Родители судятся с Минздравом Беларуси за право лечить дочь за рубежом от СМА 2 степени
Родители Веры Званько судятся с Минздравом за право признать необходимость лечения за границей. В суде Московского района Минска сегодня, 27 ноября, прошло предварительное судебное заседание по жалобе мамы почти двухлетней Веры Званько на действия Минздрава. У малышки редкое заболевание — спинальная мышечная атрофия II типа (СМА). Родители обратились в Минздрав с просьбой отправить ребенка за медицинской помощью за рубеж, так как в Беларуси нет препарата для приостановки болезни. Ведомство посчитало это «нецелесообразным». В итоге сейчас мама малышки с помощью адвоката пытается доказать в суде, что необходимость в этом все же есть.
«Мы судимся не с медициной, а с неправильным выводом госорганов»
На предварительное заседание в суд Московского района Минска пришел адвокат Дмитрий Лаевский. Он представляет интересы Веры Званько. Также в зале присутствовал Александр, отец Веры. Интересы Минздрава представлял специалист юридического отдела ведомства.
В начале предварительного заседания представитель Минздрава уточнил у судьи, кто, помимо сторон по делу, присутствует в зале. Когда выяснилось, что здесь также есть и журналисты, подал ходатайство, чтобы провести разбирательство в закрытом режиме.
— В связи с тем, что в ходе слушания дела будут излагаться сведения, которые содержат врачебную тайну и в том числе касаются охраны интересов несовершеннолетних, — объяснил он свою позицию.
Со своей стороны, адвокат Дмитрий Лаевский выступил категорически против этого:
— Оснований для закрытого заседания на данный момент не озвучено. Врачебная тайна предусматривает то, что она в интересах самого гражданина, которому оказывается помощь. Гражданин не считает, что в данном случае его права будут каким-то образом нарушены, если это будет обсуждаться публично.
Судья ходатайство не удовлетворила.
Из материалов дела следует, что Мария Званько обратилась в Минздрав с просьбой направить ее несовершеннолетнюю дочь Веру Званько, которой уже почти два года, за медицинской помощью за рубеж. У нее диагностировали спинальную мышечную атрофию II типа (СМА). Однако Минздрав в этом отказал два раза, увидев в таких действиях «нецелесообразность» и посчитав, что необходимую медпомощь девочка может получить и в нашей стране. На эти решения мама Веры Мария Званько и написала жалобы, так как в Беларуси препарата Spinraza, который, по мнению родителей, нужен девочке для приостановки болезни, нет.
— Возражаем. Считаем данные жалобы необоснованными, — заявил в суде специалист юридического отдела Минздрава.
Адвокат Дмитрий Лаевский выступал около 20 минут и подробно доказывал, что решение Минздрава было не только «незаконным, но и необоснованным».
— Комиссия посчитала нецелесообразным направление пациентки Веры Званько за пределы Беларуси, сославшись на два обстоятельства. Первое — за рубежом, по мнению комиссии, отсутствуют радикальные методы лечения данного заболевания. И второе — по мнению комиссии, симптоматическое лечение спинальной мышечной атрофии ребенок может получать в Беларуси.
Адвокат считает, что указанные выводы комиссии нарушают две нормы законодательства. Ст 14. Закона «О здравоохранении». Согласно этой статье, за медпомощью за рубеж направляются граждане, если нет возможности оказать ее в Беларуси.
— В обоих решениях, которые мы обжалуем, по какой-то неведомой нам причине комиссия Минздрава исключительно пользуется категорией «направление на лечение». Хочу обратить внимание, что речь идет о направлении для оказания медицинской помощи. И этот термин гораздо шире по своему содержанию, нежели лечение.
Также, по словам адвоката, нарушена норма постановления Совмина № 1387. Этим постановлением утверждено положение о порядке направления граждан за пределы страны за медпомощью. Пункт 3 положения гласит, что вопрос о необходимости направления граждан за пределы страны за медпомощью рассматривается комиссией.
— Мы подходим к сути и причинам обращения моей доверительницы в суд, — сказал адвокат. — В нарушение двух приведенных норм комиссия вместо того, чтобы оценивать необходимость, оценивала не предусмотренный законом критерий — целесообразность. К счастью, пока что в законодательстве Беларуси применительно к вопросу медицинской помощи такой критерий, как целесообразность, отсутствует. Безусловно, отсутствует он и в постановлении Совмина № 1387 и в законе «О здравоохранении». Целесообразность — это категория исключительно субъективная. Возможно, поэтому белорусский законодатель, чтобы исключить возможность каких-то неправомерных манипуляций и конъюнктурных выводов, этот термин в законе не использует, а использует термин «необходимость», который является категорией объективной. Необходимость в значении потребность. Эту самую необходимость комиссия оценке не подвергала, хотя бы потому что в самом решении комиссии этот термин ни разу не упомянут.
