Жительница Минской области договорилась с гинекологом райбольницы о процедуре незаконного искусственного оплодотворения
Правоохранительным органам удалось раскрыть хитроумную схему гражданки Беларуси, которая в обход закона и элементарных принципов этики еще с 2007 года занималась сопровождением суррогатного материнства. Показательное дело обратило внимание на фактическое отсутствие в законах страны наказания за незаконные сделки с эмбрионами человека, сообщает пресс-служба МВД.
Пробелы в законодательстве решила использовать жительница Минской области Любовь Иванова (имя изменено. - СМИ). Ранее женщина организовала фирму по оказанию юридических услуг, но из-за многочисленных жалоб ее лишили лицензии. После этого она зарегистрировалась в качестве индивидуального предпринимателя по осуществлению "прочих видов деятельности" в области права – такая деятельность лицензии не требовала.
Через интернет (в социальных сетях, на форумах и своем сайте) женщина первой в Беларуси, начиная с 2007 года, стала искать суррогатных матерей для бесплодных пар, желающих стать родителями. Для этого она открыто рекламировала услуги по сопровождению "таинства", которое оценивала сначала в 3 тысячи евро, а потом и в 5 тысяч. О подробностях этого дела на сайте МВД написал Александр Стригалев, представитель Управления информации и общественных связей министерства.
Суррогатное материнство законодательно запрещено в ряде стран: Германии, Франции, Австрии, Норвегии, Швеции, - но разрешено в других: Великобритании, Австралии, Канаде, Израиле, Испании, Дании, Нидерландах. По этой причине люди из одних стран обращаются за услугами суррогатного материнства и донорства яйцеклеток в другие. В том числе в Беларусь.
В нашей стране вспомогательные репродуктивные технологии (ВРТ) применяются с 1995 года и регламентируются инструкциями Минздрава, а также статьей 53 Кодекса о браке и семье. С 2012 года в республике вступили в силу также Закон "О вспомогательных репродуктивных технологиях" и постановление Минздрава № 54, которым утвержден ряд инструкций о порядке применения ВРТ. А в 2013 году указом президента № 574 было утверждено Положение о порядке выдачи кредитов на льготных условиях для оплаты экстракорпорального оплодотворения и предоставления отсрочки по данным кредитам. Спрос на услуги суррогатного материнства в стране постоянно увеличивается.
Основными клиентами предпринимателя были граждане России, где услуги по суррогатному материнству стоят гораздо дороже. Кроме того, по законам РФ у роженицы есть 10 дней на раздумья: отдавать или нет выношенного ребенка. А в нашей стране эти моменты четко регламентированы: родителями ребенка признаются генетические родители, и суррогатная мать не вправе оспаривать данное положение (согласно ст. 52 Кодекса о браке и семье).
Заказчики заключали с предпринимателем Ивановой договор, форму которого она разработала сама. По этому документу желающие стать родителями (сразу после заключения нотариального договора об оказании услуг суррогатного материнства) должны были внести предоплату в размере 80-90%. После предоплаты заказчики отправлялись в медучреждение, где и происходило зарождение новой жизни. От предпринимателя Ивановой в данном случае уже ничего не зависело – всем занимались медики. Примечательно, что никакой ответственности она не несла, а деньги в случае неудачи уже не возвращались.
Не смущало предпринимателя и то, когда женщина по медицинским и прочим показаниям не подходила на роль суррогатной матери. В этом случае подыскивалась замена. А заказчики продолжали платить большие суммы – даже психологически людям было тяжело отказаться от задуманного.
"Легализация" ребенка
Суррогатное материнство – это вид ВРТ, заключающийся в соединении сперматозоида и яйцеклетки вне организма генетической матери, или донорской яйцеклетки вне организма женщины; развитии образовавшегося в результате этого соединения эмбриона; дальнейшем переносе эмбриона в матку суррогатной матери; вынашивании и рождении ребенка.
