В реанимации Витебской детской областной клинической больницы умер трехмесячный мальчик Вячеслав Когут
Следственный комитет возбудил уголовное дело по факту смерти двухмесячного ребенка в Витебске, сообщила корреспонденту БЕЛТА официальный представитель управления СК РБ по Витебской области Инна Горбачева.
В УСК по Витебской области поступило заявление от семьи Когут о ненадлежащем исполнении профессиональных обязанностей медицинскими работниками Витебской детской областной клинической больницы. Была назначена и проведена проверка, в результате которой следствием принято решение о возбуждении уголовного дела по ч.2 ст.162 (ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей медицинским работником, повлекшее смерть пациента) УК Беларуси.
Диагноз двухмесячного Святослава был связан со сложным пороком развития кишечника. На протяжении марта-апреля мальчик несколько раз находился на лечении в Витебской детской областной клинической больнице, где ему были сделаны операции по исправлению патологии, но 31 мая малыш умер. История этого ребенка получила в Витебске широкий резонанс в связи с масштабной общественной кампанией, проводившейся в городе по сбору средств для дорогостоящего лечения малыша в израильской клинике.
Для расследования уголовного дела создана группа из наиболее опытных следователей отдела по расследованию преступлений против личности и общественной безопасности управления СК по Витебской области, отметила Инна Горбачева.
*************
Родители умершего 2-месячного жителя Витебска Святослава Когута направили письмо на имя президента Беларуси Александра Лукашенко с просьбой проверить правильность действий врачей, которые лечили малыша. Петиция Сергея и Надежды Когут размещена на платформе change.org. В частности, в ней отмечается, что Святослав родился доношенным и здоровым. Но ночью через две недели малыш начал вести себя очень беспокойно. Утром ребенка посетила участковая медсестра. А вечером к малышу уже вызвали скорую.
С этого момента, по утверждению родителей, в их семье и начались бедствия: "После приезда скорой медицинской помощи нас привезли в приемное отделение Витебской детской областной клинической больницы, откуда нас определили в первое педиатрическое отделение. В этот же вечер ребенку поставили капельницу, на мой вопрос о том, какое лекарство вводится ребенку, ответа не последовало. 22.03.2013г. в 7.00 были взяты анализы крови, мочи и кала у ребенка. Около 10.00 ребенка осмотрела заведующая данным отделением Щеглова Наталья Геннадьевна, обнаружив на теле несколько гнойников, назначила лечение - обработку гнойников зеленкой. На мой вопрос о причинах рвоты желчью последовал ответ, что "это какая-то инфекция".
Впоследствии ребенку сделали две операции. О последней из них родители пишут: "3 апреля 2013 г. была проведена вторая операция, по итогам которой удалили весь тонкий кишечник, за исключением 2-3 см тощей кишки, и 1/3 часть толстой кишки (со слов хирурга). На наше обращение утром 19.04.2013 г. предоставить выписку из истории болезни ребенка последовал ответ о том, что забрать ее мы сможем только 22.04.2013 г. Выписка была предоставлена без указания лечения в период с 21.03.2013 по 29.03.2013 г. Также не указано и состояние здоровья ребенка на момент выписки. УЗИ брюшной полости 22.03.2013 г. не выявило никакой патологии, а 16.04.2013г. при УЗИ брюшной полости выявлена патология: удвоение ЧЛС правой почки с гидронефрозом верхней половины 2 ст. Комиссия врачей, прибывшая из Минска 26.04.2013г., врачебную ошибку признала (имеется аудиозапись) и сделала заключение, что с таким диагнозом ребенок жить не сможет".
Родители мальчика просят главу государства "дать компетентную оценку деятельности медицинского персонала на протяжении всего нахождения ребенка в ВОДКБ, а также по результатам проверки принять меры по возложению ответственности на виновных лиц".
Горю родителей сочувствуют волонтеры. Они создали группу в соцсети, где собирают подписи под письмом Сергея и Надежды Когутов.
Напомним, что деньги на операцию в Израиле для маленького Святослава собирал весь Витебск. С этой целью в областном центре прошло несколько благотворительных акций. Но 31 мая мальчик умер.
