Послание Президента 2015: что сказано о здравоохранении в Беларуси
Надо закрепить положительные демографические процессы. С 2013 года у нас отмечается прирост населения.
Нам удалось практически сжать «демографические ножницы», сократив почти в 4 раза естественную убыль населения за счет увеличения рождаемости, продолжительности жизни людей и снижения смертности. А вспомните, буквально 10 лет назад на нашей с вами памяти аналитики разных мастей, разных стран и наши доморощенные прогнозировали, что численность населения к 2015 году уменьшится до 8.300 — 8,5 миллиона человек. Мы сегодня перевалили за 9 с половиной. И тенденцию дай бог сохранить, и при нашей жизни мы достигнем тех 10 миллионов, о которых никто не говорил. (Аплодисменты.)
Такие результаты были достигнуты благодаря развитию здравоохранения. Я не хочу даже об этом говорить. Два часа можно рассказывать по здравоохранению. Там полная создана система — система ФАПов, участковых больниц, районных больниц, областных, центров республиканских и так далее, и расписали, что в каждой больнице должен уметь делать врач. Если не умеешь — смотри наверх, вези туда. Там не делают — в республиканский центр. Сделают все, что надо. Если смогли одновременно пересадить сердце, легкие... Человек до сих пор живет, слава тебе господи.
Умеют делать все! А казалось, что этого не можем.
Я вам приводил пример, когда бывшему руководителю Моссад в Израиле надо было сделать операцию, американцы, французы и прочие во всем мире отказались. 67 лет. Помрет. Не имеем права. Законы запрещают. Звонят мне: «Александр Григорьевич, что будем делать?» Я говорю: «Спасать человека будем! Предупредите семью. Мы тоже ничего не гарантируем». Живет. 10 лет живет!
Как показывают мировые рейтинги, по уровню развития здравоохранения наша страна занимает передовые позиции. Обеспечена максимальная доступность современной медицины для всех слоев населения. В столице, регионах созданы медицинские центры разных профилей. По последнему слову техники, я уже говорил, оснащены больницы, модернизируются поликлиники.
Насыщение внутреннего рынка качественными лекарствами отечественного производства рассматривается как одна из важнейших задач. К концу года мы доведем долю отечественных лекарств как минимум до 50 процентов в стоимостном выражении.
Однако вызывает тревогу тот факт, что у многих граждан сохраняется пренебрежительное отношение к собственному здоровью. Ну потому что оно ничего не стоит. Можно прийти в поликлинику, отсидеть полдня, получить консультацию, пролечиться. По большому счету, большие деньги, как это на Западе, никто не платит за то, чтобы лечиться. А там люди дорожат этим. Много лет назад я был во Франции и как обычно пошел на зарядку в Булонский лес. И начали с людьми, которые занимаются спортом, там разговаривать. И затронули эту тему. И обычные французы, и уже состоятельные. Я говорю: ну что вы, занимаетесь спортом? Как муравьи, бегаете по этому лесу? Почему? Не дай бог заболел — придется раскошелиться. А у нас что? Ну пролежал на диване, еще и пива заглотил пару литров. Ну и ничего. Назавтра поднялся, живот до колена, дышать тяжело. Какая работа? Он половину дня отходит только. Заболел — ну таблетки недорого Жарко (министр здравоохранения. — Прим. ред.) продает. Я его каждый день по стойке «смирно» ставлю за эту цену. Ничего ж не стоит здоровье.
Конечно, мы платную медицину завтра не введем. Ну надо как–то идеологически приобщать к этому людей.
Правда, есть и хорошие подвижки. Часто еду, особенно вот по весне, вы знаете вдоль Логойской трассы есть велодорожка, она, по–моему, по старой памяти от Минска почти 17 км до Раубичей. И молодежь, и парами, и по трое, и по пятеро на велосипедах. Правда, мало производим в стране велосипедов. Но потребление выросло значительно. Они едут туда — назад, кто–то с большой скоростью. Некоторые пару центнеров уже веса достигли, слабее крутят педали, но крутят. Возьмите эти велодорожки, которые с Ладутько построили в Минске. Они сегодня все загружены. Даже глава нашей католической церкви с большим удовольствием не только в мини–футбол играет, но и на велосипеде ездит по этой велодорожке. Это хороший пример. Хотите быть здоровыми, крутите педали. Если вы хотите быть здоровыми. Никакие таблетки не помогут. У нас вот эта физическая массовая культура находится еще на низком уровне. Ну, скажем так, на недостаточном уровне. Поэтому физкультурой и спортом надо заниматься. В регионах страны вводятся современные спортивные объекты, развернута широкомасштабная работа по укреплению их материальной базы. Развивается отечественная физкультурно–спортивная индустрия.