Среди требований к суррогатным мамам: возраст до 35 лет, без вредных привычек и дурной наследственности, наличие хотя бы одного собственного здорового ребенка и благополучная семья. Но главный принцип суррогатного материнства по белорусскому законодательству - отсутствие родства между сурмамой и ребенком, и при этом обязательное его наличие между ребенком и одним из генетических родителей.
Суррогатная мать по договору суррогатного материнства вынашивает и рождает ребенка, не являющегося носителем ее генотипа. Такая женщина используется лишь как инкубатор, в который подсаживается готовый эмбрион от другой пары. Если же ни один из родителей не может предоставить половые клетки – суррогатное материнство не допускается. В то же время разрешается использование донорского материала. Для чего должен существовать банк половых клеток, которого, увы, в Беларуси нет.
При этом сама по себе процедура ЭКО - необычайно сложная, болезненная и небезопасная. Осуществляется не менее трех попыток подсадки эмбрионов, которым предшествует интенсивная медикаментозная подготовка.
Если подвести итог, процедура суррогатного материнства – достаточно сложный процесс. Поэтому предприниматель Иванова придумала более простую схему. Людям, которые не могли родить, она предлагала "прямое донорство" (даже это понятие гражданка выдумала сама), а фактически – искусственную инсеминацию, когда согласившейся на роль "второй мамы" вводится семя заказчика напрямую. То есть это ничем не отличалось от обычного процесса оплодотворения.
Таким образом, женщина проходила такую "процедуру", в документах указывалось, что ребенок – от мужа (в медучреждении никто паспорта не сверял). А когда беременела, заключался нотариальный договор о суррогатном материнстве (хотя он должен заключаться до манипуляций). Через 9 месяцев, при поступлении в роддом, роженица этот договор предъявляла, а к нему – справку, якобы из российской клиники о якобы проведенном ЭКО. Позже оперативники выезжали в Россию и выяснили, что справки были поддельными, а договоры фиктивными. Но в роддоме этого проверить не могли. Так, грубо говоря, легализовывался ребенок, появившийся на свет якобы в результате ЭКО.
Или делалось все по еще более простой схеме. Женщина беременела, рожала и честно указывала данные отца (заказчика), после чего выезжала с ним в Россию. Там в судебном порядке отказывалась от своего малыша. Жене заказчика оставалось лишь усыновить младенца.
"Вели до акушерского кресла"
Задержали Любовь Иванову в январе 2014 года. Очередная процедура незаконного искусственного оплодотворения должна была пройти в одной из райбольниц под Минском: предприниматель договорилась с местным гинекологом.
Тот изучил "схему работы" и согласился. Хоть и не имел права: подобные операции в Беларуси могут проводить пока только пять медучреждений, получивших соответствующую лицензию. Строгое соблюдение технологий проведения инсеминации позволяет избежать риска занесения инфекции с тяжкими последствиями.
Впрочем, до процедуры дело не дошло. Оперативники контролировали ситуацию, знали, когда и где хотят осуществить ВРТ, и "вели" до самого акушерского кресла. В итоге биологический материал не попал на инсеминацию, а был приобщен к вещественным доказательствам по делу.
Следственный комитет Беларуси в отношении Любови Ивановой сразу возбудил уголовное дело за занятие предпринимательской деятельностью без специального разрешения. Затем – по статье за подделку документов. Но на этом этапе начались сложности.
- Сложность представляла даже не оперативная разработка фигурантов, а квалификация их действий, - говорит начальник отдела третьего управления ГУБОПиК МВД Игорь Кульбицкий. - Все понимали, что тут чистой воды криминал, но как правильно квалифицировать?
Как уже говорилось, по закону генетическим родителем ни в коем случае не должна быть суррогатная мать. Но это основополагающее условие игнорировалось и, по сути, в действиях Ивановой, заказчиков и рожениц усматривались признаки купли-продажи заведомо несовершеннолетнего.
