Стоматолог минской поликлиники рассказывает правду о работе: «Скорее получить категорию и уйти работать к частникам — там зарплата выше в разы»
Дело было в Лимасоле. «€40», — с акцентом сказала стоматолог Андрулла. Только что она поменяла мне лекарство на месте удаленной «восьмерки». Процедура заняла около двух минут. Мы встретились взглядами, и мне показалось, что Андрулла поняла мои мысли и смутилась. Потом стала объяснять, мол, это стоимость приема и так далее. Такие же деньги в Минске Ольга, стоматолог госполиклиники, зарабатывает за неделю. Свежая «Правда о работе».
Вся эта разница между стоимостью западных (а также южных, восточных и северных) стоматологических услуг носит почти легендарный характер с момента падения железного занавеса. Каждый турист, эмигрант, командированный стремится попасть к нашим врачам перед поездкой, потому что соотношение цены и качества — просто на космическом уровне.
Конечно, чудес не бывает. Олина зарплата — одна из причин наших цен. Около десяти лет назад выпускница медуниверситета отправилась по распределению в одну из минских поликлиник, чтобы поработать на благо отечественной стоматологии.
— Это было очень сложно — как вступительная кампания, так и учеба. Но уверенность в том, что я всегда буду востребована, затмевала все трудности, — рассказывает Ольга.
Мой первый пациент случился еще во время учебы. С третьего курса студенты начинают лечить людей. До этого мы работаем с фантомами — резиновыми челюстями и пластиковыми зубами, учимся правильно сидеть и управляться с руками.
— Вы помните первую зарплату после распределения?
— Нет, она была слишком маленькая… Она такой и остается, в принципе.
Стоматологи просят кондиционер
— В течение двух лет работы ты должен посетить курсы повышения квалификации (160 часов), иметь стаж, сдать отчет и пройти экзамен — в виде теста и устный. Все это нужно, чтобы получить вторую категорию и смешную добавку к зарплате.
Категории нужны не для этих крох, конечно. В 2016 году власть изменила правила. Теперь в частных медицинских центрах могут работать только врачи первой и высшей категорий. Врачам второй категории до первой (разрешающей не только работать, но и зарабатывать) три года непрерывного стажа, а еще курсы повышения квалификации и тесты.
Обладательница второй категории Ольга тогда же была вынуждена прекратить подработки и вернуться на зарплату «госстоматолога» — менее 500 рублей.
— Смена длится шесть с половиной часов плюс дежурные субботы раз в месяц — с 8 до 14 либо с 14 до 20. Обычно получается чуть больше, потому что утром нужно подготовиться, а вечером — долечить пациента.
Норма за смену — 12 пациентов, по полчаса на каждого. Если не укладываешься, у врача есть небольшая пачка талонов (основные — в регистратуре), которые он дает своим пациентам для продолжения встреч.
— Самое любимое — это профосмотр. А если он на талоне — вообще, — чуть не жмурится от эмоций Ольга. — Мне нравится: посадить, посмотреть, рассказать. Нам же платят только за часы, не за сложность.
— А самое нелюбимое?
— Эндодонтия (раздел стоматологии, изучающий, в частности, методы лечения каналов зуба. — Прим. Onliner.by). Это очень долго и сложно. Особенно для отведенных 30 минут. Если все это летом и в жару, то еще хуже.
Я лишь однажды видела кондиционер в кабинете госполиклиники. Если на улице жарко, то работа превращается в ад. Ты нависаешь над пациентом (который и сам не холоден) в статичной позе, в шапке, маске, халате, защитной обуви и перчатках. Пациенты лежат такие же, мокрые от жары и страха. Накипело. В XXI веке в кабинете врача-стоматолога любой специальности обязательно должен быть обслуживаемый кондиционер!
«Разводят на деньги? Никогда не слышала»
— Вы работаете на время. В частном центре — на процент от оплаченных услуг. Это принципиально разные подходы. Означает ли это, что врачи частных стоматологий заинтересованы в дорогом лечении и — самое важное — могут этим злоупотребить?
— Я ни разу не слышала, чтобы врач провоцировал пациента, разводя его на более дорогое лечение. Тем более не долечить, чтобы к нему вернулись через полгода. Нет! Это не врач, значит. Мы не можем сделать плохо специально. Специально никто не «футболит», вы что? Кто же заинтересован в жалобах…
— На вас жаловались?
