2014 год. В минской больнице умерла 26-летняя медсестра из Бобруйска через 100 дней после родов
26-летняя Надежда Куценко умерла через 100 дней после родов. И это произошло не в провинции, где часто не хватает специалистов. Молодой мамы не стало в столичной больнице, вокруг нее были десятки медиков. Но спасти не смогли.
«Дочь нам сама звонила, а тут нет звонков. Я набрал ее. Ответила врач: дочь в тяжелом состоянии — в коме, ей сделали кесарево, ребенок спасли. Ждали машину «скорой», чтобы перевезти ее в другую больницу. Это было где-то в 17 часов, — вспоминает тот день Виктор Самойлов. — Доктор, как потом сказала, растерялась. И отметила, что она не одна виновата».
24 июня 2013 Надежда впала в кому. 1 октября она умерла. У Виктора же после семейной трагедии случился инсульт.
Снова стали родителями
Мы встретились в Бобруйске на квартире у Татьяны Куценко, свекрови Надежды. Женщина ухаживает за внуком — снова пришлось стать мамой. В Бобруйске живут и вторые бабушка с дедушкой. Отец же работает в Минске, а к сыну приезжает каждые выходные.
Максим родился на два месяца раньше срока и весил лишь 990 граммов. Сегодня ему 9 месяцев, и чувствует он себя хорошо.
«Сын учился в Минске в РТИ, Надя — здесь в медучилище. А познакомились они на одном дне рождения, — рассказывает историю знакомства детей Татьяна. — Поженились в 2006. Переехали в Минск. Иван работал инженером, Надя медсестрой в стоматологическом центре. Сильно любили друг друга. Мы помогли им приобрести квартиру. Затем они купили машину. И решили, что надо ребенка родить — семь лет все-таки прожили в браке.
Когда Надя забеременела, начали болеть суставы — и врачи диагностировали артрит. Лечили гормональными препаратами.
«Ее состояние становилось хуже. Беременные должны прибавлять в весе, а она худеет. И когда в мае ушла в декрет, весила всего 38 килограммов! Ей трудно было ходить. Постоянно задыхалась и немного покашливала.
В мае она лежала в 7-й городской больнице. Как-то заехала к моей дочери (она врач), а та заметила, что на лице у Нади якобы красная «бабочка» — как при волчанке.
Сказали ей, чтобы попросила у врачей сдать анализы. С этого все и началось. Анализ не подтвердился, но врачи начали лечить ее и от волчанки — также гормонами. Ей стало легче», — продолжает Татьяна.
22 июня она посетила невестку в больнице. Это была суббота. Через два дня девушка позвонила и сказала, что 25-го ей сделают кесарево сечение, так как плод уже не развивался. А вечером пришла страшная весть.
Промедлили
Что же произошло в больнице? Восстановить картину трагического дня помогла соседка по палате.
«Около 15 часов Надежда пошла в душ. Она, видимо, поскользнулась и ударилась головой (я в душе не была, но видела у следователя фотографии — все в плитке, ни силиконового коврика, ни ручек). Когда соседка услышала шум и зашла, Надя лежала без сознания, разумеется. Врачи привели ее в сознание. Она после этого еще позвонила мужу и рассказала о случившемся. Затем ей стало плохо, и ее забрали в реанимацию».
В 17.50 врачи решили делать Надежде кесарево сечение. У нее начались судороги.
Из 5-й городской больницы вызвали нейрохирурга с инструментом. Он должен был пробурить две дырочки в черепе и выпустить кровь.
«Из 5-й городской больницы вызвали нейрохирурга с инструментом. Он должен был пробурить две дырочки в черепе и выпустить кровь. Но побоялся это делать без магнитнорезонансной томографии (МРТ): было непонятно, внутричерепное кровотечение у нее или внутримозговое. МРТ в 1-й больнице находится прямо во дворе. Никто не пошевелился, чтобы отвезти ее туда. Потом уже врачи говорили, что МРТ было закрыто. Мы проверили — работало до 20 часов. А там медики сказали нам, что могли бы и задержаться в такой ситуации. Если бы к ним обратились».
