В Дрогичинской больнице после укола умер 8-летний мальчик - сын санитарки

Брест потрясла трагическая новость. Ирина Тромза (Данилюк), придя 19 мая на гинекологическую процедуру в отделение Брестского филиала «Лодэ» по пр. Машерова, 40, больше оттуда не вышла. С диагнозом «анафилактический шок на введение лекарственных препаратов» она скончалась утром следующего дня в реанимационном отделении Брестской больницы скорой медицинской помощи.  

Шок для родных и близких

Анафилактический лекарственный шок, случившийся у молодой брестчанки  в процедурном кабинете современной широко разрекламированной фирмы, в свою очередь вызвал сильнейший морально-психологический шок у простых брестчан, в том числе у отца и матери 24-летнего Евгения Тромзы, мужа молоденькой жены. В конце минувшей недели в редакцию «БК» пришёл 55-летний брестчанин Александр Тромза и поведал о трагической судьбе своей невестки.

– Это горе, несравнимое ни с чем, голова понимает, а сердце не может смириться, – со слезами на глазах говорил Александр Васильевич. – Когда сын впервые привёл её в наш дом, жена сказала: «Ну, Ирочка, ты будешь нашей дочкой». А та в ответ: «Хорошо, мамочка, я согласна!» Ещё не поженились, а она стала называть нас мамой и папой. А с сыном как сядут на диване – и милуются, а у нас душа радуется: когда детям хорошо – и родителям тоже... Ирочка была светильником в этой жизни и была для нас, честно скажу, как родная дочь. Это был живой цветок. Ты только подумаешь, а она уже знает, что ты хочешь. На огороде быстро прополет, у неё всё быстренько получалось. Будучи полтора года  замужем за моим сыном, Ира жила в нашем доме на Киевке, на ул.Высокой: мы с женой – в одной комнате, а они – в другой. Какие у молодых были мечты и планы! Они строили и, можно сказать, уже построили свой дом: осталось подключить свет и поклеить обои…

Как рассказал Александр Тромза, со своим будущим мужем Ирина познакомилась два года назад в Интернете, в «Контакте». Она тогда жила с родителями в д.Залесье Дрогичинского района, воспитывалась в многодетной семье: четыре сестры и трое братьев.  Женя и Ира стали встречаться, а в октябре2012 г. в Бресте сыграли свадьбу. Они очень хотели ребёночка, но никак  не получалось. Сначала молодая женщина посещала государственное медучреждение, но после ей посоветовали обратиться в «Лодэ». Сказали, что там очень квалифицированные специалисты.

– Тогда она стала регулярно ходить на платные консультации и сдавать анализы в отделение Брестского филиала «Лодэ», что на пр. Машерова – напротив «Интуриста», – рассказывал Александр Тромза. – 

Она верила врачам, что они её вылечат и что у неё будут дети. С начала этого года посещала клинику около десятка раз и каждый раз платила за это.

…Подъезжая к Бресту ранним утром 20 мая, муж Евгений ничего не знал о случившейся  с женой беде. Из Дрогичинского района в город над Бугом на тревожный звонок из Бреста сразу примчались её три сестры...

В минувшую пятницу  Евгений, как и его отец,  тоже побывал  в редакции «БК» после опроса его следователем. Рассказал, что в роковой день 19 мая он, находясь в Москве, целый час разговаривал с женой по Skype.

Со слов супруга, она была в прекрасном настроении перед последним посещением «Лодэ», которое должно было выдать ей заключение о перспективе иметь ребёнка.

Ничто не предвещало беды

Как говорит свёкор Ирины, никто тогда не знал, что  исследование на проходимость маточных труб – это сложная процедура.

Ира 19 мая собиралась после процедуры сразу идти на работу – она работала уборщицей на предприятии «Гефест», что в микрорайоне «Ковалёво».

– Такое золотое дитё, послушное. Такая умница была. Перед уходом в «Лодэ» мы с ней дома ещё наварили супа, потушили курицу, – вспоминает свёкор. – Она нечаянно пересолила суп и спросила меня, как исправить. В большую кастрюлю перелили, водички добавили – она улыбается. Ну, говорит, папа, я пошла. Я ответил: «Ирочка, иди с Богом!»

Но перед уходом она, мне кажется, чего-то боялась...

А моя жена вместе с ней на «Гефесте» работала, но в первую смену. Она, как договорились, ждала звонка от Иры, но его не было. Мы стали беспокоиться. Я говорю: «Давай сходим в отделение «Лодэ», что рядом с нами – на ул. Пионерской». Заезжаем, жена – туда, а выбежала вся в слезах.