Мы по праву гордимся победами отдельных наших спортсменов на Олимпийских играх, в других престижных чемпионатах. Хотя в игровых видах спорта, вы видите, что происходит. Спорт — это дух нации, и его надо всячески поддерживать на высочайшем уровне.
Вместе с тем сегодня нельзя не видеть и серьезных опасностей для здорового образа жизни, с которыми сталкивается современное общество. Такие беды, как наркомания, не наше изобретение, алкоголизм — наше, мы с русскими тут от одного древа растем. Курение не только наносит вред здоровью людей, но и представляет угрозу генофонду нации. Их необходимо решительно искоренять во имя благополучия нашего народа. Опасность в том, что контингент, потребляющий наркотики, молодеет, в него входят школьники, учащиеся профтехучилищ, студенты вузов. Надо всем от преподавателя до милиционера каленым железом вырубать и выжигать эту заразу.
В первую очередь общество должно быть нетерпимо к распространителям наркотиков. К тем, кто на слабости людей и потере здоровья делает деньги.
Еще более массовая проблема — алкоголизм.
Беларусь относится к группе стран с высоким уровнем потребления алкоголя.
Лицами в нетрезвом состоянии совершается почти 40 процентов всех преступлений, они — частые виновники дорожно–транспортных происшествий.
Назрела необходимость разработки и принятия законодательных актов по психосоциальной реабилитации граждан, страдающих хроническим алкоголизмом, наркоманией и токсикоманией, применению к ним принудительных мер лечения, и только трудотерапией. А не то, что мы опять создадим больницы. Кого привяжем, кого положим, и будем за ними бегать и лечить их. Трудотерапия. Подумайте вместе с МВД, как мы это будем делать. Я думаю, что для алкаша самое лучшее — это воспитание трудом.
Требуют урегулирования и вопросы размещения социальной рекламы в местах реализации алкогольных напитков и пива. Ну мне предлагают, что надо рассмотреть вопрос об ограничении возраста покупателей алкогольных напитков. Ну ограничим, но вряд ли это даст эффект. У нас же доброжелателей много. Пойдет купит через кого–то. Вот то, что я сказал, это не имеет ничего к тому, чему учит наш министр здравоохранения. Что каждый в среднем в день должен выпивать бокал красного вина или 70 — 100 граммов водки, мы это публично нигде не говорим, но для сердечно–сосудистой системы это, говорят, вполне нормально. Ну так это же бокал красного сухого вина, от которого просто настроение на 2 часа поднимается. Нет, ну так нам же надо, ну как же мы можем... Если мы сто граммов за шиворот забросили, то обязательно литр следующий. И мы вывернем карманы не только свои, у жены, у друзей, у родственников, но обязательно напьемся. Поэтому вы не путайте то, что я сказал вначале, и вот то, что я сейчас говорю.
Об эмиграции врачей из Беларуси, зарплате враче и взятках, системных проблемах в медицине. Интервью с реаниматологом Андреем Витушко
В рамках проекта «Жизнь (не) обыкновенного белоруса» анестезиолог-реаниматолог одной из столичных клиник Андрей Витушко рассказал о том, как он был медсестрой, почему его звездные однокурсники уехали в Африку и Францию, и как нам избавиться от потребительского отношения к докторам.
- Андрей, какие у вас были представления о профессии врача, если вы решили поступать в мединститут?
- По традиционной трактовки моего жизненного бэкграунда я не должен был поступать в мединститут. В моей семье никто, кроме двоюродной сестры, не работает в медицине. Я учился в престижной математической школе. С 9-го класса, как почти все мои одноклассники, готовился поступать в БГУ на механико-математический факультет, либо в нархоз.
Но потом я начитался Булгакова и Чехова. О профессии представление было на уровне земского доктора 19-го века. Такой светлый образ человека в белом халате, который всех спасает.
А после третьего курса я стал медсестрой. В то время после прохождения сестринской практики студентам было разрешено работать на этой должности. Мне хотелось глубже зарыться в профессию. Я обошел несколько больниц, и в итоге меня взяли в реанимацию новорожденных. В моей трудовой книжке так и написали: «медсестра».
- Какие представления касательно профессии разрушились, когда вы начали работать?
