Врач, который уезжает в Германию: в Беларуси хорошо, но работать нужно там, где грамотно платят
психотерапевт Сергей (имя изменено, настоящее имя известно редакции. — Прим. СМИ), отдав отечественной медицине около 5 лет, решил, что пора поискать лучшей жизни, и начал учить немецкий. Работу в Германии ему удалось найти всего за полтора месяца, потому что его специальность — в списке самых востребованных. О том, почему надумал уехать, как собирал документы и сколько резюме отослал, врач рассказал СМИ.
Сергей попросил не называть в материале его фамилию и настоящее имя, а также не конкретизировать детали рабочей биографии.
— Эмиграцию многие воспринимают как большую удачу, на этой почве всегда возникает момент ревности и зависти.
В работе нравилось все, кроме зарплаты
— Дипломы наших вузов признают по всему миру. Некоторые уезжают за границу еще в студенчестве, некоторые предпочитают отучиться здесь, — начинает свой рассказ медик. — Почему? Например, в США люди берут кредиты на обучение и заканчивают университеты с долгом в 300 тысяч долларов.
Сергей как-то подсчитал, что у них с женой на двоих около 20 родственников-врачей. С таким «анамнезом» абитуриент из Гродненской области не обдумывал всерьез другие варианты, кроме медицинской карьеры. В начале двухтысячных он поступил на бюджетное отделение лечебного факультета БГМУ. Учиться было сложно.
— Много людей уходит на первом курсе. Часто они сами понимают, что это не для них, и забирают документы. На остальных курсах уже чаще отчисляют за неуспеваемость. Главный навык студента «меда»: запоминать большие объемы информации, чтобы после сессии забыть все это и учить новое.
Белорусское медицинское образование Сергей считает очень качественным, в том числе по сравнению с немецким. В Германии выпускники медуниверситетов, возможно, лучше теоретически подкованы, зато белорусы лучше знакомы с практикой, объясняет он.
После БГМУ Сергей вернулся работать психотерапевтом в свой район. В отличие от многих других молодых специалистов распределение он вспоминает с теплотой. В местной больнице ему нравилось: коллеги и пациенты были вполне доброжелательными, а зарплата на полторы ставки достигала 500 долларов в пересчете (до кризиса 2011 года. — Прим. СМИ).
После отработки распределения Сергей покинул свой райцентр, поскольку его жену к тому времени распределили в Минск. Он тоже нашел работу в столице, в одном из государственных учреждений. Как и в райбольнице, там его тоже все устраивало. Угнетала только сумма в расчетнике: за 2 или 3 года работы его зарплата в рублях не изменилась, а в долларах упала с 1000 до 400.
Хотел в США, но в Германию легче. Учил немецкий с нуля
Во время учебы в БГМУ Сергей съездил в США по программе Work and Travel. В отличие от некоторых студентов, которые остаются в Штатах, он вернулся в Беларусь закончить вуз. Понимал, что его образование в стране победившего капитализма стоит дорого. Но мысль об эмиграции не отпускала. Тем более этот путь уже прошли многие знакомые медики.
Сначала Сергей планировал продолжить образование в США и, отрабатывая распределение, он готовился к экзаменам для поступления в резидентуру — аналог интернатуры, обязательный этап подготовки врача в Штатах. Сергей штудировал англоязычные учебники целый год, прежде чем понял, что шансов попасть на практику в американскую клинику у него мало. Как выяснилось, США крайне неохотно берут врачей из «бывшего СССР»: такой вывод сделали друзья и коллеги, которые по 5−7 лет не могли поступить в резидентуру.
Как раз в то время, когда Сергей бросил подготовку к переезду в Штаты, Германия внесла врачей в список приоритетных специальностей для иммиграции. Первые полгода Сергей учил немецкий самостоятельно. Потом они с женой поняли, что у них мало разговорной практики, и наняли репетитора. С этого момента подготовка к переезду стала серьезной и целенаправленной. Супруги сдали языковой экзамен через полтора года занятий.