*******************
В семье у Сергея и Надежды Когут случилось горе: в реанимации Витебской детской областной клинической больницы умер их сын Святослав. Малышу не исполнилось и трех месяцев. Официальная причина смерти — множественные врожденные пороки развития. «Святослав был абсолютно здоров, когда нас выписали из роддома», — утверждает Надежда Когут. В смерти ребенка она винит персонал больницы, который, по мнению женщины, проявил преступную халатность.
Мама Святослава восстанавливает хронологию трагических событий: «Ночью 21 марта малыш не мог уснуть. Он не плакал, а просто орал. Мы думали, что это обычные колики. Ребенок не умолкал всю ночь. И вдруг под утро он в одну секунду — раз! — успокоился и уснул, — говорит Надежда. — Утром ребенок был слишком вялый, не брал грудь. Пришла медсестра, я ей объяснила все, она в ответ: „У него, наверное, колики“. И давай по его твердому животику водить, гладить. И прямо у нее на руках его фонтаном вырвало желчью — из носа, изо рта. Я даже не понимала, откуда в нем, таком маленьком, столько этой жидкости. Медсестра сама испугалась, сразу позвонила на мобильный врачу. Врач пришла через пару часов, выписала направление в больницу, но сказала: „Ничего страшного, это его разово вырвало, давайте подождем“.
Но вечером у Святослава началась обильная рвота, мы срочно вызвали „скорую“ и поехали в больницу. Нас положили в педиатрическое отделение. Там нас лечили, ставили капельницы, брали анализы: кровь, моча, кал. Но малышу не становилось легче. Каждый день он срыгивал желчью. Было и такое, что я держу его на руках — а он прямо фонтаном на меня. Я, вся мокрая, бегом к медсестрам: вызовите мне врача, посмотрите, что с ребенком! „Вырвало один раз — ничего страшного. Вот будет рвать периодически, постоянно, тогда мы вам и позовем врача“, — слышала я в ответ. Вот так мы и лежали, Святославу ни лучше, ни хуже. В итоге через восемь дней наш лечащий врач, завотделением Наталья Щеглова говорит: „Мы вас выписываем. Дома вам будет лучше“. Она говорила, что у ребенка дисбактериоз. Выписала лекарства, дала рекомендации по лечению на дому.
На следующий день после того, как мы вернулись из больницы, малыша опять вырвало. И опять этой жельчью. Все было желтое, как гуашь. Мы с мужем поняли, что если позвоним в „скорую“, нас снова отвезут к Щегловой и будут непонятно от чего лечить. Мы стали всех обзванивать, искать каких-то знакомых в больнице. Вышли как-то на главврача. В итоге нас в приемном покое в больнице уже встречал реаниматолог. Он посмотрел Святослава, направил на рентген. И опять нас положили в педиатрическое отделение. Щеглова его осматривает, он при ней прямо желчью этой срыгивает. Я говорю: „Вы посмотрите вообще, что с ребенком?!“ А она: „А вы водичку ему даете? Не даете? Ну так вот!“ Она искала кучу причин, почему ребенок срыгивает желчью. Но никто не мог понять, что у него заворот кишок. Потом они наконец разобрались с результатами осмотра хирурга, рентгеновскими снимками, бегом забрали у меня ребенка и положили в реанимацию. Меня вызвали через час, сказали: давайте свое согласие, сегодня будем делать операцию. Операция, как я понимаю, заключалась в том, чтобы его кишечки распутать. Но пока они спохватились, все завернулось, туда уже слишком долго не поступала кровь. И оно все омертвело. Пришлось все удалить... Понимаете, ничего с дисбактериозом не вяжется! У меня есть документы на руках: что ни справка, то такая чепуха! Мне кажется, они уже настолько заврались! В одной справке написано, что у него врожденная патология, удвоение почки. Во второй справке сказано: УЗИ брюшной полости без патологии. А ведь на УЗИ брюшной полости почки видны в первую очередь».