- Переворот в сознании не произошло. Единственное - я отрекся от идеи быть психонейрохирургом. И получил новую мечту - стать неонатальным реаниматологом - доктором, который занимается интенсивной терапией новорожденных детей.
- Как вас воспринимали коллеги? У нас же обычно медсестры женщины работают?
- Большое количество студентов (процентов 30), которые работали в отделениях реанимации, были ребята. Работа там достаточно сложная. Меня воспринимали абсолютно нормально, потому что это традиция среди студентов во время обучения работать на сестринских постах.
- Моя знакомая девушка поступила в этом году в медуниверситет. Она представляет себе работу доктора по сериалу «Интерны». Ее мама уверена, что дочь после окончания вуза будет работать в частном медцентре. Есть ли среди ваших знакомых люди, которые ушли из медицины, потому что были шокированы условиями труда?
- Было такое. Интересный парадокс: конкурс в медуниверситет довольно высок. Трудно поступить, и при этом традиционно остается проблема нехватки врачей. Значит, определенное количество людей, которые поступают, теряются и не попадают в профессию.
Но более обидно, когда человек отучился, пришел в профессию, поработал лет пять, понял, что это его место, но жизнь требует ухода в другую сферу ради заработка денег. Грустно смотреть, как талантливые врачи уходят в бизнес или уезжают за границу. Это потеря для белорусского медицины.
- Много таких среди ваших однокурсников?
- Да. Чуть ли не половина курса, но звездные лица - они кто где: в США, Франции, Африке ...
- Андрей, когда вы последний раз чувствовали удовлетворение от своей работы, честь, что это вы сделали?
- Я работаю в отделении реанимации новорожденных. У детей очень пластичный организм, который имеет тенденцию легко восстаналиваться после повреждений, которые были нанесены. Они чаще выздоравливают, чем взрослые люди. У них нет такого багажа хронических болезней, такой изношенности организма.
Бывает, поступает ребенок с четкой степенью недоношенности (27-28 недель), который весит 700-800 граммов. Благодаря нашей совместной с коллегами работы, этот человек учится самостоятельно дышать, есть, он растет и уже не требует интенсивной терапии. После его переводят в отделение для недоношенных и потом выписывают домой.
Очень приятно чувствовать себя частью хорошо настроенной команды, когда все наши усилия дают плоды. Через некоторое время этот ребенок возвращается с родителями к тебе, и ты видишь, что он растет, развивается - и это радость для семьи. Конечно, ты радуешься вместе с ними.
- То есть даже недоношенный ребенок может вырасти абсолютно здоровым?
- Может. Есть отработанные технологии, но с другой стороны есть индивидуальные особенности организма. Чем больше степень недоношенности, тем больше риск иметь разнообразные проблемы со здоровьем.
И никто не может дать гарантий, что человек вырастет абсолютно здоровым. Даже в самых развитых странах, с наилучшим уходом и выполнением универсальных рекомендаций.
Нельзя сказать, что если человек родился в 25 недель в Америке, то с ним все будет хорошо, а с рожденным в Беларуси нет.
- Если не удалось спасти ребенка, приходилось ли вам слышать оскорбления или угрозы от родителей?
- Да. Люди, когда случается беда, находятся в стрессе. Могут наговорить всякого. Но это большая редкость.
- Получается ли у вас ставить завесу, которая позволяет вам не брать это близко к сердцу?
- Такой навык - часть профессии. Если ты все будешь воспринимать ненадлежащим образом, тебя надолго не хватит. Ты не сможешь выполнять свои обязанности. Надо держать эмоции под контролем.
Мне важно знать, что мы сделали все, что могли. Но не все от нас зависит.
- Были моменты, когда вам хотелось уйти из профессии?
- Знаете, разные были моменты. Если что-то не удавалось, естественным образом возникала мысль: может быть, я просто сделал не так? Но зря ты делал именно это, а не то. И если, не смотря на правильные действия, результат отрицательный, значит, судьбе так надо было. Главное впредь стараться в подобных ситуациях действовать более эффективно. Это то, что связано с профессиональным ростом.
Другой момент - материальное вопрос. Если ты взрослый человек, у тебя есть семья, ты много времени проводишь на работе и не имеешь возможности удовлетворить базовые потребности, думаешь: «Ты мужчина, ты должен семью обеспечивать».
- Сколько врачи вашего уровня могут зарабатывать? Вы же работаете больше, чем на ставку?
- Никто из врачей в нашей стране не работает на ставку. Каждый в среднем работает на 1,4 ставки. Я не исключение.
