Анна Павловская (Минск): Я отработала терапевтом больше года и поняла: еще чуть-чуть — и придется лечить меня
Анна Павловская очень хотела быть врачом, но совершенно разочаровалась в профессии: и ворчливые пациенты, и скромная зарплата около 550 рублей. «Декретный отпуск был для меня спасением из болота», — признается девушка.
«Отработала терапевтом больше года и поняла: еще чуть-чуть — и лечить придется меня»
— «Ты знала, куда шла», — говорили знакомые. «Ты помогаешь людям», — твердили друзья. «Свой врач в семье — это так замечательно», — радовались близкие. И я стала врачом. Тогда я очень этого хотела, долго и упорно шла к своей мечте. Будучи абитуриенткой, я успешно сдала все вступительные экзамены, набрала заветное количество баллов, которых с запасом хватило, чтобы пройти в вуз на бесплатное отделение. Окончив БГМУ в 2013 году, я все еще была воодушевлена своей профессией.
— Почему никто не хочет меня лечить? Почему никто не обращает на меня внимания? Вы, наверное, думаете, что если мне за 50, то на меня можно махнуть рукой?! А у меня так все болит: и сердце, и суставы, и давление постоянно высокое, — не в первый раз одна и та же пациентка жаловалась мне на свое здоровье и мое «безразличие» по отношению к ней.
Я в очередной раз объясняю пациентке, которая весит 180 кг, что боль в суставах — следствие чрезмерного веса и таблетки, увы, не смогут вылечить артроз. Повторяю в десятый раз, что сердцу очень трудно работать, когда оно окутано жировой тканью. Прописываю ей необходимые препараты, которые, естественно, не дают 100% результата. В ответ вижу недовольное лицо женщины, которая, едва закрыв дверь, начинает высказывать обо мне свое мнение окружающим.
Такие пациентки — не единичный случай. Были и те, кто вместо холодных взглядов одаривал меня жалобами на то, что я «не приняла вне очереди», «не дала талон на УЗИ сердца» (на тот момент у нас даже специалиста в поликлинике не было) и так далее. Два раза в месяц, получая далеко не 500 обещанных долларов, а намного меньше, я все чаще стала задумываться: «Зачем я выбрала себе такую профессию?» Для меня оставался лишь один верный довод: свой врач в семье — это действительно хорошо, но только для окружающих, а не для меня.
Терапевтом на то время я зарабатывала на ставку где-то 500−550 рублей. На фоне узких специалистов это было довольно прилично, однако для того, чтобы отложить на строительство своего жилья, конечно, не хватало. Особенно с учетом того, что муж также врач и, работая хирургом на районе, получает не больше 400 рублей.
Декретный отпуск был для меня спасением из болота. В медицине многие девушки спешат родить, чтобы сбежать от отработки в поликлинике. Многие уходят в декрет, еще не начав профессиональную деятельность. Я же отработала терапевтом больше года и поняла: еще чуть-чуть — и от артериальной гипертонии придется лечить меня.
«Работу на себя нельзя сравнить даже с самой высокооплачиваемой должностью»
— Я стала счастливой мамой в 26 лет. Но решила работать в декретном отпуске, чтобы дни не были такими однообразными. Хотя, конечно, недостаток денег тоже был важным фактором. Неожиданно я нашла себя в создании контента для различных интернет-ресурсов, в большинстве своем — медицинских. Я освоила написание seo-статей и в сумме с пособием на ребенка стала получать в месяц даже немного больше своей зарплаты терапевта. При этом я была рядом с ребенком, не «гоняла» в двадцатиградусный мороз по участкам, тратила на работу не больше 4−5 часов в день и стала намного добрее и жизнерадостнее.
Тогда у нас с мужем, который, к сожалению, все еще вынужден ездить на отработку в другой город, родилась идея заняться собственным бизнесом. После некоторых раздумий и ввиду небольшого начального капитала мы решили заняться прокатом детских нарядных платьев. Мы закупили около 30 платьев. Из других расходов — оформление ИП, закупка аксессуаров к платьям. Моя дочь совсем маленькая, поэтому работаю и принимаю клиентов я пока на дому. Основная масса клиенток — девочки 5−7 лет. В мае выпускные в детском саду, поэтому платья пользуются большим спросом. Летом планируем сделать упор на прокат платьев для красочных фотосессий и для тех, кто идет на свадьбу с ребенком. Нельзя сказать, что это очень прибыльный бизнес, зато быстро окупается и он интересен для меня.
Должна сказать, что работу на себя нельзя сравнить даже с самой высокооплачиваемой должностью. Здесь ты сам себе хозяин, ты выстраиваешь такую модель работы и поведения с клиентами, которую сам считаешь правильной. И только ты отвечаешь за свои неудачи. Однако это учит думать в разы эффективнее, чем при отбывании часов на обычной работе. И, признаться честно, больше чем за год декретного отпуска мне еще ни разу не захотелось выйти на прежнее место.
Эксперт в сфере медтуризма: Врач в Беларуси должен получать не менее 1000 долларов
Как устранить очереди в белорусских поликлиниках? Каким образом можно повысить качество медицинской помощи? Способна ли страховая медицина стать локомотивом реформирования отрасли? Собственными рецептами с «СН плюс» управляющий компании «Дентур» (медицинский туризм) Михаил Недвецкий.
— Постоянные очереди к врачам — это явление медицинское или социальное?
— Экономическое, это свидетельство некачественного управления здравоохранением. Процесс организации работы в первичном звене, в поликлиниках, построен ненадлежащим образом. Проблему можно решить даже без проведения масштабных реформ и вливания больших денег.
Для этого нужно дать право частным медицинским центрам выдавать больничные листы.