Налицо была криминальная схема: предпринимателю просто поступал заказ на ребенка (даже озвучивались желаемые параметры биологической матери: внешность, цвет волос, глаз, образование). Люди прекрасно понимали, что ребенок будет от той матери, которая его родит. Знали, на что идут, и матери, продававшие своих малышей чужим людям. Одна пожилая пара из России сняла для роженицы квартиру в центре Минска и попросила еще месяц покормить младенца грудью. И после этого женщина навсегда рассталась со своим ребенком.
В случае, если рассматривать это как торговлю людьми, то привлекать к уголовной ответственности следует всех участников "сделки". А значит - разрушать семьи, родителей лишать детей, отправлять мальчиков и девочек в детские учреждения. При этом явных потерпевших нет, дети уже подросли и ни о чем не подозревают. Правильно ли всю мощь закона обрушивать на счастливых родителей и ни в чем не повинных детей, вместо того чтобы решать проблему глобально?
МВД предлагает ввести наказание за незаконные сделки с эмбрионами
По словам Игоря Кульбицкого, пробелы в законодательстве были выявлены еще на стадии оперативно-разыскных и проверочных мероприятий.
Предпринимателя Иванову задержали в январе 2014 года, в течение года расследовалось уголовное дело, теперь оно готовится для направления в суд. Женщине инкриминируют незаконную предпринимательскую деятельность (на момент возбуждения дела установлен незаконный доход – около 300 млн рублей, но сейчас сумма значительно превышает первоначальную), неуплату налогов, подделку документов, служебный подлог.
Но суть явления гораздо глубже. Оперативники столкнулись с новой формой эксплуатации человека – использованием женщин в качестве суррогатных матерей и доноров яйцеклеток. И для этого в стране, как оказалось, имеются все условия. Сегодня ГУБОПиК МВД поднимает вопрос о законодательном закреплении лицензирования деятельности по подбору суррогатных матерей и обязательном проведении генетической экспертизы при суррогатном материнстве. Криминальные схемы становятся возможными в том числе и потому, что в республике отсутствует система сверки родившихся детей и зарегистрированных в органах ЗАГС, а документы, выдаваемые в родовспомогательных учреждениях, – не строгой отчетности и имеют низкую степень защищенности.
Другая проблема касается иностранцев. По мнению экспертов, именно они должны оплачивать и медицинское, и социальное сопровождение суррогатных матерей, что также нуждается в правовом закреплении. Ведь помимо вознаграждения от заказчика (до 500 долларов в месяц, а после рождения – до 20 тысяч долларов и выше) матери в период беременности получают все предусмотренные законодательством пособия, бесплатно пользуются медуслугами. А детей при этом вывозят за границу.
Все эти пробелы способствуют вовлечению людей в нелегальный рынок искусственного оплодотворения, торговлю новорожденными под видом суррогатного материнства. В чем видится сотрудникам милиции общественная опасность деяния? В том, что предметом купли-продажи выступает новорожденный человек.
Сейчас в парламенте рассматривается законопроект о внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс. МВД предлагает дополнить УК ответственностью за нарушение законодательства в сфере ВРТ, которая пока прямо не предусмотрена, и в том числе – за незаконные сделки с эмбрионами человека. Это нужно сделать для цивилизованного решения проблемы бесплодия, считают специалисты.
Суррогатное материнство в Беларуси, программы вспомогательных репродуктивных технологий. Что думают врачи, церковь и ... правоохранительные органы
Проблема бесплодия в Беларуси, как и во всем мире, имеет не только медицинский, социально–демографический, но и... криминальный аспект. Преступникам удается ловко наживаться на программах вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ). Как не допустить возможности сомнительного бизнеса, оставив надежду многим супружеским парам иметь счастливую, полную семью? Регулирование этой сферы правоотношений — дело очень деликатное. Чему отдать предпочтение: запретам, законодательным изменениям, пропаганде — вот темы очередной дискуссии в конференц–зале «СБ».