За первой операцией последовала вторая. И все это время, до 31 мая, Святослав находился в реанимации. «Какие-то комиссии к нам приезжали. Одна комиссия приедет, скажет одно, вторая — другое. В итоге в один день в реанимацию меня не пустили, сказали, что у Святослава внезапно отказал правый желудочек сердца», — вспоминает Надежда Когут.
В тот день малыш умер. О смерти Святослава родителям сообщили по телефону. Надежда и Сергей помчались в больницу. Но их не пускали в реанимацию проститься с сыном. «Я спрашивала: можно с ним попрощаться, побыть чуть-чуть? А врач-реаниматолог ответил: „Вы что, ненормальная, смотреть на мертвого ребенка?“» — говорит Надежда. Родителям объяснили, что у ребенка был сепсис — заражение крови. «Но как же так, почему нам, родителям, никто об этом не сказал? Если бы мы знали, что у него такие проблемы, мы бы отвезли его в Минск!» — возмущается мама Святослава. Только после ночных звонков главврачу родителей пустили в реанимацию, разрешили попрощаться с малышом.
«Вчера мы ездили целый день, пытались забрать хоть какие-то документы. У меня на руках есть выписка из роддома, где указано, что ребенок выписан здоровым, группа здоровья IIА. Это здоровые дети... Еще спрашивали у главврача: почему нам не сказали, что у ребенка был сепсис? А нам в ответ: а с чего вы взяли, что у ребенка был сепсис? В общем, один врач называет одну причину смерти, другой — другую. Выписки, истории болезни нам не отдают. Вчера ходила к прокурору. Мы не знаем толком наших прав. Можем ли мы, родители, ознакомиться с историей болезни нашего ребенка? Прокурор говорит: конечно. Но от нас все скрывается, прячется, — вздыхает Надежда. — Понимаете, ребенка не обследовали так, как положено. Если бы первый раз, когда мы вызвали „скорую“, нам сделали необходимые обследования, то можно было провести операцию незамедлительно. И сейчас мы были бы здоровенькие дома. А ведь нас тогда хирург даже не посмотрел, хотя живот был и твердый, и вздутый. Никакой рентгеноскопии. Ребенка рвет желчью, а нам делают ЭКГ, смотрят сердце, показывают лору... Это абсолютная халатность и бездейственность со стороны врачей. Моим ребенком никто не занимался. Я бегала вся в слезах, показывала врачам, медсестрам пеленки с ярко-желтыми пятнами желчи. Говорила: посмотрите, чем у меня ребенок срыгивает, это же ненормально! А мне в ответ: „Уберите пеленки! Не разносите инфекцию по отделению!“ Я не понимаю, от какой инфекции нас лечили?..»
Семья Когут настроена решительно. Они организовали сбор подписей, чтобы инициировать проверку Следственного комитета по факту смерти Святослава. «Я не могу оставить это все просто так, — говорит Надежда. — Как можно родить здорового, по всем справкам, ребенка, а через два с половиной месяца похоронить инвалида 4-й степени со множественными врожденными пороками в развитии?...»
Заведующую педиатрическим отделением Витебской детской областной клинической больницы Наталью Щеглову мы попросили изложить свою версию событий. Ответ врача был предельно кратким: «Комментировать произошедшее мы не будем. Были комиссии, которые свою точку зрения изложили. И мы эту точку зрения знаем. А читательница наврала вам с три короба. Вы вначале проверяйте информацию. Пока без комментариев».
****************
Если вина конкретных медицинских работников в смерти мальчика будет установлена, им может грозить ограничение либо лишение свободы сроком до пяти лет. И, разумеется, работать по специальности они уже не смогут.
Часть денег, собранных на лечение Святослава, Надежда и Сергей отдали на лечение Стасика Сурова из Барановичей. Этот пятимесячный мальчик тоже пережил несколько операций и нуждается в трансплантации кишечника. Другую часть – на лечение полуторагодовалой Эмилии Конах из Миор. Девочка страдает первичным иммунодефицитом. А в сентябре на Витебщине пройдет международный турнир по триатлону. Его организаторы хотели во время турнира собрать деньги на лечение Святика. Теперь они просят Надежду и Сергея выбрать ребёнка, в пользу которого будут перечислены эти средства.