Начался основной этап подготовки к переезду — поиск работы. Правильно составленное резюме — это 70% успеха, уверяет Сергей. В коротком послании нужно продать себя работодателю. Резюме должно включать мотивационное письмо, автобиографию и сертификаты с различных курсов и тренингов, если они есть. Вакансии Сергей искал на сайтах немецких больниц.
— Больница тоже «продает» вакансию, поэтому про недостатки вам никто не расскажет. Важно, чтобы в описании фигурировал тарифный оклад. В Германии, как и в Беларуси, система оплаты труда врачей основана преимущественно на нем. Если в описании вакансии упомянут тарифный оклад, это гарантирует, что вам будут платить зарплату не с потолка. Кстати, в интернете можно сразу и рассчитать зарплату.
Размер будущего заработка важен для Голубой карты. Это немецкий аналог американской Зеленой карты, временный вид на жительство для специалистов с высшим образованием. Он упрощает иммиграцию с целью работы и позволяет вдвое быстрее получить постоянный вид на жительство для граждан стран вне Евросоюза. Претендовать на Голубую карту могут те иностранные специалисты, которым в Германии платят зарплату не ниже определенной суммы. В 2016-м она составляет 49 600 евро в год.
У Сергея поиск работы занял полтора месяца. Он разослал свое резюме примерно по 140 адресам. Отвечали ему быстро. Вероятнее всего, потому, что его врачебная специальность — одна из трех самых востребованных в Германии. Остальные две — анестезиолог-реаниматолог и терапевт.
Получив около 20 предложений о работе, Сергей поехал в Германию на личные встречи. За 5 дней он прошел 7 собеседований. Каждый раз это выглядело примерно так: главный врач и начальники отделений приходят посмотреть на новичка, просят рассказать о себе, задают вопросы и показывают отделение. В некоторых больницах, рассказывает психотерапевт, после собеседования кандидата на работу просят остаться на 1−2 дня, чтобы сориентироваться в отделении, познакомиться с коллективом и правилами лечения.
Сергей нашел работу в немецкой земле Северный Рейн-Вестфалия, которая граничит с Нидерландами. Его взяли на должность врача-ассистента по специальности психиатрия и психотерапия. Зарплата без дежурств составит от 4100 до 5300 евро до вычета налогов и от 2400 до 3400 — после вычета (каждое дежурство стоит 60−90 евро «чистыми». — Прим. СМИ). Сумма зависит от того, зачтут ли ему трудовой стаж, наработанный в Беларуси.
— Средняя зарплата по Германии «грязными» — 3000 евро. Врач уже в первый год работы получает 4000, — говорит Сергей. — Вначале зарплата, конечно, будет уходить целиком. Например, аренда квартиры без мебели достигает 800−1000 евро в месяц, коммунальные услуги потянут еще на 200−300 евро в зависимости от того, как вы экономите тепло и электричество. Но когда обживешься на новом месте, около 800−1000 евро будет оставаться «на себя». Вполне неплохо.
Кроме тарифного оклада, при выборе больницы в Германии докторам важно обращать внимание, предусмотрена ли там специализация и какова ее продолжительность. Врач-ассистент в Германии — это врач после института, без практики, который в течение 5−6 лет должен трудиться под руководством опытных докторов, чтобы иметь право сдать экзамен на специалиста и, при желании, открыть частную практику. Практика в течение этих 5−6 лет и называется специализацией. Проходить ее можно по желанию. Любой врач, который хочет иметь поменьше ответственности, может работать в звании ассистента до пенсии.
Сергей намерен пройти специализацию, поэтому выбрал больницу, которая дает такую возможность. Но это не единственная «плюшка», которую предоставляет работодатель. Рядом с больницей расположен детский сад для малышей сотрудников, куда Сергей сможет водить ребенка, а ему самому разрешат в числе первых выбирать даты отпуска в рамках политики «приоритет — семье». Кроме того, больница будет оплачивать Сергею участие в конференциях по его специализации — фактически она берет на себя расходы по повышению его врачебной квалификации.
