Многодетный минский врач: В месяц нам нужно примерно 15 000 000 рублей, 5 миллионов мы тратим на еду

24.10.2014
12
0
Многодетный минский врач: В месяц нам нужно примерно 15 000 000 рублей, 5 миллионов мы тратим на еду

Дмитрий и Ольга, Марта (12 лет), Якуб (10 лет), Доминика (5 лет)

– Я по профессии детский врач, а супруга логопед – при этом она еще и начальник нашего ЖСПК. Что касается нашего бюджета, то, я думаю, 5-6 млн руб. в месяц мы тратим на продукты. Если закупаться на неделю с мясом, йогуртом, творожками и сырками, то такой поход в магазин обходится в миллион-полтора. Например, глазированные сырки я не покупаю по 2-3 штуки – на нашу семью надо сразу покупать штук 15. Однажды мой одноклассник попал со мной в магазин на такую недельную закупку. Когда мы подошли к кассе, он посмотрел на мою тележку, потом на мой чек и сказал: «Хорошо, что мы с Валей предохраняемся!»

Продукты мы покупаем в больших магазинах, которые по дороге, – Green, «Соседи», «Евроопт». Но не бывает, чтобы мы специально ездили в «Евроопт», потому что там дешевле. Еще с начала зимы и событий в Крыму мы не покупаем российские продукты, и дети эту идею активно поддерживают. Нельзя сказать, чтобы это очень сильно сказывалось на бюджете, но все-таки иногда вместо российских хлебцов за 5 000 руб. приходится покупать какие-нибудь импортные за 23 000 руб. В итоге, наверное, 5 000 000 руб. – это минимум, который нужен нам на еду.

Если говорить о социальной стороне вопроса и любви государства, то это, конечно, квартира. Ее мы построили по кредиту для многодетной семьи и без него, конечно, никаким долевым строительством или обычным кредитом никогда бы не осилили. Кредит выдан на 40 лет, и сейчас на его погашение уходит какая-то совсем ерундовая сумма, может быть, 250 000 руб. в месяц, то есть можно даже и не вспоминать. Но нам повезло, потому что мы стали строиться еще до девальвации, и цену тогда подняли не в три раза, а только на 30%.

Дети у нас школьно-садовские, поэтому какая-то сумма уходит на их кружки-секции, садик и школу. Садик обходится нам в 500 000 руб., это половина стоимости, так же, как и кружки при школе, в которые ходят дети: информатика, польский, английский. Кружки обходятся тысяч в 400. Старшая дочь занимается еще и в музыкальной школе – она для нас бесплатная, и английским вне школы – где-то 60 $ в месяц. На все это в месяц уходит где-то 1 500 000 руб., ну и есть еще всякие театры, приезжающие в школу, музеи, в которые они ходят. Так что, наверное, в совокупности 2 млн уходит на эту строку бюджета. Иногда сдаем на ремонт в школе, но это разово: допустим, надо сдать 500 000 руб. – это, конечно, ощутимо, но точно нет такого, чтобы я прямо чувствовал школьные поборы на себе.

Средний выход в субботу или воскресенье всей семьей обходится в 1 000 000 руб. минимум. Это всякие кино, коньки, аквапарк, кафе. Вообще, получается, что легче пропитаться, чем сходить на концерты. Вот со старшими детьми мы ходили на концерт группы «Король и Шут», и каждый билет обошелся, как это обычно и бывает, в 300 000 – 400 000 руб. Но трудно посчитать конкретно, сколько денег мы тратим на развлечения каждый месяц. Также сложно учесть траты на всякие праздники и походы на дни рождения. Детей у нас трое, у каждого свои друзья, ну и обычно их куда-то приглашают, мы покупаем подарок, но ведь это всегда разово и про такие расходы потом и не вспомнишь.

Еще у нас две машины, заправляемся мы литров по 70, поэтому еще миллиона полтора на это уходит.

Медицинское обслуживание я бы даже не стал включать в бюджет – я сам врач, поэтому мы не тратимся на какие-то там модные и бесполезные лекарственные средства типа «Арбидола».

Единственное, на что мы тратились, – это лечение зубов.

Зубы мы детям всегда лечили под наркозом в платных стоматологиях.

