В минской больнице умерла 7-летняя девочка, которую прохожие нашли повешенной на шнурке от куртки на детской горке

Две фотографии, пустая коляска, память и боль. Это все, что осталось у оршанцев Артура и Натальи Мезенцевых от их дочки. Малышка умерла через 2 часа после родов — на фоне кажущегося абсолютного здоровья. О том, как страшно в родзале терять долгожданных детей и как реагируют на такие ЧП врачи, — в материале из Орши.

Кира родилась в 10.30 утра 27 октября 2015 года. «Девочка была крупненькая, весила 3 кг 760 г. Я сфотографировала ее через полчаса после рождения», — говорит Наталья Мезенцева.

История семьи Мезенцевых — уже вторая трагическая за последний месяц. Ранее о своей трагедии нам рассказали Александр и Марина Джуглий из Полоцка. И в том, и в другом случае по факту смерти новорожденных идут проверки Следственного комитета.

26-летняя Наталья — учитель английского языка в одной из сельских школ под Оршей. Артур работает в вагонном депо. В семье есть доченька Таисия, ей скоро исполнится 5 лет.

Вторая беременность, по словам Наташи, проходила хорошо. Правда, на раннем сроке, в 8 недель, девушка заболела ОРВИ и принимала антибиотики - позже Наталья пояснила СМИ, что болезнь растянулась на месяц, прием антибактериальных средств по назначению врача продолжался 4 дня. В роддом женщина поступила на сроке 40 недель.

«Выглядела абсолютно здоровой»

Супруги знали, что у них снова будет девочка. «Обеих дочерей я родила почти в одно время. Таю — в 10.20. Киру — в 10.30. Еще удивилась: как так? Да еще без всяких мук, быстро, буквально за две потуги».

О гинекологе, которая принимала роды, Наталья отзывается хорошо: «Она мне понравилась. Медработники в предродовой обсуждали свои проблемы и обращались со мной достаточно грубо. А гинеколог периодически приходила, спрашивала о самочувствии, была единственным человеком, кто проявлял ко мне внимание. Хороший врач, ничего не могу сказать о ней плохого».

Кира появилась на свет и сразу же заплакала. «Девочку взял реаниматолог, стал обрабатывать ее. Медики, а их было в родзале человек пять, хвалили меня: «Ой, какая вы молодец! Мы вас будем ждать еще. Приходите к нам — теперь уже за мальчиком!».

Девочка удивила мать: «Я лежала и любовалась дочкой. Она была розовенькой, и у нее были открыты глазки! У Таи глазки нормально открылись на третий день, а тут сразу! И она агукала. Спрашиваю: „Это она так разговаривает?“ — „Да, разговаривает“, — улыбнулись врачи». Я была счастлива: слава Богу, все позади, я родила, и родила здорового ребенка».

Материнская память зафиксировала мельчайшие детали: «Девочку укутали в несколько одеял, плюс еще укрыли сверху. И положили бочком, под лампой. Заметила, что у дочки постоянно текла жидкость — изо рта и носа. Из носа — как сопельки, такое ощущение, что ребенок простыл. Спросила у медиков: нормально ли это? Меня заверили: «Не волнуйтесь, ваш ребенок здоровый. Сейчас он спит. Что касается жидкости, у всех деток так, они пускают пузырьки. Это ваши воды».

Вскоре мне принесли телефон. Я два раза сфотографировала дочку, она была напротив меня на расстоянии 2−2,5 метра. Обзвонила мужа, родных, подруг с радостной новостью.

Лежу-лежу. Никого нет. Полтора часа — так точно. К груди мне дочку не прикладывали — хоть должны были это сделать в первые же полчаса. Подойти к ней я не могла — понятно же, какое состояние у роженицы. Только наблюдала за девочкой издали, со своего стола, и думала, что она спит.

Потом пришла медработник, взяла ребенка и быстро унесла. Думаю, в зал для новорожденных. И вдруг слышу слово «умер». По коридору бегают, в соседней комнате кто-то плачет… У меня мысль, что умер кто-то взрослый. Даже не предполагаю, что это связано со мной.

Минут через 15 после того, как забрали ребенка, ко мне пришли два врача. У гинеколога, которая принимала роды, катятся слезы. И тут я все поняла. «Мы старались спасти ребенка. Но, увы, он умер. Мы не понимаем: как так?! Ничто не предвещало беды, девочка выглядела абсолютно здоровой», — сказала доктор. И добавила, что реаниматолог — тоже «сам не свой, весь побелел».

Причину смерти младенца матери не сообщили. В этот же день тело ребенка увезли к патологоанатомам в Витебск.

