Лечение любовной зависимости в Минске (Беларусь)

Страх набрать лишний вес, суицид близкой подруги и проблемы в отношениях с парнем привели некогда восходящую звезду белорусского велоспорта Ксению Тугай к анорексии и нервному расстройству. Девушка обратилась за помощью в психиатрическую больницу, а после выписки ушла из спорта. В интервью SPORT.СМИ Ксюша рассказала, как сходила с ума и обманывала санитаров, почему у нее не получается жить в Минске и будет ли она возобновлять карьеру велогонщицы.

«На вечеринке в новогоднюю ночь близкая подруга выпрыгнула с седьмого этажа. Трагедия сильно подкосила меня»
— Расскажи о времени, когда у тебя все было хорошо. В 2016 году ты стала 10-й в общем зачете на веломногодневке «Джиро д'Италия»…

— …и уже болела анорексией.

— Ладно, когда же у тебя все было хорошо?

— Когда все было хорошо, мне так не казалось.

Хорошо было на мой второй год в профессиональной команде. Ею была итальянская Bepink Laclassica, а мне — 19 лет. Повезло, что попала в одну команду с нашей Аленой Омелюсик. Она стала для меня кем-то вроде строгой старшей сестры. «Убери наушники! Не едь на тренировке в наушниках. Ты что?» — говорила. Она находилась рядом и готовила меня к большому спорту, ведь все, что было в моей жизни до отъезда в Италию, — детство. Я мечтала о счастливом будущем в спорте. На тренировках представляла, как еду в отрыве в групповой гонке «Джиро д'Италия» и выигрываю. «Джиро» — лучшее, что есть в женском велоспорте.

И вот в межсезонье перед третьим сезоном в Bepink я находилась дома, в Минске. Случилось кое-что жесткое. На вечеринке в новогоднюю ночь, когда мы праздновали 2016-й, близкая подруга выпрыгнула в окно с седьмого этажа. Суицид. Трагедия сильно подкосила меня. К тому моменту я находилась в отношениях, но из-за ссоры с моим молодым человеком мы встречали Новый год в разных тусовках. Я ждала от него какой-то поддержки, а ему не было до меня никакого дела.

— Ты винила себя в смерти подруги?

— Да. Мы учились в одном классе, причем сидели за одной партой. Она занималась парусным спортом. После окончания училища олимпийского резерва я поступила в БГУФК, а она уехала учиться в Вильнюс. Думала, у нее все классно. Она же была такой жизнерадостной и успешной! Незадолго до Нового года она говорила, что не знает, что делать со своей жизнью. «В смысле?! Ты гонишь? Да у тебя же все круто!» — я не могла поверить, а она мне так и не рассказала, что у нее было на самом деле. Видно, дело в отношениях.

Она выпрыгнула из окна на лестничной площадке. А тогда я посчитала, что подруга просто побежала вниз по лестнице. Примерно через тридцать секунд принялась догонять ее…

— Она упала на асфальт?

— На плитку у подъезда. Вижу, лежит лицом вниз. «Может, поскользнулась», — подумала. Стала кричать: «Варя! Варя, вставай!» И тут люди вокруг говорят, что она упала сверху. Присматриваюсь и вижу, что под головой лужа крови. Вызвала скорую. Позвонила ребятам по домофону. Потом нас отвезли в милицию. Короче, жестко.

Прошло уже много времени, но меня до сих пор накрывает из-за смерти подруги. Происходят такие вещи в жизни — с тем же парнем, о которых я бы хотела рассказать только Варе. У меня есть и другие подружки и друзья, но с каждым из них свои фишки. Знаю, что Варя поняла бы меня в сложной ситуации и обязательно подбодрила бы.

1 января 2016 года я лежала дома лицом к стене. Решила поберечь домашних и не стала сразу рассказывать им о случившемся. Поддержку рассчитывала получить от парня, которому была не нужна. Звонила ему со слезами: «Давай помиримся! Давай опять будем вместе!» У меня «съехала крыша», ну реально! Я как будто чувствовала чье-то присутствие рядом! Было страшно и больно! Аппетит пропал.

— Сколько ты пребывала в таком состоянии?