Одежду стараемся покупать, когда куда-нибудь выезжаем. Последний раз летом закупались в Киеве. Но вообще это не ежемесячная статья расходов. Конечно, когда у тебя есть дочки, то иногда хочется что-то купить не потому, что надо, а потому что зашел и увидел что-то красивое. Но в Польше или даже Украине цены на одежду ниже. В итоге это забирает какую-то часть бюджета, но я не подсчитывал, какую точно. К зиме, мы прикинули, чтобы обновить детям гардероб, нужно около 3 000 000 руб.

Книжек детских у нас уже давно накуплено очень много. А старшие сейчас уже пользуются планшетами, поэтому удобно – в год выделил 350 $ на планшет и все. В итоге у детей есть планшеты и смартфоны, но мы не меняем технику с выходом каждой новой модели, и они к этому очень спокойно относятся.

Еще отпуск, он у меня обычно два раза в год – зимой и летом. Как правило, мы стараемся выехать оба раза. Сейчас уже останавливаемся в апартаментах, а не в отеле, потом что номеров для нас всех уже просто нет, ну или это сразу президентский люкс за 800 $ в сутки. Пока дети были поменьше и никакие экскурсии им были не интересны, мы летали в Турцию, но теперь думаю, что эра таких путешествий подходит к концу, потому что организовать самостоятельное путешествие в Европу уже получается интереснее и дешевле. Самостоятельный отдых в Грузии нам обошелся в 2 500 $ c перелетом на почти 20 дней. Я бы не сказал, что мы в течение года копим на отпуск, скорее просто берем все отпускные и зарплаты за этот месяц и едем. Еще мы поддерживаем всякие активные туристические фестивали, но это тоже незначительные расходы.

В итоге нам нужно примерно 15 000 000 руб. в месяц. Но при этом я думаю, что вопрос досуга и развлечений самый емкий. Если вы спросите у детей, чего они не поели из того, что им очень хотелось, вряд ли они вспомнят. А вот из концертов они уже хотят на «Океан Ельзи» или на «Ляписа» в Вильнюс, так что, думаю, мы могли бы смело освоить еще 10 000 000 руб. на концерты и развлечения. С ремонтами и переездами откладывать тоже не получается совсем. Но мы предпочитаем решать проблемы по мере их поступления, и это же касается образования в будущем. Надо давать и себе отдохнуть, и дети не должны слышать, что мы тут умираем ради их будущего образования, и заранее этот университет ненавидеть. В целом же не бывает такого, чтобы дети или супруга что-то насмотрели, очень хотели и пришли за деньгами, а нужно было им сказать: «Нет, у нас нет денег».

Гость, Вы можете оставить свой комментарий:

Чтобы оставить комментарий, необходимо войти на сайт:

‡агрузка...

Белорус-анестезиолог, эмигрировавший в США: Здесь спасают пациентов, за которых в Беларуси даже никто не взялся бы

«Прямо в реанимации пациенту распускают швы на грудине, внутри сердце уже не бьется. Хирург запрыгивает на него и начинает делать прямой массаж сердца. Анестезиологи хватают кровать и везут этот труп в операционную. Там подключаем к аппаратам, запускаем сердце…» Это случай из практики Вячеслава Бародки — белорусского врача, который уехал в США 12 лет назад. Сегодня он анестезиолог в знаменитом госпитале Джона Хопкинса, который считается лучшей клиникой в Штатах. СМИ поговорил с Вячеславом о медицинском образовании в Беларуси и США, работе по 12 часов и спасении жизни даже после смерти.

3000 долларов хватало, ведь в Беларуси платили 100

Вячеслав Бародка учился в 51-й минской школе вместе с Виктором Кислым — человеком, который в 2010 году создаст всемирно известную игру World of Tanks. Когда в 90-х белорусские студенты впервые поехали в США по программе Work and Travel, именно Виктор рассказал о ней бывшему однокласснику. Вячеслав в тот момент учился на лечфаке БГМУ.

Так они с братом оказались в Штатах. Вячеслав работал помощником официанта в ресторане: мыл столы, убирал тарелки, нарезал хлеб. Когда лето закончилось, он вернулся в Минск, а брат остался и начал слать в Беларусь учебники на английском и выяснял, как получить диплом врача в США.

Вячеслав окончил БГМУ и, как положено бюджетнику, три года отработал на государство в детском ортопедическом центре при 17-й поликлинике.

Выкраивал время, чтобы ездить в Москву на экзамены в резидентуру (аналог нашей ординатуры в США), а сразу после отработки распределения взял билет на самолет через Атлантику.