Лично я вообще не понимаю, на каком основании Минздрав не разрешает им это, тем более, что частники проходят более жесткую процедуру сертификации и лицензирования, чем государственные учреждения.
В прошлом году министерство якобы рассылало специальные письма — прозондировать позицию относительно возможной выдачи больничных. Однако многие собственники или учредители центров в личных беседах признавались: никакого обращения не видели. А потом была озвучена общая «реакция»: дескать, ни один частный центр сам не захотел получать такое право...
— Что даст ликвидация очередей?
— При температуре 37— 37,5 больному не обязательно бежать к врачу. Можно день-два спокойно отлежаться дома и вернуться быстро в строй.
Но из-за пробела в трудовом законодательстве (у нас нет нормы, когда в течение одного календарного года человек имеет право взять несколько дней в качестве отгула на медицинские цели) приходится обращаться в поликлинику, и вот уже у врачей лишняя нагрузка.
Идти в поликлинику за больничным должны и те, кто обслуживается в частных центрах — из-за этого снова столпотворение... Такое чаще наблюдается в период сезонной заболеваемости.
Третья причина очередей — дефицит специалистов. Но здесь проблема уже упирается в оплату труда: за 5 миллионов, которые получает рядовой терапевт в Минске, особо не проживешь.
— Но ведь прошлой осенью Минский горисполком обещал повысить зарплаты медикам, чтобы удержать их…
— Надбавки составили от 100 тысяч до миллиона — назвать это повышением сложно, это, скорее, индексация. Повышение ощутили, пожалуй, только работники стационарного звена: например, хирурги, анестезиологи, офтальмологи, кардиологи. А участковые не слишком, особенно на фоне роста цен и колебания курса доллара.
— Как заинтересовать медиков в нынешних условиях, когда государство не хочет или не может платить достойную зарплату?
— Это очень сложно. Мы уже и так очень много и многих потеряли. В 2011 году в Витебске и Гомеле наблюдалась большая утечка кадров: люди уезжали в Петербург, Смоленск, Брянск, Москву. В нынешней экономической ситуации медики вряд ли побегут в Россию, но сегодняшние зарплаты не отражают реальных нагрузок на специалистов.
Врачи должны получать в эквиваленте не менее тысячи долларов, чтобы спокойно работать, без оглядки на неурядицы.
На некоторых мероприятиях я слышал информацию, что 20% бюджетных средств расходуются крайне неэффективно, этих денег хватило бы на повышение фонда заработной платы в медицинском секторе. Доля правды здесь большая.
— Как повысить качество лечения? Существует ли рецепт решения этой проблемы?
— Универсального подхода нет. Качество обслуживания — большая проблема государственной медицины, в меньшей степени — частной. Я всегда делю наши услуги на две составляющие: непосредственно медицинская помощь и сервис. Наличие очередей — это уже проблема качества, проблема № 1. Насколько трудно добираться пожилому человеку или человеку с ограниченными возможностями в поликлинику, доступно ли им обслуживание на дому — тоже вопросы сервиса.
Часто люди готовы отказаться от сервиса ради лечения. Но ведь лимит в 12 минут, установленный на прием пациента, — вопрос опять таки именно сервиса, и он очень существенно влияет на качество медпомощи.
Прием должен стать индивидуальным, а не конвейерным.
Когда мы сделаем это, тогда можно будет говорить о качественных изменениях. А сегодня качество работы врача системно не оценивает никто — ни государственные, ни частные учреждения здравоохранения.
— Поможет ли решить проблему введение страховой медицины в Беларуси?
— В мире есть несколько типов страховой медицины. Для США, например, свойственно частное страхование. Но в наших условиях оно работать не будет.
Для Европы характерна континентальная модель, которая, в свою очередь, подразделяется на два вида: систему единого плательщика (государство аккумулирует все средства на здравоохранение, распределяет их и контролирует — система Бевериджа) и систему социального страхования (модель Бисмарка, свойственна для Германии, Франции и ряда других государств). В последнем случае гражданин самостоятельно выбирает страховую компанию и оплачивает страховку, либо юридическое лицо заключает договор со страховой компанией на обслуживание своих работников.
Сейчас пытаются развивать добровольное медицинское страхование — я не сторонник того подхода, который существует в Беларуси. В условиях экономической нестабильности возникает ситуация, когда человек оплачивает страховку по одному курсу доллара, в конце года страховщики должны выплачивать страховые премии медучреждениям. А курс-то уже совсем иной. Страховщики вынуждены закладывать в стоимость полиса свои риска.
Не надо открывать Америку — мы можем перенять гибридную модель системы единого плательщика и частного страхования — такая практика свойственна странам Центральной и Восточной Европы (бывший социалистический лагерь) и наиболее адаптирована к переходным экономикам.
Лично я выступаю за сосуществование государственной и страховой медицины.
Если мы, например, переведем пенсионеров на последнюю, столкнемся с большими проблемами. Люди будут протестовать против такой реформы, которая в итоге превратится в фикцию.
— Бесплатная медицина обходится белорусам слишком дорого…
— В стране нет бесплатной медицины.
— Так ведь в Конституции заложено право на бесплатную медицинскую помощь?
— В Конституции заложено право на оказание медицинского лечения. Юридическая трактовка очень скользкая, поэтому не хочу углубляться в эти дебри. Например, диагностика не является лечением — должна она оказываться бесплатно или не должна? Кстати, сейчас такой хитрой трактовкой занимается Минздрав, когда оправдывает введение платных услуг для граждан Беларуси. Экономическая ситуация в стране не очень хорошая, в сфере здравоохранения тем более. Сегодня даже больницам в районных центрах доводят планы по платным услугам.
Владимир Журавок