— Да, один раз. Все закончилось недоказанностью. То есть я не была ни в чем виновата. Но это было очень неприятно. Обычно все выходят довольными, потому что… хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается. Шутка, просто я общаюсь, успокаиваю, сюсюкаюсь.
— Кто больше боится — мужчины или женщины?
— Мужчины. Но никогда в этом не признаются. Видно по косвенным признакам: как рот зажимают, потеют, краснеют от растущего давления. Женщины лучше себя настраивают, им не стыдно признаться, что им страшно.
— Как вообще зубы у нации?
— Отличаются даже в разных районах: в одном — проблемы с деснами и камнями, в другом — с пульпитами. Наверное, дело в разной воде.
— Коротко о том, что может волновать обладателей зубов. Чистить зубы до или после завтрака?
— После, конечно. Смысл чистить до? Разве что налет убрать. Если хотите всех сидящих за столом поразить свежим дыханием, чистите и до, и после.
— Жидкости для полоскания рта настолько полезны, как рассказывают в рекламе?
— Я бы не рекомендовала пользоваться ими больше месяца: меняется микрофлора. Хватает щетки и нитки. Вот нитка — штука обязательная.
— Ваша зубная паста?
— Elmex. Это не очень патриотично, но как есть. Не так важно чем — лишь бы чистить.
— В девяностых годах «стоматологи рекомендовали» жвачки — реклама была такая социально ответственная? Времена изменились или по-прежнему надо закидывать пару подушечек после еды?
— Я не жую. Если иногда хочется, то почему нет? Плохо, что жвачка включает мышцы и слюноотделение. В общем, давайте так: жвачка — последнее, что вас спасет от проблем с зубами.
— На полках все больше товара с задачей отбелить зубы. Что об этом думаете?
— Ничего хорошего. От тюбика пасты зубы не выпадут, но чувствительность может повыситься. Для меня отбеленные зубы — это фарфор и старость. У белорусов светлая кожа и от природы хорошие светлые зубы. Чтобы получить белозубую улыбку, достаточно немного загореть — попробуйте. Отбеливание — это косметика, а не лечение. Его нужно делать повторно.
Вообще, мы допускаем большую ошибку: приходят пациенты с какой-нибудь щербинкой спереди и просят исправить. Открывают рот — а там уже все плохо в принципе. Может, потому, что у нас нет обязательных профилактических осмотров вместо рекомендуемых?
Зато все очень боятся радиации при снимках. Я понимаю почему: история наша такая. Но один снимок — ничто по сравнению с тем, что мы получаем каждый день.
Об уровне зарплат в частной стоматологии и поликлинике
— Почему так сильно различаются цены на стоматологические услуги? И вот этот бесплатный кабинет, в котором вы работаете, — это что? Насколько эффективно оказываемое там лечение?
— Бесплатный кабинет — это такая социальная штука. В поликлинике же есть и платные услуги. Если у вас острая боль или привезли на скорой — скорее всего, попадете ко мне. Я окажу вам первую помощь, а долечиваться пойдете уже за деньги. В этом плане, кстати, у нас очень хорошая доступность по сравнению с другими странами.
Цены разные, потому что препараты разные. Есть импортные, а есть аналоги российского производства. Госклиники, скорее всего, по тендеру закупают то, что дешевле.
Да, мне бывает стыдно за используемый материал. Особенно после того, как посетил какие-нибудь курсы или почитал свежие научные публикации. Но это правда: помощь социальная — такие и материалы.
Приходит бабушка с жалобой: плохо все делают, пломба выпадает. Ты смотришь и понимаешь, что бабушке нужно и запротезироваться нормально (а делали бесплатно — значит, штампованными коронками), и никакого цемента — только фотоматериал. А у меня его нет. Поэтому для особых случаев проявления человечности я сама покупаю кое-что. Не самое дорогое, попроще, но хотя бы то, что помогает. Плюс частник должен вернуть вложенные средства за все — от помещения до стоимости оборудования.
— Вы собираетесь уйти к частникам, так?
— Да. В частной клинике я рассчитываю на 20% от стоимости оказанных услуг. Если пломба стоит рублей 70, то 15 рублей мои. Умножьте примерно на 6 человек — вот и 100 рублей в день. Пять дней в неделю — 20 рабочих дней в месяц. Это ставка. То есть тысяча долларов — реально.
— Почему вы еще не там, а работаете по-прежнему за $250?
— В поликлиниках тоже есть свои плюсы. Кто-то ищет здесь клиентов, другие скрываются за гарантиями, больничным и уверенностью в том, что свои деньги ты точно получишь.
