Эмигрировавший белорусский анестизиолог прокомментировал суд по делу «Экомедсервиса»
Приговор суда по делу «Экомедсервиса» в интервью корреспонденту «БелГазеты» Евгении Семеновой анонимно прокомментировал белорусский анестезиолог, недавно покинувший страну и работающий по специальности за границей.
- Врач еще легко отделался, хотя бы не тюрьма, а поселение! С другой стороны, адекватно ли закрывать на 4 года 50-летнего анестезиолога, на счету которого 10 тыс. успешных анестезий, в условиях нехватки кадров, ухода медиков из профессии, подорванного престижа профессии, отъезда врачей за границу? А ведь он просто пытался работать, выживать и содержать свою семью.
По-моему, чтобы судить врача за ошибку или халатность, надо иметь минимальное представление о специфике его профессии в Беларуси. Вы знаете, как поносят врачей, которые стараются помочь, простые люди - только из-за того, что ты им не улыбнулся после полутора суток на работе? И как за каждую жалобу, обоснованную или нет (что в 99%), начальство нас ....?
Попробуйте копнуть по судам - увидите, как ведутся дела, когда заявление о нападении или клевете пишут медики. Поверьте, вы бы плакали. Почему-то по таким делам нет громких судебных слушаний с репортерами в зале и обсуждениями на форумах. И вообще, ругаете ли вы колесо, которое взорвалось на трассе и в аварии погибли люди?
- Под «колесом» вы подразумеваете аппарат ИВЛ белорусского производства, который начал сбоить?
- Думаю, не стоит акцентировать внимание на стране-производителе, все эти аппараты довольно надежны - по крайней мере, схемы безопасности в них. Конечно, новый и иностранный аппарат намного симпатичнее выглядит и работать с ним проще, но для ИВЛ в первые сутки сильной разницы нет (а вот для продленной ИВЛ, когда приходится держать так людей неделями без перерыва, современная иностранная техника более предпочтительна).
- Но этот аппарат ИВЛ имел ряд неисправностей - сломанный газоанализатор, нарушенная герметичность, колба, заклеенная скотчем... Кроме того, 3 года не проходил сервисное обслуживание. По-вашему, такие неисправности не критичны?
- Скажу одно: при нарушенной герметичности контура физически невозможно задать на аппарате нужные параметры. Больше ничего пояснить не могу - надо быть рядом с аппаратом и видеть, что там неисправно. А что касается скотча, даже шарик воздушный не лопается, если проколоть его шилом и заклеить в этом месте скотчем.
Если оборудование на самом деле было неисправным и врачей заставили делать на нем операцию, на скамью подсудимых должен был сесть тот, кто заставил. А если врачи сами решили проводить операцию, не поставив руководство и пациента в известность, то сами виноваты.
Однако, по моему мнению (и мнению моих заграничных коллег), все дело тут в организации всего и вся в нашей стране. Для больших людей - и в верхах отрасли, и в руководстве таких вот центров - имеют значение только деньги. На все остальное им плевать, их не заботит ничего.
Информации об этом процессе очень много, но в то же время очень мало. Суд ничего толком не прояснил, сквозь недомолвки не продраться. Никто и никогда не расскажет суду все, что знает об этой истории, каждый преследует свои цели. Но козлом отпущения точно не будет учредитель этого центра, ибо нечего таким людям делать на скамье подсудимых!
А версий может быть много - это и одна на энное количество наркозов «анестезиологическая смерть», и показатель хлипкости системы, которая на всех уровнях держится на «там-сям сэкономили, там-сям схалявили, там-сям расслабились», и просто стечение обстоятельств.
- Родители заявили иск в $1 млн. - по их мнению, это среднеевропейская сумма морального ущерба, а их дочь не хуже среднего европейца. Однако по решению суда они получат лишь $100 тыс.
- Простите, а родители знают, сколько в Европе стоит ринопластика в частной клинике? К сожалению, жизнь в нашей стране стоит не так дорого. И к тому же, идя на операцию, девушка подписывала бумагу о согласии и была предупреждена о последствиях. Такую бумагу дают подписывать даже при обследовании пищевода и желудка (ФГДС) - это инвазивный метод обследования и не исключены осложнения, иногда вплоть до летальных.
Я думаю, родители имеют право на такую же сумму компенсации, какую давали родственникам погибших в метро при взрыве.
- На фоне последних событий чиновники вновь оживились, заговорив о необходимости реформ. К примеру, вице-премьер Анатолий Тозик опасается деградации отрасли...
- Медицина в Беларуси не деградирует: поверьте, у нас очень много спецов и душевных людей. Конечно, без г...на нигде и никак, но такого минимум. Зато можете передать Тозику, чтобы он обратил внимание на клановую медицину: вверх у нас идут те, у кого или родители высоко, или очень хорошие знакомые. Например, несколько лет назад, когда по такому же принципу сменилось руководство скорой, за первый же год из штата сотрудников ушло 250-300 человек из-за низких зарплат и хамства нового начальства.