— Две недели. Алена Омелюсик и ее молодой человек старались меня расшевелить: все звали на какой-нибудь концерт или куда-нибудь еще. Если бы не Алена, то я сама бы… Не знаю. Алена спасла меня, она заставляла есть. За эти две недели я сильно исхудала, но мне было все равно.

— Под похудением ты имеешь в виду потерю мышечной массы?

— Нет, процент жира стал меньше. На спортивных результатах похудение сказалось позитивно. Когда итальянский тренер увидел меня, то сказал: «О Боже, Ксения! Твоя форма — просто супер! Ты так похудела! Ты теперь будешь самой лучшей. У тебя будет лучший сезон в жизни». Вот так развился страх того, что если я поправлюсь и наберу свои килограммы, то это будет плохо для спорта. Порции становились все меньше и меньше.

Весной 2016-го перед гонкой я ела вареное яйцо и пила кофе. На гонках кушала всякие батончики, салаты, курицу. Закидывала в организм — и меня перло. Дома на тренировках ела или яблоко, или вареную грудку. Вены на ногах стали выпирать и, честно говоря, выглядели страшно. А вот в гонках я показывала себя с лучшей стороны. Выиграла майки лучшего молодого гонщика на всех стартах, в которых принимала участие, кроме «Джиро д'Италия», где стала второй. Первой у нас была полька Кася Невядома, а она — топ. Вот и я просто «мочила», выступая на уровне лучших гонщиц.

К сожалению, не прочувствовала победные моменты, так как стала психованной и постоянно плакала. Со своим молодым человеком, с которым после случая на Новый год мы помирились, продолжала ругаться.

— Может, для тебя эти отношения были сказкой о Золушке?

— Да, я думала, что мы поженимся. Мы начали встречаться, когда нам было по 18 лет. Мы оба были начинающими успешными спортсменами. Рано подписали контракты с профессиональными командами. Нас включали в топы самых классных пар в велоспорте наряду с Элиа Вивиани и Еленой Чекини. Я любила его, его семью. Он очень красиво говорил. Мне было классно с ним. Мы шли вместе к своим целям и обсуждали планы на будущее.

«В первые дни в Новинках я плакала. Ну как же, я — в психушке! Как я до этого докатилась?»

— Так, а что с твоей анорексией?

— Я продолжала худеть. Жила зависимостью от парня и веса, что поняла из общения с психотерапевтом. Если съела ложку арахисовой пасты, то на следующий день ехала на тренировку без еды и воды, только чтобы сжечь калории.

В конце 2016-го рассталась со своим парнем. Ну, точнее, он расстался cо мной. И тогда я стала очень много жрать. Съедала две пиццы и мороженое за раз. Живот надувался, а я все равно чувствовала волчий голод. Доходило до того, что на все деньги, которые у меня были, сначала наедалась, а потом…

— Что?

— Два пальца в рот. Пока ела, испытывала счастье. Заполняла едой одиночество и пустоту. А потом блевала. Вскоре разжирела с 38 кг до состояния, которым в начале сезона 2017 года удивила ребят из своей команды в Италии, — 50 кг. Бороться с весом решила с помощью слабительных таблеток. Из-за загонов о том, что я жирная и страшная, разорвала контракт с командой.

— Было ли это сложно?

— Нет. У меня был маленький контракт: небольшие деньги для женского спорта, да и команда не самая богатая. Сказала тренеру: «Ты видишь, что мне плохо». А он: «Я всегда буду тебя ждать».

— Тебя ждут?

— Когда ты топ-спортсмен, то нужен всем. Чуть что не так, не нужен никому.

Я вернулась домой. Меня поддерживали сестры, мама. Решила сходить к психотерапевту за деньги. Врач выписала таблетки, вот и вся помощь. Таблетки немного притормаживают дикий голод, и, да, мне стало лучше. Поехала на отдых с сестрой. Стала бегать, пришла в форму — 48 кг. Это топчик для меня.

И вот я снова в Минске, тренируюсь на велосипеде. Покатаюсь на треке, потом рыдаю в раздевалке. Еду домой — ем, блюю. В конце лета помирилась с молодым человеком, а осенью он нашел другую, и мы опять расстались. Я впала в дичайшую депрессию. Сильно похудела. И тем не менее подписала контракт с российской командой Cogeas. Моя подружка-россиянка говорила, что вместе с этой командой мы будем ездить только на те гонки, на которые захотим, и что у нас будут деньги.