За счет чего можно повысить зарплаты работникам скорой помощи и почему инициатива заявить о проблемах врачей и фельдшеров не имела результата?
После затяжных новогодних праздников выездной фельдшер высшей категории бригады скорой помощи из Жодино Александр ВОЛЧАНИН (он несколько лет работает по совместительству и в Минске) рассказал Modus vivendi, почему медработники отказываются садиться за праздничные столы пациентов, за счет чего можно повысить зарплаты работникам скорой помощи и почему прошлогодняя инициатива его коллег заявить о проблемах врачей и фельдшеров не имела фактически никакого результата.
- В этом году подтвердился стереотип, что новогодние праздники - самые тяжелые дни для милиции и скорой помощи?
- На этот раз все прошло в достаточно спокойной обстановке: количество вызовов не отличалось от обычных дней (60-70 выездов на 5 бригад в сутки), обошлось, к счастью, без экстренных случаев - ножевые ранения, падения с высоты, тяжелые алкогольные отравления и т.д. В основном люди вызывали скорую помощь по причине высокого артериального давления, температуры, полученных мелких травм.
Для себя отметил, что обычные дни больше сюрпризов приносят: в частности, в последнее время наметилась тенденция к росту заболеваний, связанных с наркотической зависимостью, - периодически сталкиваемся с пациентами, употребившими спайсы или другие наркотики. Иногда молодые люди не могут выйти из состояния наркотического опьянения на протяжении суток, а то и двух - поют, танцуют, кричат, могут обижать окружающих. Таким людям ни в коем случае нельзя делать замечания, их лучше обходить стороной. Есть правоохранительные органы и скорая помощь - мы справимся.
ЛИМИТ НА ХАЛЯВУ
- В конце 2013г. ваши столичные коллеги обратились с открытым письмом к властям, в котором выдвинули ряд требований. Вы участвовали в этой инициативе?
- Ко мне лично никто не обращался, я бы поддержал коллег, хотя считаю, что такая форма протеста не совсем правильная. Да и резонанса не было бы, если бы хорошо работала та же профсоюзная организация работников здравоохранения. О ней слышно только в случаях, когда уже идет запах жареного. Если бы люди не сидели в кабинетах, периодически выезжали на места и интересовались текущими проблемами медиков, многое можно было бы решить через диалог.
Пора профсоюз выводить из затяжной спячки, а сделать это можно только за счет нового руководства, которое должно состоять из неравнодушных медиков с большим практическим опытом. Они должны решать сложные вопросы, а у нас фактически дети пытаются устроить забастовку. То открытое письмо я поддержал бы из солидарности, но оно меня больше огорчило, чем порадовало. Надо все делать грамотно, а не стихийно. Безусловно, в том обращении была соль, но когда на первый план выходят фотографии каких-то туалетов, основное забывается.
К сожалению, скорой помощи сегодня далеко до того внимания, которое оказывается государством Госкомитету судебных экспертиз, Следственному комитету, другим структурам. На мой взгляд, нам бы сильно помогло создание общественного совета, который успешно функционирует в системах здравоохранения России, Украины, Польши. Основная задача такой организации, в которую, как и в профсоюз, должны входить практикующие медики, - быть на постоянной связи с министром здравоохранения, депутатами. Мы досконально знаем то, чего не знают чиновники, а у них, в свою очередь, есть ресурс. Следовательно, это была бы хорошая коалиция.
- Год назад в своей петиции работники скорой помощи требовали страхования жизни и здоровья медработников, повышения социальных гарантий, запрета на работу неполных бригад, повышения зарплаты. Какие из этих пунктов были выполнены?
- Бригады сейчас сформированы из 2-3 человек - работать можно. Но вопросы соцзащиты медиков по-прежнему актуальны. Меня, к примеру, сильно задевает вопрос пенсионного обеспечения. Я должен 30 лет отработать в тяжелейших условиях, чтобы выйти на пенсию в возрасте 55 лет. А в армии какой-нибудь прапорщик, начальник склада, уже в 45 лет пенсионер.
Отсутствие страхового полиса - также серьезная проблема. Если я, находясь на работе, попаду в аварию или какой-то наркоман меня ударит ножом, моя семья останется без средств к существованию. Что касается зарплаты, то молодой специалист (без категории, выездного стажа) получает порядка Br3,5-4 млн. Некоторые как-то умудряются с такой зарплатой еще и жилье снимать за $200. Мой заработок, учитывая 30-летний стаж и высшую категорию, составляет порядка Br5 млн. В декабре на миллион больше получилось, но это с учетом годовой премии, других бонусов.