Врач: «Пожалуйста, не проклинайте меня! Я сделала все, что могла»

Наташа не истерила — говорит, просто тихонько плакала. Ее положили в одиночную палату. Но и там было слышно, как кричат чужие детки. Сойти с ума не дали муж и родные — они постоянно навещали.

«Постоянно ко мне приходили и врачи, — говорит Наталья Мезенцева. — В частности, доктор, принимавшая роды. Она просила: «Не надо зацикливаться. Это судьба, так иногда бывает. Пожалуйста, не проклинайте меня. Я сделала все, что могла».

Гинеколог призналась Наташе, что в ее практике — это второй такой случай. Женщина, у которой умер тогда ребенок, через полгода забеременела, потом родила, смирилась с горем и, встречая доктора, спокойно с ней общается.

«Я и гинеколог живем в одном районе. И она меня просила: «Я не хочу, чтобы вы при встрече косо на меня смотрели или проклинали», — рассказывает Наташа.

Если против визитов этого доктора роженица была не против, то психолог ее «немного раздражала»: «Она расспрашивала про мою жизнь и восклицала: «Как замечательно, что вы знаете английский!». Я сама затронула больную тему и призналась, что не знаю, как жить дальше, что мне страшно возвращаться в школу — а вдруг дети спросят у меня о ребенке. Психолог посоветовала: поменяйте работу. «Зачем? — спрашиваю. — Она мне нравится: и школа хорошая, и сельские дети — молодцы».

Как выразилась Наталья, медики ее постоянно «обрабатывали» и интересовались, какие у нее планы. «Когда я сказала, что мы с мужем хотим обратиться к юристу, они насторожились: „А зачем вам это?“. Однажды ко мне пришла врач и посоветовала позвонить витебскому астрологу. Даже дала ее номер телефона, заверив, что это отличный специалист. Но я не верю предсказателям. Тем более со всех сторон звучало: „Внезапная смерть — это судьба“. Наверное, это любимое выражение врачей».

Выписали Наташу на четвертый день. Она неделю жила у родителей. Было страшно встретиться с соседями — они видели ее с животом.

Артур узнал обо всем первым.

— Я позвонила ему: «Так вот и так у нас с тобой, Артур, случилось». Муж был за рулем. Заплакал: «Наташа, я к тебе сейчас же приеду». Потом взял себя в руки. Поддерживал меня. Ездил забирать ребенка из морга, занимался траурной церемонией. Хоронили Киру муж, мои и его родители. У меня была очень сильная слабость. И я хотела запомнить нашу девочку живой. Если бы увидела неживой, были бы истерики, срывы. Потом старались отвлекаться. Ведь надо жить — у нас же Тая. Если бы не она, кажется, и меня б на свете не было.

Тая очень ждала Киру, гладила мамин живот. Для еще одной принцессы подготовили детскую, купили коляску. Девочка готовилась к роли старшей сестренки, представляла, как будет с младшенькой играть, помогать маме ее кормить, купать.

Узнав, что малютка домой не приедет, Тая плакала. И все-все поняла.

Ребенок «на 9 баллов»

Наталья Мезенцева не может понять, почему умер ее ребенок.

— Оценка состояния новорожденного по шкале Апгар (система быстрой оценки здоровья младенца, которую наряду с ростом и весом сообщают родителям. — СМИ) соответствовала 9 баллам. Принимавшие роды специалисты объявили мне, что ребеночек замечательный — здоровый, кожные покровы чистые, сердцебиение, дыхание в норме. «Мы бы ему и 10 баллов поставили, но практически никогда этого не делаем», — так вначале хвалили мою дочку.

Во врачебном свидетельстве о смерти (мертворождении) основной причиной смерти указана «инфекция, специфичная для перинатального периода, неуточненная». Прочим важным состоянием, сопутствующим смерти, указан «врожденный порок сердца (аплазия заслонки аортального клапана)». В документе также написано, что у матери была «анемия, осложняющая беременность».

— Но когда я проходила во время беременности УЗИ-диагностику, кардиотокографию и т.д., этих диагнозов ни у меня, ни у ребенка не установили. Раз были проблемы, почему тогда меня не отправили на сохранение, не назначили какие-то лекарства? — задается вопросами женщина.

По ее словам, она не держит зла на медиков, принимавших роды. Но хочет, чтобы компетентные органы разобрались: «Почему ребенка оставили на 1,5 часа без врачебного присмотра? Теперь медики утверждают, что он был болен. Так почему ему не оказывали помощь, сразу же не забрали в реанимацию? И еще поставили 9 баллов по шкале Апгар?».