Многие теперь говорят, что Святик стал ангелом. Наверное, это так и есть – ведь получается, что уйдя из этого мира, малыш помогает другим детям, тем, кому это сейчас нужнее всего…
*************
(архивная новость)
У этого малыша очень мало времени. За два месяца своей недолгой жизни он перенес две сложных операции. Сейчас Святослав Когут, Святик, живёт в реанимации… У мальчика врожденный порок развития кишечника. Медицинские термины, описывающие диагноз, звучат пугающе непонятно, но не менее страшно будет, если объяснить проблему малыша простыми, понятными неспециалисту словами. Святик просто не может усваивать пищу…
Помочь Святику согласились в университетской клинике Маннхайма в Германии. Лечиться придется 6-8 месяцев, и стоить это будет 150 тысяч евро. Сумма для обыкновенной белорусской семьи нереальная.
Сейчас Витебск всем миром собирает деньги на лечение Святослава. В пользу мальчика устраивают игры в лазертаг, катание на пони, распродажи косметики и индийских товаров. Рукодельницы выставляют на аукцион мягкие игрушки и самодельное мыло, фотографы - фотосессии, больничные клоуны - услуги аниматоров на детских праздниках. Волонтеры обсуждают даже возможность массового донорства - и кровь поможет кого-то спасти, и деньги, полученные за сдачу крови, пойдут на благотворительный счет.
В субботу, 25 мая, в 11.00 в сквере Маяковского в Витебске пройдет акция по сбору средств на лечение Святика. Для людей, которые придут, чтобы помочь малышу, будет организована концертная программа, детишек будут развлекать ростовые куклы. А 1 июня в парке Тысячелетия пройдет флешмоб – благотворительный запуск небесных фонариков.
Пока что на лечение Святика собрано около семи тысяч евро. Этой суммы не хватит даже на первый этап лечения -– обследование и установку катетера…
Педиатры в Витебске
Найдено 2 врачей (отображаются 1 - 2)
врач высшей категории
-
Витебская детская областная больница, улица Шрадера 7
(80212) 47-13-85 (горячая линия по четвергам с 14:00 до 17:00)
врач первой категории
-
Витебская детская областная больница, улица Шрадера 7
(80212) 47-13-85 (горячая линия по четвергам с 14:00 до 17:00)
По факту смерти двух новорожденных в Оршанском роддоме идут проверки Следственного комитета
Две фотографии, пустая коляска, память и боль. Это все, что осталось у оршанцев Артура и Натальи Мезенцевых от их дочки. Малышка умерла через 2 часа после родов — на фоне кажущегося абсолютного здоровья. О том, как страшно в родзале терять долгожданных детей и как реагируют на такие ЧП врачи, — в материале из Орши.
Кира родилась в 10.30 утра 27 октября 2015 года. «Девочка была крупненькая, весила 3 кг 760 г. Я сфотографировала ее через полчаса после рождения», — говорит Наталья Мезенцева.
История семьи Мезенцевых — уже вторая трагическая за последний месяц. Ранее о своей трагедии нам рассказали Александр и Марина Джуглий из Полоцка. И в том, и в другом случае по факту смерти новорожденных идут проверки Следственного комитета.
26-летняя Наталья — учитель английского языка в одной из сельских школ под Оршей. Артур работает в вагонном депо. В семье есть доченька Таисия, ей скоро исполнится 5 лет.
Вторая беременность, по словам Наташи, проходила хорошо. Правда, на раннем сроке, в 8 недель, девушка заболела ОРВИ и принимала антибиотики - позже Наталья пояснила СМИ, что болезнь растянулась на месяц, прием антибактериальных средств по назначению врача продолжался 4 дня. В роддом женщина поступила на сроке 40 недель.
«Выглядела абсолютно здоровой»
Супруги знали, что у них снова будет девочка. «Обеих дочерей я родила почти в одно время. Таю — в 10.20. Киру — в 10.30. Еще удивилась: как так? Да еще без всяких мук, быстро, буквально за две потуги».