Дмитрий Лаевский обратил внимание, что комиссия Минздрава в ответе семье Веры Званько сослалась на возможность симптоматического лечения девочки в стране.
— Это обстоятельство также не является критерием для определения вопроса для направления за пределы республики. Некое симптоматическое лечение не может быть альтернативой более существенному лечению, которое есть за границей. И оценке комиссии должна была подвергаться не какая-то возможность симптоматического лечения, а возможность предоставить эквивалентную медпомощь в стране. Эквивалентную по своему результату.
По мнению адвоката, ущемлены права девочки.
— Вера лишена того, на что могла бы рассчитывать, если бы закон в отношении нее был соблюден должным образом. Она лишена возможности получить законное решение комиссии, которая бы признала необходимость ее направления за пределы республики для получения медпомощи, в которой есть объективная потребность и аналоги которой в стране отсутствуют. […] Решение комиссии в том виде, в котором оно было принято, нарушает право Веры Званько на жизнь, гарантированное ч. 1 ст. 24 Конституции РБ и ч. 1 ст. 6 Международного пакта ООН о гражданских и политических правах.
По словам адвоката, в решении комиссии Минздрава нет ответа на три важные вопроса. А именно: какая помощь Вере необходима, есть ли в Беларуси возможность оказания помощи препаратом Spinraza или его аналогом (такой возможности, по словам адвоката, нет) и оказывается ли медпомощь таким препаратом за пределами страны?
По словам адвоката, вместо вышеуказанного препарата Минздрав рекомендовал малышке наблюдение и госпитализацию раз в год для реабилитации.
— Мы судимся не с медициной, а с неправильным выводом госорганов, — в числе прочего уточнил адвокат.
«Государство затрачивает деньги на доказанные результаты лечения»
Специалист юридического отдела Минздрава пояснил: по поводу направления за медпомощью за пределы страны в случае с Верой Званько комиссия Минздрава в том числе учитывала информацию, которую предоставил главный внештатный детский невролог Минздрава. Там идет речь о том, что в стране есть необходимая материально-техническая база, а также врачи-специалисты, владеющие методикой введения вышеупомянутого лекарства (лекарство можно вводить только в условиях стационара. — Прим. СМИ). При этом оно сейчас в стране не зарегистрировано. Учитывая эти моменты, комиссия Минздрава и приняла решение о нецелесообразности направления девочки за медпомощью за границу.
По словам представителя Минздрава, детям с диагнозом СМА в стране оказывают медпомощь согласно всем нормативно-правовым актам и инструкциям.
— Помимо этого, в настоящее время подготовлены и проходят процедуру согласования проекты клинических протоколов, в частности диагностики и лечения пациентов с заболеваниями нервной системы. Они по сравнению с действующими протоколами расширяют и дополняют объемы оказания медицинской помощи пациентам с диагнозом СМА и родственными синдромами с учетом современных подходов.
По словам представителя Минздрава, сегодня дети с таким диагнозом могут пройти реабилитацию в медцентрах в Минске, Бресте, Барановичах, Гомеле, Мозыре. Также ЛФК, массаж и физиолечение медики могут проводить для таких детей амбулаторно и на дому.
По поводу лекарства он заметил, что сейчас в стране не зарегистрирован препарат для патогенетического лечения пациентов со СМА. При этом только один препарат в целом завершил клинические исследования — и это Spinraza.
— Международное непатентованное наименование лекарства Spinraza — Nusinersen является оригинальной разработкой компании Biogen (США). Это единственный правообладатель на данное лекарство. Средство находится под патентной защитой до 2030 года. Ни одна компания в мире не имеет права до указанного срока производить лекарства с аналогичным международным непатентованным наименованием без разрешения владельца патента. Аналогов данного лекарства сейчас нет. Spinraza не зарегистрирована и не заявлялась для регистрации в Беларуси.
Он отметил, что это лекарство в нашей стране не включено в протоколы диагностики и лечения детей с патологией нервной системы.