Почти через 2 месяца пришли результаты экспертизы врача-патологоанатома. Родители сходили в роддом и сделали ксерокопию этого заключения. В нем все расписано сложными медицинскими словами. Из того, что может понять простой человек, написано: «врожденный порок сердца».

— Но и здесь все непонятно. Моя свекровь дозвонилась до этого врача-патологоанатома в Витебск. По телефону он не озвучил диагноз, но сообщил, что ребенок был абсолютно здоров, что у него не было никакой патологии, инфекций, сердечко было здоровым. При этом сказал, что есть такое понятие, как внезапная смерть. Успокаивал свекровь и просил передать слова сочувствия мне, — говорит Наталья Мезенцева.

В Следственный комитет супруги пошли с заявлением уже после Нового года — более чем через два месяца после случившегося. Мезенцевы понимают, что совершили ошибку, инициировав расследование так поздно. Но надеются, что оно будет объективным.

«За грех наказывают не жалея»

— Как человек я очень сочувствую матери, — говорит главный врач Оршанской центральной поликлиники Владимир Плыткевич. — Насколько я информирован, у ребенка была врожденная патология. Когда завершится следствие, родителей проинформируют о его результатах.

Произошел несчастный случай, мы все очень сожалеем, но оценку будут давать вышестоящие организации. Мы провели внутреннее расследование, но, со своей стороны, не нашли грубых нарушений (в действиях сотрудников на смене, когда рожала Наталья Мезенцева. — Прим. СМИ).

Роды всегда связаны с какими-то сложностями, и все мы волнуемся, когда женщины рожают. В нашем роддоме работают специалисты высокого уровня, мы боремся за рождаемость, боремся за каждую роженицу. Родовспоможение — это вообще самая ответственная отрасль в здравоохранении.

В Оршанском роддоме эти показатели (по младенческой смертности. — Прим. СМИ) — только бы не сглазить — не выше республиканских. Мы не являемся белыми воронами в этом вопросе и никогда не подвергались по этому поводу критике руководства. И облздрав, и Минздрав очень жестки в этом плане. И когда есть грех, я вас уверяю, никакой так называемой врачебной круговой поруки нет и быть не может. Наказывают не жалея. Подход абсолютно принципиальный.

«Тут убийц нет»

Инна Крачек, заведующая Оршанским роддомом, сообщила, что после случая с ребенком Натальи Мезенцевой медперсонал сделал выводы:

— Мы больше не оставляем детей на 2 часа в родзале. Таким путем нарабатывается опыт. Столько лет работали — и такого никогда не было! Если ребенок рождался с какой-то болезнью, его сразу же забирали и начинали им заниматься. Этот же ребенок родился хорошим: был розовым, кричал. Поэтому мы оставили его с мамой. Потом еще минут 40 боролись за его жизнь.

«Тут убийц нет. Мы боремся за каждого младенца, но не всегда удается помочь, — заверяет заведующая роддомом. — Одна доктор два года назад ушла с работы, не пережив смерть новорожденного. И за того ребенка мы тоже боролись. Здесь, в роддоме, очень сложно работать. Люди выкладываются. Ты все время на острие: мама — ребенок, мама — ребенок… Все время боль, и ты стараешься эту боль облегчить».

Инна Крачек призналась, что то октябрьское утро принесло горе всему медперсоналу: «Все переживали, у меня тоже была истерика. Но, несмотря на стресс, смена продолжила работать: нужно было принять 10 родов».

Заведующего отделением анестезиологии и реанимации, который спасал ребенка, Инна Крачек охарактеризовала: «Это наш ведущий доктор, очень квалифицированный». У главы роддома, по ее словам, «нет вопросов» и к гинекологу, принимавшей роды: «Это профессионал, она окончила клиническую ординатуру».

Беби-бум в Орше

В октябре 2015-го, когда рожала Наталья Мезенцева, в Орше произошел всплеск рождаемости. За неделю здесь приняли 50 родов (обычно бывает 30−35). Среди новорожденных были 4 двойни.

«Вообще в Орше двоен рождается много. В 2014 году было 20, из них 4 родились в мае-июне. Что интересно: в это время проходила акция „Вместе в защиту жизни“. В нынешнем году у нас уже 14 двоен», — рассказывала журналистам про беби-бум Инна Крачек.

В кабинете у Инны Юрьевны стоит несколько икон. На прощание она сказала, что читала материал про трагедию в семье полочан Джуглий и все комментарии к ней.

— В вашей статье не звучит тема Бога. А ведь это Он решает: одному жить, другому не жить. Бывает так: у пьяницы рождается здоровый ребенок, а учительницы, которая все перечитала и соблюдала все советы врачей, нет результата. Я 30 лет работаю в роддоме и знаю, что очень многое решают не врачи.