О гинекологе, которая принимала роды, Наталья отзывается хорошо: «Она мне понравилась. Медработники в предродовой обсуждали свои проблемы и обращались со мной достаточно грубо. А гинеколог периодически приходила, спрашивала о самочувствии, была единственным человеком, кто проявлял ко мне внимание. Хороший врач, ничего не могу сказать о ней плохого».
Кира появилась на свет и сразу же заплакала. «Девочку взял реаниматолог, стал обрабатывать ее. Медики, а их было в родзале человек пять, хвалили меня: «Ой, какая вы молодец! Мы вас будем ждать еще. Приходите к нам — теперь уже за мальчиком!».
Девочка удивила мать: «Я лежала и любовалась дочкой. Она была розовенькой, и у нее были открыты глазки! У Таи глазки нормально открылись на третий день, а тут сразу! И она агукала. Спрашиваю: „Это она так разговаривает?“ — „Да, разговаривает“, — улыбнулись врачи». Я была счастлива: слава Богу, все позади, я родила, и родила здорового ребенка».
Материнская память зафиксировала мельчайшие детали: «Девочку укутали в несколько одеял, плюс еще укрыли сверху. И положили бочком, под лампой. Заметила, что у дочки постоянно текла жидкость — изо рта и носа. Из носа — как сопельки, такое ощущение, что ребенок простыл. Спросила у медиков: нормально ли это? Меня заверили: «Не волнуйтесь, ваш ребенок здоровый. Сейчас он спит. Что касается жидкости, у всех деток так, они пускают пузырьки. Это ваши воды».
Вскоре мне принесли телефон. Я два раза сфотографировала дочку, она была напротив меня на расстоянии 2−2,5 метра. Обзвонила мужа, родных, подруг с радостной новостью.
Лежу-лежу. Никого нет. Полтора часа — так точно. К груди мне дочку не прикладывали — хоть должны были это сделать в первые же полчаса. Подойти к ней я не могла — понятно же, какое состояние у роженицы. Только наблюдала за девочкой издали, со своего стола, и думала, что она спит.
Потом пришла медработник, взяла ребенка и быстро унесла. Думаю, в зал для новорожденных. И вдруг слышу слово «умер». По коридору бегают, в соседней комнате кто-то плачет… У меня мысль, что умер кто-то взрослый. Даже не предполагаю, что это связано со мной.
Минут через 15 после того, как забрали ребенка, ко мне пришли два врача. У гинеколога, которая принимала роды, катятся слезы. И тут я все поняла. «Мы старались спасти ребенка. Но, увы, он умер. Мы не понимаем: как так?! Ничто не предвещало беды, девочка выглядела абсолютно здоровой», — сказала доктор. И добавила, что реаниматолог — тоже «сам не свой, весь побелел».
Причину смерти младенца матери не сообщили. В этот же день тело ребенка увезли к патологоанатомам в Витебск.
Врач: «Пожалуйста, не проклинайте меня! Я сделала все, что могла»
Наташа не истерила — говорит, просто тихонько плакала. Ее положили в одиночную палату. Но и там было слышно, как кричат чужие детки. Сойти с ума не дали муж и родные — они постоянно навещали.
«Постоянно ко мне приходили и врачи, — говорит Наталья Мезенцева. — В частности, доктор, принимавшая роды. Она просила: «Не надо зацикливаться. Это судьба, так иногда бывает. Пожалуйста, не проклинайте меня. Я сделала все, что могла».
Гинеколог призналась Наташе, что в ее практике — это второй такой случай. Женщина, у которой умер тогда ребенок, через полгода забеременела, потом родила, смирилась с горем и, встречая доктора, спокойно с ней общается.
«Я и гинеколог живем в одном районе. И она меня просила: «Я не хочу, чтобы вы при встрече косо на меня смотрели или проклинали», — рассказывает Наташа.