Параллельно с поиском работы Сергей начал оформлять документы. Он проставил апостиль на все документы, касающиеся образования, и отдал их на перевод, который занял больше месяца. После успешного собеседования он запросил разрешение на клиническую деятельность в земле Северный Рейн-Вестфалия. Без него врачу нельзя даже подойти к пациенту. Сначала разрешение будет временным, ограниченным только одной больницей и определенным кругом обязанностей. До или после его получения нужно будет сдать экзамен по медицинскому немецкому — в каждой земле на этот счет свои правила. Получив подтверждение из Германии, он подал документы на рабочую визу в посольство ФРГ.
Чтобы получить неограниченное разрешение на работу (так называемый апробацион), необходимо пройти через проверку диплома. В одних немецких землях белорусский медицинский диплом признают, в других — нет, и в этом случае врачу-иностранцу придется сдавать медицинский экзамен.
Алгоритм поиска работы и легализации в Германии:
- сдать общеязыковой экзамен по немецкому языку минимум до уровня В-2;
- разослать резюме, пройти собеседования и получить приглашение на работу;
- получить ограниченное разрешение на работу в Германии (сдать экзамен по медицинскому немецкому до или после этого);
- подать документы на визу согласно требованиям посольства ФРГ;
- подтвердить диплом и получить неограниченное разрешение на работу.
Чувства неоплаченного долга перед родиной нет
Отток врачей из профессии в Беларуси относительно стабилен, считает Сергей. Кто-то уходит в фармпредставители, кто-то находит другую сферу деятельности, кто-то эмигрирует. Пару лет назад поток хлынул в Россию. После начала российского кризиса в поиске страны для эмиграции белорусские врачи обратились на запад. В частности, многие из его знакомых уже переехали в Германию.
Отъезд самого Сергея и его семьи — вопрос одного-двух месяцев. Если бы не бюрократические проволочки с признанием диплома, они бы уже паковали чемоданы. Многие друзья и знакомые знают о планах Сергея, но его примеру не последовал никто.
— Когда я говорю: «Начни читать грамотные книжки и рассмотри эмиграцию как вариант», — все отвечают: «Да, хорошо, но мне это не подходит», — рассказывает Сергей. — Чтобы уехать, нужен определенный склад личности, доля авантюризма. Тяжело бросить друзей и родственников, работу и уехать в другую страну. Человек, который не готов, никогда не уедет. Поэтому я не боюсь, что врачи прочитают про мой пример и начнут массово эмигрировать.
На вопрос, тяжело ли в Беларуси работать врачом, Сергей отвечает так:
— На третьем курсе я так впечатлился, как пашут мои родственники, что расхотел быть врачом. Решил, что если оставаться в медицине, то выбирать специальность, где я не буду сильно переутомляться. Потому что то, что ты вкладываешь в эту работу, и какую отдачу получаешь — это непропорциональные величины.
По словам врача, психиатрия и психотерапия отличаются низкой смертностью и особым контингентом пациентов. С одной стороны, среди них много маргиналов, с другой, пациенты психотерапевта едва ли будут скандалить с лечащим врачом. В плане рабочей нагрузки, общения с людьми и зарплаты самой сложной он считает работу терапевта в поликлинике.
Эмигрантов, особенно квалифицированных, частенько корят за отсутствие патриотизма: родина дала вам профессию, а вы свои навыки продали за рубеж. У Сергея чувства неоплаченного долга перед отечественной медициной нет.
— Сегодня, на мой взгляд, профессиональная эмиграция — это норма. Ты приносишь больше пользы в том месте, где в тебе более заинтересованы, взамен получаешь блага, которых ты достоин, — считает врач. — Здесь, в Беларуси, хорошо жить, возможно, здесь будет комфортно доживать пенсию, но работать нужно там, где за твою работу грамотно платят.