Пару месяцев назад помощник президента по экономическим вопросам Кирилл Рудый заявил, что для белорусов достойная зарплата - $3 тыс. Уважаемый Кирилл Валентинович, я согласен за свою опасную и очень сложную работу получать и $1 тыс., или, учитывая нынешние финансовые проблемы государства, хотя бы не меньше Br10 млн. на данный момент. Тем же молодым на стартовом этапе дайте Br5 млн. - это нормальная мотивация, чтобы повышать образовательный уровень и стремиться работать на скорой помощи до пенсии.
- А где вы предлагаете изыскать средства?
- В нашем обществе давно назрела необходимость пересмотреть сам механизм оказания неотложной медицинской помощи. Белорусы привыкли, что скорая помощь - бесплатная для всех, отсюда идет злоупотребление. Недавно в Минске у меня был случай: у девушки, живущей на ул. Менделеева, фактически напротив 6-й больницы, участковый врач заподозрил пневмонию. Вместо того чтобы пройти несколько шагов до клиники, она вызвала скорую помощь: машина ехала с ул. Захарова для того, чтобы перевезти больную через дорогу!
Я поддерживаю последние инициативы правительства насчет переадресации части медицинских расходов на население. Если посмотреть журнал вызовов, то у нас по 3-4 раза в месяц могут звонить одни и те же лица, страдающие алкогольной зависимостью и жалующиеся на головные боли. Есть хронические больные, которые буквально через день вызывают скорую, которая вряд ли чем в этой ситуации поможет. Недавно родственники больного артритом вызвали нас только для того, чтобы мы помогли сидящего на полу пациента поднять на кровать.
Выезд медбригады стоит порядка Br450 тыс.: топливо, лекарства, работа специалистов, временные затраты и т.д. Если вы хотите просто получить консультацию или пообщаться с медработником - оплатите вызов через бухгалтерию больницы. Мне из этой суммы достанется 10% - уже повышение зарплаты. Бесплатно должна быть только неотложная помощь - главный принцип нашей работы.
Понимаю, если человек звонит в скорую и жалуется на боли в животе. Это может быть аппендицит, проводная язва, острый панкреатит, разрыв мочевого пузыря - я с ходу 20 диагнозов могу предположить. Конечно, мы приедем и разберемся, спасем человека. Но вызвать нас потому, что человек темноты боится или у него дома нет тонометра, - это уже ни в какие ворота.
УАЗ В ПОМОЩЬ
- Вы довольны материальным и техническим оснащением бригад скорой помощи?
- У нас есть все необходимое: оборудование, лекарства, перевязочный материал. У бригад есть возможность сделать ЭКГ или глюкометрию (определение уровня сахара в крови) по адресу вызова или в машине скорой помощи. Постепенно улучшается автопарк - недавно в Жодино мы получили новый УАЗ, который не хуже Peugeot, на которых ездят в Минске. Для работы в сельской местности (мы обслуживаем порядка 30 деревень) лучше машины вовсе не придумаешь.
В зданиях подстанций периодически проводится ремонт, нам выдали зимнюю одежду, заботятся о питании медработников: питание в столовой жодинской больницы обходится в Br57 тыс. в месяц (это цена за 7 обедов во время суточных дежурств).
В меру возможностей государство о медработниках заботится, но постоянный диалог с врачами все равно необходим. Это должно быть главным направлением в идеологической работе.
- Сильно отличаются условия работы бригады скорой помощи в Жодино и Минске?
- В плане оказания непосредственно медицинской помощи возможностей в столице значительно больше. Но если говорить о взаимоотношениях работников скорой помощи с врачами приемных отделений, тут сравнение явно не в пользу Минска. В Жодино одно приемное отделение - мы все друг друга хорошо знаем, а в Минске в диспансерах и больницах порядка 20 «приемок». У многих минских врачей скорая помощь изначально виновата в том, что привезла больного.
Недавно во 2-й больнице девушка бросила мне сопроводительный лист - видимо, у нее просто не было желания в час ночи принимать пациентку. Когда 25-летняя девочка себя так ведет - это страшно: человек не на своем месте, и чем дальше, тем будет хуже. К сожалению, нередко наблюдаю картину: приходят на работу молодые специалисты, глаза светятся, а уже через год у них хроническая усталость - от больных, коллег, от самой скорой помощи.
«ГДЕ БЫЛИ, СВОЛОЧИ?»