Есть такая старая шутка: «Почему врачи работают на полторы ставки? - Потому что если работать на одну, то не за что будет кушать, а если работать на две, то не будет когда кушать».
Система оплаты в здравоохранении настолько далека от понятия справедливости, что приводити цифры довольно проблематично. Система построена так, что есть небольшая базовая ставка, к ней приплюсовываются различные приложения, коэффициенты. Кто-то их получает, а кто-то - нет, поэтому оплата может очень отличаться.
Зарплата врача на полторы ставки равна зарплате людей, работающих в промышленности или менеджерами среднего звена. Условно говоря, рядовой инженер на МАЗе, работающий на ставку, зарабатывает столько же, сколько врач, работающий на полторы в республиканском центре и выполняет сложные операции.
Я считаю, что на первом этапе зарплата врача должна быть равна средней зарплате в промышленности. Тогда можно будет каким-то образом остановить вымывание кадров из медицины.
- Ваши друзья - сокурсники, которые уехали в Африку или Россию, рассказывают, сколько они зарабатывают?
- Очень по-разному. Смысл в том, что у них удовлетворены базовые потребности. Они не думают, где им жить и что им есть. Остается еще нечто, чтобы профессионально развиваться, ездить на международные конференции, путешествовать, растить детей.
Все в основном довольны. Еще ни один человек не вернулся в Беларусь и не попросился обратно в инфекционную больницу.
- Что вас держит в медицине?
- Думаю, для каждого человека найти свое место - это большая удача. То, чем я занимаюсь, это мое.
- Вы когда писали о том, что если доктор собирается поехать на конференцию или симпозиум за рубежом, он должен просить разрешение у руководства учреждения, где работает. И даже если доктор собирается поехать в отпуск, все равно он должен получить разрешение администрации.
- Да, если он берет отпуск за свой счет, должен аргументировать.
- При таких условиях возможен профессиональный рост?
- Возможен, но не простой. Значительным препятствием для профессионального роста является работа на полторы ставки. Если ты перегружен ежедневной рутиной, то у тебя банально не хватает времени на то, чтобы что-то почитать, посмотреть, чтобы, например, записаться на бесплатный дистанционный курс.
Вторая причина, которая мешает профессиональному росту, - финансовая неспособность поехать на конференцию дальше, чем в Литву или в Москву.
- Вам удается иногда бывать на международных конференциях?
- Да, я стараюсь не остановить профессиональное развитие. Но это почти всегда личная инициатива.
Как правило, повышение квалификации медработников в Беларуси заканчивается Белорусского академией последипломного образования.
Я знаю очень мало примеров, когда администрация медучреждений работает на то, чтобы их работники были включены не только во внутриреспубликанских «солянку», но и в мировые научные и образовательные процессы и обмен опытом.
- Вице-премьер Тозик еще два года назад предлагал ввести символическую плату за каждое посещение поликлиники, чтобы избавить медучреждения от очередей. Недавно он высказал идею, чтобы белорусы платили за прием у врача, если количество посещений больше 8 раз в год. Помимо этого, Тозик предлагает белорусам платить за необоснованный вызов скорой. Согласны ли вы с этими предложениями? И за какие медицинские услуги, по вашему мнению, белорусы должны платить?
- Бесплатной медицины в принципе не существует. Потому что все равно человек за нее платит: непосредственно из своего кармана или через государство, перечисляя налоги в бюджет.
Я приветствую любую инициативу по разгрузке врачей.
Инициативы Тозика хорошие с позиции разгрузки первичного звена. Но, по моему мнению, они не решат системные проблемы, которые есть в сфере здравоохранения. И многие в профессиональной среде это понимают. Так что с одной стороны, могу одобрить обе эти предложения, а с другой, это может быть неким шагом к более продуманной и понятной стратегии.
- Скажите, а вы и ваша семья обращаетесь в государственные поликлиники либо в частные медцентры?
- Обращаемся и в поликлиники, и в медцентры. К тому же, слава Богу, в нашей системе высокий уровень коллегиальности и взаимопомощи. Когда возникает некая специфическая проблема, ты можешь обратиться к своему ближайшему окружению. Обязательно находятся цепочки, которые связывают с людьми в нужных сферах, которые помогут советом.
- А где, по вашему мнению, работают лучшие врачи - в частном секторе или в государственном?
- Они одинаковые везде. Очень часто бывает так, что человек работает на ставку в больнице, а на половину ставки в медцентре. Особенно те, кто занимается диагностикой. Единственное, что в частных центрах врачей обязывают больше быть дружелюбными к пациентам и больше с ними говорить. Это контролируется.