«Когда утром мы приехали в 5-ю больницу, доктор сказал, что ее слишком поздно привезли к ним», — добавляет Виктор.
Когда Надежда впала в кому, ее мать проводила почти все время с дочерью. Отец приезжал в Минск каждые выходные. Максимка еще два месяца находился в больнице. И именно Татьяна обратилась в прокуратуру, Министерство здравоохранения. Консультировалась с медиками, сопоставляла. И считает, что Надежду не спасли только через несвоевременное оказание помощи, через небрежность — потеряли время, когда ей реально можно было помочь. А еще неправильный диагноз: волчанка, которой не было.
Женщина показывает документы, в которых чуть ли не по минутам прописаны действия медиков.
15.00 — Надежда ударилась головой; 15.10 — 15.40 — консилиум врачей; 17.00 — Надежду обследовал невролог; 17:50 — 17:55 — ухудшилось состояние, врачи провели консилиум и решили делать кесарево сечение; 18.10 — 18:35 — сделали кесарево; 19.10 — 20.20 — расширенный консилиум в операционной, принято решение перевезти в другую больницу для оперативного лечения; 21.05 — вызван реанимобиль. «Но с учетом чрезвычайно тяжелого и нестабильного состояния пациентки вызвана дополнительная реанимационная бригада, которая прибыла в 22:19», — это из выводов комиссии Минздрава. Татьяна рассказывает о другом: «Подали кардиологический реанимобиль, а ей нужен был с искусственной вентиляцией легких (ИВЛ). Как его заказывали тогда? Диспетчер виноват? И почему после консилиума почти час ждали, чтобы вызвать реанимобиль?»
«Сделали одну операцию, другую. И уже тогда было поздно. Кровь густела, и, как рассказали сами медики, они эту кровь просто выколупывали из мозга. 90 процентов мозга у нее погибло. В таком состоянии она прожила еще 100 дней. Никаких шансов они нам не давали, но мы же верили», — сокрушенно замечает Татьяна.
Две дырочки
«Перед тем, как лечь в 1-ю городскую больницу, Надя сделала повторный анализ на волчанку — опять не обнаружили. А врачи, когда она даже была в коме, лечили от волчанки. Нам сказали, что у нее этой болезнью «съедено» все — даже мозг. И если бы она не упала, все равно бы умерла».
Но после смерти эксперты нашли у Надежды другое заболевание — туберкулез.
«Когда она уже лежала в коме, ее не один раз осматривал главный пульмонолог страны. Рентгеноскопию легких делали чуть ли не через день. И никто не видел. Мне объяснили, что волчанка схожа с туберкулезом — и их трудно различить. Но два анализа показали, что волчанки не было. Почему бы не проверить на туберкулез? И патологоанатом к причине смерти «мозговая травма» дописал еще туберкулез».
По случаю с Надеждой Куценко проведено несколько комиссий, экспертиз.
Но и сейчас, спустя девять месяцев после трагедии, нет однозначного ответа на вопрос: была ли вина медиков в смерти девушки? Следственный комитет ожидает очередную экспертизу Минздрава, только после этого решится вопрос с возбуждением уголовного дела.
«Я хочу, чтобы ответили по закону. Я разговаривала со специалистом, который в прошлом занимался ошибками медиков. И он сказал, если бы нейрохирург просверлил два отверстия — она бы сейчас была с нами. Возможно, в инвалидной коляске», — Татьяна намерена довести дело до суда. Дело будет непростым для судьи, установить истину здесь трудно.
«Время было потеряно…»
Мы показали ответ из Минздрава гинекологу одной из районных больниц, чтобы услышать мнение специалиста, не заангажированного в эту историю.