Расходы на переезд в Германию
До отъезда:
- изучение немецкого языка — до 2000−3000 евро в зависимости от темпа и способа обучения (средние расценки репетиторов по немецкому — 10−15 долларов за полтора часа);
- общеязыковой экзамен по немецкому языку — 150−200 евро;
- поездки на собеседование — около 1000 евро;
- апостиль — 0,5 базовой величины за один документ;
- перевод документов у немецкого присяжного переводчика — 1 евро за 1 строчку (общая сумма достигает 600−800 евро);
- медицинская справка — 10−15 евро;
- временное разрешение на работу — 150−300 евро;
- билет в один конец с багажом — от 100 евро на человека.
По приезду:
- постоянное разрешение на работу (проверка диплома) — до 1000 евро.
- Итого: минимум 5000 евро (без учета аренды жилья в Германии)
«В Беларусь я не вернусь ни за какие коврижки»
Анестезиолог Павел Габринец переехал в Германию в 2013 году, сейчас живет в земле Нижняя Саксония. Он рассматривал варианты переезда уже с 3 курса университета. Несколько лет надеялся выиграть Грин-карту, изучал процесс эмиграции в Канаду, Британию и Австралию. Везде нужно было сдавать экзамены, чтобы подтвердить диплом. Это заняло бы годы. Но в 2012 году в Германии изменилось законодательство, и белорусские дипломы стали признавать почти во всех федеральных землях без экзаменов. Нужен был только немецкий язык.
СМИ расспросил Павла про акклиматизацию, работу и ностальгию по родине.
— Я учил немецкий с нуля. Очень интенсивно, 3 раза в неделю. Сначала в языковой школе, а потом с репетитором. Все деньги уходили на аренду комнаты, питание и немецкий — это при работе на полторы ставки в больнице. Мотивация была невероятная, поэтому и адаптировался в Германии я легко. Уже через пару недель было ощущение, что я живу здесь с рождения, хотя многих преследует страшная ностальгия.
Адаптация напрямую зависит от знания языка и отношение к тебе как к человеку и специалисту тоже. Сейчас языкового барьера уже нет, но первый год-полтора немецкий приходилось учить на работе, потому что другого времени просто не было. К разговорным выражениям прибавилась медицинская лексика.
Уровень медицины выше, чем у нас, хотя, если бы у нас вкладывали столько же денег, то было бы не хуже. Здесь намного шире спектр оригинальных препаратов, про многие в Беларуси мы даже не слышали, они у нас не зарегистрированы и не применяются до сих пор.
Медицина в Германии страховая. Все платят взносы, в среднем 15% дохода. Здесь это бизнес. Все инвестируют, а потом получают прибыль. Достоинства — разработка лекарств и оборудования, научно обоснованные стандарты лечения, достойная оплата труда врачей. Некоторые шеф-врачи (аналог главврача) могут зарабатывать около 200 тысяч евро в год. Недостатки — нехватка персонала, долгое ожидание плановых операций или приема к врачу. Операцию можешь ждать по полгода. Запись к врачу, если это не экстренно, можно прождать месяц-два.
Несмотря на огромные вложения в здравоохранение, многие больницы вынуждены экономить, в том числе на персонале. У тебя нет ни минуты свободного времени. У некоторых врачей очень много бесплатных переработок, за которые могут дать пару дней отпуска. Люди иногда выполняют двойной, а то и тройной объем работы. Например, в Беларуси в реанимации норма — 6 коек на врача, здесь 12, а во время дежурств и вовсе 20.
Многие коллеги-немцы переезжают в Швейцарию, Скандинавию, Австралию в поисках лучшей жизни.
Германия — совсем не идеальное место для работы врачом. Но здесь докторов очень уважают, считают элитой общества и богачами.
