Выпускники БГМУ, не явившиеся на работу по распределению: Нам ничего не сделали за то, что мы не отдали долг государству
Екатерина Богомазова в 2009 году поступила в БГМУ на лечфак. В 2015 году его окончила, по распределению поехала в Брест и там прошла часть интернатуры по окулистике. В ноябре 2015 вышла замуж и перевелась в Минск к мужу (он тогда заканчивал 6 курс лечфака). По окончании интернатуры она поехала за мужем по его распределению в Быхов. Они должны были работать в Быкове 6 лет, т.к. ее муж поступал по целевому направлению. Там они работали месяц, после чего уехали в польский Краков. Подробности своей истории Екатерина поведала в своем блоге.
"Я работала в поликлинике на 3 ставки за 200 у.е. в месяц. На работе я принимала в среднем 100 человек в день. При попытке выйти на обед слышала, что у меня нет совести и разве мне сложно принять быстренько ветерана труда, ведь она приехала из Глух (близлежащая деревня) и вообще за что мне тут платят. Также в мои обязанности входил осмотр пациентов в соседней больнице, туда я должна была ходить каждый день в конце приема и осматривать там всех, кто просит, а иначе есть опасность услышать, что я бессердечная и какой я вообще врач, ведь я клятву давала Гиппократу. Кроме всего этого 2 раза в месяц я была обязана дежурить в стационаре в качестве терапевта в приемной отделении (по специализации я офтальмолог и работать терапевтом не имею права). Оплата за это дежурство составляла 111 000 бел руб. Я обязана была также вести школу офтальмологов на общественных началах. Подразумевает это проведение лекций для пациентов несколько раз в месяц и рисование плакатов. Я также была обязана работать в военкомате, выезжать на вызовы, вести документацию, делать доклады на еженедельных пятиминутках. Однажды я попыталась себе выбить ватные палочки для работы. Это удобно при удалении инородных тел, при выворачивании века да и вообще более гигиенично при банальном осмотре. Закончилось тем, что мне их купил пациент в качестве подарка. А однажды главный врач решил наведаться к нам домой (в общежитие) посмотреть как живут его сотрудники. Они опоздали на полтора часа, дома нас не застали, а потом отчитывали. Мое разочарование вынудило нас за месяц подготовить все документы, купить билет до Варшавы и уехать."
"Уехали мы 21 октября 2016, это была пятница. В понедельник, когда мы не явились на работу, нам стали звонить. Трубку мы конечно не взяли, мы же в Польше были, а симки белорусские выкинули. Потом нам стали писать в ВК с угрозами подать заявление в милицию, только мы не очень поняли, какое именно. Начальство также упрекало нас в отсутствии совести. На следующий день позвонили нашим родителям, они сказали, что не знают где мы. Через неделю моя мама получила письмо по почте с вопросом о моем местонахождении и угрозами неконкретного характера. Она его проигнорировала. Через примерно месяц на адрес моих родителей приходили письма из университета на мое имя, но они их не читали, а просто вернули на почту, т.к. я уже не была там прописана. Маме Ромы дурили голову больше, т.к. мы были прописаны в общежитии в Быхове и нас выселять оттуда пришлось через суд, на который мы по понятным причинам не явились и маму Ромы добровольно/принудительно попросили быть нашим «законным» представителем. По итогам суда нас выселили и выставили штраф, который никто не выплатил. Теперь у нас нет места прописки в РБ, то есть то ли нас нет совсем, то ли мы бомжи. С университетом дела обстоят так. Нам выставили штраф в приблизительно 500 млн на двоих. И на этом все закончилось. Суда по этому поводу ещё не было и он всячески оттягивается, возможно потому, что платить за проведение суда придётся именно университету, а может есть другая причина, которую мы не знаем. То есть, вопреки всеобщему представлению, мы все ещё можем приехать в гости. Мы просто не хотим".
Онколог Минского онкологического диспансера об очередях на обследования, отношениях с пациентами, работе за границей и стажировках за свой счет
Премьера рубрики – совместный проект с Белорусским государственным медицинским университетом и комитетом по здравоохранению Мингорисполкома. Герои публикаций – молодые врачи с собственным взглядом на то, что происходит сегодня в медицине.
ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА
Павел Короткевич.
Возраст: 28 лет.