По его словам, использование Spinraza в Беларуси может осуществляться только за счет собственных средств или других источников, не запрещенных законом. В то же время этот препарат одобрен для применения в США, странах ЕС, Канаде, Японии, Бразилии, Австралии, Южной Корее и Чили. При поддержке спонсоров лекарство получают в Болгарии, на Кипре, в Эстонии, Литве, Латвии, Исландии, России, Украине и Сербии.
— Во всех публикациях, которые касаются применения лекарства Spinraza, приводятся статистические данные по результатам краткосрочных наблюдений. Разная степень эффективности отмечена примерно у 70% пациентов. Данные о долгосрочных результатах лечения отсутствуют. Насколько мне известно, лекарство прошло в США клинические испытания и по результатам примерно у 70% пациентов отмечена эффективность. При этом стоит обратить внимание, что при проведении клинических испытаний, образно говоря, из 36 детей 18 детям введение данного препарата обеспечило поддержку жизнедеятельности, а 18 детей скончались.
Представитель Минздрава также отметил, что, на взгляд ведомства, понятия «необходимости» и «целесообразности», о которых говорил адвокат, представляющий интересы Веры Званько по поводу направления девочки за медпомощью за границу, синонимичны.
— Государство затрачивает и готово затрачивать средства бюджета. И поверьте: затрачиваются очень большие деньги при направлении граждан и рассмотрении вопросов для оказания медицинской помощи за пределами страны. Но государство затрачивает деньги на доказанные результаты лечения. А не принимает решение о направлении на основании авторефератов. Когда достоверно будет установлено, что лекарство Spinraza излечивает пациента, тогда, на наш взгляд, возможно рассмотрение вопроса о направлении для оказания такой дорогостоящей медицинской помощи. Мы не скрываем — это очень дорого. Первый год принятия препарата составляет порядка 800 тысяч долларов, каждый последующий и пожизненно — порядка 450 тысяч долларов.
— А стоимость лечения названа как критерий решения вопроса о направлении за границу? — уточнил адвокат, представляющий интересы Веры Званько.
— Нет.
Повторное предварительное судебное заседание пройдет 5 декабря.
Наталья Костюкевич / СМИ
"Для системы я списанный материал". Белорусский врач-травматолог в 37 лет заболел "болезнью Стивена Хокинга"
«В марте 2017-го я еще работал в операционной и девушек на руках носил», — рассказывает Владимир Чуксин. В июне 2018-го он перемещается на электроколяске и с трудом может глотать. У Владимира — синдром бокового амиотрофического склероза (синдром БАС). Это значит, его мышцы необратимо слабеют и перестают слушаться.
Когда Владимир работал травматологом и делал сложные операции, в нем нуждались многие.
— Сегодня для системы я списанный материал, — говорит он.
Рядом с ним остались самые близкие: отец, который изобретает новые устройства, чтобы облегчить сыну жизнь, и «паплечнікі», благодаря которым у него есть «десятки рук и ног, а иногда — и крылья за спиной».
— Минимум, который дают людям с БАС, я уже прожил, — улыбается Владимир.
И собирается жить дальше, даже если для этого придется сделать две «дырки»: в шее и животе.
— Мне еще есть что сказать. Тем более что освободилось место главного популяризатора, — намекает он на Стивена Хокинга. У Владимира атрофировались мышцы, но не циничное чувство юмора. Такое бывает только у медиков.
21 июня — Международный день БАС. В Беларуси около 200 человек, которые живут с этим неизлечимым заболеванием. Для них существует Служба помощи людям с БАС — это мультидисциплинарная команда специалистов, в том числе из РНПЦ неврологии и нейрохирургии, которая поддерживает людей, больных БАС, и их семьи: ведет консультации по медицинским вопросам, оказывает психологическую и социальную помощь.
«Болезнь развивается очень быстро. Проходит две недели — и ты уже чего-то не можешь»
Владимиру 37 лет. 36 из них он жил обычной здоровой жизнью: работал врачом, занимался исследованиями, дружил, путешествовал, любил. Синдром БАС возник из ниоткуда, сломал привычный уклад, лишил карьеры и возможности передвигаться. Сейчас болезнь взялась за голос. Потом, скорее всего, отберет функцию дыхания и глотания.
Владимир спокойно рассказывает о себе и болезни. На подоконнике цветут фиалки и герани. За ним и за ними ухаживает один человек — отец Петр Иванович.