— Первый этап экзамена самый тяжелый. Он включает все предметы, которые мы проходим в «меде» за первые 2,5−3 года. 10 предметов сразу, 600 вопросов, на время. Идут часовые блоки, на час 50 вопросов. То есть на каждый чуть больше минуты.

В вопросе может быть описание состояния больного, вопрос по нему и различные варианты ответа.

Это очень стрессовая ситуация.

Но оказалось, что впереди ждет еще больший стресс. Вячеслав попал в хирургическую резидентуру в Нью-Йорке.

Хирургия считается самой тяжелой специализацией, и первый год в ней оказался для белоруса очень трудным.

— Каждый третий день — дежурство. Ты заходишь в больницу и выходишь из нее через 30 часов. Это очень тяжело. Первые полгода после 24-часового дежурства слезы на глаза наворачивались: зачем это все надо было, ради чего? — рассказывает Вячеслав. — Сейчас в Америке больше 24 часов работать нельзя, и после этого ты должен отдыхать не меньше 10 часов. До этого тебя просто в больницу не пустят.

Полная хирургическая резидентура в США длится 5 лет, но иногда резидентов берут только на первый год. Для иностранцев это шанс попасть в систему: многие специальности требуют сначала пройти год общей хирургии. После этого можно «перескочить» в окончательную специализацию. Вячеслав выбрал анестезиологию и еще на год переехал в Филадельфию.

Врач с двумя годами резидентуры за плечами уже может работать в больнице. Из своего класса Вячеслав был единственным, кто, завершив программу по анестезиологии, продолжил специализацию. Остальные 14 человек пошли в госпиталь. Причина проста: в больнице врачу платили 240 тысяч долларов в год, резидент же получал 36 тысяч.

— Знакомые американцы крутили пальцем у виска. А мне трех тысяч в месяц было вполне достаточно, еще и лишние деньги оставались. В Беларуси моя зарплата была 90−100 долларов. Этого хватало, только чтобы заправить машину и доехать от дома до поликлиники, — вспоминает Вячеслав.

Он продолжил изучать анестезиологию, теперь с упором на кардио. Всего Вячеслав провел в резидентуре 4 года, из них последние два — в Университете Джона Хопкинса в штате Мэриленд. Университетский госпиталь объединяет клинику и исследовательский центр и считается одним из лучших в США. Окончив резидентуру, белорус остался там работать.

Смерть не повод перестать бороться за жизнь

Анестезиолог не только смешивает «коктейль» из препаратов для наркоза (как говорит Вячеслав, любым из лекарств, которые усыпляют больного, его же можно убить). Самая главная его забота — не позволить пациенту умереть во время операции. Если возникнет угроза жизни, не хирург, а именно анестезиолог становится к операционному столу.

— Современная анестезиология очень безопасна по сравнению с тем, что было еще 30 лет назад. Но, несмотря на все оборудование, ты не можешь оставить больного одного ни на секунду.

Вопрос жизни и смерти — это 1−3 минуты.

Если во время операции порвалась артерия, то смерть наступает за минуту. Если сердце остановилось, больной потерян через 30 секунд.

В такие моменты стресс колоссальный. Но к этому нас и готовят, — говорит Вячеслав.

Сейчас для резидентов-анестезиологов появляются специальные программы психологической помощи: когда ты впервые потерял пациента, это вызывает шок. Вячеслав до сих пор помнит первую смерть, которая случилась у него в хирургической резидентуре в Нью-Йорке.

— Нам привезли мужчину с огнестрельным ранением — 6−7 пуль. Его пыталась спасти команда из 20 человек: кто кровь переливал, кто ставил капельницы, кто интубировал, кто разрезал. Спасали его, наверно, час, но не получилось. Мы объективно понимали, что ничего не могли сделать, но все равно это огромное разочарование…

Когда же пациент на грани смерти выживает, врачи ощущают невероятный подъем.

— Во время одной операции у больного травмировался пришитый сосуд. Сердце перестало работать. Он умер на глазах у реаниматологической команды. К

азалось бы, сделать ничего нельзя, но хирургическая команда сказала: «Нет, мы идем до конца».

Ему прямо в реанимации распускают швы на грудине, внутри сердце уже не бьется. Хирург надевает нестерильные перчатки (те, что есть под рукой), запрыгивает на больного и начинает делать прямой массаж сердца. Анестезиологи хватают кровать и везут этот труп по коридору мимо родственников в операционную. Там его подключают к аппаратам, искусственное сердце и легкие разгоняют кровь, хирурги восстанавливают проходимость сосуда, запускаем сердце, привозим его обратно в реанимацию.

