Психолог Илона Кранц: Ко мне пришел клиент со второй степенью рака, а через некоторое время его опухоль стала доброкачественной

Весна — традиционный повод сгустить краски и пострадать. О любви, о судьбе, о тепле, об утраченных ориентирах. «Депрессировали, депрессируем и будем депрессировать» — кажется, под таким девизом живут многие белорусы. Комментаторы Onliner.by так уж наверняка. Однако практикующий психолог, преподаватель факультета психологии педуниверситета, специалист в области семейных отношений Илона Кранц рекомендует относиться к этому без иронии: «К сожалению, слишком многие ошибочно полагают, что депрессия — это не болезнь, а блажь. Но что может быть серьезнее, чем ситуация, когда плачет душа?» Onliner.by поговорил с минским психологом о стереотипах в отношении эмоциональных расстройств, реакции мужчин на крах бизнеса и пользе антидепрессантов.

— От чего белорусы впадают в депрессию?

— На это есть семейные причины, личностные, социальные. И стресс тоже, от него нынче никто не застрахован. Ко мне постоянно приходят новые пациенты с депрессиями. Сами они, конечно, чаще всего не могут это диагностировать. Ходит человек, и вроде ничего не болит, но плохо ему. Внешне все в порядке: семья, дети, должность, зарплата, а радости нет. Я начинаю задавать вопросы, и хрестоматийная симптоматика становится очевидной. Другие люди приходят и честно говорят: «У меня депрессия». Но это еще не значит, что у них действительно депрессия. Может быть длительно сниженное настроение. Как у студентов во время сессии, когда они жалуются: «Боже мой, я ничего не хочу! Все плохо! У меня депрессняк!» Понятно, что это не совсем та настоящая депрессия, о которой мы сейчас ведем речь. Те, кто действительно страдают, не кричат об этом на весь свет. Они зачастую сами могут не осознавать. И даже если приходят к психологу, то совершенно по другой причине.

— По каким признакам можно определить, что у человека самая настоящая клиническая депрессия?

— Различают три типа клинической депрессии: легкий, умеренный и тяжелый. На легком у человека длительно снижено настроение, исчезает интерес к жизни, нарушается сон, ухудшается аппетит (потеря до 5% массы тела в месяц), появляется чрезмерная активность или, наоборот, заторможенность, ничего не радует («Весна пришла — ну и черт с ним»), возникает чувство собственной неполноценности, необоснованной вины. На умеренном уровне уже пора принимать антидепрессанты. На тяжелом пациенту стоит обратиться к психиатру, иначе последствия могут быть ужасными — вплоть до суицида. 

Есть шкала депрессии Аарона Бека, состоящая из 20 вопросов, которая довольно точно определяет, в депрессии вы или нет.

Бывает, что люди не относятся с заботой к своему эмоциональному состоянию, не замечают очевидных вещей. Например, один мужчина говорит мне: «У меня все хорошо, даже очень! И работа интересная, и в семье порядок. Правда, мучает такая мышечная слабость, что не могу встать (!) с кровати. А в остальном все путем, конечно!» Из физических недомоганий пациенты с депрессией еще иногда страдают от ощущения кома в горле или в груди. Становится трудно говорить, дышать, возникает плаксивость или хмурость. Как будто в груди застрял топор, который мешает испытывать радость. Такое вот необычное субъективное переживание.

— Считается, что есть такой особый вид эмоционального расстройства — «весенняя депрессия». Она действительно существует?

— Возникновение депрессии не зависит от поры года. Но есть такой нюанс: весной на фоне цветущей и радующейся солнцу природы человек особенно отчетливо ощущает, как у него все плохо. Осень приносит темные дни, дожди и сумрак на улице, а с ним и плохое настроение. Однако клиенты с депрессиями обращаются ко мне в любое время, в том числе летом, ведь состояние «созревает» долго.

— Какие стереотипы в отношении депрессии живут в сознании белорусов?

— Чаще всего я имею дело со стереотипом, что депрессия — это не болезнь, а блажь. С медицинской точки зрения у пациента действительно ничего не болит. Казалось бы, руки целы, ноги целы, а человек лежит, отвернувшись к стене, и ничего не хочет, ничему не радуется, ни с кем не разговаривает, отказывается куда-либо выходить. Окружающие, естественно, обеспокоены. Они спрашивают: «Что у тебя болит?» И в ответ слышат: «Ничего». Стереотип о том, что депрессия — это блажь, особенно силен у старшего поколения, которое пережило ужасы войны, тотальные дефициты, повальное пьянство 70-х, голод... Те люди, которые испытали реальный кошмар, не понимают «беспричинную» депрессию. У них свои проблемы.