Итог: к апрелю у меня не было ни велосипеда (я его взяла на чижовской базе у своего первого тренера Ольги Владимировны Забавской), ни одежды. А ведь я потратила свои деньги на сборы в Италии и на Кипре. Стала ругаться с Cogeas, а мне говорят, что я не смогу ездить за них, так как их девочки должны выступать в форме сборной России.

— А ты?

— Ну я ведь белоруска! Не знаю, в чем была причина такого отношения ко мне. В Cogeas меня стали обвинять в поступках, которые я не делала. В общем, выливали на меня грязь. Думаю, они просто хотели избавиться от меня, потому что я была ни о чем. Уехала из расположения команды и повесила велик. Попала в больничку (РНПЦ психического здоровья в Новинках. — Прим.ред.). Я реально была сумасшедшей. Сошла с ума!

— Как ты это поняла?

— У меня было расстройство пищевого поведения. Кто это прожил, поймет меня. На этом фоне страдала репродуктивная система. Простите за подробности, но у меня два года не было месячных. Ты настолько себя ненавидишь! Ты винишь себя за поступки, которые тебе не свойственны. Орешь на всех! Посылаешь друзей.

Понимала, что сама не справлюсь и что дальше будет только хуже. Позвонила маме со словами: «Приезжай и вези меня в больницу!» Именно в больницу, потому что сеансы у психотерапевта не давали эффекта. Врачи говорили так: «Понимаешь, Ксения! Ты пока не можешь решить проблему по-другому, поэтому делаешь это через еду». И я ела с мыслью: Ксения, сейчас так!

В Новинках попала к врачу уровня «бог». Я отвечаю! Может, кому-то он не подойдет, но он говорил на моем языке. Просто идеально подошел мне. А ведь в первые дни в Новинках я плакала. Ну как же, я — в психушке! Как я до этого докатилась?

Там же нашла хорошего друга. Девочку. У нее тоже была анорексия. Тоже из спортсменок. Вид спорта называть не стану. У нас разные семьи: она из благополучной, а у меня с отцом были проблемы… При этом истории у нас похожие. Мы стали лучшими подругами. Недавно она приходила ко мне на день рождения.

— Что ты увидела в Новинках?

— Мне было плохо, но, увидев других пациентов, — тех же шизофреников, которые несчастны, поняла, что жизнь нужно ценить. Ты можешь ходить, можешь видеть солнце (плачет), а не сидишь в четырех стенах — в комнате с тяжелым воздухом. Там все двери заперты, телефон забрали. Но я все равно нашла способ позвонить по интернету бывшему в Италию.

— На что ты рассчитывала?

— Я всегда хотела только одного. Чтобы он сказал: «Ксюха, ты мне нужна! Я тебя люблю!» А он сказал, что я конч…ная и что у него есть другая девушка. Что я ему чуть все не испортила, потому что звонила его девушке. Это ужасно! Не могу поверить, что я это сделала. А сделала, потому что у меня «крыша поехала». Сейчас бы сказала: «Что? Пошел на хрен!»

Нет, он не знал, где я нахожусь. Разговор прервался, когда санитарка поняла, что я звоню не маме, которая где-то там страдает, и отобрала телефон… Было жестко. Встретиться с родными, будучи в этой больнице, можно только через набор баллов, которые зарабатываешь, когда съедаешь всю еду или что-то в таком роде.

— И как кормят в Новинках?

— Не могла есть макароны. Как можно после Италии есть запеканку из макарон? По воскресеньям нам давали манку и творожную запеканку.

— А манка с пленочкой?

— Не было, потому-то и вкусно. Иногда нам приносили йогурты. Типа, вот, у нас праздник — йогурты! Смотрю, а там на следующий день срок годности выходит. Чувствовала себя… отбросом. Кстати, лежала я в больнице в период прошлогодней Пасхи. К нам пришел священник, чтобы отпустить грехи. Нам дали пасхальные куличи. Смотрели так, мол, возьми-возьми! А я такая: «Вы что, гоните?»

— Была ли ты близка к суициду?

— Да. Даже предсмертную записку писала.

— И что в ней?

— Ну, типа, как все меня зае…ло и спасибо одному человеку. Меня останавило то, что я увидела после смерти подруги. Всем вокруг было больно: ее родителям, друзьям.