В больнице, где я работал почти 4 года, я однажды попросил первичную переподготовку от больницы (бесплатно). Но мне не дали. Зато двум врачам, родители которых тем или иным способом пробрались в верха медицины, тут же дали без проблем. Я же оплачивал себе учебу сам, что составляет в «БелМАПО» $2 тыс.
- Почему вы уехали из Беларуси?
- Не скажу ничего нового. Зарплаты белорусских медиков - это кость для голодной собаки. Работая на 2 ставки в одной из лучших минских клиник реаниматологом, я получал Br7 млн. Это с премиями и всеми надбавками, чистыми на руки! При этом моя жена никогда не видела меня в ясном уме. Как вы считаете, это приемлемо? А доктор с высшей категорией на те же 2 ставки, с выслугой лет, - Br11 млн.! То есть путем простой математики делим на 2 и получаем чистую зарплату в Br3,5 млн. у меня и Br5,5 млн. у доктора, максимально прокачанного стажем и категориями. Как за это можно жить? А моя жена на интернатуре делала вклад в семейный бюджет на целых Br1,5 млн.
- Что в такой ситуации государству нужно делать с отраслью, не пуская при этом под нож священную корову - бесплатную медицину?
- Наверно, то же, что Швеция, Швейцария или Монако, где нет никаких ресурсов. Поменять все руководство и поставить туда людей с мозгами. И тут не с медицины надо начинать. Знания и умения не так важны, как ответственность за человеческую жизнь на всех уровнях. Как мы видим по частному случаю в «Экомедсервисе», для того, чтобы человек умер, много не надо. Ей просто делали ринопластику! Это сродни маникюру или прическе невесты перед свадьбой.
Мнение автора может не отражать точку зрения редакции doktorab_main.BY
Врачи Полоцкой больницы и поликлиники просмотрели у мужчины рак легкого?
Татьяна Матвеева / СМИ
Жительница Полоцка Елена К. пытается понять, кто виноват в том, что ее 56-летний муж Олег (имена изменены по этическим причинам) поздно услышал от врачей страшный диагноз: рак легкого. Женщина утверждает, что до постановки диагноза витебскими медиками супруг, который быстро худел и кашлял кровью, полгода обивал пороги докторов в Полоцке. Там его лечили от остаточной пневмонии. Затем, когда мужчине стало совсем плохо, отправили к медикам в областной центр. Они и разобрались, что причина в онкозаболевании. Елена уверяет: муж неукоснительно делал все, что советовали полоцкие врачи. В облздраве же считают, что Олег сам запустил болезнь: его, говорят, не раз отправляли к онкологу и пульмонологу, но он систематически не выполнял эти рекомендации.
Жена: «Делали все, что говорят врачи. Нас заверяли, что ничего страшного нет»
— В мае 2017 года мой муж, который работал водителем городского автобуса, проходил медкомиссию. Сделали флюорографию, и снимок показал пятно на правом легком. Терапевт Полоцкой центральной городской поликлиники начала лечить его как остаточную пневмонию. Выписала антибиотики, — рассказывает Елена.
Однако мужчине становилось все хуже и хуже. По словам жены, он стал резко худеть, откашливался кровью. Анализы были плохими.
— Несмотря на плохое самочувствие, Олегу закрывали больничный и отправляли на работу. Хотя водитель автобуса — это ответственная должность, ведь человек отвечает за жизнь многих пассажиров. В очередной раз муж обратился к врачу, так как по вечерам, после работы, у него поднималась температура. Но лечение назначили такое же, как и раньше, — говорит супруга.
Елена утверждает: Олег лечился не только у терапевта, посещал и пульмонолога.
— В частности, в июне 2017 года пульмонолог посмотрела диски, снимки. И сказала, что онкозаболевания нет, лечитесь дальше. Тогда я попросила нашего лечащего терапевта назначить дополнительное обследование. Она меня не услышала. Нас все время заверяли, что ничего страшного у Олега нет. Муж при этом исполнял все назначения, как советовали врачи, — настаивает Елена.
Лечение от остаточной пневмонии, по словам Елены, продолжалось полгода — до 15 января 2018 года.
— В этот день муж в очередной раз обратился к терапевту. Но она отказалась открыть больничный, так как в тот момент не было температуры. Я обратилась к заведующей поликлиникой. Без скандала не обошлось. Только тогда нам назначили компьютерную томографию и УЗИ. После этого очень быстро направили в Витебск. Но что с мужем — не сказали.
25 января мужчину госпитализировали в областной клинический онкологический диспансер. А через два дня Олегу поставили диагноз: плоскоклеточный рак 2-й стадии.