— Мама (она умерла в позапрошлом году) была провизором, папа — ученый-технарь, занимается сложными техническими задачами. Отец говорил мне: «Иди в БАТУ, там будет просто и ровно в плане учебы». Мама советовала поступать в Витебск на фармакологический. Но это не мое. Да и никогда я не искал легких путей.
Владимир выбрал для себя медицину. Хотя в детстве мечтал стать поваром и таксистом. Почему — не помнит. Зато, улыбаясь, вспоминает, как бабушка и тетя ловили для него мух, чтобы внук (он же племянник) пошел на рыбалку, «как те взрослые дяди с палками».
В 1998 году Владимир поступил на педиатрический факультет мединститута. Не из большой любви к детям — просто физику не нужно было сдавать.
— Но я научился работать с детьми, и мне нравилось. До сих пор дети, особенно лет до 3−4, автоматически обращают на меня внимание. Этот навык у педиатра неискореним.
Сперва три года он отработал на скорой. После Владимир поступил в клиническую ординатуру на заочное и стал работать травматологом-ортопедом в 6-й клинической больнице Минска.
— В 2011-м окончил ординатуру и начал потихоньку делать свое дело.
Владимир работал в приемном отделении, куда приезжали пациенты по не самым радужным поводам: с ампутациями и сложными переломами.
— Я был еще совсем зеленый. Коллега попросил меня пойти и «сделать культю молодому парню». Я взялся: надо ведь учиться. Парень засунул в станок правую кисть — от нее остались две с половиной фаланги, остальное — в мусорку. Я тогда чисто технически делал эти культяшки, радовался, что так красиво и аккуратно получалось. А потом посмотрел на этого пацана — ему лет 20 было, и уже без правой кисти. И что он? Стакан будет держать дальше?
Или вот. Молодая, красивая, лет тридцати девушка въехала в троллейбус. Весь удар приняло на себя плечо, которое раскрошилось. Самый крупный фрагмент — сантиметров 10. В результате оно стало значительно короче здорового. Три часа ночью с теперешним начмедом простояли в операционной. Собрали, вытянули подлиннее. Сами были довольны работой. А так — много всего происходило. Можно было бы десяток «докторов Хаусов» наснимать.
Работал Владимир и в день теракта в минском метро — 11 апреля 2011 года. Оперировать ему не довелось: операционных столов было меньше, чем оперирующих бригад.
— Я был после дежурства, поэтому меня не привлекали.
В 2012-м Владимир начал заниматься исследованиями в проекте Союзного государства «Стволовая клетка».
— Грубо говоря, на российские деньги на базе нашей Академии наук и подразделений был создан полигон для испытаний. Проект длился три года. Меня пригласили выполнять хирургическую часть эксперимента. Я по наивности думал, что это кому-то нужно или что мы сейчас прорыв сделаем, но, оказалось, это была наука на коленках.
Тем не менее удалось получить результат, который удивил.
— Большие дефекты суставного хряща удалось восстановить за довольно короткий срок. Но мы так и не узнали, благодаря какой ткани, так как проект не был до конца проработан. Потом финансирование быстро свернули, а проект закрыли. Вроде как должны были с 2018 года начать «Стволовую клетку-2», но не начали, насколько мне известно. Да и мне это уже неактуально, — прерывает себя Владимир и просит открыть окно: становится тяжело дышать.
В то же время, на те же деньги, в том же проекте коллеги-неврологи исследовали возможность лечения БАС стволовыми клетками. Об этом Владимир узнал намного позже, когда сам столкнулся с болезнью.
— В марте прошлого года я еще работал и ходил в операционную, а к Новому году уже не мог встать с дивана. Болезнь развивается очень быстро… Проходит две недели — и ты уже чего-то не можешь. Еще две недели — еще чего-то.
«Наша бюрократия работает медленнее, чем прогрессирует болезнь»
Впервые БАС проявил себя в январе 2017-го, на Крещение.
— Мы были в бане, а потом прыгали в прорубь и снег. Я ударился стопой о край проруби. На следующий день шел с товарищем в переходе. Он торопился — я попытался за ним угнаться, но не смог. Списал это на ушиб стопы. А потом в феврале обнаружил, что у меня походка, будто у пьяного. Один раз на пешеходном переходе попытался ускориться — чуть не потерял равновесие. А потом, в апреле, был отпуск в Испании, и я, грубо говоря, на ровном месте упал несколько раз.