Наши собеседники: заместитель начальника управления по борьбе с коррупцией и организованной преступностью Генеральной прокуратуры Дмитрий КОСТЮКЕВИЧ; начальник управления ГУБОПиК МВД Михаил БЕДУНКЕВИЧ; заместитель начальника главного следственного управления Следственного комитета Дмитрий ВОРОБЬЕВ; начальник управления правового обеспечения Следственного комитета Наталья АНДРЕЕВА; судья Верховного Суда Вера КРУГОВА; главный акушер–гинеколог Минздрава Светлана СОРОКА; заведующая отделением планирования семьи и вспомогательных репродуктивных технологий РНПЦ «Мать и дитя» Алла КАМЛЮК; руководитель социального отдела Минской епархии Белорусской православной церкви протоиерей отец Олег ШУЛЬГИН.
«СБ»: Прежде чем говорить о законодательных инициативах МВД, хотелось бы напомнить, чем была вызвана необходимость принятия в стране закона о ВРТ.
А.Камлюк: Методы вспомогательных репродуктивных технологий успешно применяются в Беларуси уже более 15 лет. В стране более 15 процентов супружеских пар страдают бесплодием и не все могут иметь здорового ребенка даже с помощью ЭКО. Поэтому для них принятие закона о ВРТ — реальный шанс иметь полноценную семью.
Д.Костюкевич: Бесспорно, законодательство должно защищать семью, но у нас появление закона о ВРТ было вызвано, скорее, примером зарубежья. К слову, в таких ультралиберальных странах, как Франция, Германия, Италия, Австрия, Норвегия, Швеция, где узакониваются однополые браки и обсуждается введение детской эвтаназии, суррогатное материнство запрещено. А вот в Индии, наоборот, создали что–то вроде фабрики по индустриальному производству детей. И так ли уж необходим нашему государству с его культурой и традициями институт суррогатного материнства?
С.Сорока: Конечно, необходим. Это своевременный и нужный нам закон, который помог разрешить многие правовые вопросы. Например, по защите прав ребенка, рожденного с помощью ВРТ, по правам доноров, пациента при применении этих технологий. Сегодня практически все направления ВРТ регламентированы, работать стало гораздо легче.
Д.Воробьев: В государстве демографическая ситуация такова, что если мы пойдем по пути естественной убыли населения, то лет через 50 окажемся у точки невозврата. В преамбуле Национальной программы демографической безопасности сказано, что с начала применения в Беларуси вспомогательных репродуктивных технологий родилось более 600 детей. При этом эффективность превышает 40 процентов.
«СБ»: Пока одни с помощью этих программ борются за семейное счастье и в целом с вероятностью демографического кризиса, другие на них наживаются...
М.Бедункевич: К сожалению, да. Между медиками и семьями стали появляться посредники (чья деятельность не лицензирована и никак не урегулирована), которые за деньги подыскивают суррогатных матерей. Создают клиентскую базу как желающих родить для кого–то ребенка, так и нуждающихся в подобных услугах семей. Часто заказчики — иностранные граждане (много россиян), а это дополнительная нагрузка на наше государство. Суррогатная мать наблюдается и рожает в белорусских медучреждениях, при осложнениях здесь же проходит бесплатное лечение, порой длительное. Плюс пособия, соцвыплаты. Почему наши налогоплательщики должны оплачивать какую–то сомнительную сделку? В то время как сурмама получает от 15 до 20 тысяч долларов, а посредник — 5 тысяч евро и никаких затрат с его стороны и ответственности.
Для проведения вспомогательных репродуктивных технологий требуется соответствующее разрешение, а сама процедура должна проходить в учреждениях здравоохранения. Пока такие лицензии имеют лишь два государственных медцентра и три частных. Однако число сомнительных посредников постоянно растет, и ни к чему хорошему это не приведет.
Д.Костюкевич: Я полностью разделяю позицию МВД.
«СБ»: Почему заказчики, скажем, из России едут именно к нам?
