложный - признать свое бессилие перед алкоголем.
Первые пришедшие расставляют стулья по кругу. Ожидается аншлаг: «Сейчас холодно, вот все и тянутся сюда греться». Греются здесь чаем и кофе: на всех праздниках, главный из которых - годовщина трезвости, только сладкий стол. Простое пребывание в компании, где употребляют спиртное, уже считается нарушением режима.
В последнее время в СМИ и среди документалистов наблюдается прямо-таки нездоровый интерес к подобным объединениям. Узнав, что к ним снова пришли из газеты, Евгений выражает недоверие: «Вы же все равно не напишете о самом главном: как бы государство ни било тревогу о деградации населения в связи с чрезмерным пьянством, алкоголь будет доступен, потому что государство алчное».
Эту комнату в подвале жилого дома посещают совсем разные по возрасту и статусу люди, абсолютно нормальные мужчины и женщины с типичным поворотом биографии: «Пил, как все, а потом вдруг стал не как все, бесконтрольно».
К началу седьмого, когда народ собрался, начинается общение и обсуждение. Право первого слова предоставляют новенькому: «Привет. Меня зовут Михаил и я, собственно, алкоголик». Михаил без перерыва пьет уже шесть лет, вспоминая 28 дней пребывания в 21-ом наркологическом отделении как самый долгий период трезвости.
Впрочем, и больничная изоляция не всегда гарант трезвости. Многие умудряются напиваться прямо там, пронося алкоголь в штанах или, не выдерживая, просят знакомых передать бутылку во время прогулок. «Когда я остался без работы, без всего, понял, что куда-то надо обращаться. Рядом была одна наркология, но туда вообще не хотелось идти. Там такой бардак! Постоянно в этих в штанишках в клеточку ходят и бухают пациенты и рубль просят одолжить. В итоге отлежал 21 день в Новинках. Выходил оттуда с чувством, что пить не буду, ведь мне столько знаний дали, но это только до того, как оказался за воротами больницы, а там снова запил», - вспоминает участник общества Паша.
Лена лежала в больнице уже три раза. Последний раз легла туда, чтобы выйти из запоя, но там же и сорвалась, заливая плохое самочувствие пивом. На вопрос, как она себя чувствует на нынешний 55-й день трезвости, отвечает: «Нормально, никак. Волнует только, что неподъемная стала и ничего не хочу». «Коллеги» по кругу тут же начинают давать советы, как с этим бороться. Кому, если не им, лучше знать, как себя вести в такой ситуации.
«Подшивка», «рецидив», «ремиссия», «тусклое состояние» - через полчаса пребывания в круге начинаешь понемногу разбираться в медицинской и собственно «алкогольной» терминологии. Обращаю внимание на то, что почти все присутствующие что-то теребят в руках, трогают ногти, часто выбегают перекурить - нервы. Если абстрагироваться, то можно подумать, что это ты с друзьями здесь сидишь, и вы хорошо вместе проводите время, болтаете.
Коммуникабельный Паша вдруг вспоминает анекдот: «Слушайте! Приходит сын к отцу и спрашивает, чем отличаются между собой слова «трудно», «сложно», и «тяжело»? Отец отвечает: трудно отказаться выпить. Сложно рассчитать дозу. А тяжело на утро».
Смеховая реакция на анекдот получается довольно натянутой. Все, что касается алкоголя, давно перестало быть смешным: от одного ушла семья, другому снится, как он пьет во сне. А Денис вдруг вслух задается вопросом: «Я сейчас трезвый и стараюсь вести себя адекватно. Будто играю в хорошего. Но был ведь плохой! Как соединиться с тем собой и как себя того простить?»
Минимальный рекомендуемый срок посещения клубов - 1,5 года: именно за этот период у человека может сформироваться более-менее устойчивое мировоззрение. Мне очень быстро дают понять, почему ходить сюда круто. Во-первых, одному не справиться. Во-вторых, здесь собираются такие же зависимые люди, которые знают, как стоит вести себя в той или иной ситуации исходя из своего опыта. В-третьих, алкоголику важно помнить, кто он. В-четвертых, это просто человеческое общение и хорошее времяпровождение.
Любую политику по борьбе с пьянством, вплоть до «сухих законов» Владимир воспринимает положительно: «Гораздо меньшее количество людей погибает от домашнего производства, чем когда это в свободном доступе. И есть статистика, это подтверждающая, у доктора Владимира Иванова, например. Сейчас же народ просто вымирает».
Нарколог в Минске Иванов Владимир Владимирович |
Факты для тем 4–го съезда психотерапевтов и медицинских психологов Беларуси: 15 тысяч наркозависимых, 200 тысяч зависимых от алкоголя, 70 000 употребляющих спайсы и 35 детских психотерапевтов на 1,5 млн. детей и подростков
С 1998 года, когда было зарегистрировано общественное объединение «Белорусская ассоциация психотерапевтов», круг вопросов, решаемых организацией, очевидно расширился. Как, впрочем, и сама когорта специалистов, чье призвание — врачевать душу.