Вернувшись домой, Владимир «пошел сдаваться неврологу». Сначала его лечили от рассеянного склероза, которого у мужчины не было.
— Потом я сдал высокоточные иммунохимические анализы на боррелиоз. Он подтвердился. Похоже, я болел им много лет. Лечился в инфекционке, и уже в процессе мне поставили диагноз БАС. Хотели выписывать, но я настоял и долечился именно от боррелиоза. По вене мне скормили большую коробку антибиотиков, — медицинский сленг у врача неизживаем.
Осознав свои перспективы, Владимир погрузился в глубокую депрессию. Потом бросился искать различные исследования: отказывался верить, что БАС — это неизлечимо. Исследования приводили разные данные, но абсолютно все утверждали: никто и нигде эффективно не лечит БАС.
— Зато я узнал, что не Хокингом единым… Есть довольно много людей, которые при должном уходе и поддержке живут 20 и более лет. Когда лежал в закрытом боксе инфекционки, думал: что-то не то, нужно как-то жить и переставать болеть. Потом резко вскочил — и начал качать пресс. Затем соорудил гантели, стал заниматься. Только потом понял, что это ничего не дает, мышцы все равно не слушаются: нет приказа из центра, из мозга.
Синдром БАС — заболевание невыявленной этиологии. Это значит, никто не знает, почему, от чего и как оно появляется. Соответственно, нет и лечения. О своих причинах Владимир размышлял сотни раз: раскладывал жизнь на атомы и пытался найти любые закономерности. Для себя решил, что в его случае причинами стали боррелиоз и сильнейший стресс, который он пережил во время болезни мамы.
— В 2009 году тяжело заболела мама. Онкология. Ее прооперировали. Она прожила до 2 сентября 2016 года. Последний год был особенно тяжелым. Я отдал очень много жизненных сил в надежде, что она поправится. Но, на самом деле, отдал не ей, а морфину, который она принимала, когда начались сильные боли. Морфин забирает у человека личность. Я в силу возможностей поддерживал ее: переливали кровь, капали… В общем, до последнего сражались.
К перспективам болезни и того, с чем ему придется жить, Владимир относится по-врачебному хладнокровно. Об эмоциональной стороне говорит вскользь, тему душевных переживаний оставляет за скобками. Например, как отказывался садиться в коляску: эффективность ходьбы уже практически равнялась нулю, но психологически себя перебороть не мог.
— Смирился. То, что можешь себя перемещать, дает многое. Вообще, я думал, что справлюсь сам. Был против покупки аппарата ИВЛ. Но теперь осознал, что самому не получится. И лучше обо всем позаботиться заранее, пока я еще могу. Ждать помощи от государства даже не думал: наша бюрократия работает медленнее, чем прогрессирует болезнь. Пока мне выдали ходунки, например, я перестал ходить.
«По кольцам на деревьях можно считать, сколько им лет, по шрамам на моем правом локте — сколько раз я спускался с крыльца»
Слова Владимира прерывает звонок в дверь.
— «Паплечнікі» пришли, помогут выйти на улицу, — иначе своих друзей он не называет.
Сегодня у них запланирован социальный эксперимент: поход в ЖЭС или банк. Завтра Владимир уедет в деревню: «на пчелках полежать», объясняют Дмитрий и Андрей.
— Гляди — начнет от них убегать, — шутит друг, коллега, бывший однокурсник Андрей. Дмитрий в жизни Владимира появился относительно недавно.
Из двух опций выбираем банк. Как после окажется, не ошибаемся. Друзья уводят Владимира в другую комнату, помогают переодеться в «выходное».
— Готовы!
Вообще, на улицу Владимир старается выходить раз в два дня. Каждый такой выход сына — это большое переживание для отца.
— Сегодня со страховкой или без? — спрашивает Петр Иванович.
— Пристегивайся. Знаешь, какие сейчас штрафы? — шутят друзья.
Дмитрий откидывает пандус, Петр Иванович крепит к коляске веревку.
— Стоп, стоп, назад! Чуть вперед, — волнуясь, командует отец.
Владимир и коляска с ускорением, будто в свободном падении, спускаются вниз. Останавливаются сантиметрах в 30 от стены. Не врезались. Удержали.
Но расслабляться рано. Впереди — еще один такой же крутой пролет. А дальше — выход за дверь и высокое крыльцо.
— По кольцам на деревьях можно считать, сколько им лет, по шрамам на моем правом локте — сколько раз я спускался с крыльца, — шутит Владимир.