— По идее, должны были сразу сделать МРТ. Но если на самом деле, как написано в заключении, после падения не было ни синяков, ни царапин — оснований для этого не увидели. Каждому МРТ делать же не будут.
Надежда, видимо, была совсем никакая, когда ей делали кесарево — спасали ребенка. В первую очередь спасают ребенка, а не мать.
Хотя все зависит, конечно, от различных факторов. Как понимаю, ее состояние было очень тяжелое.
Просверленные дырочки в черепе не всегда дают гарантию положительного результата. Бывает, что это даже не зависит от самой гематомы — смотря какие центры головы затронуты. Так, если бы это сделали раньше, было больше шансов спасти маму. Если придираться, то только к тому, что сразу, как заподозрили повреждение мозга, не сделали снимок.
Аппараты ИВЛ — дорогие, и они стоят только в некоторых реанимобилях. И когда Надежда уже на аппарате была в больнице, то ее надо было перевозить только с ИВЛ.
Ошибка при заказе реанимобиля могла быть. Обычно такая потребность передается диспетчеру — не сам доктор вызывает. Но это, как я вижу, не играло роли. Время был потеряно еще раньше — в первые часы.
В слуцком роддоме за два дня у двух рожениц умерли младенцы
Еще неделю назад родственники Анастасии и Натальи — молодых женщин из Слуцка — были друг с другом не знакомы. В каждой семье шла активная подготовка к появлению в мире и доме нового человечка: и Наташа, и Настя должны были родить. Но вместо трогательных конвертиков с розовыми ленточками в слуцкие квартиры в типовых многоэтажках папы привезли маленькие гробики.
Два младенца — доношенные, крупные девочки — с разницей в два дня погибли у слуцких рожениц. Родственники женщин, одна из которых едва выжила в родах, обратились с заявлениями в Следственный комитет: в них фигурирует фамилия одного врача — у акушера-гинеколога Ф. Наташа рожала, а Настя — наблюдалась.
«Мы не боги»
Анастасии 24 года, беременность первая, протекала, по словам ее мамы Татьяны Михайловны, абсолютно нормально:
— Только на раннем сроке она неделю полежала на сохранении, потом все в порядке было. Все анализы в норме, все хорошо.
Мама особенно подчеркивает: всю беременность ее дочь скрупулезно выполняла все назначения и рекомендации врача, у которого наблюдалась в женской консультации Слуцка — акушера-гинеколога Ф.
В последние три недели беременности женщина стала жаловаться близким и врачу на тонус матки: «Говорила, что живот постоянно каменный, что болит, тяжело».
— Она ходила на осмотры к Ф., та ей говорила: «Все нормально, готовьтесь к родам». Тонус никуда не девался. На КТГ (кардиотокография плода — это метод исследования в акушерстве, представляющий собой синхронную запись сердцебиения плода и сокращений матки за 10−15 минут. — СМИ) постоянно фиксировали учащенное сердцебиение, — рассказывает Татьяна Михайловна.
Утром 5 февраля доктор Ф. после ручного осмотра и КТГ (сердцебиение было учащенным, ребенок был жив) в очередной раз отправила Настю домой, на настойчивые жалобы о тонусе сказала пациентке: «Все нормально. Матка готовится к родам», — вспоминает мама.
В понедельник-вторник Настя, по словам врача, должна была родить.
Женщина снова пришла на прием 8 февраля — но врача Ф. не было: как родственникам стало известно потом, доктор была в Минске в связи с другим случаем гибели ребенка. Настю приняла другой врач — она же, сделав УЗИ и КТГ, обнаружила, что плод погиб. Мать отправили в роддом Солигорска — рожать мертвую девочку.
— В субботу и воскресенье Настя уже не чувствовала шевелений, но даже не предполагала, что что-то с ребенком случилось. В Солигорске вызвали роды, малышка родилась мертвой. Хороший, крупный, доношенный ребенок — 3900 г, 53 см. Врачи там сказали нам, что умерла она около 2 дней назад, — эмоционально рассказывает сестра Инна.
