Людмила Кудряшова из Минска и Юлия Кликс из Гродно забеременели и родили детей после пересадки почки

Анастасии Гаврик очень повезло с мамой. За свои десять лет девочка дважды получила от нее самый дорогой подарок. Первый раз — в момент рождения, второй — когда мама отдала ей часть своей печени. Уже больше года девочка живет с новым органом. И, как все дети, ходит в школу, обожает конфеты и праздники, мечтает о будущем, в котором не будет больничных палат и врачей. А как живется ее маме?

«Дочь слишком хорошо знает цену своему здоровью»

Сижу рядом с Викторией — красивой брюнеткой и не знаю, с чего начать разговор. Хотя еще полчаса назад четко представляла себе беседу и то, что хочу услышать от этой молодой женщины.

Дочь-четвероклассницу (в общем-то, виновницу нашей встречи), увидела лишь краем глаза, когда та убегала на занятия. Светловолосая озорница попрощалась с нами и чмокнула маму в щеку.

— В школу с удовольствием ходит, я бы сказала, летает, — улыбается Виктория. — Она же целый год на домашнем обучении провела. И очень страдала без общения с ровесниками. Давайте я вам все по порядку расскажу.

Проблемы со здоровьем у девочки начались давно. С самого рождения она знала, что такое уколы и таблетки.

— Настя родилась с генетическим заболеванием, которое дает осложнения на внутренние органы. В ее случае — на печень. Что я раньше знала о таких болезнях? Ничего. Настю родила в 18 лет: даже не задумывалась, что ребенок может появиться на свет не совсем здоровым.

Дальше — хуже. Печень ребенка начала увеличиваться и доросла до 2 кг. И это при положенных 300 граммах! Спасти ребенка могла только пересадка. Состояние здоровья отягчали и другие заболевания. Только реконструкцию анастомоза ребенок пережил дважды.

— Моя бедная девочка целый год ходила с трубкой оттока желчи. Вот тогда она дома и занималась, — продолжает Виктория. — А печень ей пересадили в конце июля прошлого года. У врачей все получилось с первого раза. А у моей доченьки началась новая жизнь.

Правда, по словам женщины, морально к операции все же подготовиться не успели.

— Когда приехали в больницу, думала, нас будут еще долго обследовать, — рассказывает мама Насти. — А нам сказали, что операция завтра. Я в слезы. У дочери вообще истерика случилась. Хорошо, что в больнице нашелся человек, который нас поддержал. Это моя соседка по палате. Если бы не она, не знаю, как пережила бы ту ночь перед трансплантацией. Правда, сейчас думаю: может, оно и лучше, что ничего заранее не знала. Меньше нервничала.

Сейчас у Насти все хорошо. Правда, ей всю жизнь придется принимать таблетки и вести здоровый образ жизни. Однако ни девочку, ни маму это не смущает. Не боятся они и пагубного влияния дурных привычек.

— Здесь я спокойна. Дочь слишком хорошо знает цену своему здоровью.

«Просто пришлось взять себя в руки»

Интересуюсь, как чувствует себя сама мама? Долго нужно было  восстанавливаться? Все-таки отдала кусочек органа.

— Ну, не такой уж и кусочек, а всю левую долю печени. У взрослого человека печень весит 600 граммов. Я, выходит, отдала половину.

Впрочем, ребенку хватило и этого.

— Потому что она не росла. Смотрите, какая маленькая была всего полтора года назад, — протягивает фотографию Виктория. — Это сейчас вытянулась и выглядит на свои 10 лет. Была бы она тогда покрупнее, спасала бы ее уже не я. Пришлось бы ждать другого донора.

Обращаю внимание, что на фото ребенок уж очень светленький. А при встрече мне показалось, что сейчас Настя куда темнее.

— После трансплантации у дочери начал меняться цвет волос, они темнеют прямо на глазах, — объясняет мама-брюнетка. — Я понимаю, что с возрастом так происходит у многих детей, особенно у девочек. Но я вижу, что меняться дочь начала после операции. Волосы не те, ресницы. Все больше становится похожа на меня. Думаю, что это моя печень на нее так действует.

А как сама? Отразилось ли это на здоровье?

— Нет. Восстановилась я очень быстро. Даже не помню, пила после операции какие-нибудь таблетки или нет. Такое чувство, будто ничего и не было. У меня со здоровьем вообще проблем нет. Знаете, что удивило по-настоящему? Перед тем как забрать часть печени, меня, разумеется, обследовали по всем параметрам. И не нашли у меня ни одной болячки. Я знала, что идеальное здоровье было у меня с детства и даже во время беременности. Но ведь прошло столько лет.

Впрочем, времени на длительное восстановление особо и не было. После операции девочка месяц лежала в реанимации — первое время печень не хотела приживаться.

— За этот месяц я вся извелась. Но понимала, что расклеиваться не имею права. Пришлось взять себя в руки и ездить в больницу каждый день.

«Когда узнала, что нужен донор, ни секунды не колебалась»

— Когда сказали, что нужен донор, я ни секунды не колебалась, — вспоминает Виктория. — Другие варианты даже не рассматривала. Хотя бы потому, что орган от другого донора ждать можно довольно долго. А родственными донорами для ребенка могут быть только родители. Отец Насти, который с нами давно не живет, при всем своем желании не подошел бы по группе крови. А я подошла.

Как родственники отнеслись к этому решению?

— А как они могли отнестись? Разумеется, положительно. Поддерживали нас и сейчас это делают. Каждый из них, будь у него такая возможность, сделал бы то же самое. Да и потом, Настя в нашей семье — самый любимый ребенок. Она ведь единственная внучка у моих родителей. Брату всего 23 года, и он еще не женат.

Так есть ли жизнь после того, как отдаешь часть органа?

— Конечно. Еще какая. Мой образ жизни вряд ли отличается от образа жизни других людей. По профессии я экономист. Правда, за свою жизнь проработала чуть больше года: когда Настя еще маленькая была и не так часто болела. А потом начались бесконечные больничные: у дочки, помимо проблем с печенью, еще несколько заболеваний. За ребенком нужно было постоянно присматривать. Долгое время мы жили по принципу «дом — больница, больница — дом». Не скрою, временами было очень тяжело. Особенно видеть, как мучается ребенок. Сейчас, когда все позади, я живу как все. Отдыхаю вместе с семьей, хожу в кино, в гости и по магазинам, делаю зарядку, выезжаю на природу, общаюсь с друзьями. А главное, что теперь это все может делать и Настя.

Елена МИСНИК, «Р»