Телеграм-канал утверждает, что в военной части могли фальсифицировать диагнозы, военные опровергают

— Вся деревня в таком шоке — вам не рассказать. Люди не знают, как сочувствовать и высказать соболезнования. Говорят: «Как это, чтобы в наше время из армии парень пришел с IV стадией рака с метастазами? — плача, говорит Таисия Григорьевна, бабушка умершего из-за рака желудка 26-летнего Михаила Риштовского. В мае 2018 года его призвали в армию, и по документам он был годным к службе. А уже в апреле 2019 года у него выявили рак желудка на последней, IV стадии. В июле молодой человек умер.

«В больнице у него открылось кровотечение и начало тошнить кровью. Там он и умер»

Историю Михаила Риштовского впервые рассказало издание «Наша Ніва». Молодой человек жил в деревне Трощицы Кореличского района Гродненской области, работал в местном колхозе, а в последнее время, еще до армии, ездил по Беларуси вахтовым методом и трудился строителем. Впервые в армию его призвали в 2017 году, но затем комиссовали по семейным обстоятельствам.

В мае 2018 года он снова пошел в армию, чтобы дослужить, и должен был вернуться в августе 2019 года, но уже в мае 2019 года его уволили в запас из-за болезни — рака желудка IV стадии.

Его сестра, Мария Грицкевич, рассказывает, что мама их воспитывала одна. Михаил был женат, и у него было много планов на будущее. При этом он «весь был в работе», а к армии относился скорее нейтрально. Считал, что современная армия отличается от той, которая была раньше, и смысла в службе, которая есть сегодня, особо и нет. Думал, что лучше это время потратить на работу и заработать денег.

Мария отмечает, что еще до армии брат часто жаловался на здоровье, у него были плохие анализы крови, тошнота, при этом почему-то к службе в армии он оказался годным.

— СОЭ у него в крови зашкаливало еще до армии (показатель повышается, если есть воспалительные процессы. — Прим. СМИ), он постоянно жаловался на боли в животе и желудке. Был случай, когда он брился и порезался, и из маленькой царапинки пошло нагноение на пол-лица. Он тогда еще в больнице лежал. Он жаловался на тошноту и еще до призыва глотал зонд — исследование показало, что все нормально. Когда призывали, у него уже не было аппетита, он дома особо не ел. Мы думали, что на распределении по воинским частям, которое проходило в Гродно, заподозрят что-то неладное, Мишу отправят на дообследование или комиссуют домой. Мы созванивались с братом, и он говорил, что в Гродно его из врачей никто не смотрел.

Служить Михаил поехал в Слоним, и, по словам Марии, все время плохо себя чувствовал.

— Он говорил, что болит живот, нет аппетита, его тошнит… Мы постоянно созванивались — и он рассказывал, что дают таблетки. Миша лежал в санчастях — и во время службы, и во время учебки в Печах. В апреле он уже ничего не ел, и когда обратился в санчасть, его направили в военный госпиталь в Минск. Так мы и узнали, что у него рак желудка IV стадии с метастазами.

Рак уже был неоперабельный. Мария сходила на прием к министру обороны Андрею Равкову и попросила, чтобы брата оставили лечиться в Минске. В итоге его закрепили за РНПЦ онкологии и медицинской радиологии имени Н.Н. Александрова, где назначили три курса химиотерапии. На третий курс парень уже не приехал, потому что, по словам Марии, состояние было критическое.

— Из-за болезни у него в организме собиралась жидкость и рос живот. В больнице в Кореличах экстренно сделали операцию, а когда он уже был в отделении, по нашей просьбе Мишу перевели в больницу в поселок Мир. В Мире у него открылось кровотечение. Там он и умер. За две недели до смерти он при росте 184 сантиметра весил около 45 килограммов.

Мария говорит, что после трагедии с братом обращалась в Генпрокуратуру. Оттуда, по ее словам, пришел ответ, где указано, что заболевание Михаил получил во время военной службы. Однако она с этим не согласна и считает, что на брата просто не обратили должного внимания как во время призыва, так и во время службы, не выявили рак на ранней стадии, когда ему еще было реально помочь. Мария сомневается, что за год опухоль могла прогрессировать до IV стадии.

Медики: «Никогда в жизни никто не отправит в армию с плохими анализами»

Деревня Трощицы относится к медучреждениям городского поселка Мир. Это поселок в этом же Кореличском районе, от деревни до него — около восьми километров. Жители Трощиц к врачам ездят именно туда: в Мире есть и поликлиника, и больница. Там журналистам СМИ комментировать что-либо по ситуации с Михаилом Риштовским отказались и сказали, что эта информация охраняется медицинской тайной.