Я не должна была вести себя так по отношению к бывшему парню. То были мои загоны: считала, что я его люблю и что он должен быть со мной. Нет, он ни в чем не виноват. Никому ничего не должен. Я настолько раздражала и задолбала его… Уверена, что он никогда не хотел сделать мне больно. Он — хороший человек.

Помню, на занятиях в Новинках мы, девочки с булимией и анорексией, садились в круг, как в фильмах, и рассказывали о себе. Я рыдала, смеялась. А девчонки говорили, что, пока слушали меня, им было грустно или что они волновались. Делились эмоциями, некоторые из них считывали эмоции со стен, так как стены расписаны словами-эмоциями. Оказывается, так много чего можно чувстовать! А я забыла. Все эти годы считала, что никому не нужна, была разочарована и переживала из-за безысходности.

«Я бы очень хотела вернуться в велоспорт, но не хватает веры в себя»

— Как ты выписалась из Новинок?

— Поняла, насколько прекрасен мир и что человеческие возможности безграничны, и это главное, почему анорексичкам нужно лежать в Новинках. А ушла, так как нужно было сдать госэкзамены в универе. По собственной воле пришла в больницу и так же по собственной воле захотела уйти. Врач сказал, что не хочет отпускать меня — рано. Но мне нужно было обязательно сдавать госы, ведь я пока еще была в сборной, а сдавай я на будущий год, мне пришлось бы идти на отработку. Никто тогда еще не знал, что я завязала со спортом. Не говорила, чтобы не отрабатывать после универа. Собственно, врач меня отпустил при условии, что я буду ходить к нему на терапию каждую неделю. Я ходила. Долго ходила.

— Знаю, что Татьяна Шаракова написала тебе трогательное сообщение, когда ты ушла из спорта.

— Да. Храню его. На самом деле Таня много раз звонила, когда я выписалась из Новинок, а я не отвечала, так как мне было тяжело. 20 мая прошлого года она написала: «Главное в жизни — уметь подняться и сделать это вовремя (плачет). Старт главный для тебя — это наши Европейские игры. Ты, как и все мы, должна защищать честь нашей страны здесь, дома. Пройдя все это, ты сможешь сделать вывод, кто ты есть в спорте и стоит ли двигаться дальше. Подумай. Не ломай сама себя. У нас есть команда, и мы всегда готовы тебя поддержать».

Никто больше не сказал мне таких слов. Я надеялась, что Алена Омелюсик скажет... Нет, я не должна была ждать от нее ничего, она ведь мне ничего не должна. Она и так многое сделала для меня.

Я не вернулась в спорт. Хотя, наверное, нужно было. Просто не хотела слышать за спиной сплетни… Меня раздражают все эти склоки, кто с кем переспал или сделал что-то другое. Про себя всем все готова рассказать, но разговоры за спиной бесят! Вот почему старалась не тренироваться со сборной, а поскорее уехать в Италию.

— Какую главную мысль донес до тебя врач?

— Он объяснил, что жизнь — это не только спорт. Что страдаю я не из-за спорта. Да, что-то касалось спорта, что-то — бывшего парня, но в нем не заключается смысл моей жизни. Не стоит тратить жизнь на загоны о нем.

И это нормально, когда люди уходят из спорта. Теперь понимаю, почему многие спортсмены после завершения карьеры спиваются и принимают наркотики. Боль утраты — она жесткая! Спорт? Большинству людей нас…ть на него. Я поверила доктору, хотя считаю, что лучшее, что было в моей жизни на данный момент, — это спорт.

— Говоришь так, будто не помышляешь о возвращении.

— Помышляю! Есть план великого возвращения!

Если серьезно, то я бы очень хотела вернуться, но мне не хватает веры в себя. Переживаю из-за того, что не смогу ездить на прежнем уровне. На свадьбе у Алены Омелюсик спрашивала у Наташи Цилинской (глава Белорусской федерации велоспорта и восьмикратная чемпионка мира по треку. — Прим. ред.): «Ты же тоже уходила из спорта?» — «Да, завязывала на три года и вернулась очень сильной». Все мои друзья из мира велоспорта, начиная от Кости Клименкова и заканчивая Кристиной Музычкиной, верят, что я всех порву! В ходе тестов в Италии мне часто говорили, что у меня бомбические данные для велоспорта и что мне нужно развиваться и идти только вперед. Но вот уже два года, как я не участвую в гонках… И я ведь не рожала, а люди и после родов возвращаются в спорт. Не знаю. Желание есть. Наверное, все-таки оно пока не сильно большое.