Образование: Белорусский государственный медицинский университет (год окончания – 2010-й).
После прохождения годичной интернатуры в Минском городском клиническом онкологическом диспансере (МГКОД) остался работать здесь врачом-онкологом (в поликлинике). Затем поступил в аспирантуру на кафедру онкологии Белорусской медицинской академии последипломного образования (БелМАПО), прошел специализацию по онкохирургии (врач онколог-хирург). Во время обучения работал в онкохирургическом отделении № 4 МГКОД и районным онкологом в 25-й центральной поликлинике Минска.
Должность: врач онколог-хирург онкохирургического отделения № 4 Минского городского клинического онкологического диспансера.
О диагностике
Наше отделение специализируется на хирургическом лечении пациентов с опухолями легких, средостения, пищевода, желудка, сейчас еще добавили патологию поджелудочной железы и опухоли забрюшинного пространства. Заболеваемость высокая, особенно раком легкого, но только около 30 % пациентов подлежат хирургическому лечению. У остальных опухоль обнаруживают на той стадии болезни, когда операция не принесет желаемого результата.
Скажу так: если можно сделать операцию, врачи борются за жизнь пациента до конца. Человеку отказывают в хирургическом лечении не потому, что он кому-то не заплатил (ходят такие слухи), а лишь в том случае, когда проведение операции нецелесообразно.
Конечно, хорошо бы диагностировать болезнь на раннем этапе. В Беларуси реализуют скрининговые программы (проведение выборочного обследования пациентов из группы риска для раннего выявления заболевания. – Прим. авт.) по раку молочной и предстательной желез. Чтобы запустить аналогичный проект по раку легкого, хотя бы в пределах Минска, надо оснастить компьютерными томографами центральные районные поликлиники. Это очень дорого.
Тем не менее внедрение скрининга рака легкого в США привело к снижению смертности от этой опухоли на 20 %. В первую очередь в программу включены курильщики со стажем 30 и более лет. Вид обследования – мультиспиральная компьютерная томография. Стандартные флюорография или рентгенография органов грудной клетки позволяют обнаружить опухолевые заболевания легких. Но не на ранних стадиях.
Об очередях на обследования
Сегодня проблематично быстро пройти компьютерную томографию. Для минского онкодиспансера недавно закупили новый компьютерный томограф. Такие аппараты есть в ряде городских клиник, несколько единиц – в РНПЦ онкологии и медицинской радиологии им. Н.Н. Александрова. Однако проблему диагностики нужно решать не в стационаре, а на уровне амбулаторного звена.
Не должно быть такого жесткого отбора на компьютерную томографию (КТ): мол, у тебя абсолютные показания к КТ – обследуем сейчас, а у тебя относительные – можешь подождать.
Врач, подозревающий опухоль у больного, не должен бегать к заведующему, чтобы подписать направление на КТ, или звонить знакомым с просьбой взять пациента, ускорить процесс. Он мог бы просто дать направление, а больной в течение одной-двух недель пройти обследование.
Другой вид диагностики – магнитно-резонансная томография (МРТ) – еще более дорогостоящий и менее доступный. В Беларуси аппаратов МРТ еще меньше, чем компьютерных томографов, впрочем, как и специалистов, способных грамотно интерпретировать полученные результаты. Современное оборудование есть в РНПЦ неврологии и нейрохирургии. Но нам в первую очередь помогают коллеги из РНПЦ онкологии и медрадиологии. У них очень хороший аппарат, высококлассные специалисты. Но медицинских показаний для проведения МРТ много, поэтому выполнить это обследование быстро и всем нуждающимся не всегда удается. Бывают ситуации, когда сомневаемся, оперировать ли опухоль, не имеем четкого представления о ее распространенности. МРТ очень помогла бы. В течение года в онкодиспансер обещали закупить современный аппарат. Это существенно упростит нам работу.
В то же время для определения правильной тактики лечения помимо КТ и МРТ существует позитронно-эмиссионная томография (ПЭТ). Пожалуй, это самый точный метод диагностики, но для наших пациентов она пока недоступна из-за отсутствия оборудования. Строительство ПЭТ-центра ведется на территории РНПЦ онкологии и медрадиологии. С его окончанием появятся возможности для полноценного обследования онкобольных.