Если против визитов этого доктора роженица была не против, то психолог ее «немного раздражала»: «Она расспрашивала про мою жизнь и восклицала: «Как замечательно, что вы знаете английский!». Я сама затронула больную тему и призналась, что не знаю, как жить дальше, что мне страшно возвращаться в школу — а вдруг дети спросят у меня о ребенке. Психолог посоветовала: поменяйте работу. «Зачем? — спрашиваю. — Она мне нравится: и школа хорошая, и сельские дети — молодцы».
Как выразилась Наталья, медики ее постоянно «обрабатывали» и интересовались, какие у нее планы. «Когда я сказала, что мы с мужем хотим обратиться к юристу, они насторожились: „А зачем вам это?“. Однажды ко мне пришла врач и посоветовала позвонить витебскому астрологу. Даже дала ее номер телефона, заверив, что это отличный специалист. Но я не верю предсказателям. Тем более со всех сторон звучало: „Внезапная смерть — это судьба“. Наверное, это любимое выражение врачей».
Выписали Наташу на четвертый день. Она неделю жила у родителей. Было страшно встретиться с соседями — они видели ее с животом.
Артур узнал обо всем первым.
— Я позвонила ему: «Так вот и так у нас с тобой, Артур, случилось». Муж был за рулем. Заплакал: «Наташа, я к тебе сейчас же приеду». Потом взял себя в руки. Поддерживал меня. Ездил забирать ребенка из морга, занимался траурной церемонией. Хоронили Киру муж, мои и его родители. У меня была очень сильная слабость. И я хотела запомнить нашу девочку живой. Если бы увидела неживой, были бы истерики, срывы. Потом старались отвлекаться. Ведь надо жить — у нас же Тая. Если бы не она, кажется, и меня б на свете не было.
Тая очень ждала Киру, гладила мамин живот. Для еще одной принцессы подготовили детскую, купили коляску. Девочка готовилась к роли старшей сестренки, представляла, как будет с младшенькой играть, помогать маме ее кормить, купать.
Узнав, что малютка домой не приедет, Тая плакала. И все-все поняла.
Ребенок «на 9 баллов»
Наталья Мезенцева не может понять, почему умер ее ребенок.
— Оценка состояния новорожденного по шкале Апгар (система быстрой оценки здоровья младенца, которую наряду с ростом и весом сообщают родителям. — СМИ) соответствовала 9 баллам. Принимавшие роды специалисты объявили мне, что ребеночек замечательный — здоровый, кожные покровы чистые, сердцебиение, дыхание в норме. «Мы бы ему и 10 баллов поставили, но практически никогда этого не делаем», — так вначале хвалили мою дочку.
Во врачебном свидетельстве о смерти (мертворождении) основной причиной смерти указана «инфекция, специфичная для перинатального периода, неуточненная». Прочим важным состоянием, сопутствующим смерти, указан «врожденный порок сердца (аплазия заслонки аортального клапана)». В документе также написано, что у матери была «анемия, осложняющая беременность».
— Но когда я проходила во время беременности УЗИ-диагностику, кардиотокографию и т.д., этих диагнозов ни у меня, ни у ребенка не установили. Раз были проблемы, почему тогда меня не отправили на сохранение, не назначили какие-то лекарства? — задается вопросами женщина.
По ее словам, она не держит зла на медиков, принимавших роды. Но хочет, чтобы компетентные органы разобрались: «Почему ребенка оставили на 1,5 часа без врачебного присмотра? Теперь медики утверждают, что он был болен. Так почему ему не оказывали помощь, сразу же не забрали в реанимацию? И еще поставили 9 баллов по шкале Апгар?».
Почти через 2 месяца пришли результаты экспертизы врача-патологоанатома. Родители сходили в роддом и сделали ксерокопию этого заключения. В нем все расписано сложными медицинскими словами. Из того, что может понять простой человек, написано: «врожденный порок сердца».
— Но и здесь все непонятно. Моя свекровь дозвонилась до этого врача-патологоанатома в Витебск. По телефону он не озвучил диагноз, но сообщил, что ребенок был абсолютно здоров, что у него не было никакой патологии, инфекций, сердечко было здоровым. При этом сказал, что есть такое понятие, как внезапная смерть. Успокаивал свекровь и просил передать слова сочувствия мне, — говорит Наталья Мезенцева.