М.Бедункевич: Потому что в РФ суррогатная мать некоторое время имеет право на этого ребенка и может вообще его не отдать. Многие этим пользуются и, например, взвинчивают цены на услуги. В нашей стране такого нет, да и сама процедура дешевле.
Д.Костюкевич: В России, кстати, уже прошел ряд громких судебных дел, связанных с репродуктивными технологиями. Я считаю, что и нам сегодня нужно прямо говорить о том, что ребенок становится предметом купли–продажи.
Д.Воробьев: Не соглашусь с вами.
«СБ»: Хорошо, находит посредник суррогатную мать, что происходит дальше?
М.Бедункевич: Затем она и заказчик (мать, которая хочет иметь ребенка) заключают договор, без которого ни один центр не возьмется их обслуживать. Роль посредника при этом нигде не прописана, а должна бы. Человек обязан гарантировать соответствие предлагаемой кандидатуры требованиям законодательства и заказчика. К примеру, действительно ли это совершеннолетняя, полностью дееспособная и здоровая гражданка, прошедшая медосмотр?.. Вы думаете, что сомнительный «сводник» все это будет соблюдать?
Я не говорю, что посредники не нужны. Если их услуги востребованны, пусть работают, но законно, при наличии лицензии.
Н.Андреева: Кстати, в России до принятия аналогичного закона можно было передавать выношенное дитя, даже будучи носителем его генотипа. Наш законодатель на это не пошел, чтобы исключить споры по поводу прав на ребенка и требования по взысканию алиментов с генетического отца. И это не значит, что в ситуациях, когда суррогатная мама является биологической, эти отношения общественно опасны. Давайте не забывать и об интересах детей. Разве плохо, что они растут в нормальной семье?
«СБ»: А кто определяет, нормальная она или нет?
М.Бедункевич: Вот–вот. И где гарантии, что малыш не окажется в опасном положении?
«СБ»: Или не попадет, скажем, к однополой паре?
М.Бедункевич: В Украине это, кстати, было серьезной проблемой. Там на протяжении двух лет правоохранительные органы боролись с тем, что в страну чуть ли не со всего мира съезжались такие пары, дабы заполучить ребенка...
Д.Воробьев: В Беларуси такое невозможно.
М.Бедункевич: По закону да. Но мы ведь здесь и пытаемся решить, как быть с нарушениями... Поймите же, человек сознательно, за вознаграждение отдает, если хотите, продает новорожденного. Немало и других вариантов развития событий с применением ВРТ, которые тоже не урегулированы.
Д.Воробьев: Михаил Петрович, предложения МВД, которые обсуждались в Парламенте, как раз говорят о стремлении криминализировать подобные деяния. Но не забывайте, что сейчас реформируется наше законодательство в части ответственности за торговлю людьми, приводится в соответствие с международной конвенцией. А она требует обязательного признака (цель — эксплуатация). Что же является целью ваших новаций? Эксплуатация ребенка? Тогда подтвердите это фактами.
Д.Костюкевич: Случаи, о которых мы здесь спорим, как раз и признаются в мире торговлей людьми. И я бы не стал игнорировать опыт других стран.
Д.Воробьев: И все же сегодня, как нам известно, в Беларуси возбуждено лишь одно уголовное дело в этой области и материалы по нему находятся у нас. Поэтому я утверждаю, что нет доказательств передачи детей для эксплуатации. Еще один момент. Семья заключает договор с суррогатной матерью и получает ребенка... Если мы будем считать процесс противозаконным, то всех его участников нужно привлекать к уголовной ответственности, сажать в тюрьму, а ребенка — отправить в детский дом. Вы готовы взвалить на себя этот груз? Я не готов.
М.Бедункевич: Вместе с тем есть обязательное требование: суррогатная мать не может быть генетической матерью.
Д.Воробьев: Это нарушение все равно не образует состава преступления.
М.Бедункевич: Давайте говорить на понятном читателям языке и все же думать, куда двигаться дальше.