Скажем, по данным главного внештатного специалиста по психологии и психотерапии Минздрава доцента Ирины Байковой, если еще 5 лет назад в стране было примерно 196 должностей психотерапевтов, то сейчас — 283. Хотя, допустим, в Гомельской и Могилевской областях ставки введены, а работать некому: целые районы не имеют специалиста! Психологов же в системе здравоохранения было в 2009 году 377, стало 495. Более того, наша ассоциация создала собственное представительство при Общероссийской профессиональной психотерапевтической лиге, огромной организации, которая объединяет 12,5 тысячи человек. А это и дополнительный опыт, и знания, и возможность совместных исследований, столь нужных в наше неспокойное время. Есть проблемы, на мой взгляд, и вовсе неотложные.
Один только факт: на 1,5 млн. детей и подростков у нас только 35 (!) детских психотерапевтов.
И это на фоне расцвета среди подрастающего поколения всевозможных зависимостей — от компьютерной до пагубного увлечения так называемыми спайсами. По данным МВД, потребляют их около 70 тысяч человек, преимущественно подростки и молодежь. Но можно ли уповать только на «метод кнута»? Красноречив пример Ирана и Малайзии, где наркоторговцам грозит смертная казнь, а само наркопотребление приравнивается к преступлению: увы, там по–прежнему высок уровень наркотизации. Думается, акцент нужно все–таки смещать в сторону и психотерапевтических механизмов. Речь о психолого–социальном сопровождении.
Вместе с доцентом Гродненского медуниверситета Эдуардом Станько мы недавно как раз предложили такую многоступенчатую модель, которая может применяться начиная от образовательных учреждений и вплоть до пенитенциарной системы. Но здесь остро нужна помощь социальных служб. Сейчас в системе Минтруда готовятся совершенно новые профессионалы — специалисты по социальной работе — реабилитологи, чье предназначение — помогать людям, которые сами со своими проблемами в силу разных причин не справляются. Пациенты с зависимостями, полагаю, тоже их целевая аудитория.
Официально на учете, включая так называемый профилактический, состоит около 15 тысяч наркозависимых. И это только «верхушка айсберга».
Совместно с Гродненским медуниверситетом и РНПЦ психического здоровья сотрудники кафедры реабилитологии Государственного института управления и социальных технологий БГУ проанализировали их «групповой портрет». Оказалось, они гибнут на рубеже 40 — 45 лет — от ВИЧ и его осложнений, гепатитов, инфекций, пневмоний, потребители амфетаминов — от ранних инфарктов и инсультов, которые наблюдаются даже у старших подростков. Но все могло бы сложиться иначе, если бы адаптироваться к жизни им помог профессионал...
А разве не нуждаются в реабилитации более 200 тысяч зависимых от алкоголя?
Граждане, освободившиеся из мест лишения свободы? Не секрет, там людей, зависимых от алкоголя и наркотиков, скапливается на порядок больше. И тут возникает проблема «первого дня свободы»: «вырвавшись», они сразу бросаются «оттягиваться». Отвыкший организм не принимает некогда «стандартную дозу» — и человек погибает... Счет идет на десятки жизней, а в тех государствах, где ведется учет таких случаев, — и на тысячи в год. Вот почему тут требуется психолого–социальное сопровождение.
К сожалению, территориальные центры социального обслуживания населения «держат дистанцию» от зависимых, бывших заключенных и людей с пограничными нервно–психическими расстройствами. Кто же должен ими заниматься?
Как ни печально, мы недалеко ушли от времен Александра Пушкина, который в одной из эпиграмм своего литературного оппонента предлагал отправить в «желтый дом». По–прежнему психические заболевания часто считаются «позорным клеймом».
Проблема еще и в том, что наиболее уязвимые в психологическом смысле пациенты — дети с лейкозами, женщины с раком молочной или щитовидной железы, пациенты обоего пола с опухолями головы и шеи, которым трудно принять свой новый облик и отогнать страх, — в специализированные психиатрические учреждения не пойдут.
Факт известный. Им нужны особые условия, где бы работали профессионалы.
Между тем в Гомельской, Могилевской и Брестской областях до сих пор нет психосоматических отделений на базе обычных стационаров. А ведь модель создана еще в 1986 году — отделение неврозов на базе 10–й минской клинической больницы...
Можно долго перечислять направления, где «специалисты по душе» сегодня необходимы. Паллиативная помощь. «Предабортное консультирование», которое, кстати, уже внедряется, и, по данным акушеров–гинекологов, снижает вероятность аборта не менее чем на 20%. Развитие телефонных служб доверия, в частности, создание единой Республиканской линии для детей и подростков. Перспективное направление — и клубные дома для поддержки людей с психическими расстройствами через общение, раскрытие их талантов.
В общем, на 4–м съезде психотерапевтов и медицинских психологов, который пройдет в этом году, нам с коллегами будет что обсудить и на что нацелиться.
Советская Белоруссия № 43 (24673). Пятница, 6 марта 2015
Автор публикации: Сергей ИГУМНОВ