Об отношениях с пациентами
В большинстве случаев пациенту надо говорить о диагнозе. За рубежом это общепринято. Когда врач рассказывает человеку о его недуге, к нему больше доверия, реже возникают конфликтные ситуации. Всегда объясняю, зачем нужна большая операция, последующий курс химиотерапии. Сказать, что вылечим навсегда, не могу. Да и никто не может.
Если пациенты нашего отделения хотят проконсультироваться в зарубежной клинике и им нужен электронный эпикриз, не отказываем. Должно быть право выбора. Настаивает больной на консультации в РНПЦ онкологии и медрадиологии – даем направление.
О выборе
Хирургический компонент лечения в онкологии – то, что можем предложить пациенту в полной мере. У нас есть все необходимое оборудование для проведения любых операций, в том числе высокотехнологичных, причем на таком же уровне, как и в ведущих зарубежных клиниках. Откуда такая уверенность? Каждый год на международных конгрессах и конференциях белорусские врачи представляют результаты хирургического лечения онкологических заболеваний, и они сопоставимы с зарубежными данными.
О стажировках за рубежом
Сегодня нет проблемы узнать о том, что происходит в мире по тому или иному медицинскому направлению. У нас есть доступ к онлайн-конференциям, проводимым в зарубежных клиниках и медцентрах. Однако, посмотрев «картинку», операцию не сделаешь. Вроде на экране все красиво и здорово у хирургов получается, но существует множество нюансов.
На мой взгляд, если мы хотим внедрить что-то новое, проще направить бригаду специалистов (хирург, анестезиолог, операционная медсестра) на трехмесячную стажировку в зарубежную клинику. Вернувшись, они смогут проводить такое же лечение белорусским пациентам. Это касается любой области медицины, не только онкологии. Безусловно, организация таких стажировок финансово затратная, но в дальнейшем мы только выиграем. Чтобы самим, без чьей-либо помощи освоить новые виды операций, придется через многое пройти – и пять, десять лет минует, пока появятся желаемые результаты. Спрашивается, зачем все это, когда можно съездить и перенять технологию?
Белорусские врачи и сами способны многому научить: владеют оригинальными методиками. Ездить, смотреть, перенимать опыт, обмениваться знаниями – в медицине это очень важно. Особенно в онкологии – направлении, которое интенсивно развивается не каждый год, а каждый день.
Наш главврач приветствует поездки врачей на международные конгрессы, конференции, стажировки за рубежом. Мне всегда дают отпуск за свой счет для участия в том или ином медицинском форуме. Собираюсь в ноябре съездить в Москву на Российский онкологический конгресс. Пообщаюсь с зарубежными коллегами, узнаю, какие в мире новые препараты, направления появились. Это всегда интересно. Правда, билеты туда и обратно, проживание, регистрационный взнос, питание – все за свой счет. На зарплату врача много не наездишься, а в дальнее зарубежье и подавно.
О работе за границей
Если есть желание, уехать можно – двери открыты. Правда, потеряешь 5 лет на свое профессиональное становление. То, что делаешь сейчас здесь, в Беларуси, за границей сможешь выполнять лет через пять, а то и десять. Процедура подтверждения диплома, сдача языковых экзаменов, становление в клинике… Там несколько другая система.
В Беларуси прошел четырехмесячный курс в БелМАПО – получил специализацию «врач-онколог», «сосудистый хирург»… За границей, чтобы приобрести квалификацию «кардиохирург», потребуется 5–7 лет.
В США, европейских, скандинавских странах хирург начинает самостоятельно оперировать после 30–40 лет. У нас гораздо раньше, поэтому в 40 с небольшим имеют десятилетний опыт самостоятельной работы. Плохо это или хорошо? Просто разные школы, разный подход.
Иногда молодые специалисты жалуются: в операционные не пускают. Значит, мне повезло – попал в такое отделение, где действительно молодежь учат, дают работать. Нашим докторам по 35–40 лет. Работаем в команде: если есть желание, научат. Конечно, коллеги операцию не дадут выполнить, пока не будут уверены, что ты готов.
Оперируют белорусские хирурги гораздо больше, чем зарубежные врачи. Там норма – две операции в неделю, у нас – столько же, но в день. На мой взгляд, какая бы ни была теоретическая подготовка, практический опыт очень важен.
Автор: Ольга Григорьева