10 февраля малышку, которую хотели назвать Викторией, похоронили. Настя на похоронах не присутствовала, была еще в солигорском роддоме — ее выписали в четверг, 11-го.
— Я ей (врачу Ф. — СМИ) сказала: «Этого вам никогда не прощу». И заведующей слуцкой ЖК сказала: за это надо платить. Если человек так наплевательски относится к пациентам, его надо отстранить от медицины! В воскресенье труп, в понедельник труп — кто даст гарантию, что и во вторник, и в среду трупов не будет? — мама Насти не сдерживает эмоций и слез. — Она мне в ответ: «Мы не боги!» Так я дочь и не к богам рожать отправляла, а к врачам! Она мне объясняла, что, мол, перед родами и матка в тонусе бывает, и учащенное сердцебиение плода может быть от физических нагрузок… Вы же врачи, вы должны каждую (беременную. — СМИ) смотреть отдельно, влезть в каждую шкуру и почувствовать, что болит, почему болит, и назначить лечение. Вы должны сами сделать все, чтобы не быть в ответе. Но вы их не слышите! Дети и женщины — это не биоматериал. А то я когда слышу, что «она молодая, еще родит», кричать хочется. Представьте, как мой ребенок рожал в одном родзале с другой женщиной, и у той новорожденный малыш закричал. А Настя плакала и, говорит, до последнего верила, что и наша девочка закричит. Но нет.
В предварительном заключении экспертизы, выданной родственникам после вскрытия, сказано, что малышка умерла от гипоксии (кислородного голодания). 10 февраля семья Насти обратилась в Следственный комитет с заявлением с просьбой провести проверку по факту гибели ребенка пациентки врача Ф.
…Когда рыдающая бабушка утром 9 февраля пришла на работу отпрашиваться в связи со смертью новорожденной внучки, коллеги рассказали, что сутки назад в слуцком роддоме погиб при родах еще один младенец, — и дали Татьяне Михайловне телефон Андрея, брата Натальи. Женщина рожала в смену врача Ф.
Родственники обеих рожениц объединились и пытаются разобраться в ситуации вместе.
«Я теряю сознание, а все говорят, что притворяюсь»
Наташе 32 года, для нее эта беременность четвертая: дома маму из реанимации ждут трое детей — 12-летний сын и дочки 5-ти и 3 лет. Больше малышей у женщины не будет. В последних родах у нее произошел разрыв матки, началось внутреннее кровотечение — ребенок, доношенная девочка весом 3890 г и ростом 53 см, захлебнулся в утробе.
— Наташа умоляла врача сделать ей кесарево! Она очень плохо себя чувствовала в начале родов: обморочное состояние, проваливалась… Ей говорили: «Хватит ныть, родишь сама!» Мол, троих родила, и четвертого как-нибудь, — со слезами рассказывает сестра Лена.
По словам родственников Наташи — Лены и их брата Андрея, — плохое самочувствие у беременной началось приблизительно за три недели до родов: до того течение беременности было абсолютно нормальным. На поздних сроках женщину на неделю положили в роддом на сохранение, затем выписали. Через несколько дней Наташа снова стала жаловаться родственникам: мол, поднимается давление, упала в обморок, отеки сильные, болит живот. Ее снова отвезли в роддом. Сделали УЗИ, посмотрели, что раскрытия нет, — решили заложить ламинарии (для размягчения шейки матки, способствует раскрытию. — СМИ). Пообещали, что к вечеру родит. Это было 5 февраля.
— Наташа позвонила нам, говорит: мол, вы мне не звоните, сама наберу, как рожу.
Утром 6 февраля родственники узнали, что сестра еще не родила. Роды не начались и вечером. Лишь через сутки — к вечеру 7 февраля — у Наташи отошли околоплодные воды.