— Врач говорит: «Рак». Я не поверила: «Как рак?» — вспоминает Елена. — А доктор: «Если бы раньше диагностировали, было бы проще лечить». Было очень страшно — услышать это и жить с этим.
Болезнь быстро прогрессировала.
— Через месяц, в конце февраля, мужа снова положили в онкодиспансер в Витебске. И уже диагностировали рак легкого в 4-й стадии. В марте я привезла Олега домой в очень плохом состоянии. И написала обращение в Администрацию президента. Мое обращение рассмотрели и направили в Министерство здравоохранения. Кроме того, я обратилась в Следственный комитет с просьбой разобраться, насколько профессионально врачи в Полоцке исполняли свои обязанности, — перечисляет Елена.
6 апреля в Полоцк приехала комиссия из Республиканского научно-практического центра (РНПЦ) онкологии и медицинской радиологии имени Н. Н. Александрова.
— Столичные врачи выслушали меня. Я рассказала им, как лечили мужа в Полоцке и Витебске. И Олегу сразу же предложили курс противоопухолевой химиотерапии в РНПЦ онкологии и медицинской радиологии в Боровлянах под Минском.
Из Минздрава Елена получила письмо, в котором ей сообщили, что «дано поручение управлению по здравоохранения Витебского облисполкома рассмотреть случай оказания медицинской помощи вашему супругу на лечебно-контрольном совете с принятием управленческих решений».
Облздрав: «Рекомендации выполнены не были»
Главное управление по здравоохранению облисполкома рассмотрело обращение Елены, пересланное им из Следственного комитета, и дало ей ответ.
В нем сообщается, что по поручению Минздрава облздрав рассмотрел 16 мая на лечебно-контрольном совете «случай оказания медицинской помощи» жителю Полоцка Олегу К.
С 30 мая по 12 июня Олег К. лечился в Полоцкой центральной городской больнице. И, по заключению облздрава, «выполненный объем обследования, лечение и кратность наблюдения» этого пациента «соответствует клиническим протоколам диагностики и лечения, утвержденным Министерством здравоохранения, по установленному диагнозу».
Затем из письма следует, что Олег К. трижды не выполнял рекомендации полоцких медиков — не ходил на приемы к онкологу и пульмонологу.
«19.06.2017 года вашему супругу была рекомендована консультация врача-онколога в Полоцком межрайонном онкологическом диспансере. Рекомендация выполнена не была. 12.09.2017 года повторно назначена консультация врача-онколога и консультация врача-пульмонолога. Данные рекомендации также выполнены не были. 24.10.2017 пациент повторно направлен к врачу-пульмонологу. Рекомендации не выполнены. Дифференциальная диагностика не была осуществлена в полном объеме в связи с невыполнением назначенных рекомендаций», — сообщает начальник главного управления по здравоохранению облисполкома Юрий Деркач.
— Онколога муж не посещал, так как в июне 2017 года врач-пульмонолог сказала, что у онколога ему делать нечего, что у него все хорошо. Но, насколько я знаю, никаких консультаций онколога ему не назначали. Я не знаю, откуда облздрав взял данные и конкретные даты, что якобы супруг, не посещая онколога, нарушал тем самым рекомендации врачей. Для меня это большая неожиданность. Он все время выполнял все рекомендации. Я предполагаю, что его карточку просто переписали. Намерена с этим разобраться, требовать у заведующей поликлиникой, чтобы она предоставила мне карту мужа и показала все, что в ней написано, — комментирует это жена больного.
В январе 2018-го пациент из Полоцка попал в областной онкодиспансер, «где и был установлен диагноз онкологического заболевания», сообщает в письме облздрав. «Форма злокачественного заболевания, выявленная у (ФИО пациента), наиболее сложна для диагностики и, как правило, требует неоднократного проведения компьютерной томографии органов грудной клетки».
В итоге лечебно-контрольный совет облздрава поручил главврачу Полоцкой ЦГБ «провести с врачами учебу по выявлению онкологических заболеваний в сложных для диагностики случаях, обеспечить контроль со стороны заведующих структурными подразделениями за прохождением пациентами всех методов обследования и необходимых консультаций».
…Пока в облздраве рассматривали этот случай, Елена и Олег жили и продолжают жить между Боровлянами и Полоцком. Мужчина все больше и больше слабеет, он уже с трудом ходит. Его жена старается держаться из последних сил.
— Олег знает, что болен, но не знает, что у него рак последней стадии, с метастазами. Он весь в надежде на выздоровление. Мне очень тяжело жить с мыслями, что мой муж медленно умирает. Я рассказываю это, чтобы врачи — полоцкие и остальные — были чуть более внимательны к людям с самого первого обращения, — говорит Елена.