За призыв отвечает районный исполнительный комитет. Медкомиссия, которая освидетельствует призывников, состоит из медиков местных учреждений здравоохранения. Они решают, годен ли человек к службе, на основании данных о его состоянии здоровья. Военкомат же обязан призвать человека, если медики решили, что он годен.

Елена Майсак, главврач Кореличской районной центральной больницы, замечает, что всю информацию по ситуации с Михаилом Риштовским они предоставляли в управление здравоохранения, так как его родные обращались в прокуратуру.

—  И у него не было никаких жалоб и заболеваний, связанных с желудком? — уточняем.

— Нет.

— И к службе он был годен?

— Да.

Елена Майсак говорит, что призывников они всегда обследуют — «от и до».

— Не дай Бог отправить больного ребенка, — говорит главврач.

Она отрицает, что показатель СОЭ в анализах крови Михаила, как говорят его родные, был превышен в три раза, и отмечает, что никто ни в коем случае не мог подменить анализы — они все регистрируются.

—  У парня были хорошие анализы. Отправляем человека в армию — у него все должно быть идеальное. Да, могут быть какие-то отклонения — тогда призывники годны с ограничениями, то есть не годны для службы в определенных войсках. Но никогда в жизни никто не отправит в армию с плохими анализами. Если бы они были плохие, его бы сняли с отправки в областном сборном пункте.

Минобороны: «Опухоль оказалась агрессивной и быстро прогрессирующей»

В выписном эпикризе из главного военного госпиталя указано, что Михаил еще в феврале 2018 года жаловался на периодическую тошноту и рвоту. И в этом же году он глотал зонд в кореличской больнице. Заключение исследования — эритематозная гастропатия. Это состояние, которым описывают покраснение слизистой оболочки желудка.

Из этого же эпикриза следует, что Михаил примерно через год, в марте 2019 года, жаловался на снижение аппетита, тошноту, рвоту и вздутие живота после еды. Сестра Михаила говорит, что эти жалобы были и раньше.

Дмитрий Альховик, полковник медицинской службы, начальник военно-медицинского управления Министерства обороны, рассказывает, что, по его данным, впервые с жалобами на проблемы с пищеварением Михаил обратился только в апреле.

— До 10 апреля 2019 года он, как и большинство военнослужащих, обращался за медицинской помощью и был на медицинских осмотрах. Но все его обращения были связаны с двумя моментами: проблемами со спиной и простудными заболеваниями. На фоне того, что у него был сколиоз, жалобы на проблемы со спиной вполне объяснимы. 10 апреля 2019 года впервые были зарегистрированы жалобы на проблемы с пищеварением, тянущие боли в области желудка. 12 апреля ему в медроте в Слониме сделали фиброгастродуоденоскопию (ФГДС) и увидели в желудке новообразование. Для дальнейшего обследования военнослужащего направили в военный госпиталь в Минск, где ему сделали не только повторную фиброгастродуоденоскопию, но и компьютерную томографию и весь спектр обследований. 25 апреля в РНПЦ онкологии и медицинской радиологии имени Н.Н. Александрова по поводу пациента состоялся консилиум, где поставили предварительный диагноз — рак желудка. С 15 мая там же начали химиотерапию.

— Но рак нашли на IV стадии. Как такое могло произойти?

— Это обусловлено особенностью развития данного заболевания. Человек обращается за помощью уже когда есть какие-то жалобы, а чтобы они появились, нужно чтобы опухоль мешала пищеварению. Но данная опухоль росла не в просвет желудка, а вдоль стенки. Простыми словами, она ползла по стенке желудка. На ранних стадиях никаких клинических проявлений не было. При этом опухоль оказалась агрессивной и быстро прогрессирующей, дающей клинические проявления только на поздних этапах.

Дмитрий Альховик отмечает, что на первую химиотерапию Михаила возили из военного госпиталя, там же молодой человек и восстанавливался после нее, а затем родные попросили забрать его домой. После этого его и уволили в запас.

— 26 лет! Столько было планов, столько надежд! Если бы раньше обратили внимание на его жалобы! Может, думали, что он косит… Но это страшно. Я плачу день и ночь. Такой золотой парнишка. Люди из деревни на руках на кладбище его несли, несмотря на то, что кладбище далековато, — плачет бабушка Михаила Таисия Григорьевна.

Наталья Костюкевич / СМИ