В Следственный комитет супруги пошли с заявлением уже после Нового года — более чем через два месяца после случившегося. Мезенцевы понимают, что совершили ошибку, инициировав расследование так поздно. Но надеются, что оно будет объективным.
«За грех наказывают не жалея»
— Как человек я очень сочувствую матери, — говорит главный врач Оршанской центральной поликлиники Владимир Плыткевич. — Насколько я информирован, у ребенка была врожденная патология. Когда завершится следствие, родителей проинформируют о его результатах.
Произошел несчастный случай, мы все очень сожалеем, но оценку будут давать вышестоящие организации. Мы провели внутреннее расследование, но, со своей стороны, не нашли грубых нарушений (в действиях сотрудников на смене, когда рожала Наталья Мезенцева. — Прим. СМИ).
Роды всегда связаны с какими-то сложностями, и все мы волнуемся, когда женщины рожают. В нашем роддоме работают специалисты высокого уровня, мы боремся за рождаемость, боремся за каждую роженицу. Родовспоможение — это вообще самая ответственная отрасль в здравоохранении.
В Оршанском роддоме эти показатели (по младенческой смертности. — Прим. СМИ) — только бы не сглазить — не выше республиканских. Мы не являемся белыми воронами в этом вопросе и никогда не подвергались по этому поводу критике руководства. И облздрав, и Минздрав очень жестки в этом плане. И когда есть грех, я вас уверяю, никакой так называемой врачебной круговой поруки нет и быть не может. Наказывают не жалея. Подход абсолютно принципиальный.
«Тут убийц нет»
Инна Крачек, заведующая Оршанским роддомом, сообщила, что после случая с ребенком Натальи Мезенцевой медперсонал сделал выводы:
— Мы больше не оставляем детей на 2 часа в родзале. Таким путем нарабатывается опыт. Столько лет работали — и такого никогда не было! Если ребенок рождался с какой-то болезнью, его сразу же забирали и начинали им заниматься. Этот же ребенок родился хорошим: был розовым, кричал. Поэтому мы оставили его с мамой. Потом еще минут 40 боролись за его жизнь.
«Тут убийц нет. Мы боремся за каждого младенца, но не всегда удается помочь, — заверяет заведующая роддомом. — Одна доктор два года назад ушла с работы, не пережив смерть новорожденного. И за того ребенка мы тоже боролись. Здесь, в роддоме, очень сложно работать. Люди выкладываются. Ты все время на острие: мама — ребенок, мама — ребенок… Все время боль, и ты стараешься эту боль облегчить».
Инна Крачек призналась, что то октябрьское утро принесло горе всему медперсоналу: «Все переживали, у меня тоже была истерика. Но, несмотря на стресс, смена продолжила работать: нужно было принять 10 родов».
Заведующего отделением анестезиологии и реанимации, который спасал ребенка, Инна Крачек охарактеризовала: «Это наш ведущий доктор, очень квалифицированный». У главы роддома, по ее словам, «нет вопросов» и к гинекологу, принимавшей роды: «Это профессионал, она окончила клиническую ординатуру».
Беби-бум в Орше
В октябре 2015-го, когда рожала Наталья Мезенцева, в Орше произошел всплеск рождаемости. За неделю здесь приняли 50 родов (обычно бывает 30−35). Среди новорожденных были 4 двойни.
«Вообще в Орше двоен рождается много. В 2014 году было 20, из них 4 родились в мае-июне. Что интересно: в это время проходила акция „Вместе в защиту жизни“. В нынешнем году у нас уже 14 двоен», — рассказывала журналистам про беби-бум Инна Крачек.
В кабинете у Инны Юрьевны стоит несколько икон. На прощание она сказала, что читала материал про трагедию в семье полочан Джуглий и все комментарии к ней.
— В вашей статье не звучит тема Бога. А ведь это Он решает: одному жить, другому не жить. Бывает так: у пьяницы рождается здоровый ребенок, а учительницы, которая все перечитала и соблюдала все советы врачей, нет результата. Я 30 лет работаю в роддоме и знаю, что очень многое решают не врачи.