«СБ»: Спросим у практиков. Насколько отвечает реальности законодательная база?
А.Камлюк: Сейчас при заключении нотариального договора о суррогатном материнстве, непонятно, когда он будет реализован. Поэтому договор должен вступать в силу лишь после того, как мы документально подтвердим, что процедура проведена. К тому же к суррогатному материнству бесплодные семьи пришли как к крайней мере, и все предыдущие попытки следует фиксировать документально, с указанием результатов и того, что было сделано. Пока же невозможно отследить, проводилось ли ранее, скажем, ЭКО.
С.Сорока: Мы предлагали также дополнить нотариальный договор пунктом об обязательном прохождении после родов генетической экспертизы ребенка.
Д.Костюкевич: В Украине это предусмотрено законом.
С.Сорока: Однако в Минюсте наше предложение отклонили. Хотя это бы подтверждало, что суррогатная мать действительно не является генетической.
«СБ»: Есть ли у нас единый банк донорских половых клеток?
А.Камлюк: В нашем центре создан банк анонимного донорства, однако он не функционирует. В государственных медучреждениях до сих пор не могут определиться, казалось бы, в банальном: сколько нужно платить донору. Не понимаю, почему этим вопросом не занимаются коммерческие центры, которые сами устанавливают цены на услуги, могут покупать половые клетки и продавать их как свою собственность?
У нас также предусмотрена возможность неанонимного донорства яйцеклеток и сперматозоидов. Донором может стать родственник.
Н.Андреева: Почему бы при отсутствии банка доноров не расширить термин «суррогатное материнство» и исключить споры по поводу рожденных с применением ВРТ детей?
А.Камлюк: В Беларуси сурмама не может одновременно быть и генетической.
Кстати, в России суррогатная мать отказывалась от новорожденного и его усыновляли генетические родители. В нашем случае закон исключает прохождение всех этих механизмов, то есть процедура упрощена: ребенок сразу после рождения передается генетической маме и юридически принадлежит генетическим родителям.
Н.Андреева: Значит, данные правоотношения нельзя рассматривать как общественно опасные. Если какие–то нарушения и устанавливаются, то государство вполне может включать другие правовые рычаги.
Д.Костюкевич: В каких–то странах и легкие наркотики легализуют, не считая их опасными.
М.Бедункевич: Мы точно знаем, что коммерческие центры пользуются возможностью забора яйцеклеток как донорских для ВРТ. И это нарушение, но наказания за него, повторюсь, нет. Кроме того, белорусок используют в качестве доноров яйцеклеток за рубежом.
Д.Костюкевич: Надо четко понимать, что коммерциализация в этой сфере создает предпосылки развития криминального сегмента. В том числе и в организованных формах. Есть и такой пример, когда суррогатная мать являлась обязанной по Декрету № 18. Она не работала, вела асоциальный образ жизни и легко согласилась родить ребенка для других за кругленькую сумму. Справки о состоянии ее здоровья были фальшивыми. И какого ребенка она родит?
Д.Воробьев: Если вы говорите, что нет института, методики и механизма контроля за состоянием здоровья, то и предлагайте изменения в этой области, а не в части криминализации.
Д.Костюкевич: В этой сфере правоотношений появился такой феномен, последствия которого пока не до конца ясны.
Д.Воробьев: Мы не являемся первопроходцами, в мире давно используются эти технологии.
Д.Костюкевич: Не так давно, чтобы делать какие–то выводы. Допустим, сейчас в России начали говорить о правах ребенка, о введении моратория на аборты, на суррогатное материнство. Может, и нам нужно время тишины.
Отец Олег: И как быть с правами суррогатной мамы? Получается, что она, выносив для кого–то дитя, вообще исключается из сферы материнства. Ее просто эксплуатируют.
Д.Воробьев: Это ее выбор. И правильно, что по закону суррогатная мать не имеет на этого ребенка никаких прав. И споров не будет.