При этом я постоянно тренируюсь, гоняю на велике. Есть команда, которая не против мною заняться. Посмотрим, не буду загадывать.

— Если не попробуешь вернуться, не станет ли для тебя это упущенной возможностью?

— Да, но с другой стороны я могу потерять время вместо того, чтобы зарабатывать и развиваться в чем-то другом. Лотерея. Не знаешь, что правильно, а что нет.

— Как ты оказалась в Крыму?

— Сдала госэкзамены, завершила терапию, а потом очень сильно захотела уехать из Минска. Выбрала Москву, где живет брат. Пошла работать официанткой, затем — администратором фитнес-клуба до апреля 2019-го. Потом стала проводить групповые занятия как тренер, потом индивидуальные. Одна девочка подсказала, что могу подать заявку на работу в Крыму в летний сезон. Меня взяли. Все круто.

— Выходит, тебя теперь могут не пустить в Украину.

— Почему? Из Крыма в Украину — да, не пустят, а если я поеду в Киев из Минска, то, думаю, все получится. Я надеюсь. Если нет — отстой! Я обожаю Украину! Всегда с удовольствием езжу в Буковель кататься на сноуборде.

— В Крыму не обслуживаются карты Visa и MasterCard. Как тебе там живется?

— У меня карточка Сбербанка. В Крыму она работает. Снимаю деньги через «Морской банк» — без процентов. Мне нравится в Крыму. В детстве часто ездила туда с родителями, после приезжала на сборы. Чувствую себя там как дома. Познакомилась с людьми, которые старше меня и многого добились.

— Расскажи про эксперименты со внешностью.

— Конечно, когда расстаешься с парнем, хочешь что-то поменять в себе. В 2016-м я была блондиночкой, потом покрасила волосы в черный цвет. В Москве я дала себе волю!

— Как далеко зашла?

— Ну губы подкачала. Наращивала ресницы. Сейчас хочу, чтобы они наконец выпали. А что касается волос, то потихонечку возвращаю свой натуральный цвет.

— До интервью ты призналась, что спустя несколько дней в Минске снова хочешь уехать. Почему?

— Больно. Накрывают воспоминания, когда бываю в местах, где мы проводили время вместе с моим молодым человеком.

— А хорошо тебе здесь когда?

— Когда вижусь с друзьями. Еще год назад я была на дне, а теперь благодаря маме, сестрам, друзьям, моему замечательному врачу, первому тренеру выкарабкалась, окрепла морально.

Мой первый тренер Ольга Владимировна всегда говорила, что будь я хоть олимпийской чемпионкой, хоть уборщицей, она все равно будет любить меня и считать своей родной. В детстве, бывало, я ее ненавидела, когда, например, она смывала с меня косметику в лагере, а теперь благодарна ей. Она была мне второй мамой. Как начала заниматься у нее в 12 лет, так в Италию и уехала. Горжусь, что не бегала от тренера к тренеру, а работала только с Ольгой Владимировной.

Кстати, можете написать имя моего врача?

— А хочешь?

— Да. Его зовут Дмитрий Юрьевич Лайша. На прошлой неделе ходила к нему на прием. Мы говорили про II Европейские игры в Минске, которые тяжело мне дались. Хоть я и была на расстоянии, загонялась. Тем нем менее меня радует, что я возвращаюсь. Я смеюсь в лицо неприятностям, как в случае с недавней потерей багажа во время перелета в Минск. Я снова та Ксюха, которая всегда пыталась развеселить людей вокруг. Скорее всего, скоро вернусь в Минск. Буду заниматься йогой и кататься на велике. Мечтаю открыть с сестрами маникюрный салон.

Хочется обратиться к девочкам, у которых еще не все потеряно. Нужно беречь себя, ценить то, что ты можешь чувствовать, и получать удовольствие от жизни. Спросите сегодня меня, что такое не есть. Это как? Я обожаю вкусно покушать.

Юрий Михалевич / Фото: Дарья Бурякина / SPORT.СМИ