По моему мнению, есть вероятность получить непрофессиональную консультацию и в поликлинике, и в частном центре.
- Жалоб на докторов приходится выслушивать множество. Изредка услышишь, как врач помог.
- Негативизм, который проявляется к врачам, - это закономерность. Человек, который доволен услугой, расскажет об этом, условно говоря, четырем лицам из своего ближайшего окружения, а недовольный - пятнадцати. Человек более склонен делиться негативными переживаниями. Особенно это характерно для Беларуси. У нас вообще люди не любят хвалить и хвалиться. Все у них плохо. Спросишь, как жизнь? - Да не спрашивай, лишь бы что. И работа, и жена, и теща. И картошка не уродилась, и рыба не ловится. Посочувствовали, прощаешься, а он в новый Туарег сел и поехал баню в загородном доме достраивать.
- Обсуждаете ли вы в профессиональном окружении болезненные проблемы? Какие самые болезненные проблемы существуют для вас сегодня в медицине?
- В профессиональной среде обсуждаем, как и все. Хотелось бы, чтобы было больше рациональности в организации системы здравоохранения. Это и есть основная проблема.
На настоящий момент сама система не готова к тому, чтобы изнутри эти изменения начались. Они должны инициироваться извне.
... У меня есть несколько знакомых, которые целенаправленно ехали рожать в Вильнюс или еще дальше, лишь бы только не в Беларуси, так как отношение пугает. Это выход далеко не для всех, так как не у каждого есть такая возможность.
В качестве примера могу привести польский опыт, касающийся родильных стационаров. Там система была подобная нашей, все было очень закрыто. Поляки устроили общественную кампанию с активным участием СМИ, которая называлась «Родить по-человечески». И действительно это привело к тому, что больше стало шансов родить по-человечески.
- Все чаще в СМИ появляются новости о коррупции в сфере медицины. Как вы считаете, есть ли это результатом низких зарплат?
- Многих интересует: почему невролога поликлиники, которой 54 года, за 20 баксов сажают в тюрьму на 5 лет. И в то же время есть большое количество людей, которые воруют на миллионы, и при этом им либо ничего, либо срок такой же - 5 лет. В любой сфере есть люди, заняты тем, что не работают, а высасывают из кого-то деньги. Чтобы выслеживать и ловить таких людей созданы специальные органы. Это их функция.
Проблемы коррупции в белорусском системе здравоохранения нет. Это мое глубокое убеждение. Она есть может в Азербайджане, еще где.
- Но ведь бывает, когда пациент хочет отблагодарить.
- Благодарить доктора с каждым годом у нас все меньше принято. Одновременно создана такая система, что подталкивает на врачей жаловаться, например, через горячую линию.
Как говорил глава бюро Организации здравоохранения в Беларуси, эта система напоминает «приглашение к доносу». Этот попытка со стороны государства подчинить медработников. Существующая практика рассмотрения жалоб свидетельствует, что практически всегда виноват врач. Какой бы нелепой жалоба ни была.
В повседневной жизни врачу приходится принимать много важных решений, имеющих последствия. Это воспитывает самостоятельность мышления. Соответственно таких людей трудно контролировать. Во всем мире разрабатываются специальные подходы, разные системы работы с такими коллективами. Наилучший образ управлять командой медиков? Хорошо, если у тебя в больнице один доктор Хаус, а если у тебя весь коллектив состоит из Доктора Хауса - это капец. Это не будет работать в принципе.
Контролирование медработников - очень важная сфера деятельности системы здравоохранения. Оборотной стороной этой работы является то, что на врача легче наехать, чем договориться, как говорит мой один коллега. Нередки случаи, когда пациент скандалит, мол, здесь меня не лечат, вокруг меня не бегают, а ну сюда всех. Очень часто это бывает, когда приходит пьяный пациент и начинает качать права.
... На самом деле хотелось бы больше здравого смысла и работы не на достижение показателей, не в удовлетворенность телезрителей, не в красивую картинку в телевизоре, а работы на результат. Нам нужно строить медицину европейского уровня.
- Ваш сын хочет быть доктором?
- Нет, и я не переживаю. Он хотел быть морским биологом, космонавтам, журналистам, архитекторам. Мы с женой с удовольствием примем любой его выбор.
«Солидарность» продолжает проект «Жизнь (не) обыкновенного белоруса». Ждем ваших предложений и приглашений в гости на кухонные посиделки на gazetaby@gmail.com.
Таццяна Гусева, фота Сяргей Балай