Если ты врач, тебе без проблем дадут кредит на дом или машину, потому что твоя профессия — гарантия твоего стабильного высокого дохода. Многие авиакомпании делают скидки врачам, если они до вылета заявят о себе. У врача есть преимущество при аренде жилья, потому что из сотни претендентов выберут именно тебя. А когда мы искали квартиру в Минске и говорили, что будет жить несколько врачей, люди просто смеялись и бросали трубку.
В Беларусь я не вернусь ни за какие коврижки, особенно после моего последнего визита на родину в мае этого года. Я был в шоке, как там люди вообще живут. Все сумасшедше дорого, даже по сравнению с немецкими ценами, а зарплаты у людей в десятки раз меньше.
Средние зарплаты врачей в Германии (до вычета налогов)*
- Врач без специализации — от 4000 евро при трудоустройстве до 5200 евро при 5-летнем стаже
- Врач со специализацией — от 5300 евро при трудоустройстве до 6800 евро при 12-летнем стаже
- Старший врач со специализацией (соответствует должности заведующего отделением) — от 6700 евро при трудоустройстве до 7600 евро при 6-летнем стаже
- Старший врач со специализацией (соответствует должности главного врача) — от 7800 при трудоустройстве до 8400 при 3-летнем стаже
*Данные 2014 года. К 2016 году, по свидетельству врача, живущего в Германии, зарплаты выросли в среднем на 100−200 евро.
Ольга Корелина / СМИ
Белорус-анестезиолог, эмигрировавший в США: Здесь спасают пациентов, за которых в Беларуси даже никто не взялся бы
«Прямо в реанимации пациенту распускают швы на грудине, внутри сердце уже не бьется. Хирург запрыгивает на него и начинает делать прямой массаж сердца. Анестезиологи хватают кровать и везут этот труп в операционную. Там подключаем к аппаратам, запускаем сердце…» Это случай из практики Вячеслава Бародки — белорусского врача, который уехал в США 12 лет назад. Сегодня он анестезиолог в знаменитом госпитале Джона Хопкинса, который считается лучшей клиникой в Штатах. СМИ поговорил с Вячеславом о медицинском образовании в Беларуси и США, работе по 12 часов и спасении жизни даже после смерти.
3000 долларов хватало, ведь в Беларуси платили 100
Вячеслав Бародка учился в 51-й минской школе вместе с Виктором Кислым — человеком, который в 2010 году создаст всемирно известную игру World of Tanks. Когда в 90-х белорусские студенты впервые поехали в США по программе Work and Travel, именно Виктор рассказал о ней бывшему однокласснику. Вячеслав в тот момент учился на лечфаке БГМУ.
Так они с братом оказались в Штатах. Вячеслав работал помощником официанта в ресторане: мыл столы, убирал тарелки, нарезал хлеб. Когда лето закончилось, он вернулся в Минск, а брат остался и начал слать в Беларусь учебники на английском и выяснял, как получить диплом врача в США.
Вячеслав окончил БГМУ и, как положено бюджетнику, три года отработал на государство в детском ортопедическом центре при 17-й поликлинике.
Выкраивал время, чтобы ездить в Москву на экзамены в резидентуру (аналог нашей ординатуры в США), а сразу после отработки распределения взял билет на самолет через Атлантику.
— Первый этап экзамена самый тяжелый. Он включает все предметы, которые мы проходим в «меде» за первые 2,5−3 года. 10 предметов сразу, 600 вопросов, на время. Идут часовые блоки, на час 50 вопросов. То есть на каждый чуть больше минуты.
В вопросе может быть описание состояния больного, вопрос по нему и различные варианты ответа.
Это очень стрессовая ситуация.
Но оказалось, что впереди ждет еще больший стресс. Вячеслав попал в хирургическую резидентуру в Нью-Йорке.
Хирургия считается самой тяжелой специализацией, и первый год в ней оказался для белоруса очень трудным.
— Каждый третий день — дежурство. Ты заходишь в больницу и выходишь из нее через 30 часов. Это очень тяжело. Первые полгода после 24-часового дежурства слезы на глаза наворачивались: зачем это все надо было, ради чего? — рассказывает Вячеслав. — Сейчас в Америке больше 24 часов работать нельзя, и после этого ты должен отдыхать не меньше 10 часов. До этого тебя просто в больницу не пустят.