Когда мы заехали в отделение «Лодэ», где лечилась Ира, главврач и другие стали нам объяснять, что Ирочка находится в тяжёлом состоянии в реанимации городской больницы, но они сделали всё правильно: ввели хлорид натрия плюс лидазу. Мол, всё время это делают – ничего подобного ни разу не было. Это то, что они сказали.

Уму непостижимо! У неё ни на что никогда не было аллергии. Я тогда говорю: «Почему же так случилось?».

Врач-женщина объяснила, что ввела два пробных кубика, и Ире стало плохо, но ей поднесли нашатыря, она отошла, и ей стали делать процедуру.

Спрашивается: если ей стало плохо, почему они не остановились, а продолжили процедуру? Жизнь молодой женщины оказалась на одной чаше весов, а деньги за процедуру – 700 тысяч рублей – на другой. Если не сделать процедуру, пропадут деньги. Вот и вышло так, что деньги победили. 

Оказывается¸ в «Лодэ» 19 мая процедуру (исследование  проходимости маточных труб) Ире стали делать в 14.00, а в реанимацию её привезли в 15.28. Почему врачи сразу после ухудшения её состояния не вызвали «скорую помощь», которая бы приехала через 5 минут, но они  сделали это только почти через полтора часа?..

Когда мы приехали в городскую больницу на ул. Ленина, в реанимации ей  «запускали» сердце, и Ира находилась на искусственном дыхании. Нам не разрешили остаться там на ночь, и мы поехали домой. А утром 20 мая, после 6.00, когда мы собирались ехать туда, мне позвонили из больницы – я поднял трубку и после услышанного готов был упасть и грызть асфальт зубами! Говорю жене: «Света, нашей Ирочки нет – она умерла».  Я понимаю: всякое может быть, но почему произошло это «всякое»?..

На похороны – из Испании

…И ещё такая деталь. После аварии на Чернобыльской АЭС деревня Сварынь Дрогичинского района попала в зону, загрязнённую радионуклидами. Детей оттуда ежегодно летом отправляли на оздоровление за рубеж. Маленькая скромная и послушная Ирочка пришлась ко двору семейной паре из испанского города Мостолес – Рафе и Финне, и испанцы стали каждый год летом  приглашать к себе девочку из белорусского Полесья. Она фактически стала им как родная дочь, которую они, имея частный магазин,  хотели  оставить жить и работать в солнечной и дружелюбной Испании. Но девочка выросла в девушку, и любовь к Евгению изменила её планы.  Когда Ирина  вышла за него замуж, испанские «родители», будучи на её свадьбе, взяв все расходы на себя, пригласили молодожёнов в свадебное путешествие на Канарские острова. Молодожены чудно провели там время, а также побывали в Мадриде и в Толедо.

Узнав о безвременной кончине Ирочки, названные испанские папа, мама и брат, чтобы не тянуть время с визами, купили билеты на чемпионат мира по хоккею в Минске (куда визы не требуются) и прилетели в Варшаву, откуда добрались до Беларуси. Они успели попрощаться со своей девочкой – на кладбище в деревне Сварынь,  где её похоронили 21 мая при большом скоплении родственников и односельчан.  На похоронах были и представители «Лодэ»...

По факту смерти ведётся следствие

Как стало известно, управлением Следственного комитета Республики Беларусь по Брестской области проводится проверка по факту смерти 21-летней жительницы г. Бреста. Следствием устанавливаются все обстоятельства произошедшего. Опрашиваются родственники девушки, ее знакомые, персонал медицинского центра и больницы.

Изъяты медицинские документы, а также лекарственные препараты, использованные при обследовании Ирины Тромзы. В настоящее время назначена судебно-медицинская экспертиза, которая должна установить точную причину смерти девушки. Следствием также поручено управлению здравоохранения Брестского облисполкома провести соответствующую служебную проверку.

Известно также, что на минувшей неделе из Минска в Брест прибыли министр здравоохранения РБ Василий Жарко и его главные специалисты, которые встречались и опрашивали Евгения и его родителей и которые ведут свое  расследование ЧП в Брестском филиале медицинского центра "Лодэ". 

Справка "БК"

Анафилактический шок — системная генерализованная аллергическая реакция немедленного типа на повторное введение аллергена.

В лекарственном анафилактическом шоке (ЛАШ) аллергеном выступает лекарственное средство. Он является самым тяжелым проявлением (вариантом) лекарственной болезни.

Согласно сводным данным по ряду стран, лекарственная аллергия встречается у 8-12% больных. Смертность от осложнений лекарственной терапии вышла на 4-е место в мире (по данным на 2010 год). Частота развития анафилактического шока составляет в среднем 0,19 на 10 000, а лекарственного анафилактического шока — 0,13 на 10 000 человек населения.