- На одной из минских подстанций скорой помощи медработников укомплектовали цифровыми диктофонами. По мнению главврача городской станции скорой помощи Александра Жинко, это «поможет контролировать свои эмоции, как медработникам, так и пациентам, повысит ответственность за сказанные слова». У этой инициативы есть шанс на успех?
- С одной стороны, это очередная нагрузка. У нас и так при сдаче смены голова идет кругом - лекарства, системы, тонометры, глюкометры. А тут еще и диктофон… Тем более что надо учитывать и специфику нашей работы. К примеру, приехал к пациенту, а он лежит в темноте без сознания - наклонился, выронил диктофон. Или агрессивные пациенты либо их родственники лезут драться… Потеряем технику, кто потом будет платить?
Но в целом идея хорошая. Та же девочка в приемном отделении, зная, что у меня диктофон, не будет хамить и швыряться документацией. А родственники больных не будут встречать фразой «Сволочи, где вас носило!». Аудиозапись - отличный аргумент в административном или даже уголовном производстве, если медработник был подвергнут физическому воздействию.
- Вам предлагали взятку за липовую госпитализацию?
- Я только пишу сопроводительные листы, решение принимает врач приемного отделения. В целом скорая помощь - наверное, самая некоррумпированная служба. Что нам можно предложить? Мы даже шутим по этому поводу: «Вы можете спасибо не говорить, главное, чтобы жалобу не писали». Медработники в этом плане достаточно уязвимы: при разборе полетов руководство, чтобы избежать ненужной огласки, может принять сторону жалобщика. А это - выговор, лишение премии. Хотя есть руководители, которые всегда за своих медработников.
- Во время праздничных дежурств получаете ли презенты в благодарность от родственников пациентов?
- И за стол приглашают, и отблагодарить предлагают, но мы такие варианты даже не рассматриваем. Во-первых, возьмешь презент - и тот же, кто предложил, потом начнет всем рассказывать, какие у нас медработники. Во-вторых, если больному вдруг станет хуже, этим еще и упрекать начнут. По мне, повторюсь, лучше всего ровные отношения - без благодарностей и жалоб: обслужил вызов, и все довольны.
УНИКУМ ИЗ КОЛЛЕДЖА
- На вас часто жалобы пишут?
- Чаще пытаются просто сорвать злость. Недавно чуть задержались по адресу из-за большого количества вызова, так родственники больного начали нас оскорблять, пытались завязать драку. Самое лучшее в такой ситуации: бери носилки и выполняй свою работу. Любое слово в ответ вызывает еще больший гнев. Иногда жалуются на нас главврачу за отказ везти пациента в больницу, но мы в таких случаях не видим надобности. Руководство справедливо разбирается в подобных ситуациях.
- Пациенты к вам относятся как к спасателям или скорее как к обслуживающему персоналу?
- Все зависит от воспитания, хотя в большинстве случаев народ вежливый. Иногда даже извиняются за то, что вызвали нас ночью. Однако порой действительно кажется, что ты вызывающим должен, причем немало. У кого-то, возможно, хобби такое - сорвать злость на беззащитной скорой.
- А как вам молодое поколение медработников?
- Некоторые молодые кадры, только окончившие медколледж, приходят к нам со знаниями врача, который лет 15 уже отработал. У нас есть такой уникум: работает всего 2 года, но ЭКГ знает в совершенстве - хоть сейчас ставь за кафедру медуниверситета лекцию по этой теме читать. Даже я со своим опытом не стесняюсь задавать ему какие-то вопросы. А он - фельдшер без категории, сейчас получает еще высшее образование на биофаке БГУ. Была бы моя воля, сразу бы ему высшую категорию присвоил.
Правда, встречаются и те, кто явно ошибся с выбором профессии. Приезжаешь на выезд, а медработник, делая укол, не может в вену попасть: тыркает, нервирует больного, вызывает стыд у коллег. И дело не в обучении: борисовский медколледж - сильный, преподавательский состав там хороший. Так что все зависит от самих специалистов.
- У вас не было желания подработать в частной медицине?
- Я уже привык здесь работать, к тому же платная медицина нуждается не в работниках скорой помощи, а в специалистах более узких профилей.
Справка Modus vivendi. Александр Волчанин в 1982г. закончил борисовское медучилище по специальности «фельдшер», в 1998г. - Московский государственный социальный университет по специальности «социальная работа». Работал замдиректора центра соцобслуживания. Выездной фельдшер высшей категории. Стаж работы - 30 лет.
Евгений Кечко