Отец Олег: Споров–то, может, и не будет, а чувство материнства или даже вины останется. Как же мораль, нравственность? Получается, что суррогатная мать рассматривается в качестве курицы, несущей золотые яйца... Так мы дойдем до создания домов для рождения детей и продажи их за границу. Хорошо, если не на органы.
Наше общество опирается на духовные ценности, в основе которых лежат христианские традиции. И с точки зрения православной церкви суррогатное материнство противоречит нашим традициям. К тому же понимание человека как уникальной личности подменяется образом человека как биологической особи, которую можно произвольно конструировать, манипулируя элементами «генетического материала». И в мире постепенно вырабатывается отношение к человеческой жизни как к продукту. Церковь однозначно против этого.
В декабре прошлого года Синодом православной церкви был принят документ «О крещении младенцев, родившихся при помощи «суррогатной матери». Такой ребенок может быть крещен по желанию, как вы говорите, заказчиков только после того, как они принесут церковное покаяние. Либо крещение откладывается до времени сознательного выбора ребенка.
«СБ»: Давайте резюмируем, что же необходимо для решения обозначенных за «круглым столом» проблем?
М.Бедункевич: Жестко регламентировать законом посредничество, предусмотреть лицензирование этого вида деятельности, а также ввести контроль за ним и ответственность. Обязательно нужно проводить генетическую экспертизу, регламентировать использование эмбрионов. Есть невостребованные эмбрионы, которые по истечении срока хранения должны уничтожаться с согласия генетических родителей. Сейчас контролировать этот процесс сложно.
С.Сорока: Мы тоже за проведение генетической экспертизы. Что касается медицинских справок, то могу сказать: у нас нет фактов, подтверждающих выдачу заведомо ложных справок о состоянии здоровья.
«СБ»: Оно и понятно, поскольку справки вроде бы заверены подписями и печатями. Как и кто может проверить их подлинность?
С.Сорока: Делается запрос в медучреждения, которые выдавали эти листы. Хотя если справка соответствует форме, то почему мы должны в ней усомниться? И как тут проверишь?
Д.Воробьев: Так давайте эти нюансы пропишем в законе и не нужно будет предусматривать уголовную ответственность.
М.Бедункевич: Согласен.
«СБ»: Вера Борисовна, видите сколько вопросов. Интересно ваше мнение.
В.Кругова: С момента принятия закона о ВРТ судебных споров по суррогатному материнству в стране не было. Эти правоотношения строятся на договорной основе исходя из принципа добровольности и регламентированы действующим законодательством. Сейчас ввиду отсутствия конкретных судебных разбирательств нет правоприменительной практики. А абстрактно говорить о путях дальнейшего совершенствования правового института очень сложно.
Д.Воробьев: Сегодня мы обсуждали самые разные вопросы. И хорошо, что в разговоре участвуют представители разных структур, вместе мы можем откорректировать некоторые моменты и посмотреть, как они будут работать. А уже потом решать, где нужна мера ответственности, а где достаточно отрегулировать имеющиеся механизмы. Вводить запретительную инициативу на использование суррогатного материнства считаю неправильным.
М.Бедункевич: Мы ведь тоже говорим о том, что правоотношения в данной сфере отрегулированы не в полной мере. Есть пробелы, которыми пользуются нарушители.
Н.Андреева: Но они же не торгуют детьми.
М.Бедункевич: А как назвать передачу ребенка от одного человека другому за деньги? Да еще заранее, до зачатия, обговорив все условия сделки, способы обхода законодательства, изготовив пакет поддельных документов?..
Отец Олег: С точки зрения православной церкви мы надеемся, что суррогатное материнство у нас когда–нибудь отменят. А пока оно применяется, и в целом вспомогательные репродуктивные технологии, все негативные моменты однозначно нужно исключить.
Советская Белоруссия №89 (24473). Пятница, 16 мая 2014 года.
Авторы публикации: Иван КИРИЛЕНКО, Людмила ГЛАДКАЯ