А вот белорусам 30—45 лет, которые находятся на пике своей карьеры, у которых внешне все благополучно, есть семья и профессия, вдруг становится плохо.

Мы, психологи, говорим об этом — душа плачет. Причем плачет кровавыми слезами, но они никому не видны.

Еще один «прекрасный» стереотип — надо выписать таблетку, и все пройдет. Люди назначают антидепрессанты сами себе. Это абсолютно неверно. Поймите, нельзя в таких случаях заниматься самолечением!

Следующий стереотип такой: человека просто надо подбодрить, похлопать по плечу, и все наладится. Еще родственники и друзья норовят отправить «загрустившего» на отдых в солнечное место или предлагают выпить водки — это уже в зависимости от семейных ценностей. Да, симптомы могут снизиться. Но если причина депрессии не выявлена и не исправлена, симптомы состояния вскоре вернутся.

Людей в депрессии раздражает постоянное «Успокойся» со стороны близких.  Или когда говорят: «Ничего же не случилось, никто не умер, все нормально». «Как нормально, если мне плохо?» — думает больной. Фраза «Все с этим живут» тоже лишь усиливает агрессию («Все, может, и живут, а я не могу!») Когда навешивают чувство вины и говорят «Подумай о детях!» — становится только хуже. В состоянии депрессии трудно заботиться о ком-либо, зато усилить и без этого мучительное чувство вины — вполне.

Еще одно «прекрасное» выражение, которое портит жизнь всем мужчинам: «Будь мужиком, не раскисай! Соберись, тряпка!» Невозможно не раскисать, потому что ты уже раскис.

Невозможно собраться, потому что ты уже разобран. Такие слова крайне унижают человеческое достоинство. Для мужчин это глубочайшее унижение. Ну а фраза «Все будет хорошо» в такой момент вообще воспринимается как крайнее издевательство.

— Как правильно родственникам и друзьям обращаться с человеком в депрессии?

— Желательно отправить к специалисту — психотерапевту, который работает с депрессиями. Но не насильственно отправить, а уговорить. Уйти от этого стереотипного похлопывания по плечу со словами «Давай, давай» и услышать, что же на самом деле болит у человека, почему он дошел до такого состояния. В большей части случаев человек очень тяжело переживает личную потерю, но не делится этим с окружающими. Причем для другого эта потеря может казаться совсем не значимой: «Ну подумаешь, рассталась с любимым человеком! У всех бывает». Суть в том, что один переживет это достаточно легко, а второго такая ситуация подкосит. Или выход на пенсию. Кто-то не испытывает с этим проблем, другие начинают чувствовать собственную никчемность, впадают в депрессию. Потеря нерожденного ребенка, крах бизнеса — у каждого есть собственное невыносимое переживание. Жаль, в школе нас не учат справляться с такими эмоциями. А стоило бы.

— Как вы относитесь к антидепрессантам?

— Положительно в том случае, если человек обращается за помощью к врачу. Но ни в коем случае не в ситуации самолечения. Антидепрессанты работают на уровне нервной системы. Человек становится более спокойным, слегка заторможенным, но в то же время он перестает испытывать такие переживания, как мысли о суициде, например. Ослабляется глубокое чувство вины, переживание собственной ненужности, никчемности, причинения вреда окружающим фактом своего существования.  

Антидепрессанты подходят для того, чтобы снять тяжелые последствия депрессии. Но психологическая помощь при этом тоже обязательна. Все исследования говорят об одном: совмещение психологической помощи и фармакологической дает наилучший результат.

— Как еще психика может отреагировать на невыносимые переживания? Во что еще их выплеснуть, кроме депрессии?

— Подобные эмоции выплескиваются психосоматическими заболеваниями, вплоть до рака. Это может быть все что угодно. Причем человек долгие годы может ходить и считать, что у него все хорошо. В принципе, он здоров, работает, жизнь неплохая. Но вдруг на ровном месте начинает развиваться диабет. Или язва. Или злокачественная опухоль. Если врач видит, что здесь имеют место не органические нарушения, а психологические причины, то он отправит пациента к психотерапевту.

В моей практике был случай, когда ко мне пришел клиент со второй степенью рака, а через некоторое время его опухоль стала доброкачественной. Соматические болезни имеют психологическую природу.

Поэтому мне очень печально оттого, что люди в первую очередь идут лечить тело, но почему-то забывают лечить душу. Увы, живет такой стереотип: «Врач выпишет таблетку — и все будет хорошо. А психолог что? Он не доктор, лекарств не выпишет, только возьмет деньги за „говорильню“». На самом же деле никакие кухонные разговоры не заменят помощь хорошего психолога. Особенно если человек страдает до такой степени, что душа его плачет.

Автор: Полина Шумицкая. Фото: Влад Борисевич