Сегодня обошлось без новых шрамов. «Пострадала» только веревка: перетерлась.
Пандус Петр Иванович и друзья Владимира соорудили сами. Это — уже вторая версия: первая развалилась. За его обустройством в ЖЭС даже не обращались: ждать пришлось бы долго. Во время нашего визита Петр Иванович держится в стороне, хотя, уверены, он мог бы сказать многое.
— Отец все придумывает и испытывает свои инженерные находки. А мне, если честно, надоело быть испытателем.
Друзья паркуют коляску в багажник, Владимира усаживают на переднее сиденье.
Подъезжаем к банку. Первым делом Дмитрий бежит ко входу — разузнать, можно ли подъехать на коляске. Можно.
В банке Владимиру без очереди предлагают подойти к оператору, что вызывает негодование тех, кто пришел раньше.
— Почему без очереди? Мы уже 45 минут сидим…
— У нас тоже инвалид…
— И хотят, чтобы все были здоровы потом…
Владимир с друзьями стоят в стороне, пытаясь не замечать «народный гнев». Спустя пять минут становится тяжело дышать. Друзья, понимая это без слов, глазами ищут в помещении кондиционер.
— Не стоит, — замечает беспокойство их друг.
6 документов, 9 подписей, 53 минуты — и счет в банке открыт.
— Я не теряю надежд. Хокинг, будучи больным, родил троих детей, сделал достойный вклад в науку и цивилизацию в целом. Мне тоже еще есть что сказать. К сожалению, нет рук и ног, а чужими получается не так, как хочется, но я что-нибудь придумаю.
У меня очень сильная интуиция, и она мне подсказывает, что это не конец: что-то будет дальше. Все-таки наука не стоит на месте. Даже если перестать разговаривать голосом, это не отменяет возможности выражать свою волю. Когда я разговаривал лучше, записал свой голос, чтобы потом можно было синтезировать его.
Из жизненно важных пунктов при БАС выпадает только глотание и дыхание. Это решается двумя дырками. Одна в горле — можно дышать с помощью аппарата. Вторая — в животе, и совать туда котлетки, — улыбается врач.
Напоследок Владимир просит разместить в статье слова благодарности. Нам абсолютно несложно.
Хочу поблагодарить людей, благодаря которым живу и собираюсь жить дальше!
Во-первых, Папу. На него свалилась куча бед: вначале Мама, теперь я. Но он не пал Духом. Восхищаюсь его стойкостью! Папочка, я тебя люблю.
Следом — близкие и далекие, родные и не очень — все те, кто не дал мне упасть
в бездну отчаяния. Вас много, от некоторых помощи не ожидал и был приятно удивлен.
Вы — паплечнiкi. Раньше у меня было две руки и две ноги — теперь же у меня десятки рук и ног, а иногда — и крылья за спиной.Отдельный привет и благодарность пандусостроителям и организаторам выходных;).
Александру К., он с самого начала вселил уверенность, что не пропаду.
Моему трудовому коллективу, приемному покою городского клинического центра травматологии и ортопедии, что в 6-й городской клинической больнице. Спасибо, что поддержали и продолжаете. Было приятно работать с Вами!
Людям, которые меня лечили и продолжают: Щербе Виктору Васильевичу и всему отделению 4-й ГИКБ — это лучшее отделение, что я видел; Рушкевич Юлии Николаевне и 1 НО РНПЦ неврологии и нейрохирургии.
Людям из службы помощи больным с БАС.
Простите, если кого не назвал. Думаю, Вы все равно чувствуете мою благодарность и мою любовь…
Всегда Ваш.
Чукс
***
Если вы захотите помочь Владимиру, сделать это можно по следующим реквизитам:
Чуксин Владимир Петрович
Отделение 292 филиала 529 «Белсвязь», г. Минск, ул. Руссиянова 9 УНП 100348175
БИК АКВВВY21529
BYN транзитный счет BY08AKBB38193821007765500000 на благотворительный счет BY65 AKBB31340000135775520292
USD транзитный счет BY79AKBB38193821025695500000 на благотворительный счет BY50AKBB31340000135785520292
EUR транзитный счет BY79AKBB38193821025695500000 на благотворительный счет BY35AKBB31340000135795520292
При переводе в системе ЕРИП нужно указывать номер благотворительного счета (т.е. личного) счета
Любовь Касперович / Фото: Ольга Шукайло / СМИ