Полная хирургическая резидентура в США длится 5 лет, но иногда резидентов берут только на первый год. Для иностранцев это шанс попасть в систему: многие специальности требуют сначала пройти год общей хирургии. После этого можно «перескочить» в окончательную специализацию. Вячеслав выбрал анестезиологию и еще на год переехал в Филадельфию.
Врач с двумя годами резидентуры за плечами уже может работать в больнице. Из своего класса Вячеслав был единственным, кто, завершив программу по анестезиологии, продолжил специализацию. Остальные 14 человек пошли в госпиталь. Причина проста: в больнице врачу платили 240 тысяч долларов в год, резидент же получал 36 тысяч.
— Знакомые американцы крутили пальцем у виска. А мне трех тысяч в месяц было вполне достаточно, еще и лишние деньги оставались. В Беларуси моя зарплата была 90−100 долларов. Этого хватало, только чтобы заправить машину и доехать от дома до поликлиники, — вспоминает Вячеслав.
Он продолжил изучать анестезиологию, теперь с упором на кардио. Всего Вячеслав провел в резидентуре 4 года, из них последние два — в Университете Джона Хопкинса в штате Мэриленд. Университетский госпиталь объединяет клинику и исследовательский центр и считается одним из лучших в США. Окончив резидентуру, белорус остался там работать.
Смерть не повод перестать бороться за жизнь
Анестезиолог не только смешивает «коктейль» из препаратов для наркоза (как говорит Вячеслав, любым из лекарств, которые усыпляют больного, его же можно убить). Самая главная его забота — не позволить пациенту умереть во время операции. Если возникнет угроза жизни, не хирург, а именно анестезиолог становится к операционному столу.
— Современная анестезиология очень безопасна по сравнению с тем, что было еще 30 лет назад. Но, несмотря на все оборудование, ты не можешь оставить больного одного ни на секунду.
Вопрос жизни и смерти — это 1−3 минуты.
Если во время операции порвалась артерия, то смерть наступает за минуту. Если сердце остановилось, больной потерян через 30 секунд.
В такие моменты стресс колоссальный. Но к этому нас и готовят, — говорит Вячеслав.
Сейчас для резидентов-анестезиологов появляются специальные программы психологической помощи: когда ты впервые потерял пациента, это вызывает шок. Вячеслав до сих пор помнит первую смерть, которая случилась у него в хирургической резидентуре в Нью-Йорке.
— Нам привезли мужчину с огнестрельным ранением — 6−7 пуль. Его пыталась спасти команда из 20 человек: кто кровь переливал, кто ставил капельницы, кто интубировал, кто разрезал. Спасали его, наверно, час, но не получилось. Мы объективно понимали, что ничего не могли сделать, но все равно это огромное разочарование…
Когда же пациент на грани смерти выживает, врачи ощущают невероятный подъем.
— Во время одной операции у больного травмировался пришитый сосуд. Сердце перестало работать. Он умер на глазах у реаниматологической команды. К
азалось бы, сделать ничего нельзя, но хирургическая команда сказала: «Нет, мы идем до конца».
Ему прямо в реанимации распускают швы на грудине, внутри сердце уже не бьется. Хирург надевает нестерильные перчатки (те, что есть под рукой), запрыгивает на больного и начинает делать прямой массаж сердца. Анестезиологи хватают кровать и везут этот труп по коридору мимо родственников в операционную. Там его подключают к аппаратам, искусственное сердце и легкие разгоняют кровь, хирурги восстанавливают проходимость сосуда, запускаем сердце, привозим его обратно в реанимацию.
Врачи боялись, что, спасая жизнь больному, не успели спасти его мозг, и после остановки сердца клетки погибли без кислорода.
— На следующий день мы к нему пришли, спросили, помнит ли он нас.