— Она позвонила и говорит: прошу их сделать кесарево, говорю, что плохо, что сама не рожу. Жаловалась нашей маме: «Плохо, у меня обморочное состояние, меня никто не слышит, не слушает. Я теряю сознание, а все говорят, что я притворяюсь». Наташу положили в родовую под капельницу (предположительно, речь идет о препарате, стимулирующем родовую деятельность. — СМИ), схватки начались — а раскрытия (шейки матки. — СМИ) так и нет.
Наташа в разговоре с родственниками позже вспоминала, как говорила врачам, что теряет сознание. Врач Ф., принимавшая роды, в какой-то момент спросила у нее: «Ты что, спишь?» — «Нет, теряю сознание, мне очень плохо».
Родственники говорят, что жалобы Наташи слышали и другие роженицы, они готовы это подтвердить.
— Они начали шевелиться только после того, как Наташу парализовало на всю правую сторону: у нее не шевелились руки и ноги, она не могла говорить и двигаться… Когда Наташа на мгновение пришла в себя, то услышала, как заведующий роддомом стоял над ней и отчитывал врачей дежурной бригады: «Как вы такое могли допустить?!»
Наташе все же сделали экстренное кесарево.
— Началось внутреннее кровотечение, плацента сдвинулась и не давала крови выливаться из матки — матка разорвалась, ее удалили. Наташу откачали, сделали операцию. Заведующий гинекологией, который оперировал сестру, позже сказал ей: «Один бог знает, как мы вас спасли». Заведующий роддомом говорил нам, что счет шел не на минуты — на секунды.
Женщину спасли. Она до сих пор в реанимации.
9 февраля, во вторник, семья Наташи похоронила маленькую Ксению.
— Ребенка увозили на вскрытие в Минск. В предварительном заключении сказано, что она умерла от асфиксии (патологическое состояние новорожденного, обусловленное нарушением дыхания и возникающей вследствие этого кислородной недостаточностью. — СМИ).
Еще 8 февраля, в понедельник, Наташин муж Антон вместе с братом женщины Андреем написали в Следственный комитет заявление с просьбой провести проверку по факту гибели ребенка в роддоме во время дежурства врача Ф., которая принимала роды.
— Мы так готовились! Ленточки розовые на конвертики на выписку купили, — рассказывают женщины. — По три пакета собрали: в роддом маме, ребеночку, на выписку. А повезли их в морг.
…Андрей показывает нам фото своей не успевшей пожить племянницы: маленькую Ксению в маленьком гробике ненадолго привозили домой.
— Наташа просила, плакала, что она 9 месяцев там с ними жила, пусть дома побудет… Я теперь только жду, что решит следствие, — вдруг говорит он.
Родственники Насти и Наташи врачей не проклинают: они хотят понять, почему умерли их малыши, и чтобы больше в Слуцке такого не произошло.
— Это же такая прекрасная профессия — акушер-гинеколог, вы же даете жизнь новым людям. Роддом — это счастливое место! А у нас тут какое-то кладбище, — вытирает слезы Лена.
В Следственном комитете СМИ подтвердили: по заявлениям родственников рожениц начата проверка.
«Слуцкий РОСК незамедлительно приступил к проверке по заявлениям граждан. Проводятся все необходимые проверочные мероприятия с целью всестороннего и тщательного изучения причин и обстоятельств произошедшего. Собираются необходимые следствию материалы», — сообщила официальный представитель УСК по Минской области Татьяна Белоног.
— Главное управление здравоохранения в курсе этих случаев. Каждый такой случай всегда держится на контроле. Кто виноват и виноват ли вообще кто-то в этих ситуациях, разберутся компетентные органы, когда будет установлена причинно-следственная связь, — сообщила СМИ начальник отдела лечебно-профилактической помощи главного управления здравоохранения Миноблисполкома Ольга Лазарева.
Акушер-гинеколог Ф., услышав, что ей звонит корреспондент портала СМИ, бросила трубку и более на звонки не отвечала.