Врачи боялись, что, спасая жизнь больному, не успели спасти его мозг, и после остановки сердца клетки погибли без кислорода.

— На следующий день мы к нему пришли, спросили, помнит ли он нас.

Он говорит: «Конечно, вы же были моим анестезиологом», — рассказывает Вячеслав. — Нужно всегда бороться до конца.

При операциях на сердце смерти на операционном столе редко, но случаются. Если у пожилого пациента порвалась аорта, то это не обязательно значит, что хирург сплоховал. Правда, иногда это тяжело объяснить родственникам. В судах Соединенных Штатов рассматривается немало исков против врачей. Особо отчаянные родственники идут в обход правосудия.

— Года два назад в Хопкинсе была история. После операции у пожилой пациентки появились осложнения. Я не помню, какие именно, возможно, ее парализовало. Ее сын вернулся в больницу с пистолетом, вызвал хирурга и выстрелил в него. К счастью, не убил, — вспоминает Вячеслав. — На всю страну прогремел этот случай.

Система здравоохранения в США: лечат по высшему разряду, не считая денег

— Основной плюс американской системы здравоохранения — самая современная медицинская техника и новейшие лекарства, поэтому эта система творит чудеса. Там спасают тех пациентов, за которых в Беларуси даже никто не взялся бы, — рассказывает Вячеслав.

С самым большим плюсом системы связан и самый большой минус. Если в клинику попадает человек без страховки, на нем не будут экономить, но он останется должником больницы. Если у него нет ничего, расходы на лечение должен покрыть кто-то другой. И страховые компании закладывают эти риски в стоимость страховок, поэтому взносы растут из года в год.

— Никого не интересуют никакие финансовые вопросы. Шейх, бездомный, заключенный — всех лечат одинаково. Это благо и помогает творить чудеса, но вся система в огромном минусе.

Даже если Америка прекратит копить долги за счет своей военной машины, здравоохранение обанкротит страну.

В международном рейтинге систем здравоохранения, который составляет авторитетное агентство Bloomberg, Соединенные Штаты занимают 50-е место из 55. На заботу о здоровье жителей страна тратит 17% ВВП, или 9500 долларов на человека в год. Больше только у Швейцарии — 9674 доллара, — но Швейцария занимает 14-е место в рейтинге.

Вячеслав кивает: в европейских странах, по его мнению, более разумная система здравоохранения.

— Европейцы сначала считают деньги, а потом берут на себя обязательства по лечению. Бюджет системы рассчитан на определенное количество вмешательств. Для них выбирают тех больных, которые больше всего в этом нуждаются. Идеальный пример — Германия или Британия. Там государство платит, контролирует, выделяет ключевые направления. Америка же сильно ориентирована на бизнес.

При бесплатной медицине, как в Беларуси, пациент склонен перекладывать свою ответственность на врача, считает Вячеслав. На Западе, где человек платит за свое здоровье напрямую из кошелька, а не опосредованно из налогов, ситуация противоположная.

— В западной медицине огромная ответственность перекладывается на больного. Вклад системы здравоохранения в продолжительность жизни только около 10%. Остальное — образ жизни.

Самые опасные заболевания — инсульты, инфаркты миокарда, рак — это образ жизни. На Западе, если у тебя ожирение, ты пьешь или куришь, для тебя взнос по страховке будет в полтора раза выше, потому что риск выше.

Об отъезде в США: возможности оказались там

На работу Вячеслав обычно приходит в 6.30 утра. На полчаса раньше появляются его резиденты. Они готовят операционную. Первого больного в нее завозят в 6.45 утра. Домой анестезиолог уходит обычно в 8−9 вечера. И так 3 или 4 дня в неделю. Один день — академический — дается на чтение литературы и написание научных статей.

— Не совсем верно говорить, что я выбрал переезд. Когда ты думаешь о спасении людей, а не о деньгах, это полная самореализация. Когда ты распространяешь новое знание в статьях и на симпозиумах, ты помогаешь уже не десяткам, а сотням. К сожалению, такие возможности оказались там. Вся жизнь там — это работа. А по родине всегда скучаешь, — говорит белорус.

Ольга Корелина / СМИ



‡агрузка...