Он говорит: «Конечно, вы же были моим анестезиологом», — рассказывает Вячеслав. — Нужно всегда бороться до конца.
При операциях на сердце смерти на операционном столе редко, но случаются. Если у пожилого пациента порвалась аорта, то это не обязательно значит, что хирург сплоховал. Правда, иногда это тяжело объяснить родственникам. В судах Соединенных Штатов рассматривается немало исков против врачей. Особо отчаянные родственники идут в обход правосудия.
— Года два назад в Хопкинсе была история. После операции у пожилой пациентки появились осложнения. Я не помню, какие именно, возможно, ее парализовало. Ее сын вернулся в больницу с пистолетом, вызвал хирурга и выстрелил в него. К счастью, не убил, — вспоминает Вячеслав. — На всю страну прогремел этот случай.
Система здравоохранения в США: лечат по высшему разряду, не считая денег
— Основной плюс американской системы здравоохранения — самая современная медицинская техника и новейшие лекарства, поэтому эта система творит чудеса. Там спасают тех пациентов, за которых в Беларуси даже никто не взялся бы, — рассказывает Вячеслав.
С самым большим плюсом системы связан и самый большой минус. Если в клинику попадает человек без страховки, на нем не будут экономить, но он останется должником больницы. Если у него нет ничего, расходы на лечение должен покрыть кто-то другой. И страховые компании закладывают эти риски в стоимость страховок, поэтому взносы растут из года в год.
— Никого не интересуют никакие финансовые вопросы. Шейх, бездомный, заключенный — всех лечат одинаково. Это благо и помогает творить чудеса, но вся система в огромном минусе.
Даже если Америка прекратит копить долги за счет своей военной машины, здравоохранение обанкротит страну.
В международном рейтинге систем здравоохранения, который составляет авторитетное агентство Bloomberg, Соединенные Штаты занимают 50-е место из 55. На заботу о здоровье жителей страна тратит 17% ВВП, или 9500 долларов на человека в год. Больше только у Швейцарии — 9674 доллара, — но Швейцария занимает 14-е место в рейтинге.
Вячеслав кивает: в европейских странах, по его мнению, более разумная система здравоохранения.
— Европейцы сначала считают деньги, а потом берут на себя обязательства по лечению. Бюджет системы рассчитан на определенное количество вмешательств. Для них выбирают тех больных, которые больше всего в этом нуждаются. Идеальный пример — Германия или Британия. Там государство платит, контролирует, выделяет ключевые направления. Америка же сильно ориентирована на бизнес.
При бесплатной медицине, как в Беларуси, пациент склонен перекладывать свою ответственность на врача, считает Вячеслав. На Западе, где человек платит за свое здоровье напрямую из кошелька, а не опосредованно из налогов, ситуация противоположная.
— В западной медицине огромная ответственность перекладывается на больного. Вклад системы здравоохранения в продолжительность жизни только около 10%. Остальное — образ жизни.
Самые опасные заболевания — инсульты, инфаркты миокарда, рак — это образ жизни. На Западе, если у тебя ожирение, ты пьешь или куришь, для тебя взнос по страховке будет в полтора раза выше, потому что риск выше.
Об отъезде в США: возможности оказались там
На работу Вячеслав обычно приходит в 6.30 утра. На полчаса раньше появляются его резиденты. Они готовят операционную. Первого больного в нее завозят в 6.45 утра. Домой анестезиолог уходит обычно в 8−9 вечера. И так 3 или 4 дня в неделю. Один день — академический — дается на чтение литературы и написание научных статей.
— Не совсем верно говорить, что я выбрал переезд. Когда ты думаешь о спасении людей, а не о деньгах, это полная самореализация. Когда ты распространяешь новое знание в статьях и на симпозиумах, ты помогаешь уже не десяткам, а сотням. К сожалению, такие возможности оказались там. Вся жизнь там — это работа. А по родине всегда скучаешь, — говорит белорус.
Ольга Корелина / СМИ